Бордовая помада со вкусом вишни

      Музыка уже давно не била по ушам, а органично мешалась с окружающим Ойкаву хмельным безумием. Сам Тоору выпил не то что бы много, но контролировал себя плохо, любые попытки мыслить трезво проваливались, как только юноша вспоминал причину своего визита в клуб – Ивайзуми Хаджиме. Переваливаясь с одной ноги на другую, будто ступая по колено в сугробе, но всё ещё довольно элегантно, Ойкава брёл в направлении барной стойки. Одна милая девушка игриво шепнула ему на ухо, что будет ждать его именно там, правда, Тоору не был уверен в том, как давно это было, и была ли это действительно та милая блондинка с длинными волнистыми волосами, или же его пригласил выпить тот симпатичный парнишка с великолепной задницей.       Сегодня не было особой разницы, в тумане дымовых пушек хоть как-то различать лица совершенно незнакомых людей становилось невыполнимой задачей, огни ослепляли, давая ощущение вседозволенности и какого-то забвения. Ритмы сменяли друг друга, давая шанс каждому показать себя и отпустить всё, что случилось за стенами заведения, «здесь вы можете не бояться быть самим собой!» гласила надпись на визитке гей-клуба, в котором Ойкава изредка появлялся, чтобы просто расслабиться в компании ребят, что гарантированно могли понять и принять его. Никаких волнений, здесь ты свой по умолчанию и это нравилось Тоору. Он по обыкновению флиртовал с незнакомцами, танцевал и много общался, его харизма и привлекательная внешность быстро сделали из него желанного гостя. Тоору умел развлекаться и с магической легкостью увлекал за собой людей, душа компании, которому всегда было с кем обсудить своего загадочного возлюбленного. - О, Ойкава, вернулся за добавкой? Ты сегодня много пьёшь, на тебя не похоже совсем, что, кто-то посмел отшить такую милую мордашку? – с ухмылкой, но совершенно без злого умысла, бросил брюнет по ту сторону барной стойки, Тоору отрешенно кивнул и бармен окинул помятого донжуана сочувствующим взглядом – Понимаю, у меня неделька тоже не задалась. - Повторишь? – без особого энтузиазма спросил Тоору, попутно оглядывая места возле бара, похоже, он пришёл слишком поздно и его потенциальный спутник или спутница уже устали ждать такую черепаху. - Мне, конечно, не жалко, но, Ойкава – нотацию брюнета грубо прервала подбежавшая к стойке девушка, запыхавшаяся то ли от танцев то ли от бега, она схватила со стойки шот и, осушив стопку, принялась радостно щебетать слова благодарности Ойкаве – Ну да, ну да, пошёл я - То есть это действительно сработало? – издав короткий смешок, Ойкава лишь на секунду задумался о том, что раз его советы всем так помогают, то почему в его личной жизни один волейбол и до этого чертового дня тихая влюбленность в лучшего друга? - Сама в шоке, но ты, черт возьми, купидон! Скажи честно, где прячешь свои лук и стрелы, а? Может, поделишься парочкой? – лукаво улыбаясь, спрашивала, уже повисшая на Тоору, девушка; Ойкаве казалось, что сегодня он будет рад любому вниманию, лишь бы не думать о том, что случилось после тренировки, но почему-то, находясь в чужих тёплых объятиях, он чувствовал себя ещё хуже, чем без них, прошептав ещё пару благодарностей, девушка чмокнула «купидона» в щеку и скрылась в толпе.       Тоору нравилось ощущать себя нужным, нравилось обращать на себя взгляды и слышать «Вау, да этот парень хорош!». «Да, я хорош» думал Ойкава, любуясь результатами своих действий, «Но всё ещё не достаточно хорош для Него» добавлял он немного позже, пристыжено и тихо.       