she

      Драккену исполняется сорок два, и все, что он хочет - это отправить мир к черту и никогда ни к кому не привязываться; слабость - не та черта, которая должна быть у потенциального владыки мира.       Шиго кажется около тридцати, но Драккен в этом не уверен; он вообще ни в чем не уверен, что касается Шиго. Ее настоящее имя похоронено где-то в закрытых правительственных архивах; в графе «возраст» в контракте она пишет «опытная что пиздец». В чем опытная?       - Во всем, - кивает Шиго, как бы намекая - ее услуги оплачиваются недостаточно высоко и Доктору нужно раскошелиться.       Драккен расчехляет последние денежные запасы, что остались после очередного так себе удачного злодейского плана - спасибо Шиго и ее раздражающей привычке все страховать. Драккен уже не пересчитывает свои активы и просто ударяет по кнопке «сделать заказ» - нудные разговоры с оператором длятся бесконечно. «да, нужен солярий премиум-класса». «откуда я знаю какой именно солярий мне нужен?». «а вы на кой черт сидите на телефоне, если не можете найти мне самый лучший?!»       Самый лучший солярий, разумеется, находят - Драккену даже не приходится собирать лазерную пушку и самолично мчаться на склад замшелого интернет-магазина где-то на окраине. В глазах у Шиго - восторг; она рвет непропорционально огромный праздничный бант и прижимается губами к эмалированной поверхности своего подарка.       - Это в честь чего такая щедрость, Доктор Ди?       «я просто хочу чтобы ты от меня не сбежала»       На благодарности она не щедра, лишь быстрым движением гладит Драккена по плечу; злодею немного досадно - значит, поцеловать солярий она запросто, а его нет?       Но Драккену сорок два и он уже изрядно повидал в этой жизни - тело Шиго не так сильно его заботит, как она сама.       Тело Шиго.       По слогам звучит так же порочно, как целиком - те-ло Ши-го; такое все подтянутое и ухоженное - одни только ногти сжирают половину месячного бюджета. Владелица дорогостоящего маникюра наносит вонючую мазь на края открытой раны на плече и морщится.       - Доктор Ди, тебе мама не говорила, что пялиться неприлично?       Мама Доктора Ди много чего ему говорила; раз миллион повторила, что влюбляться надо в хороших девушек.       - Шиго, ты считаешь себя хорошей?       Шиго вытягивает средний палец, обтянутый плотной темной перчаткой; кажется, она всерьез оскорбилась; «я не хорошая, а хорошенькая! учи матчасть!» - кричит она, выпрыгивая из вертолета; за спиной, кажется, и парашюта вовсе нет.       Шиго так себе походит на хорошенькую; даже язык не поворачивается глупое слово использовать. Роковая, обольстительная, роскошная - больше походит на правду; Шиго такие комплименты слышит от каждого спермотоксикозника, поэтому Драккен предпочитает закрыть рот и не доставать девушку банальностями - в голове громыхающей какофонией раздается «красивая-красивая-красивая».       Шиго знает, что она красивая - «не конвенциально, конечно», - под этим она подразумевает маленькую горбинку на носу и раскосые глаза, пока Драккен не смотрит на нее и неизвестно-в-который-раз перепроверяет подписки на еженедельные печатные издания («и когда это ты успела подписаться на «Мужскую пляжную моду»?)       Шиго что-то около тридцати лет и вокруг глаз у нее полно морщинок, словно она намного старше своих лет; Драккен случайно ловит свое отражение в хромированной поверхности лазера - на висках начинает проступать седина и с этим нужно что-то делать.       Иначе как почти тридцатилетка вообще сможет посмотреть в его сторону?       Шиго в целом неплохой парикмахер - хоть и предпочитает лазер вместо ножниц; черной краски в магазине не находится, и какое-то некомпетентное чмо подсовывает ей рыжую.       - Господи боже, ты теперь похож на плешивую Ким Пять-с-Плюсом, - хохочет брюнетка, хватаясь за живот; Драккен не хочет смотреть в зеркало на свои рыжие виски, но не очень-то и расстраивается - ведь часто ли Шиго беззаботно смеется?       Почти никогда.       Ну, разве что, над ним.       Но Драккену совсем не смешно; его едва не выворачивает скудным завтраком на приборную панель, когда Шиго придавливает огромным бензовозом и она исчезает из виду на несколько минут - ни зеленых вспышек, ни каких-либо признаков жизни. Она выбирается целой и невредимой («ага, если ты не заметил синяк во все лицо»), но Драккену на секундочку кажется, что он умер где-то там, за бензовозом.       Неужели в его возрасте могут так сильно потеть ладони?       