Мария

Я чувствовала ощущение сна, воспринималась эфермерность пространства кончиками пальцев рук. Меня окружал невиданной силы свет, которого на реальных просторах даже подойдя в плотную к солнечному светилу не сыщишь. Наверное ярче для меня только она. Оборачиваюсь, мотаю головой, а может и вовсе не двигаюсь, ибо окружающая меня белесая оболочка неосязаема, в ней не ощущается воздух, влажность или запах. Да, сон, точно сон, раз ощущения притуплены. Видимо уже напротив меня, бросив все попытки на движение, я вижу складывающийся из клубней дымы образ. Так все таки есть воздух, но я почти не дышу. Знакомая фигура, по-началу кажется образовалась зеркальная поверхность, хотя откуда мне знать, ведь я даже не знаю как выгляжу сейчас, кто я сейчас. Но в голове явно отпечатывается мой истинный, привычный облик, а стоящий напротив очень присущ ему,только несколько меньше. Девушка напротив слабее, пустыми красными глазками смотрит не на меня, а в старый мобильник. У меня был такой же, помнится Соня давала, когда я общалась с тем человеком из прошлого. Хотя сейчас меня больше интересует как там эта самая Соня, и оправдались ли мои предположения насчёт стоящей напротив. Она знает где она? — Что ты пишешь?,-задаю я глупый вопрос,словно тыкая в небосвод. Если я права, что вероятно, то мне известно, кому эти пальцы так быстро строчат длинное и нервное сообщение. Она явно хмурится, растягивает губы в недовольную линию, вдумываясь в буквы, слова, предложения. В её действиях замечена заторможенность, хотя может это быть мой заспанный мозг воспринимает её движения медленными и расстянутыми в пространстве, что можно заметить даже стоп-кадр. Я тяну руку, кажется вот-вот коснусь, и моё второе я расстает. Не расчитываю длину собственных рук, дотрагиваюсь до плеча и чувствую как плоть напротив резко отпрянула. Это явно я. Какой же промежуток времени? Год же прошел, с того самого момента, так что стоит предо мною иной человек. Она не озвучивает грубое предупреждение, но я знаю, почти слышу, как она, а точнее я говорим почти в унисон: «Не касайся меня». — Совсем как я. Кажется, тебе сейчас 14, только исполнилось? Если что, с прошедшим. Она тоже уже догадалась, ну, почти. Не может поверить, что не выросла от слова совсем, а мешков под глазами раза в два прибавилось. Не осуждай меня взглядом, не тебе через два гребанных месяца сдавать экзамены. В то время, как тот кому ты агрессивно строчишь, их пропустил. Какая ирония,правда? -Это было почти 2 месяца назад,-она явно хочет сказать что-то еще, но сопоставив даты я почти злобно улыбаюсь, и заливаюсь тихим смешком. Август,мой милый, август, даже во сне тебе нашлось место. -О, может дальше не продолжать, месяца два осталось до лучшей версии тебя. Но, спойлерить не буду,окей?,-какой знакомый взгляд с детском укором. Сейчас он выглядит более твердым, серьезным, осознанным, и правда осуждающим, но в то время со стороны это выглядело максимально смешно. Я нагинаюсь, хотя в это нет нужды, скорее приближаюсь для условности, создаваемости ощущения физического и морального превосходства, над,о боже, самой собой. — Пройдет очень много времени, прежде,чем отец, не папа, а именно отец выкинет этот телефон в мусорную урну,-я тыкаю указательным пальцем главной руки на старую модель, видимо случайно зажав букву на клавиатуре, посему телефон быстро оказывается в кармане чужой толстовки,- пройдет очень много месяцев, прежде, чем ты встретишь её, именно того кто тебе нужен. Но подожди, сейчас я никак не могу сказать, что не мне говорить тебе как поступать? Ты это - я,—я указываю на неё все тем же пальцем,—А я - это ты. Ты наверняка в замешательстве, но пока ей возможность можешь задать главный вопрос. Но только не клише из фильмов. Её глупый, загнанный в тупик взгляд излучал явное беспокойство. Один вопрос, лучшая версия себя, отец. Больше похоже на бред мозга, который не спит по несколько суток, и потом отрубается. — Безусловно сейчас это материя сна связывает два моих сознания, а может и две вселенные, и в твоей, другой ты поступишь с той девушкой иначе.В моем мире выбор сделан, но я о нем не жалею ни раз. Так может,все таки ты хочешь услышать о ней? О том, с кем твое сердце тесно сплетенны были задолго до вашей встречи, еще с тех времён когда вы проходили одинаковыми шагами, совершали одинаковые роковые ошибки, сами не зная, что ваша родственная душа поступает точно так же. Я не зову её соулмейтом,как ты сейчас называешь свою любовь, ведь для меня она больше,чем «создатель души», а её хранитель. И похоже мне таки удалось её заинтересовать. И ведь в самом деле, как в воду глядела, общаясь с самой собой. Подобные афоризмы в данной ситуации звучат с особой иронией, но да и пусть. Она не отвечает. Лишь внутренне скалится, напрягает каждую мышцу лица, злится считай на саму себя, ведь поверить не может и не хочет. Кто-то способен заменить её «настоящую любовь»? Мысль такая громкая, что мне кажется я её слышу на гранях подсознаниях, там где она отдается глухим эхом. — Не заменить. Даже не встать на прежнее место. У тебя не в груди, в которой ты сейчас хранишь горечь и печаль,- говорю с икренним сочувствием, без доли