Зов Эклера

      На заброшенный остров где-то в Онтарио опустилась ночь, прохлада обволокла лагерь Ваванаква влажным ночным туманом. В воздухе послышались сверчки. Голова Оуэна коснулась подушки, веки сомкнулись, синяки и царапины полученные за дни ужасных испытаний болели. В затуманенном разуме мелькала белозубая улыбка Криса.       Прежде чем окончательно погрузится в сладкий омут сна, до сознания юноши донеслось прощальное урчание его живота, орган словно говорил «Спокойной ночи, Оуэн, и кстати я всё ещё хочу есть!» Оуэн пожалел и себя и свой живот, да, ему было тяжело, он скучал по еде: сочному жирному фаст-фуду, горячей домашней еде, он скучал по ощущению соуса размазанного по губам, который был маленьким бонусом, когда хот-дог уже съеден, но ещё немного наслаждения получить можно, по специям оставшимся на руках от чипов, которые можно обсосать, и солёный вкус его кожи смешается с пряном вкусом снежков, по зёрнами попкорна лопающихся под его зубами, по отрыжке — приятном напоминание о недавно съеденном кусочке счастья, по сладостям. О, как он скучал по сладостям, воздушному суфле, мягким кексам, с сочной начинкой, по воздушный крему и нежным чизкейкам, по сладко-солёной карамели, по кисло-сладкой клубники, по слоёным, невероятным, эклерам, начинка которых, всегда казалась парню маленькой магией.       Да, Оуэн хотел домой, дома он мог есть всё что угодно и сколько угодно, и конечно он мог бы подставить свою команду, и отправиться на катере неудачников в сладкие, солёные, сочные нежно-розовые, пряно багровые, зажаристо-рыжие, сочные и ароматные объятья домашней еды. Но он не мог. Просто не имел права. Нет, он не боялся катера позора, ненавистных и обиженных взглядов членов команды, он не боялся за свою репутацию. Причина была проста и в высшей степени альтруистична. Суфле. Он не мог представить что кто-то кроме него будет слюнявить его, чмокать влажными губами, стаскивать его припудренную сладкую корочку, или совершит ещё более страшно преступление. Уронит, оставит на холодной, тёмной опорочит девственно-белое, непорочное суфле дорожной пылью, оно останется там, на съедение лесным тварям, или что хуже всего, останется там, одинокое, до тех пор, пока какой нибудь недотёпа не растопчет этот непрочный нежный комочек сахара, ботинком в белечьем дерьме. Оуэн представлял и прекрасно понимал боль маленького суфле, потому что, однажды он сам был этим мерзким недотёпой. Однажды он… Он никогда бы не осмелился сознаться в этом ужасном поступке, его терзает и гложет вина, и он не встала её побороть, его по сей день ранят видео и ужасающие кошмары воспоминаний о том дне… Когда он своей отвратительной огромной стопой раздавил нечто нежной, нечто слабое и беззащитное. Раздавил суфле. От этих воспоминаний всякий раз на глаза у него наворачивались слёзы, но он ничего не мог поделать! Ничего! Когда он осознал произошедшее он сделал всё что мог, всё что было в силах такого бессильного голодного мальчика как он. Он похоронил малыша суфле в своём желудке.        Но в эту ночь кошмары не посещали Оуэна, напротив, ему приснился чудесный сон, возможно даже лучшей за всю его жизнь… Он очнулся под бежевым небом с тёмно-коричневыми, почти чёрными пятнами, и в этом странном небе горели страной формы звёзды. Когда Оуэн пригляделся, и понял, что на самом деле, это ночное небо создавали горячие струи шоколада и какао, которые разлились по небосклону струящимися полосами шёлка, несущими бесчисленное количество марш-мело и столкнувшись с землёй разлились в ароматную реку. По этой, приторно-сладкой реке и плыл Оуэн, на огромном печенье. Парень всей грудью вдохнул сладкий запах и задержал дыхание чтобы удержать внутри эту сладость. Развернулся на бок, и стал руками черпать горячую жидкость, глоток громко и жадно, наслаждаясь каждой каплей, он погрузил свою голову в этот шоколадный поток, и широко открыл рот. Когда он вынырнул он ужасно кашлял, какао лилось из носа из ушей, но парень был счастлив, он плюхнулся на спину громко смеясь. Но резкое осознание пришло к нему в голову. Он вздрогнул, вскочил и одни прыжком влетел с печенья на берег. В ту секунду когда носок Оуэн оказался в воздухе, окончательно размокший плот развалился на 4, медленно тонущих куска размякшего печенья.       Ноги Оуэна опустились в что-то мягкое и липкое, земля была устелена сладкой ватой. Оуэн лёг на неё, открыл рот, и быстро, рванул, быстро дрыгая ногами прорывался вперёд проглатывая сахарную вату.       