Каждая сильная женщина ждёт мужчину сильнее себя

Я раскинулся в кресле и слушал, как крик бархатного голоса заполнял кабинет. В миллионный раз поймал себя на мысли, что мне нравится её голос. Твёрдый, властный, хрипловатый, с нотками водопадом льющегося бархата. Дикая Роза. Прекрасный, неподвластный никому цветок. В кабинете было слишком душно. Я расстегнул пиджак. Этот идиотский чёрный пиджак. Дорогостоящий пиджак, ибо сотрудники Реджины Миллс не имеют право приходить на работу в дешёвом тряпье. Чёрный. Я ненавидел этот цвет, потому что его любила она. Однажды я пришёл в сером, и мисс Миллс отправила меня домой. Переодеваться. Она битых пятнадцать минут отчитывала меня за ошибку в докладе. За нелепую опечатку, которую я сделал, потому что засмотрелся на её задницу. А потом мне пришлось удалиться в туалет, ибо инстинкты никто не отменял. Твою мать, я схожу с ума по этой мегере. Что со мной не так? Все её ненавидят, боятся, по струнке перед ней ходят, а я… А что я? Я её хочу. Реджина — суровая, грубая, твёрдая, непреклонная, лишенная мягкости, не знающая снисходительности к себе и другим, но это лучшая женщина из всех, что я когда-либо встречал. Эту женщину создал сам Дьявол, и она вышла прямиком из Ада. Она красива. Чертовски, просто дьявольски красива. И если бы мне позволили выбрать самую красивую и сексуальную женщину на планете, я бы выбрал её. Она нереально сексуальна. У неё идеальная фигура. Стройная талия, упругая округлая попа и пышная грудь, которая так соблазнительно ежедневно смотрит на меня из открытого декольте. Или я смотрю на неё. Сейчас на ней было надето чёрное платье длиною чуть выше колен. Эта дорогая тряпка обтягивала все её формы, подчеркивая их, выделяя, приманивая к себе и соблазняя. Вроде, у неё есть парень. Сейчас у меня появилось желание найти его и дать в морду за то, что он к ней прикасается, а я нет. Он видит это потрясающее тело обнаженным, а я нет. Он трахает её, а я нет. Реджина продолжала кричать на меня, а я представлял, как трахаю её на этом столе. В штанах стало тесно, я нервно сглотнул и ослабил галстук. Я перевел взгляд с манящей груди в карие глаза. Боже, как она была зла. Меня завело это ещё больше. Я потерял контроль, потерял голову и рассудок. Всё, о чем я сейчас мог думать — это я внутри неё. Меня будто голимым кипятком ошпарили, и я подскочил с кресла. Оно опрокинулось назад и с грохотом ударилось о кафель. Реджина застыла на месте и сурово на меня посмотрела. Дальше последовал её вопрос, какого черта я творю, а я подлетел к ней и как коршун на добычу набросился на неё. Притянул её за затылок и крепко зажал рот ладонью. Мне нравился её голос, но ей богу, меня достало, что она постоянно на меня кричит. Вот если бы она кричала, пока я её трахаю, от удовольствия — другое дело. Я зажимал ей рот, смотрел ей прямо в глаза, а мысль эта кипятком обдала всё тело. Реджина попыталась вырваться, но я напер на неё. Она уткнулась попой в стол, а я не долго думая положил её на него, продолжая зажимать рот ладонью. Бумаги, тот чертов доклад, из-за ошибки в котором она орет на меня, разлетелся по полу. Она замахала руками, я убрал ладонь от её рта, поймал за запястья и крепко сжал их, лишив её возможности брыкаться. Она начала сыпать проклятия в мой адрес и извиваться подо мной, как змея, и я тут же запечатал её рот своими губами. Мой язык ворвался в её ротик, и, к моему глубочайшему удивлению, я не встретил сопротивления. Она отвечала на мой поцелуй, и я уже думал ослабить хватку, но подумал, вдруг она этого и добивается. Одной рукой зажимая её запястья, я каким-то чудом расстегнул ремень на брюках и выпустил на волю свой стоящий колом член. Я задрал её ножку, вторую на автомате она подняла сама. Я пробрался рукой под платье, залез между её ног, прямиком к горячей промежности. Схватил полоску ткани и дёрнул её в сторону. Послышался треск. Что ж, куплю ей новый комплект белья. Головка члена уперлась ко входу в горячее, влажное… влажное ли? … лоно. Тут меня обдал дикий ужас. Я подумал, вдруг она меня не хочет? Вместо члена я ввёл в неё палец и, о боги, она была сухая. Только сейчас я заметил, что глаза её были зажмурены, челюсти плотно сведены вместе, руки сжаты в кулаки. Она была напряжена. Но и я не собирался сдаваться. Я встал на колени