Танец бастардов

БЕЛЛА

      Добравшись до Браавоса, я посетила Железный банк, а после отправилась в Белый Дом к безликим убийцам. Моё разбитое сердце требовало мести, на эмоциях я хотела убить Айспика Хорса чужими руками, но во время разговора с безликим, ко мне подбежала какая-то девушка и закричала на общем языке:       — Одичалая! Где мой брат?! Где Джон?!       Безликий одним ударом вырубил ненормальную и сказал:       — Простите, Мэри Сью. Это местная сумасшедшая.       — Она слепая? — я с любопытством разглядывала черноволосую девушку.       — Да, слепая. Так какое имя вы назовёте Многоликому богу?       — Имя? — я вдруг устыдилась, в голове раздались звонкие голоса Кая и Герды. — Я передумала. Мне нужна услуга другого рода…       Уже несколько недель спустя я добралась в Вэйс Дотрак под чужой личиной. Маска и магия изменили мою внешность и голос, даже телосложение. Я приехала к Дрого, чтобы отдать тому дочь, ведь понимала, что вечно бегать от короля-дракона у меня не получится. Будет счастьем, если Иванна не пострадает.       Однако Дрого не хотел мириться с этим. Он со всей своей варварской наивностью обещал защитить меня, я на это кивала и вздыхала, а после просто решила напоследок сделать всё, чтобы дочь и её отец запомнили меня. Я развила бурную деятельность, чтобы у Иванны перед глазами был пример не только дотракийцев-разрушителей, но и дотракийцев-созидателей. Времени катастрофически не хватало, но я старалась изо всех сил. Параллельно приходилось играть роль кхалиси, чтобы Великий кхал Дрого позволял мне хозяйничать в священном городе.       Визерис и Тугарин прилетели неожиданно. Я вышла к ним решительно, без страха и упрёка. Но те не стали меня есть или сжигать. Просто улетели. Я, было, решила, что меня простили, но вскоре драконы вернулись вместе с Айспиком. Хорс стал нести чушь, что я, мол, это Белла Вайлдгодс.       Разумеется, я не поверила в этот бред! Хоть и допускала возможность, что раньше в моём новом теле жила другая попаданка — развратная и безбашенная женщина, скорее всего извращенка и вероятно нимфоманка, которая, скорее всего, не научилась предохраняться даже после четвёртого и пятого ребёнка. Или она просто коллекционировала детей от красивых и властных мужиков, один из которых даже человеком не был? Айспик Хорс всё-таки Король Ночи?! Стоп. Проведём границу! Я не Белла Вайлдгодс. Я — Мэри Сью, Мария Морозова, Маша.       Когда Хорс стал упрашивать меня с ними полететь, я мысленно усмехнулась, но отказалась. Когда Айспик пригрозил, я всё же запела песню о драконе, совершенно не веря, что моё пение способно вернуть истинный облик двух людей-драконов. Но когда жар наполнил моё нутро, а тело стало светиться, я запаниковала, а после и вовсе потеряла сознание.       Я очнулась в толпе вооружённых гвардейцев, полная забытых воспоминаний. Я плакала в объятьях Джоффри, не зная как разобраться во всём, что случилось за последний год. Джон, мой Тугарин, всё это время был рядом со мной, защищал и оберегал, неосознанно стал лучшим другом Мэри Сью. Джоффри защищал детей в Королевской Гавани и безумно страдал. Визерис облетел весь мир, чтобы отыскать меня. Айспик… гад, воспользовался случаем! А Дрого… «Непросто будет объяснить дотракийцу ситуацию. Я даже не знаю, как сохранить его душевное здоровье и при этом рассказать правду».       Утром моё сердце едва не разорвалось от боли. Дети. Почти все мои дети были теперь со мной, но они меня не помнили! Не узнавали! Сложнее всего было с Драко. Принц был зол на меня, не хотел даже разговаривать со мной.       