Дневник путешественника

Вы хотите узнать о путешествии, полном приключений и опасностей? Полагаю, что да, раз уж у вас на руках эти записи. Я же с большим удовольствием поведаю обо всём, что мне довелось пережить с того момента, как я покинул свой дом и стал путешественником. Но, не будем спешить и начнём по порядку. Меня зовут Максим. Родом из скромного города под названием Райский. Как можно догадаться из названия — это хороший спокойный город. К тому же, он небольшой. Люди здесь добрые и приветливые. Пока моё существование ограничивалось этим местом, я и не подозревал, сколь обширен и многогранен этот мир. Ранее мне в принципе не доводилось задумываться о том, что жизнь в других городах может хоть чем-то отличаться. Да и зачем об этом знать, если и дома довольно неплохо? Однако, как оказалось, стены родного уютного города скрывали за собой очень суровую и жестокую реальность, состоящую из варварства, похоти, предательств и убийств. Впрочем, на вашем месте, я бы не спешил сразу пугаться, и решать, что путешествия по миру ни к чему. Далеко не везде всё так плохо, как могло бы быть. О чём, конечно же, вы обязательно узнаете. Как я уже отметил, в Райском всё спокойно. А почему так обстоят дела? Всё просто — никто и никогда здесь не совершает ничего такого, что в других местах могли бы назвать скучной фразой «противоправные действия» или ещё более неприятным словом «преступления». Ценности жителей моей родины буквально не позволяют никому здесь совершить что-то неправильное или, чего хуже, осознанно навредить другому человеку. И дело здесь вовсе не в суровом наказании в виде смертной казни в особо жестокой форме, а также не в чрезмерной загруженности всего работающего населения... Нет-нет-нет! Просто мы не приемлем дурных поступков по отношению друг к другу, а потому никто не плюет в свой колодец и всем живётся хорошо и спокойно. А о том, что люди могут умереть не естественной смертью или от несчастного случая, болезни или, наконец, казни, а просто по воле другого человека — здесь вообще не слышали. О подобном ужасе я узнал гораздо позже. Что ещё хуже — я даже с этим смирился. Когда это произошло и мне пришлось выйти из уютного мирка в суровую реальность? Тогда мне было двадцать четыре года, я находился на перепутье и не знал, чему посвятить свою жизнь. Пока я решал, чем занять себя, отец внезапно попросил помочь его лучшему другу — Игорю. Это пожилой, ворчливый и немного глуховатый фермер. Вообще, в душе он довольно добрый человек, но при этом иногда позволяет себе быть несколько грубоватым с окружающими и говорить всё, что о них думает. И его не беспокоит, что в обществе это считается дурным тоном. Скорее всего, такая смелость связана с тем, что Игорь — один из тех немногих, кому дозволено выезжать за пределы Райского. Делает это он, правда, не по своей воле, а для поддержания торговых отношений с другими городами. Помимо него такая возможность есть только у чиновников и мэра, чем они временами пользуются. А остальные дальше собственного дома и работы-то редко выходят... Не то что бы уехать из моей родины было невозможно, просто никому это не нужно. А молодёжь, проявляющую интерес к этому, стараются оградить от суровой реальности методом убеждения, что всем нам нужно работать. Видимо, это делалось для того, чтобы не перенять ненароком чужих неприятных традиций. По этой же причине в нашем городе не бывает гостей. Мало ли чего нехорошего они привезут с собой в это закрытое уютное место... Собственно, требуемая от меня помощь, как оказалось, и заключалась в том, чтобы помочь Игорю с его работой, а заодно уехать вместе с ним ненадолго из Райского, чтобы как-то помочь с продажей продуктов. От меня, при этом, требовалось не торговать, а помогать ему таскать тяжести. Ведь возраст-то у него уже не тот, а обратиться за помощью ему было больше не к кому. — Знаешь, у меня