Он смотрел вокруг, размышляя о том, насколько хорошей идей было приходить в подобное место, когда он чувствует себя настолько грустно и пусто, что кажется, если Ойкава поднимет футболку, вместо пресса будет зияющая дыра. - Я должен что-то сделать, Куроо, я, чёрт возьми, не могу оставить всё так – протараторил Тоору, и на недоумевающий взгляд протирающего стаканы бармена, добавил – Я это о своём… - Ничего, я понял, стаканчик для храбрости? – хитро прищурившись, спросил Куроо, потряхивая шейкер с содержимым одному ему известным – Хотя я уверен, что ты и так сведёшь его с ума своей бордовой помадой – почти мурлыча, язвил Тецуро. - Своей… Чем блин?! – Вскрикнул Ойкава, судорожно рыская по карманам в поисках телефона, чтобы убедиться, насколько всё плохо; Куроо в этих делах оказался куда проворнее и сразу же выставил перед Тоору столь нужный гаджет, на погасшем экране с трудом можно было хоть что-то разглядеть, огни танцпола мешали ровно также как и полумрак в помещении. – Стоп, это что, мой телефон?! - После второго шота ты сам его отдал со словами «Не давай мне звонить никуда, кроме такси», я держу свои обещания – пожимая плечами, ответил Тецуро.       Хоть такая занятная вещь и не входила в его обязанности, он частенько помогал гостям не наделать ошибок, те отдавали свои телефоны в начале вечера, а Куроо заботливо возвращал их в конце, когда самое время было вызвать такси.       Порой приходилось возвращать телефоны уже следующим днём или отговаривать тех, кто под предлогом вызова такси всё-таки набирал тот-самый-номер. В целом Тецуро не сильно волновало, что подобный звонок может изменить в чужой жизни, потому он отговаривал не долго, да и не слишком настырно, но достаточно, чтобы потом сказать «Ну, я пытался тебя остановить, бро». Однако в этот раз он был готов отдать гаджет сразу же, слишком уж интересно ему была история Ойкавы и его нерешительная борьба с жизненными обстоятельствами, что из рассказа в рассказ разделяли Тоору с его загадочным принцем. - Кстати тебе звонили – заметил бармен, нарочно протягивая телефон вперед, ближе к лицу Ойкавы – Кто-то достаточно упорно названивал, может это твой… - Ох, чёрт – взвыл Тоору, перебивая и игнорируя уловки Тецуро – Всё куда хуже, чем я думал – закрывая лицо ладонями, простонал Ойкава, никак не реагируя на протянутую барменом руку.       Он почувствовал, как в висках застучало, а музыка ушла куда-то на задний план, от уверенности, что ещё была с Тоору каких-то жалких пять минут назад не осталось и следа. Тецуро тяжело вздохнул, собираясь снова убрать телефон в укромное место под баром, размышляя, что такого можно налить Ойкаве. Огни танцевали в пустых стаканах, роняя осколки света на барную стойку, лица людей, что радостно встречали эти переливы, подставляя щеки и открытые плечи. Ни о чем не хотелось думать, пока в глазах плясали огни, Тоору смотрел на этот мерцающий мир дешевой магии, где все знали его лучшую сторону, даже не подозревая о том, что это лишь одна небольшая часть от всего Ойкавы.       В голове проносились слова благодарности, что часто получал Тоору в этом месте, он помогал стольким, надеясь, что кто-то поможет в ответ, но в очередной раз убедился, что он сам свой лучший помощник и советчик. Ойкава больше не собирался трусливо бежать от реальности, сегодня он застанет её врасплох, тем более, что самый плохой расклад уже случился. Подняв голову, он взглянул на Куроо, что всё это время лишь обеспокоенно поглядывал в его сторону, и на вскинутые с вопросом брови, произнес – Давай телефон, я ему позвоню. - И-Ив-чан, ты звонил? – неуверенно спросил Ойкава, отводя взгляд в сторону, в попытках игнорировать довольное и в тоже время заинтересованное лицо брюнета за стойкой. - Я звонил тебе весь вечер, дуракава, нам нужно поговорить – голос подрагивал, но Хаджиме продолжал делать вид, будто всё под контролем. - Да, я знаю, давай погово- - Я хочу лично поговорить, где ты? – грубо перебивая, задал вопрос Хаджиме. Ойкава затих. - Там музыка на заднем плане? – в горле засела какая-то неприятная горечь, отмахнувшись от роя не самых приятных мыслей, Ивайзуми внимательно прислушивался