Но когда вернулись Визерис и Джон, я едва не упала замертво. Не знаю, где я нашла силы для наглости. Лучшая защита — это нападение. Я побежала в главный зал, по пути отдавая распоряжения.       — Одичалая! — голос отца раздался за моей спиной, когда я уже вбежала в тронный зал.       Я не остановилась, а поджав хвост и подхватив платье, побежала к Железному трону, уселась на него и окружила себя детьми и верными фрейлинами. Роберт Баратеон кричал и ругался, требовал ответа. Я же сидела с каменным лицом, изображала безразличие, в то время как моя душа тряслась от страха где-то в районе пятой точки. Я ещё прекрасно помнила, как отец учил меня уму разуму на Стене. Роберт Баратеон не раз выходил во двор Красного замка. — Что там за дикарь с младенцем на руках?! — кричал отец, но я молчала.       Когда все мои мужчины вошли в тронный зал, я приказала принести мне Иванну, а после наблюдала за сценами ревности, злости и непонимания.       Джон обречённо глядел на меня, Джоффри обиженно, Визерис сохранял королевское достоинство, Айспик безуспешно пытался вернуть себе место моего четвёртого мужа, а Дрого охреневал от происходящего. Я же продолжала играть бессердечную властную суку, которой и дела нет до ревности и всего того, что там чувствуют её мужчины. Я стыдилась того, какой гарем развела вокруг себя. Но обратного пути не было. Вот Орис, Тайвин и Рейелла, Драко, Кай и Герда, малышка Иванна… и их отцы.       Когда Визерис поднялся к Железному трону, я встала, поклонилась и уступила место королю. Визерис посадил меня себе на колени, крепко обнял и стал вести себя непринуждённо, а после поинтересовался, как я добралась до столицы Восьми Королевств.       «И правда, как? — задумалась я. Неужели и я дракон?!»       Воодушевлённая я подскочила и попыталась это проверить, когда тело моё засветилось, я широко улыбнулась, ожидая в следующую секунду увидеть своё новое тело, хоть Джоффри и просил меня этого не делать.       «Не дракон», поняла я, оказавшись в теле крылатой твари. Я была расстроена, поражена и обижена на весь мир. Джоффри прятал глаза, как и остальные придворные. Визерис смотрел с отвращением, Джон с удивлением, Айспик впал в ступор, а Дрого восхищался мной вместе со старшими детьми. Обморок был ожидаем. Очнувшись, я взяла себя в руки. Я злилась на всех, но в данную минуту на Визериса, который заставил меня прилюдно опозориться. Я обратилась обратно в человека и села на Железный трон. Задница болела, словно недавно в неё выпустили стрелу. Я вскрикивала от боли, объясняясь с мужчинами своей семьи.       Отец меня понял, Джон простил, Джоффри всё ещё не хотел верить, что я Мэри Сью. А Визерис очевидно еле скрывал своё ко мне призрение. Если бы не он, я бы не стала этим монстром! Но всю свою злость я направила на Айспика, перед Дрого извинилась и с удивлением поняла, что кхал согласился стать моим четвёртым мужем. Это не понравилось отцу и Айспику… кого вообще интересует мнение этого лживого ублюдка?! И тут Джоффри поведал мне краткую историю моего появления, а после гордо и обиженно, как может только Ланнистер, направился на выход из тронного зала. Я, разумеется, побежала за ним. Он так страдал! Так страдал, пока меня не было! А теперь на него всё свалилось и придавило! Я унижалась, просила прощения, но Джоффри злился. Это не понравилось Визерису, он потянул меня на себя, и этот жест разбудил в Джоффри ревность. Джон, Айспик и Дрого обступили нас. И только благодаря детской непосредственности Драко всё удалось перевести в мирное русло, и день обошёлся без членовредительства.       