и дёрнул её за бёдра, ближе подтаскивая к себе это потрясающее тело. Я снова отодвинул полоску ткани в сторону и коснулся языком маленькой горошины. Она дернулась. Я начал быстро двигать языком, теребя клитор, иногда засасывал его в рот. Это было нереально. Она была такая сладкая, от неё чертовски приятно пахло. Я прислушивался к ней, к её телу. Первые стоны слетели с уст, долгожданные, доводящие до безумия стоны, и я понял, что поступаю правильно. Я почувствовал, как тело этой восхитительной женщины расслабилось, и снова ввёл в неё палец. Теперь она была влажной, я добавил второй, следом третий, и мысль, что я являюсь причиной её возбуждения взбудоражила моё сознание. А когда она попросила не останавливаться, я и вовсе потерял рассудок. Я грубо трахал Реджину пальцами и остервенело игрался с клитором, стройные красивые ножки задрожали, она громко застонала, зажала мою голову ногами, прогнулась в спине и случайно смахнула со стола стаканчик с ручками, карандашами и скрепками. Всё раскатилось по полу, как оргазм по её телу и возбуждение по моему. Я отпустил клитор, но продолжал двигать пальцами, пока поднимался с колен. Было желание незамедлительно сменить пальцы на член и хорошенько оттрахать эту несносную дамочку, по которой я вот уже три года схожу с ума. Я влюблён в неё без памяти. Люблю сильнее всего на свете. Люблю больше жизни. Когда я поднялся и увидел её, то замер. Даже перестал двигать рукой, оставляя пальцы внутри неё. Густые чёрные волосы рассыпались по столу и напоминали хвост павлина. Щеки раскраснелись. Пухлые алые губы разомкнулись, она хватала ртом воздух. Грудь высоко вздымалась от тяжелого дыхания. Она была прекрасна. Я вынул пальцы и за руку дернул её на себя. Она села на столе. Наши взгляды встретились, секунда, и губы вцепились друг в друга. Пока наши языки боролись, я расстегнул молнию платья, стянул его до пояса, расстегнул бюстгальтер и отшвырнул в сторону. Сжал аппетитную грудь в ладонях — кто бы знал, как долго я этого ждал — пока она расстёгивала пуговки на моей рубашке. Её кожа такая нежная… Как у младенцев. И от неё чертовски приятно пахнет. Нехотя отпустил упругие полушария и снял рубашку вместе с пиджаком. Стянул с неё трусики. Повалил её на стол и вцепился губами в сосок. Я его посасывал, покусывал, оттягивал, сначала один, затем и второй, а она стонала, вырывая волосы на моей голове. Неожиданно для неё я вошёл в горячее лоно, врываясь резко и сразу до упора. Господи, какая же она узкая. Как же в ней хорошо. Реджина вскрикнула, я сразу же начал трахать её, врываясь в неё, как к себе домой. Она стонала, громко, не жалея голосовых связок. Звуки шлепков об её промежность раздавались слишком громко. Грудь колыхалась в моих руках. Я наклонился и вцепился засосами в изящную шейку. Пришлось немного замедлиться, и она тут же попросила быть быстрее. Вцепилась ногтями в мою спину и оставила кровавые полосы. Через несколько глубоких толчков я вышел, развернул её, уложил животом на стол и снова ворвался в лоно, теперь сзади трахая её. Она вцепилась в край стола, закричала, стенки влагалища плотно сжали мой член, и я кончил в неё. Навалился сверху, поцеловал в плечо. — Ты великолепна, — прошептал я. — Слезь с меня, — сказала она, даже сейчас её тон был властным. Я послушно выскользнул из неё, она поднялась и развернулась ко мне лицом. — Тебя предохраняться не учили? — первое, что спросила она, и я даже опешил. — У меня как раз овуляция. Если я залечу, что делать будешь? — Женюсь на тебе, — ответил я и улыбнулся. — Вообще-то, — усмехнулась она, — у меня есть парень. — Грэм? — я открыто рассмеялся ей в лицо, натягивая штаны. — Он — щенок. Твоя ручная собачка, которую ты подзываешь, когда между ног зазудит. Я подал ей бюстгальтер с полу, и она его надела, не отводя от меня глаз. — Предлагаешь подзывать тебя вместо него? Я не против, трахаешься ты куда лучше него. Я натянул рубашку, а она вернула платье на плечи. — О, нет. С этого дня… С этой минуты. С этой секунды. Ты — моя девушка. — Локсли? Я не завожу серьезных отношений. — А со мной заведёшь, — твёрдо ответил я, застегивая пуговицы на рубашке. — Мы будем встречаться, Миллс. Однажды съедемся, а потом поженимся. — Молнию застегни, — с улыбкой сказала она и повернулась ко мне спиной, — будущий муж.