к неровному дыханию на том конце провода, его собеседник нервничал не меньше его. - А? Ч-что ты имеешь в виду? – немного погодя ответил парень, не придумав ничего лучше, как попытаться плавно увести разговор в другое русло, всё ещё не имея возможности развернуться к стойке, Ойкава чувствовал себя неуютно. - Ты пьян, Тоору? – обеспокоенно спросил Хаджиме, крепче сжимая телефон в руках. - А ты трезв, Хаджиме? – неуверенно ответил Ойкава, издав нервный смешок, хотя было не до смеха, совсем, Тецуро с интересом следил за мимикой Тоору, рукой показывая «тише» слишком разговорчивому гостю слева от Ойкавы. - Я заберу тебя, где ты? - Н-нет! – возмущенно вскрикнул Тоору, отчего его собеседник явно опешил, но не передумал. – Не надо забирать меня, я и сам могу приехать. - Он в клубе «Кицунеби»! Кицунеби! – неожиданно оказавшийся слишком близко Куроо орал в трубку, настолько громко, насколько мог, чтобы перекричать музыку и чтобы, осознавший ситуацию, Ойкава не смог заглушить его. Парень смотрел на него глазами убийцы и думал, что это последний день в жизни горе-бармена, Тецуро же медленно расплывался в улыбке, услышав, как где-то в динамике раздалось короткое «понял», звонок был окончен. - Куроо, твою мать, что это было?!- вскочил Тоору, громко стукнув по стойке кулаком, пугая гостей по обе стороны от него, тут же принявший серьёзное выражение бармен, вскинул руки, призывая охладить пыл и не трогать его мать - Я сваливаю.       Парень уверенно развернулся в сторону выхода, как вдруг осознал, поймав своё отражение на погасшем дисплее смартфона, на губах всё ещё эта странная помада. Он убрал телефон в карман, попутно пытаясь стереть неудачный макияж рукой. И Тоору почти рычал, когда взглянув на запястье, что осталось чистым, отправился оттирать косметику в туалет.       Приглушенные звуки всеобъемлющего веселья разбивались о кафель, мешаясь с мерным журчанием воды. Ойкава шипел от негодования, глядя на своё отражение. Он проиграл несколько желаний ещё в начале вечера, помада была одним из них, его знакомая сказала, что всегда хотела накрасить такого красавца, Ойкаве было приятно слышать подобное, так что он даже не заострял своё внимание на том, что его красят водостойкой помадой. Он осознал своё положение лишь теперь, стоя в туалете клуба, оттягивая майку, промокшую из-за тщетных попыток смыть боевой раскрас, то и дело поглядывая на телефон. -Ива-чан, могу я украсть у тебя какое-то количество времени после тренировки? – склоняя голову к плечу своего друга, пролепетал Ойкава, забирая у того мяч, чтобы, не дожидаясь ответа, отправить снаряжение на место.       Нахмурив брови в недоумении, Хаджиме оглянул зал. Они всегда уходили домой вместе, так зачем красть время, которое и так имеется в твоём распоряжении? Ойкава закрыл подсобную дверь на ключ и встал у выхода, ожидая Ивайзуми. Тот ещё пару секунд простоял там, где Тоору застал его со своим глупым вопросом, но не более. Расслабленный, даже слишком, вид Ойкавы вызывал легкое любопытство, капитан явно думал над чем-то очень серьёзным. Он выглядел крайне сосредоточенным по пути в раздевалку, а непривычно тихие сборы только больше накаляли обстановку. - Что-то случилось? – не выдерживая повисшего в воздухе напряжения, спросил Ивайзуми, когда они, не спеша, шли к воротам школы.       Теплый ветер приносил отовсюду обрывки чужих разговоров, солнце отражалось в окнах высотных офисных зданий, пуская ярко-оранжевых зайчиков на всё, до чего могло дотянуться. Ойкава озирался вокруг, словно готовился рассказать Ивайзуми тайну мирового заговора или ещё чего посекретнее. Он кивнул Хаджиме в сторону парка, бросив через плечо, что ничего не случилось, просто есть вещи, о которых хотелось бы рассказать.       