Уже с гордо поднятой головой я обратилась в «лошадку», развлекая детей и придворных. А после Визерис, мой король, выразил мне свою любовь одним лишь жестом, одним лишь взглядом. Он не считал меня чудовищем. Так страстно и нежно монстрам руки не целуют… С удивлением я заметила, что мой третий муж превратился в накаченного самца. Я не смогла удержаться…       Не просто было наладить жизнь после многих месяцев отсутствия, трудно было ужиться с четырьмя мужьями и обиженным лордом Дальнего Севера, нелегко пришлось и с детьми. Но я справлялась и через несколько месяцев даже свадьбу закатила, доводя придворных леди до истерики.       Но когда боги смеются, люди плачут. Когда Брандон Старк огорошил меня своей исповедью, душа моя едва не раскрошилась. Я не хотела верить в то, что древовидец снова надругался надо мной… бессознательной, в теле «лошадки».       — Мне жаль, — сказала леди Серсея. — Ты снова беременна, чудище. От кого? С твоей распущенностью станет ясно только после родов.       — Нет! — я вскочила с кровати.       — Вытащи из королевы ублюдка! — заверещал Визерис.       — Вытрави его! — громко кричал Айспик. — Древовидец не должен вернуться в этот мир!       — Поздно. — Леди Серсея направилась в сторону двери.       Уже несколько дней спустя Мирри была доставлена в Королевскую Гавань. Осмотрев меня, жрица Великого Пастыря сказала:       — В тебе живёт злая душа. Она вцепилась в твоё нутро своими когтями, она боится и страшится погибели. Если я вытравлю из тебя плод, Мэри Сью, душа не найдёт покоя, её не примут в мир богов, станет душа демоном, будет скитаться по миру и сеять зло, никогда не найдёт покоя. Ты же станешь бесплодной.       — Она не родит мне кхалакка?! — возмутился Дрого.       — У королевы достаточно детей! — Айспик стоял рядом с королём, скрестив руки на груди.       — И ещё… — Мирри посмотрела мне в глаза. — Если решишь оставить плод, знай, Мэри Сью, что родится ребёнок, он родится с памятью прошлой жизни. Ты сама возродишь себе врага, он выйдет из твоего чрева твоим родным сыном, кровью твоей крови. Он будет тебя ненавидеть. Но, даже убив этого младенца, ты лишь подаришь ему свободу. Душа снова найдёт себе вместилище и придёт за местью.       Леди Мелисандра, дряхлая старушка, что прибыла вместе с Мирри, сделала шаг в мою сторону:       — В моих силах сокрыть душе память, но цена будет высока. Я не знаю, что Владыка Света возьмёт взамен.       На размышления у меня было мало времени. Каждый день ссоры и скандалы. Я слышала, как за дверью моей Айспик, Джон, Джоффри и Визерис требовали убить древовидца любой ценой, а Дрого просил меня подумать о нашем с ним совместном ребёнке, которого возможно никогда я не произведу на свет. Я сидела на кровати, обхватив руками свой живот.       Он начал пинаться внутри меня, агрессивно и зло. Древовидец, ворон, дважды мой насильник, враг — он сидел внутри меня и пил мои соки. Он носил плоть от моей крови и от крови Брандона Старка. Любой мой выбор ранит людей, что дороги мне. Как поступить? Как правильно? Как надо? Боги, где были ваши глаза?! Ах, да… «Сами Боги». Роды пришли внезапно, на седьмом месяце мне стало плохо.       — Он хочет свободы, — сказала Мирри, стоявшая рядом с Мелисандрой. — Теперь у него есть уши, он всё слышит и хочет помнить… любой ценой. Если просто ждать и ничего не делать, он убьёт тебя изнутри.       — Ценна… — я схватилась руками за живот. — Плата будет велика, но если древовидец вырвется на волю и будет помнить, никогда уже я не смогу спокойно спать. Проводи ритуал, Мелисандра! Он должен забыть! Должен!       