Вкусы во сне были не такими яркими как на яву, поэтому Оуэн, посчитал что ему следует съесть в два раза больше. В два раза больше по отношению к чему он не знал, поэтому просто продолжал поглощать позову сердца, траву из сахарной ваты, и деревья из печенья с плодами из конфет. Наконец сладкий лес кончился, и Оуэн оказался у входа в лагерь Чоконавка. Именно так гласила вывеска. Домики были построены из печенья и щедро политы шоколадной глазурью, в воздухе пахло так сладко, так вкусно что Оуэн растерялся, на глаза навернулись слёзы счастья. Он вдохнул, ещё раз, ещё раз, ещё. Вдруг он что-то почуял. Вдохнул так глубоко как мог, его ноздри расширились он чётко ощутил аромат слаще прочих, чудесные прочее, волшебные прочие. Он он вздёрнул голову, так чтобы ноздри его жадными безднами устремлялись вперёд, почти поря на землёй он понёсся за этим ароматом.       Перед ним пристала столовая. В голове Оуэна мелькнула мысль что в реальности столовая ни разу не пахла столь ароматно. Он ворвался почти снося дверь…       Аромат. Конечно он давно понял что это был за аромат. Это было то что нельзя было ничем спутать… Слоёные с волшебной начинкой это были эклеры. Оуэн не церемонился. Он сгрёб их и стал глотать один за другим. Он засовывал 5 штук в рот и жевал громко причмокивая, он облизывал их, он обсасывал их, он разрывал их пополам и втягивал в себя их начину. Наконец, он почувствовал что он переполнен эклерами. Сил у него не было даже стаять. Но он чувствовал это ещё не всё, он пополз на кухню где увидел ещё один, эклер. Последний.       Это был особенный эклер, намного больше других, политое обильным шоколадом, пирожное столь восхитительное что Оуэн не сразу решился его куснуть. Он медленно вытянул руку и нерешительно кончиками пальцев коснулся тёплого, казалось пульсирующего пироженного, Оуэн облизнулся, и подполья по ближе он медленно обхватил эклер руками, он разомкнул губы и нежно поцеловал эклер. Он не ощутил сладости, но ощутил что то приятное, что заставило его продолжить. Он поцеловал его снова, на этот раз смелее, следующей поцелуй был страстнее, на следующем Оуэн позволил эклеру немного зайти в его рот, глубже, глубже… Чем глубже этот эклер погружался в рот парня, тем сильнее Оуэн хотел его. Какое-то странное горячее, тягучее как мёд чувство, возникло в животе Оуэна. Это был голод, но совсем не тот к которому привык Оуэн. Это был новый, неизвестный для него голод, который заманил его разум, который заставлял губы Оуэна быстрее скользить по эклеру. Ему было невероятно приятно, это был самый вкусный эклер в его жизни. Оуэн даже не думал надкусить эклер, он чувствовал что начинка, как и сам эклер особенная. Оуэн застонал от удовольствие и казалось эклер застонал в ответ. Парень зажмурился.       Когда он открыл глаза перед ним предстало тёмно-шоколадное брюхо, он поднял взгляд и увидел знакомое лицо Хатчета. Медленно до подростка дошло что за эклер он смокал. Но прежде чем он успел отстранила в ужасе, огромная рука опустилась на его голову и нежно погладила его. -Пожалуйста не останавливайся-хриплый голос шефа       Оуэн вздрогнул, но без колебаний снова зажмурился, плевать на всё, плевать, Оуэн не о чём не думал, никогда он ещё не испытывал такого наложения, он глубоко заглотил огромный эклер шефа Хатчета, рука нежно лежавшая на голове подростка сжалась в кулак зажав светлые волосы Оуэна, натянув их, эта боль возбудила Оуэна ещё сильнее, и он стал ещё интенсивнее ласкать эклер Хатчета. Новый голод стал обжигающе страстным, Оуэн теряя опору вытянул руки и обхватил что-то мягкое позади эклера, что то похожее на две огромные нежные булочки он стиснул эти булочки и почувствовал как эклер стал больше и горячее достигая своего пика. Оуэн приготовился напрягся, вновь захватил эклер так глубоко как мог и… Его рот наполнился начинкой, она была белой и вязкой, похожей на сгущёнку. Оуэн проглотил сколько мог, но её было очень много. Сгущёнка стекла по его подбородку, стала капать на тела, на его живот и на грудь. Оуэн не осмелился поднять глаз, в голову медленно стало приходить осознание того что произошло, к горлу подступил ком. Хатчет смотрел на то как сгущёнка стекала по пухлому телу подростка, и Оуэн вновь почувствовал напряжение. Эклер воззвал, но это был не шоколадный эклер Хатчет, это был нежный, сливочно-молочный эклер Оуэна. Он ощутил как натянулись его трусы, и Хатчет кажется тоже это почувствовал. - Позволь мне -снова прохрипел Шеф       Оуэн пикнул, вновь все мысли покинули его тело, он лёг на спину, а Шеф склонился над ним, он развернул эклер из обёртки, и нежно помосировал его пальцами, аккуратными поцелуями он приступил к делу…

