***
Проснулась Скалл с металлическим привкусом во рту, болящей грудью и не менее болящей головой. Мутным взглядом обведя утыканный штырями салон авто и расфигаченный о дерево у трасы бампер, посмотрела на истерящего рядом водителя грузовика. Попытка хоть что-то сказать или просто вздохнуть закончилась невнятным бульканьем, и Скалл с недоумением бросила взгляд вниз. Там, из груди, прямо напротив сердца, торчал такой же железный стержень, что утыкали её детку. Решив разобраться с этим позже, она повернула ключ зажигания. Мотор отозвался мягким рокотом. Улыбнувшись, фиолетововолосая пришла к выводу, что ещё не всё потеряно. Обратив внимание на неожиданно притихшего дальнобойщика, Скалл увидела выражение абсолютного ужаса на его лице. "Я вернусь за тобой". И пусть из горла всё также доносилось бульканье, судя по тому, что мужик побледнел ещё больше и грохнулся в обморок, он прекрасно прочитал по губам. Не смотря на испорченный салон, куртку и не прекращающуюся боль в груди, уезжала Скалл в, на удивление, прекрасном настроении.***
Подъехав к традиционного вида Итальянскому особняку Скалл ещё раз сверилась с заляпанной красным и продырявленной в трёх местах картой. Решив, что скорее всего, она на месте назначения, девушка заглушила мотор. Попытка вытащить из себя непредусмотренную конструкцией железяку окончилась провалом. Руки просто соскальзывали по крови. В надежде соскочить с неё она рванулась вперёд. Штырь всё также оставался с ней, а сиденье окончательно пришло в негодность. Плюнув на "мелочи", Скалл поплелась в особняк.***
Уже на подходе к тяжелым на вид деревянным дверям, она услышала фразу, что слишком долго жгла её левое предплечье. — Единственное, что я приму как повод к её отсутствию, это смерть. Эта фраза была сказана резко, с раздражением. Вряд ли, он догадывался, насколько она испортила ей жизнь. Она и до этого выделялась своими фиолетовыми волосами и яркими сиреневыми глазами, и посему "нормальные" дети зачастую называли её ведьмой и устраивали импровизированные "крестовые походы", но когда в пять лет на руке появилась эта фраза, один парень спросил, как бы в пустоту "Может ей действительно стоит умереть? Сомневаюсь, что её соулмейт обрадуется ведьме." Тогда она рванула куда глаза глядят, подгоняемая весёлой ребятнёй. Дети жестоки. Споткнувшись о камни, она улетела в овраг. В тот день она впервые погибла. Шея была неестественно вывернута. Много лет прошло с того самого дня, как Скалл обнаружила своё бессмертие. С тех пор, она мечтала, что при встрече со своим соулмейтом, сразу после этой фразы, приставит револьвер к виску и вышибет себе мозги. Что ж, револьвер забыт в бардачке, но это... ещё один взгляд на торчащий в груди штырь. Тоже неплохо. Ухмыльнувшись, Скалл пинком открывает двери в зал.***
В темном зале, где из мебели были только большой круглый стол и семь резных кресел, сидело шесть человек. Кресла символизировали цвета радуги, и лишь одно сейчас пустовало — фиолетовое. — Долго мне ещё ждать? Сколько бесполезно потраченного времени. Может просто покажете мне мою комнату и лабораторию? — зеленоволосый мужчина в белом халате поправил очки с круглой оправой. В мрачном освещении, стекла, казалось, зловеще блеснули. — Прошло уже четыре часа! — женщина в военной форме возмущённо подскочила с места. Встряхнув тёмно-синим волосами, она сощурила в раздражении красно-карие глаза. — Время деньги, — некто неопределённого возраста в недовольстве поджал губы, сильнее закутываясь в плащ. Он был облачён в него с ног до головы, и единственной видимой частью тела оставалась нижняя половина лица, с перевёрнутыми фиолетовыми треугольниками на щеках. — Он мог бы быть более пунктуальным, — мягко заметил китаец, с заплетёнными в косу волосами. На нем был традиционный красный костюм для боевых искусств и белые штаны. — Пожалуйста, успокойтесь, — брюнетка с синими глазами, облачённая в белое платье с