carpe diem

Она всей душой ненавидела тот день, когда ее выбрали на соревнования. Если бы Ромка не отказался, если бы выбрали другое место для проведения турнира, если бы.. За этот год таких «если бы..» девушка насобирала уже более тысячи.. Если бы хоть что-нибудь изменилось, Мила бы не сидела сейчас здесь.

«Средь разрушенных стен В заточенье томятся чужие миры – В закоулках теней. Не давайся им в плен. Чтоб не сделаться гостем нездешней игры – Не касайся камней, не касайся камней…»

Напоминания о Хараксе вызвали мурашки по коже. Мила резко тряхнула головой, словно вспомнив, где она находится и выпрямилась. По щеке стекали слезы, но девушка не вытирала их. Еще немного и ей нужно будет уходить. Но только тут ей казалось, что он рядом. Только тут она чувствовала себя живой. Через 10 минут у Милы зазвонил телефон. – Ты где? Тебя долго не было и мы с Белкой начали волноваться.. – Ромка. – Я гуляла. Уже возвращаюсь. Мила поднялась, рукавом вытерла слезы, на минуту остановила взгляд на надгробии, развернулась и стремительно покинула территорию кладбища. Воспоминания нахлынули снова. — Ты слышала такое выражение: «Перед смертью не надышишься»? Мила нахмурилась: ей не нравилось, что он с такой легкомысленной интонацией в голосе упоминает слово «смерть». — Перестань, Мила, — продолжая улыбаться, просительным тоном произнес Гарик. — Если бы здесь был наш Цицерон, знаешь, что бы он посоветовал? Мила скорчила гримасу при воспоминании о зловредном гекатонхейре Черной кухни и его последней выходке. — Даже не представляю, — кисло пробормотала она. Гарик опять засмеялся, но уже тихо, словно давая понять, что читает все ее невысказанные мысли о Цицероне. — И что бы он сказал? — напомнила Мила, скорее для того, чтобы от взгляда синих глаз не потерять нить разговора, а не потому, что ей действительно было интересно, что там мог сказать по этому поводу большой любитель латыни Цицерон. Насчет латыни она не ошиблась… — Он сказал бы: «Carpe diem», — сказал Гарик и тут же перевел: — «Пользуйся моментом» или… — «Живи сегодняшним днем», — к собственному удивлению вспомнила Мила.