тот самый день.

Прошло уже несколько дней после операции по спасению Эрена и Хистории. Новоиспечённый отряд Ривая скрывался в небольшой хижине в лесу в горной местности вдали от людей. В какой-то степени это напоминает отпуск, будто все они дружно получили путевку на санаторно-курортный отдых. Так бы и было, если бы не постоянные караулы и эксперименты над Эреном, которые далеко не всегда заканчивались хорошо. Но несмотря на это, в свободное время, обстановка, окружающая отряд, - хвойный лес, чистейший горный воздух, насыщенный настолько, что в первое время разведчикам было трудно вдохнуть полной грудью, и дыхание перехватывало, под ногами мокрая трава, а вокруг полная тишина, нарушаемая лишь пением птиц, перекликавшихся между собой, будто в соревновании, кто лучше споет - располагала к размышлениям о том, что теребит душу, не дает покоя, ведь в столь умиротворенной обстановке думать полезнее и, банально, проще. И Жан думал. Думал каждую секунду: стоя в карауле, занимаясь уборкой или приготовлением еды. Что в тот момент двигало Армином? Это точно было чувство долга перед товарищем в беде? Точно просто проявление гуманизма? Точно ничего больше? - Ты самый настоящий шеф, Жан, - голос Армина разорвал тишину. Блондин отвлекся от чистки картошки, чтобы заправить за ухо выбившуюся прядь волос, которая надоедливо лезла в лицо. Сделав это, он украдкой взглянул на своего напарника по дежурству на кухне и застыл, наблюдая за тем, как Жан, с таким серьезным и сосредоточенным лицом, быстрыми, точными движениями освобождает картошку от кожуры. Одну за другой. Наблюдает за его мощными руками, длинными пальцами, за тем, как при одном только крохотном движении тут же проявляются пястные косточки, завораживающе играя на кистях. Его руки выглядят грубо: они большие, на вид шершавые, все в ранках и мозолях от постоянных тренировок и домашних дел, но Армин готов спорить, что на деле они самые теплые, иначе почему же он так смотрит, еще и расплывшись в такой сладостно-нежной улыбке, - Так мастерски справляешься, я восх- - Почему ты это сделал? - Кирштайн перебил его, задав вопрос будничным тоном, продолжая заниматься своим делом в том же темпе. Армин опешил, понимая с трудом или же отрицая контекст вопроса. Он тряхнул головой и, вновь натянув улыбку, уже хотел что-то сказать, но Жан продолжил. - Зачем стал меня спасать? При таких условиях это было больше похоже на попытку распрощаться с жизнью. Если бы не Эрен, тот гигант нас бы... - Жан замолк, сжав в руках картошку и нож с такой силой, что костяшки на кулаках побелели, в его глазах застыл ужас, парень уставился в одну точку тяжело дыша. - В тот момент я... - Армин сделал короткую паузу, будто пытался подобрать правильные слова. Черт, да, он именно этим сейчас и занимался, - Я был в таком отчаянии, меня поглотил страх, я думал о том, что должен что-то сделать, любой ценой тебя защитить, - Арлерт снова остановился, анализируя свои слова. Он ведь столько раз представлял себе этот разговор, ему казалось, что он проиграл в голове все возможные сценарии, но на деле - сколько не играй, в жизни все равно нарисуется новый вариант, о котором ты даже и не догадывался. И сейчас он решится на то, на что не решался ни в одном из своих вариантов и сам сломает эту закономерность, будь, что будет. Блондин встал, подошел к окну, остановившись спиной к Жану, и продолжил, слегка понизив голос, - Или хотя бы провести эти мгновения рядом с тобой, раз уж они могли стать последними. На кухне повисла гробовая тишина. Для Армина это выражение было неплохим таким каламбуром, потому что он был готов умереть на месте и провалиться сквозь землю. Сердце билось с невероятной силой, все тело пробил мандраж. "Ну чего же ты молчишь, Жан? Думаешь, как мерзко то, что я сейчас сказал? Как глупо? Подбираешь слова, чтобы сказать мне как это неправильно?" Давление в комнате нарастало. Будто стало душно и нечем дышать. Терпеть это было невыносимо, и, раз Жан продолжал молчать - Арлерт продолжил говорить, бежать все равно уже было некуда. - Наверное, это так странно, что на пороге смерти меня посетили подобные мысли, но это факт - я испугался, что потеряю тебя, Жан. Навсегда. Армин развернулся, чтобы посмотреть на реакцию Жана и вздрогнул от того, что, погруженный в свои мысли, он не заметил, как Кирштайн подошел к нему почти вплотную и стоял за его спиной. Блондин успел лишь изобразить на лице немой вопрос, перед тем как оказаться в объятиях своего товарища. Жан крепко прижимал Арлерта к своей груди и бережно поглаживал его по спине в действительности теплыми, нежными и ласковыми руками. И за мгновение стало так легко. Уголки губ Армина затряслись, он плотнее уткнулся в грудь Жана и обнял в ответ, с силой сжав его кофту в кулачки. Никто из отряда так и не узнает, почему в тот день, в дежурство Жана - мастера кулинарных искусств, обед был довольно средний на вкус, будто сделан наспех, а Жан вышел всех встречать с промокшей насквозь грудью и невероятно счастливым и воодушевленным лицом.