укора,- а в самой глубине души. В единственном её чистом месте. Она вычистит этот угол, осветит его. Ведь её появление в моей жизни, можно сравнить с восходом солнца. До этого я, а можно и сказать мы с тобой,- я протягиваю руку загнанной в невидимый угол, себе,-жила в темноте, лишь иногда освещаемой чем-то, но сила света была равно какой-нибудь там керосиновой лампе, которая тут же сгорала. Она осветила мне путь. Протянула руки, хотя она думала, может и я так по-началу задумывалась, что это я вытягивала её из глубокой,сырой и темной ямы собственного сознания. Хотя, я и правда не была против, даже упасть с ней в эту яму. Этого конечно не случилось, поскольку людям свойственно учиться на ошибках прошлого, но все равно я бы не почувствовала себя с ней одиноко. Она стала той, которая принимает мой образ жизни. Именно тот который я проживаю, а не тот, что хочу показать. Она самая терпеливая,правда,-на моём лице невольно появляется улыбка. Я невольно вспоминаю эти мне милые черты,- самая сильная, моя трудолюбивая девочка. Я протягиваю ей кисть руки и я знаю, что она моей лишь с толикой сомнений и дрогнувшим запястьем, но возьмется за моё и доверится мне. Я так это ценю ты бы знала, ведь знаю,что она продержит эту руку и сегодня, и завтра, до того момента пока мы эти руки не потеряем, хотя я тут уже вошла в излишний драматизм. Так вот. Вернусь к восходу. Меня ослепила её яркость, её метаморфозность, всё её существо слепленное кажется из идеальных пропорций всего живого на этой земле. Я так стараюсь её не идеализировать, ведь мы прекрасно помним, чем кончился прошлый раз, который для тебя, моя маленькая «я», ещё продолжается, но на этот раз передо мной предстает человек с изъянами. Два побитых идитота встретились, чтобы от усталости прошлого даже не смотреть на эти шрамы. Они затянутся,- как бы заблаговременно предупреждаю я свою ещё слабую духом копию,- просто потому что мы рядом. Она создает для меня мир своего тела, своей личности, в который я прогружаюсь снова и снова, и правда хочу разучится плавать, чтобы утонуть, но я все так же учусь на ошибках. Единственное в чем я периодически теряю контроль, меру, ощущение времени, так это в её красоте. Неописуемой живописности. Она сошла с полотна тогда в эрмитаже, видимо увидев меня, замученной, заплаканной израненной, смотрящей на картин залитого кровью Иисуса в 4-ом зале, и поняла, что мне нужна помощь. Видимо искать меня было не просто, но она нашла. Она стала моей судьбой, моим проводником, который я так же нашла на просторах сети, лишь наткнувшись на животрепещущую мое существо, тему. И ты спросишь меня, в чем смысл тогда опять поступать так же, но я с первых секунд, от своего первого сообщения, до последнего, не усомнилась в том, что делаю. Даже боюсь подумать, что в итоге я могла потерять. Упустить из виду её океаны-глаза, в которых я вижу бущующий шторм Айвазовского, что буквально заставляет меня из раза в раз представлять, этот глубокий взгляд напротив. Ни где я не видела таких упомрачительных глаз. Два моря, озера, океана, две бездны смотрят на меня. А я расстраивая свой корабль судьбы плыву в самую глубину её сердца, скрытого за синими грозовыми волнами этих глаз. Благодаря им я чувствую внутри своей души уединение с бушующей бездной, которая усмирила меня, и я сделала с ней тоже самое. Свет в отблесках затягивает меня, заставляет представлять, как я вдыхая запах соленого моря, которое она везде забирает с собой, внутри на затворках сознания и взгляда, я утыкаюсь в её темные волосы и рассыпаюсь на частицы. И знаю, что даже эти крупицы она бы тщательно собрала с самой огромноц тщательностью и трепетом. Со всей женской, искренней, почти кровной любовью, она не прося, получит от меня того же. Я заговорилась о её красоте и превосходстве, как совсем забыла о своей собеседнице, которая во все том же смятении, но уже более задумчивом тупила свой взгляд куда-то сквозь меня. — Для большей ассоциации я могла бы сравнить её с греческой богиней,- я у самой себя на уме усмехаюсь локальному юмору, мне прежней ещё непонятному,-её волосы гораздо лучше россыпи локонов цвета пшеницы. Её волосы, темные густые и пышные, по одному только описанию, ты понимаешь ощутимую власть в её человеческом образе, не так ли? Я бы, пожалуй, разрешила ей собой управлять, с её то рассудительностью, ну, и парой других положительных качеств, которые не смею озвучить. Не доросла ещё,- я со смешком, но уже перепллненным чувством любви и тоски по столь отчетливому портрету моей красавицы,- сама потом всё поймешь. Вторая я была наполнена внутренним вниманием, вслушивалась в каждое произнесенное мною слово, что видимо с каждой миной становилось все более и более значимым для неё. За всё время моей пламенной речи её рука у телефона не дрогнула, что стало верным знаком, для меня. Так ты все таки отпускаешь и вверяешь себя течению будущего? И мне кажется она слышит мой немой вопрос. — А как её зовут, эту греческую красавицу с глазами-океанами?- с пылким интересом наконец спрашивает моя копия, поворачивая голову в мою сторону устремляя свой взор на меня и сохраняя зрительный контакт глаза-в-глаза. — Её зовут Мария.