Устроившись в тени деревьев, парни совсем затихли, никто не хотел затевать разговор первым, каждый по собственной причине. Сквозь шелест листьев назойливо пробивались звуки вечернего города, вдалеке гудели машины, люди спешили домой к своим близким, где-то в траве, совсем рядом, деловито жужжал шмель, чей-то смех раздавался эхом в глубине парка. Снующие туда-сюда влюбленные парочки только усиливали неловкость и напряженность этого совершенно идеального весеннего вечера, вечера – идеального для свидания. - Ива-чан, мы с тобой так давно знакомы, – начал Ойкава, нервно сминая траву под своей ладонью, он пытался казаться максимально спокойным, но голос дрожал, а слова путались на языке, словно они никогда не хотели быть сказанными – и ты должен знать, что я невероятно ценю тебя как друга и, знаешь, ты замечательный-       На последнем слове голос Тоору срывается, будто внутри что-то покрылось тысячей маленьких трещин и готовилось рассыпаться в любой момент. Не надо - короткая мольба, которую Ойкава сам про себя неосознанно проговаривал, застряла комом в горле в самый важный момент и не давала выдавить ни звука.       Ивайзуми смотрел на дрожащие руки Тоору, ловя смутные догадки о том, что в себе может нести эта странная речь, и он лишь слегка дотронулся до плеча своего друга, когда тот обернулся и, грустно улыбаясь, произнес: «Ты мне нравишься, Ива-чан, вот в чем дело». - Прости, Тоору, я не знаю, что ответить тебе на это. - Отводя взгляд куда-то в сторону, произнес Хаджиме.       Похлопав друга по плечу и не без труда выдавив из себя «Ничего, я понимаю», Ойкава спешно поднялся, хватая свои вещи, и зашагал к выходу из парка.       Подходя к барной стойке, мокрый и злой до чертиков Ойкава, уже готовился высказать все ругательства, что заготовил для Куроо, пока стоял над раковиной. Благо их на бледно-белой плитке, что обрамляла все четыре огромных зеркала в уборной, было предостаточно, широкий выбор. Невероятная остроумность некоторых из них не могла оставить равнодушным и, казалось, что какие-то словечки были адресованы лично Тецуро.       Однако оказавшись в паре шагов от будущего места ужасной расправы, Тоору замер. На том же самом стуле, что всего полчаса назад занимал он, теперь сидел кто-то подозрительно знакомый. Слишком его плечи и слишком его прическа, ошибки быть не могло, Ойкава узнает этот силуэт не то что из тысячи, из миллиарда. И даже здесь в полумраке клуба, среди огней, прорезающих душный воздух словно молнии, сквозь всех этих незнакомых людей.       Ивайзуми сидел за стойкой, бодро кивая на что-то, что ему говорил улыбающийся во все зубы бармен. Куроо активно жестикулировал, скорей всего описывая в подробностях вечер Ойкавы и тот уже заранее заливался краской, представляя реакцию Ива-чана. - А потом он обиженно побежал в туалет, зачем не знаю, но надеюсь не плакаться, а то некрасиво как-то получится – замялся Тецуро, в этот самый момент встречаясь взглядом с Тоору, чьё лицо выражало какую-то совершенно невероятную эмоцию, назвать которую бармен не отважился бы – а вот и он кстати. - Тоору. – отвернувшись от стойки, Ивайзуми встретил взглядом совершенно растерянного и даже немного напуганного Ойкаву, не думая ни секунды, Хаджиме вскочил с места и всего в пару шагов сократил дистанцию между ними.       Ойкава машинально попятился, но сделав шаг, уперся в толпу танцующих незнакомцев, что собственными телами закрыли ему все пути для отступления, так что Тоору не оставалось иного выхода, кроме как храбро встретить на этой вечеринке свой конец. Сделав глубокий вздох, Ойкава уже было приготовился выслушать лекцию по дуракававедению, только вот Ивайзуми, в миг оказавшийся так близко, молчал. Он пристально смотрел на Ойкаву, нахмурив густые брови, будто пытался прочитать чужие мысли. - Ива-чан, я, я правда не готов сейчас принять отказ от тебя, я понимаю, что сам сказал, о том, что приму любое твое решение и