оранжевыми вставками и широкую шляпу, мягко улыбнулась, пытаясь успокоить присутствующих. — И да, сеньор Фонг, это девушка. Мужчина в желтом кресле презрительно фыркнул. Он был облачён в классический черный костюм и шляпу федору с оранжевой лентой. Чёрные волосы и тёмно-серые глаза с загорелой кожей выдавали в нём итальянца. Весь его образ создавал впечатление, будто он вылез с экрана нуарных фильмов. Тем не менее, самой запоминающейся деталью его внешности были странно завивающиеся бакенбарды. — Единственное, что я приму как повод к её отсутствию, это смерть. В следующий момент дверь была выбита с ноги, и в зал зашло нечто. У кромки коротких фиолетовых волос, по правой части лица, осталась дорожка засохшей крови. Весело блеснув сиреневыми глазами, девушка, облачённая, в чёрный мотоциклетный костюм, с лиловыми вставками, махнула рукой, улыбнулась и попыталась что-то сказать. Раздалось жуткое бульканье, кровь вспенилась на её губах, смешиваясь с тёмно-фиолетовой помадой. Красные струйки, переливаясь, соскользнули с уголков губ. Нахмурившись, девушка посмотрела вниз, в удивлении приподняв брови, будто только заметив торчащий из груди штырь. Ухватившись за него то и дело соскальзывающими руками, она резко выдёргивает его из себя, окатывая стол и не успевших отскочить из-за шока людей фонтаном собственной крови. И тут же согнулась в приступе кашля. Она приподняла руку, с поднятым вверх указательным пальцем, как бы прося дать ей минутку. Вынув из кармана платок, Реборн, тот самый итальянец с завитыми бакенбардами, стал вытираться, в попытке очистить хотя бы лицо. Он всё ещё был в шоке от странной нелепости ситуации, в которой оказался. Наконец, очистив лёгкие от крови, девушка выпрямилась. Вдох. Выдох. — КУДА ВЫ ДЕЛИ МОИХ ДЕТОК?! Реборн замер, прекратив вытираться. В неверии он посмотрел на эту девушку. У него перехватило дыхание, а зрачки сузились до состояния точки. В следующую секунду наступил момент осознания. На левой стороне груди Реборна, резким размашистым почерком, выведено заветное "КУДА ВЫ ДЕЛИ МОИХ ДЕТОК".***
Врываясь в помещение, Скалл ощущала себя героиней истории, что обычно принято рассказывать ночью у костра. Когда в тёмном-тёмном замке (наверно на электричестве, жмоты, экономят), в тёмной-тёмной комнате (почему тут нет окна?) происходит какая-то хрень (Скалл то бишь). Ей была крайне интересна реакция присутствующих личностей, ведь козёл в квадрате (ой, простите, в клеточку) предупредил, что они тоже обладают необычными силами, пускай и отличными от того, что может она (в тот момент он как-то странно на неё смотрел). Причём, в довольно своеобразном рассказе, не менее своеобразной личности, это выглядело как слегка кровавый вариант Лиги справедливости*. Скалл ждала криков ужаса (стандартная реакция), обмороков (тоже бывало), истерики (чуть реже), возможно радости (типа собрат по несчастью, ещё один одарённый лох), но никак не того, что её просто закинут на плечо и быстрым шагом выйдут из зала.***
Реборн поднимался по лестнице на третий этаж. Пока Облако отсутствовало они успели обсудить многое, в том числе и проживание в особняке и примерное расположение их комнат. Как раз в одну из таких комнат он и нес свою сопротивляющуюся ношу.***
Будучи уложенной на кровать, Скалл настороженно замерла. По правде такая реакция на её шутки была неожиданной. Это попросту не вписывалось в её картину мира. Первый раз после её выкрутасов кто-то принёс аптечку, а не пытался сбежать или на крайняк, повторно убить. — Раздевайся! — это было произнесено твёрдым непререкаемым тоном. Тем самым голосом, который... Невольный взгляд на левое предплечье. Скалл нервно улыбнулась. Всё вроде как становилось на свои места (забота о своём соулмейте ведь нормальное явление?), но это не отменяет, что ей было стрёмно. В конце концов, она рассчитывала на совсем другую реакцию, когда разыгрывала это маленькое представление.