Боль. Многогранная и бесконечная, острая, холодная, словно нож вонзилась в моё нутро. Долгие часы Мирри завывала надо моим телом, призывая теней и демонов в помощь, в то время как Мелисандра молилась своему богу. Я потеряла последние силы, когда лекарка и заклинательница вытащили из меня морщинистый едва пищащий комок.       Размером с новорождённого щенка, весь в морщинах, словно столетний старик, слепой и глухой. Он даже почти не плакал, почти не шевелился. Противно мне было глядеть на него. Вот он мой враг. Беспомощный и жалкий, без памяти и сил. Стоит только схватить его за маленькую морщинистую красную шейку и более ворон-древовидец меня не побеспокоит.       — Это цена… — сказала старушка Мелисандра.       — Но не вся. — Мирри положила свою большую руку мне на кровавое бедро. — Ты бесплодна, Мэри Сью. Ни одну душу более ты в этот мир не приведёшь.       — Нет. — Я сжала кулаки. — Нет…       Женщина взяла со стола пузырёк и протянула его мне:       — Пару капель и страдания этого монстра прекратятся. Память к нему вернётся, но демоны утащат его в преисподнюю на веки вечные.       — Если в голове твоей другие мысли, — Мелисандра подошла ко мне, — знай, что мальчика придётся назвать Брандоном. Это именное проклятье будет беречь его жалкую и ничтожную жизнь. Он будет слабым и беспомощным, но будет жить. Он будет страдать и мучиться в любом случае. В теле или без него. Он всё ещё предрасположен к самым гадким порокам человечества. Это в его крови, в его нутре, в его голове, в его душе. Я посмотрела на морщинистого детёныша. Он зло пыхтел и губами искал грудь матери. Пальцы его едва шевелились. Хрупкий, маленький и страшный монстр вдруг резко закричал, как могут только младенцы, только появившиеся на свет. В руках моих уже был пузырёк с ядом, одно движение и кошмар закончится, две капли и демоны заберут к себе гнилую душу. Но я всё равно больше не подарю жизнь ни одному ребёнку, ни одной душе. Казалось бы, зачем мне расстраиваться? У меня семеро детей! Дрого расстроится…       — Плохой мальчик! Очень плохой мальчик! — Мирри за ухо вытащила из-под кровати Драко.       — Принц… — Мелисандра покачала головой.       Сын во все глаза уставился на чудище в моих ногах.       — Мам! Мам! — мальчик широко открыл рот и вырвался из рук Мирри. Он ткнул в новорождённого с такой силой, что руки мои инстинктивно прижали чудище к груди. — Ну, мам! — Дрого топнул ногой. — Что это такое?! Дай посмотреть! Дай! Ты его убьёшь? Он такой жалкий и беспомощный! Совсем не такой, как были Кай, Герда или Иванна! Отец его обещал сжечь живьём, дядя Айспик хочет скинуть ворона со скалы, а дядя Дрого сказал, что скормил бы ублюдка собакам!       Я опустила глаза, ощущая грудью и руками склизкое морщинистое существо. Его сердце испуганно билось, но он не плакал, лишь сопел и щурил на меня свои слепые глазки.       — Брандон Уотерс… — прохрипела я, сдерживая истерику, крики и слёзы. — Брандон Уотерс — мой восьмой ребёнок, мой пятый сын, бастард, кровь моей крови.       — Так мы его оставим?! — Драко забрался на кровать и прижался к моему плечу, с интересом разглядывая младенца.       — Оставим. — Я сглотнула и выдохнула.       — А как же демоны? Они его не заберут? — сын Визериса слегка погладил морщинистую голову брата.       — Обойдутся! — я нервно рассмеялась.       — Папа будет ругаться… — Драко вздохнул. — Мам! Мам, он, что ли, мой брат? Почему он такой страшный и похож на старика? Может это сын… — мальчик покосился на Мелисандру и шёпотом продолжил: — Может он сын той старухи…       — Брандон твой брат, сынок. — Я поцеловала Драко в серебряную головку и крепко прижала к себе младенца. — Он наша семья. Мы будет его любить и воспитывать. Будет не просто, но я постараюсь справиться.       — Ты же его ненавидишь, — устало сказала Мирри. — Зачем мучить себя и семью? Выкинь его из замка. Никто и никогда не узнает, что произошло здесь сегодня ночью.       — Я буду знать.       — Нет. — Визерис вошёл в покои спустя пять минут вместе со всеми моими мужьями. Айспик тоже был здесь. — Я не потерплю этого монстра рядом со своим сыном!       — Милосерднее убить его, — сказал Джоффри. — Я сделаю это.       Джон промолчал, а Айспик воскликнул:       — Он мой враг! Я сам придушу этого гада!       Дрого хмурился, но не высказывался.       — Он ничего не помнит, — я положила сморщенного младенца в колыбель. — Брандон Уотерс, — я устало вздохнула. — Я разродилась монстром, врагом Вестероса. Каждый из вас хочет ему смерти и несколько минут назад я едва не убила младенца. — Я выпрямила спину и продолжила, сжав кулаки: — Мне выпал шанс воспитать своего врага, сделать его лучше, чище. Жизнь этого существа будет тяжёлой, в тысячи раз тяжелее судьбы карлика Тириона Ланнистера. Брандон Уотерс родился старым и немощным, его существование станет испытанием не только для нас, но и для него. Боги бросили мне вызов, и я его... принимаю. Я свой выбор сделала. Вы все… — я оглядела мужчин. — Вы все вольны уйти, потому что я этого… ребёнка… не брошу. Я не стану издеваться над ним, не стану ему вредить. Я намерена сделать всё, чтобы спасти эту душу. Ни демоны, ни Рглор не получат его. Он мой. Мой сын.       Визерис силой схватил меня за запястье и зло сказал:       — А я твой король! — муж долго прожигал меня ненавистным взглядом. Спустя минуту он резко отпустил меня и сделал шаг назад. — Делай, как задумала, Белла. Но знай, что я против. — Визерис Таргариен быстрым шагом покинул покои и хлопнул дверью. За ним вышли Джоффри с Джоном. У Айспика ещё было, что мне сказать, но Дрого силой увёл лорда прочь, оставив меня с новорождённым одну.       Я взглянула на младенца-старика и заплакала.       Справлюсь ли я? Осилю ли? Как мне противостоять всему миру, защищая эту душу в теле уродца? Рядом никого. Я одна со своей войной. Войной против людей и богов. Есть ли в этой войне смысл? Стоит ли так бороться с собой и миром ради чёрной души? У меня недостаточно своих проблем?       Кто я собственно такая? Кем себя возомнила? Воспитательницей? Воительницей? Нет. Я мать для начала. Творец и бог в своей вселенной.       Новые и чистые вещи приятны глазу, но старые и сломанные никому не нужны. Они валяются на свалке, отслужив своё. Не многие берутся дать хламу вторую жизнь.       Я присела на пол у колыбели и взглянула на младенца:       — Брандон Уотерс. Ты сделал много плохого, ты заигрался. Теперь ты ничего не помнишь о содеянном. Телом ты ужасен, как и душой, но эта жизнь может всё изменить. Всё зависит от тебя? От беспомощного младенца? Нет. Всё зависит от меня. От той, кто тебя породила, от твоей матери. Я дам тебе любовь и научу быть богом истинным, а не ложным. Я дам тебе всё, в чём ты будешь нуждаться. Это мой долг, это моя война, это моё желание. Тебе будет не просто жить, дитя, среди тех, кто тебя не любит, ненавидит и страшится. К счастью, я королева и власть моя убережёт тебя от смерти… но не от насмешек и презрения. Тебе придётся стать сильным, Брандон, тебе придётся выжить и найти в себе силы. Тьма и их тёмные боги тебя не поглотят. Они не заберут тебя, малыш. Я покажу тебе свет, я поселю в тебе свет, я взращу его в тебе. Тогда твоя душа увидит разницу, увидит другой путь. После, когда жизнь эта подойдёт к концу, когда ты сможешь вернуть воспоминания предыдущих жизней, мы встретимся с тобой. И с богами этого мира будем наблюдать за твоим выбором.