Just a kiss

Это произошло снова. Сначала Сальери подумал, что это лишь совпадение. В первый раз он стал свидетелем поцелуя Моцарта и Катарины Кавальери. Сальери уже хотел было подумать, что между ними что-то есть, но в следующую секунду, когда Моцарт поцеловал Готлиба Штефани, на лице певицы отразился шок, а композитор понял, что это всего лишь очередная причуда Моцарта. Несколько недель спустя Моцарт праздновал успех одной из своих постановок. Публика была в восторге, важные чиновники поздравляли с успехом. Сальери… посчастливилось оказаться на этом приеме. Он следил за всеми издалека, стараясь оставаться незамеченным. Он не мог перестать смотреть на то, как после каждого комплимента Моцарт расплывается в улыбки, а глаза его начинали сверкать. Один человек сказал ему что-то (о, как бы Сальери хотел знать, что именно) и композитор засмеялся. За этим последовал неожиданный удар. Затем Моцарт повернулся, взял бокал у официантки и, поцеловав ее, ушел. И она, и мужчина стояли в оцепенении, гадая, не почудилось ли им произошедшее. Последней каплей стал скандал между Розенбергом и Моцартом. Сальери не хотелось вмешиваться, так как был слишком зол на обоих. А еще ему не нравилось видеть на лице Моцарта печаль или враждебность. Радость больше была ему к лицу. Но после самого длинного монолога, который когда-либо произносил Розенберг, Сальери с ужасом увидел, как Моцарт схватил этого низкорослого мужчину за лицо и решительно поцеловал. Этот поцелуй и в самом деле успокоил Розенберга. Вскоре Сальери стало казаться, что он не сможет найти ни единого человека, которого бы не поцеловал Моцарт. Никого. Никого, кроме самого Сальери. Он больше не мог этого вынести. Ему снились эти губы, тепло от их прикосновения. Он просыпался весь в поту, усталый, с горьким привкусом во рту. По утрам он чувствовал себя разбитым, сам не зная от чего, вскоре вспоминая о тех вещах, что преследовали его по пятам весь день. Он понял, что должен был что-то с этим делать, иначе он совсем сойдет с ума. — Моцарт! Мужчина остановился в дверях и обернулся, при этом, увидев Сальери, его лицо просияло. Он направился к нему. — Маэстро! Чем могу помочь? Моцарт остановился перед ним настолько близко, что они могли дотронуться друг до друга. — Я должен с вами поговорить. — Конечно. — Я-… Он не знал, что сказать. Во рту у Сальери пересохло, а разум словно онемел, и он не осмелился произнести ни слова. К тому же, он потерялся в глазах этого человека. — Да? — улыбнувшись (почему он все время улыбался?) спросил Моцарт, словно пытаясь приободрить. — Я хотел спросить-… — он неловко кашлянул. Композитор смиренно ждал. Сальери переступил с одной ноги на другую и вздохнул. Он просто не мог этого сказать. — Нет, забудьте. Моцарт нахмурился, но все же его глаза были полны радости. — Скажите же! — Это не так уж и важно. — Я уверен в обратном. — Мне не стоило вас беспокоить. — Скажите же мне, Маэстро! — Я-… — Он отвернулся. — Я хотел спросить, сможете ли вы починить фортепиано. Оно расстроено и мне нужен кто-то, кто смог бы это исправить. Моцарт молчал. Молчание длилось настолько долго, что Сальери решился вновь повернуться к нему. От пристального взгляда Моцарта у него перехватило дыхание. Казалось, он пронзает его душу. — Мне жаль, что это так взволновало вас. — Сказал Моцарт мягко. — Расстроилось фортепиано?.. Да, это… это проблематично . — И вам не следует беспокоиться об этом. — Я действительно не могу помочь. — Я просто не хотел, чтобы вы думали, что вы такой, как все. Они все еще говорили о фортепиано? — Потому что это совсем не так, — продолжал Моцарт. — Я хочу, чтобы с вами все было по-особенному. Сальери запутался только сильнее, но все же спросил: — Так вы мне поможете? Следующее, что он запомнил, как Моцарт наклонился и поцеловал его. Наконец-то.