это так, но если ты пришёл сюда меня отшить второй раз за вечер, то не надо, давай отложим на другой раз – переводя взгляд на цветные узоры, скользящие по всем поверхностям клуба, Ойкава пытался подобрать слова, потому что потерять друга было бы абсолютно отстойным завершением и без того неудачного вечера. - Что? Во-первых, я не отшивал тебя, я сказал, что не знаю, что ответить, и я до сих пор не уверен, что поступаю правильно, не заставляй меня передумывать, а, во-вторых, я пришёл, потому что волновался за тебя, дуракава. - Х-ха, боялся, что меня тут кто-нибудь уведёт? – всё ещё довольно неуверенно отшучивался Тоору, не желая смотреть на своего собеседника. - Ну, вообще-то да.       Ойкава открыл рот в недоумении, взглядом задавая тысячу и один вопрос, пока Хаджиме всё также хмурился, рассматривая взъерошенные влажные пряди, что спадали Тоору на лоб. Он продолжал изучать шокированного парня, выхватывая детали, подтверждающие рассказ бармена с чересчур подозрительной улыбкой, недовольно признавая, что тот не соврал ни разу. Взяв Ойкаву за руку, Ивайзуми уверенно направился к выходу, позволяя какой-то шумной компании смерить его оценивающим взглядом. Вырвавшись из душного помещения, оба облегченно вздохнули. Прохладный ветер принёс откуда-то запах дождя, хотя небо было чистым.       Только сейчас Ойкава позволяет себе расслабленно улыбнуться, но уже через секунду, ухмыляясь, добавляет: Так значит, я тебе тоже нравлюсь?       Ивайзуми разворачивается к Ойкаве не в силах сдержать ответную улыбку и взъерошивает его ещё влажные волосы, другой рукой едва тыкая под ребро, чем вызывает смех Тоору. Пытаясь перехватить руки Хаджиме, Ойкава почти что падает, его движения всё ещё смазанные и неуверенные после всего выпитого алкоголя.       Он громко смеётся, когда Ивайзуми притягивает его к себе, мягко улыбаясь, и резко затихает, когда их лица встречаются в нескольких сантиметрах друг от друга. - Ива-чан, можно я? – шепчет Ойкава, получая в ответ легкий кивок с беззвучным «да» одними губами, он улыбается, всё ещё боясь двинуться вперёд, в голове мелькает мысль, что ему не стоит целовать Хаджиме сейчас, но Ивайзуми сам целует Тоору, мягко и неуверенно, словно боясь, что его оттолкнут. Он отстраняется, медленно открывая глаза, видит перед собой раскрасневшегося, довольного Ойкаву, и неловко спрашивает: - Ну… как?       Медленно шагая вдоль пустынных улиц, Тоору тысячный раз извиняется за украденный первый поцелуй Ивайзуми, пока тот закатывает глаза в тысяча первый раз. Пока Ойкаве кажутся жутко неловкими обстоятельства, при которых Ивайзуми впервые в жизни поцеловался, Хаджиме нравится прокручивать в голове ощущения. Он поднимает голову к небу, вслушиваясь в тишину между ними, она приятная, как эта весенняя ночь. Глубокое тёмно-синее небо будто стало ближе и до особо ярких звезд стало возможным дотянуться руками. Ивайзуми интересуется, не замерз ли Тоору, когда очередной поток прохладного ветра игриво взметает пыль, унося её дальше по улице. Тот качает головой, улыбаясь, и сильнее кутается в джинсовку Хаджиме.       До дома Ойкавы они шли, изредка обмениваясь короткими фразами, интересуясь друг у друга, всё ли хорошо, а Ивайзуми периодически напоминал Тоору смотреть под ноги, но тот лишь шепотом ругался на свою неуклюжесть и проклятого бармена, что напоил его всяким.       Перед тем как сесть в такси, Ивайзуми ещё раз кратко целует Ойкаву и тот снова извиняется за «кражу», переминаясь с ноги на ногу от резко нахлынувшего холода. Ивайзуми, накидывает пиджак на плечи и, усмехнувшись, отвечает: Я просто не смог устоять перед этой помадой.       Абсолютно красный, Ойкава прикрывает рот рукой. Хаджиме еле сдерживается от смеха, впрочем, как и Тоору. «Беги домой, а то простудишься, дуракава!» - бросает на прощание Хаджиме, хлопая дверью машины.