В час тридцать два по полудню Драккен посылает одного из своих миньонов («двести четырнадцатый, или как там тебя») за кофе и притворяется, что он знает, что делает; он думает о Шиго уже который-чертов-день подряд, пока она покрывается загаром где-то в Арабских Эмиратах.       Шиго около тридцати и она не боится вообще ничего; запрыгивая на поезд, брюнетка весело машет Драккену рукой и совершенно не смотрит перед собой - красивую голову чудом не сносит краем низкого тоннеля, а Драккен хочет сомкнуть руки на ее шее и придушить за такую безответственность.       Может быть, она специально хочет его до дурки довести?       - Может быть, - загадочно отвечает Шиго, разваливаясь в злодейском кресле босса. Удобно поджимая колени к груди, она потягивается вверх, словно кошка; рабочий костюм вообще не оставляет простора для воображения - только небольшая полоска кожи белеет между рукавом и перчаткой; белеет так сильно, что в горле пересыхает.       «Кто-нибудь в этом сраном логове может принести мне воды?!»       «Не выражайся, Доктор Ди!»       Дракену сорок два, он не молод и его невероятно пугает, как сильно Шиго наплевать на сохранность собственной жизни - когда она уходит с головой под воду почти на две с половиной минуты, Драккен задается вопросом, за что она так сильно ненавидит себя?       За что она так сильно ненавидит его?       Шиго умопомрачительно хороша; Драккен тяжело моргает и перестает верить в абсолютность собственного зрения - что она вообще забыла в этом сыром и темном логове? Но Шиго не отвечает на дебильные вопросы; она даже не пытается сбежать или - упаси господь - построить личную жизнь где-то снаружи. Может, она была под контролем разума в день, когда подписала контракт?       Может, она все еще под ним?       Шиго возвращается из законного отпуска на четыре дня раньше и мчится вызволять босса из очередного фиаско к черту-на-рога - Драккен пытается придумать хоть одну причину, почему ей должно быть не все равно.       - Доктор Ди, ты без меня как ребенок, брошенный в песочнице, кошмар, - капризно тянет Шиго, а сама обхватывает его руку своей; всего на мгновение, но Драккен чувствует, как обжигает ее кожа через слой кожи двойных перчаток. Зеленое к черному - что за безумное цветосочетание?       Уже через секунду брюнетка вцепляется обеими руками в руль внедорожника, и Доктору приходится выкинуть из головы глупые идеи вроде - ну как же идиотски звучит - переплетения пальцев.       Такую роскошь Доктор Драккен не может себе позволить - даже если разморозит свои швейцарские счета; Шиго может врать сколько угодно, но как товар она не продается.       Даже если бы очень хотела уметь продаваться.       Белые словно смерть руки тянут копну черных волос вверх, собирая их в тугой хвост; бледная шея такая тонкая, что, кажется, с трудом выдерживает тяжесть головы. Шиго выпячивает губы и перекидывает хвост через плечо («ты мог бы не открывать рот? похож на имбицила»).       Шиго первое, что Драккен видит по утрам; бледная шея под хвостом тяжелых волос отпечатывается на сетчатке глаза.       Таблоиды величают ее самой опасной злодейкой из ныне живущих, а Драккен довольно щурится - как же приятно это слышать; его распирает такая гордость, что в голове невольно появляется мысль - а может, это ей стоило стать властительницей мира?       Быть шестеркой Шиго - звучит совсем неплохо.       Доктору Драккену сорок два, и он это не скрывает - Шиго недовольно морщится и говорит, что тайну своего возраста утащит в могилу. Могила ей светит по несколько раз на дню, пока Шиго ходит по краю уже выкопанной ямы и не падает - с балансировкой у нее всегда было прекрасно.       Драккена тошнит, тошнит, тошнит; он не собирается думать о дне, когда ее может не стать - сама мысль об этом звучит так страшно, что хочется удавиться. Куда после собирать себя по кусочкам, а главное - нахрена?       Драккен навсегда закрывает вопросы про возраст - он давно готов к гробовой тишине и кажется, кроме этого он ничего не боится.       Привязываться к ней было бы огромной ошибкой.       - Мне двадцать шесть, - бросает Шиго, упираясь лбом в спину босса; Драккена дергает, словно от разряда. Тонкие руки в кожаных перчатках сжимаются у него на груди; ребра откликаются едва уловимым хрустом, - просто хотела, чтобы ты знал. ***       Драккену сорок два и он огрубел настолько, что планирует лишь спалить мир к чертям собачьим и никогда ни к кому не привязываться; каждый злодей знает, что чувства - удел слабых.       Драккену сорок два и он с радостью понимает, что его план снова провалился.