***       Солнце взошла над лагерем, птичье пение звенело в воздухе. Настало время вставать и идти на новые испытания. Домик крикливых сусликов оживился. Парни стали одеваться. И лишь Оуэн не осмелился вылезти из-под одеяла, он лежал с открытыми глазами уставившись в стену - Эй! Оуэн, подъем - послышался жизнерадостный голос Трента       Оуэн не отвечал - Так его не не поднимешь-послышался издевательский голос Коди - чтобы его поднять понадобится пару килограмм рёбрышек или эклеров.       От последнего слова Оуэн вздрогнул, задрожал, слёзы сами потекли по его лицу на подушку. - Эй ты чего? - Я же просто пошутил, Оуэн!

***       Крис нахмурился недосчитав одного суслика. Но прежде чем Трент и Коди успели рассказать что произошло, Шеф мрачно произнёс - Я с ним поговорю.       Хатчет спокойно направился к домику сусликов, но когда он скрылся из вида сусликов и ребят он не выдержал и побежал.

***       Оуэн всё так же лежал свернувшись калачиком под одеялом и смотря в стену когда дверь открылась - Оуэн - Уходите, пожалуйста - Не могу. Послушай, на свои того что случилось ночью. Извини я провёл себя отвратительно мне жаль.       Оуэна вновь захлестнули эмоции, он сел на кровати, устремив полный слёз взгляд на Шефа - Вам жаль?! - голос подростка дрожал       Хатчет не нашёл что сказать. Дальше сил у Оуэна хватило только на шёпот - Ваш эклер, мистер Хатчет, был лучшем в моей жизни       Хатчет не знал что ответить, в два прыжка он преодолел комнату, их губы сомкнулись языки сплелись. Легонько загудел звон эклеров. Для меня, твой эклер был лучшем.

*** - Кстати, Оуэн, я надеюсь ты почистил зубы после вчерашнего?!