Поле одуванчиков

      Одуванчики.       Это слово таило в себе множество воспоминаний для них. Небольшие лепестки были прямо как картинки, заполненные отрывками прошлого, рассказывающие каждый свою неповторимую, особенную историю. Все они такие яркие и греющие. Поле одуванчиков – кладезь прошлого. Их прошлого. За каждым цветочком сокрывалась их собственная история. История, которую они писали, держа перо уверенно и крепко, держа его вдвоем.       Когда касаешься цветов, то перед глазами всплывает воспоминание, живое, как наяву, и оно селится где-то в груди, жадно обхватывая легкие и сердце, плеская в стороны теплое, почти горячее, счастье. Перебираешь кончиками пальцев лепестки, и картинки меняются одна за другой, смешиваясь в один поток воспоминаний, оставляющий за собой дорожку из приятных ощущений, которые покалывали где-то внутри и заставляли улыбаться.       Они всегда встречались в поле.       Так и сейчас. Всегда в одно и то же время, когда солнце медленно закатывается за горизонт, покрывая одуванчики теплым оранжевым одеяльцем, они пересекаются взглядами. Нетерпеливыми, по-настоящему счастливыми. Переплетают руки, смущенно цепляясь пальцами, касаясь неаккуратно, но истинно нежно. Говорят одна за другой, слушая и смеясь, заливисто так, громко. Не расцепляя рук, плетут венок. Красивый, с маленькими желтыми солнышками, что лучиками цеплялись за зеленые волны стеблей. Девы вспомнили о чем-то. О чем-то приятном, одуванчики ведь. И упали в цветы, раскидав их, рассматривают небо с плывущими мягкими облаками, которые складывались в незамысловатые фигуры и образы, птиц, щебечущих совсем тихо и осторожно, и далекие-далекие звезды, что не были пока видны, но они знали, они там.       Девушка любила трепать подругу за ушками. Лежа в траве, она, хихикая, тянула руки к расслабленной деве-лисице. На лице ее читалось умиротворение и спокойствие, что заполняло собой голову, вытесняло все тревоги и былые заботы. Дева заглянула в оливковые глаза. Привычный озорной огонек не играл пламенем в зеленой радужке, он потух, послушно сменившись на время спокойствием. Темный носик забавно дергался, и дева широко улыбалась, разглядывая подругу. Улыбалась и подносила руки к чужой макушке, проводя ладонью легко, как по свежим простыням, вела взглядом по линии скул и к губам, наклонялась к лисице и трепетно выдыхала, нежно целуя. Смакуя и наслаждаяь, совсем тихонько посапывая в губы, неохотно отстранилась от лисы, что довольно зафыркала. Образовавшуюся складку на носу она разгладила, прочерчив линию от сырого звериного носа до переносицы, повзолив себе такую вольность. Не отводя взгляда от лица, прошептала, тише, чем обычно, тревожась нарушить идиллию.       «Ты такая спокойная.»       «С тобой я могу себе это позволить.»       И тишина. Лишь негромкое покачивание одуванчиков от теплого ветра и птицы.       Хорошо.       Луна уныло освещала дорогу возвращавшимся домой девушкам, которые крепко держались за руки. Не отпуская.