нет особой уверенности, стоит ли мне уезжать из города... — усомнился в предложении отца тогда я. Ещё бы знать в тот момент, насколько возникавшие опасения были верны... — Глупости, у тебя это в крови! — попытался успокоить меня отец. — Вот, дядя твой тоже покинул Райский. Правда, с тех пор он больше домой не возвращался. Но ты-то едешь ненадолго! Речь шла о младшем брате моего отца — Филиппе. Всё, что я знал об этом человеке — в молодости он покинул нашу родину, а сейчас живёт в дальнем городе под названием Лиственный. Время от времени, с помощью Игоря, они с отцом писали друг другу письма. Только вот, эта тема особо не обсуждалась в нашей семье, особенно в присутствии матери, почему-то, она не жаловала дядю. А я особо не вдавался во все эти подробности и не мог сказать, хорошо ли, что он не живёт с нами. Мне даже не было известно, чем он занимается... Хотя это особо и не волновало, особенно в тот период жизни. Сказать по правде, все мои думы были посвящены только просьбе отца. Тогда я не представлял, что мне предстоит, а потому, немного поразмышляв, опрометчиво согласился. — Вот и славненько, — похлопал по плечу меня тогда отец. — Съездишь, проветришься, а когда вернёшься — расскажешь, как всё прошло. Кто знает, может тебе удастся найти своё предназначение? Откровенно говоря, перспективу работать грузчиком или торгашом я никогда не рассматривал, как цель всей своей жизни. Впрочем, если уж быть совсем честным, тогда у меня и не было никакой особой цели, кроме одной — как можно чаще быть рядом с Мариной. Ох, Марина... В детстве — моя лучшая подруга, с которой мы всегда были рядом. В те времена мне даже не приходилось выбирать с кем играть — с ней или мальчишками, ведь она отлично ладила с остальными ребятами, а потому я мог всегда быть рядом с ней. Теперь же мой разум видел в ней не просто подругу, а даму сердца. И хотя я не позволял себе зайти слишком далеко, во мне жила уверенность, что когда получится надёжно закрепиться в обществе и стать надёжной опорой для любимой — я обязательно сделаю её своей женой. А пока мы ограничивались просто очень тёплой дружбой, что нас двоих, в общем-то, устраивало. Сама Марина, кстати, в отличие от меня, уже давно определила, что ей интересно. Талант ладить с окружающими детьми продолжил проявляться в этой очаровательной голубоглазке и после того, как она выросла. Возможно, именно поэтому в моей подруге зародилась мечта работать с детьми, а потому она усердно готовилась стать воспитателем. Учитывая её добрый, но, вместе с тем, строгий характер в сочетании с умением привлекать к себе внимание, Марина без проблем справлялась с ребятами. Так что все шансы посвятить себя этому делу у неё были, чему я, конечно же, только радовался. Словом, меня даже привлекало это её умение строить работу с детьми. Ребятня любого возраста слушала с открытым ртом всё, что она говорила, и выполняла каждое выданное задание. Это не могло не восхищать и не наводить на мысль, что эта очаровательная девушка станет в будущем не только восхитительной женой, но и потрясающей матерью. Вот и в тот момент, когда встал вопрос о моём отъезде, она была погружена в изучение педагогики, чтобы стать одной из лучших в этом деле. А потому я не стал отвлекать подругу от важных дел и решил посвятить в подробности по возвращению. В конце концов, у меня не было планов уезжать надолго. Перед тем, как отправиться в путь, я был вынужден ещё и стаскать все ящики с урожаем на продажу в повозку Игоря. В былые времена он и сам прекрасно справлялся с этим делом и не просил никого о помощи. Теперь же возраст и былые физические нагрузки давали о себе знать в виде боли в спине. Так что в последнее время он стал всё чаще привлекать на помощь местных молодых ребят, хотя, лично я ранее эту работу усердно избегал. А вот ездить торговать в чужих городах он ещё не просил никого, а если точнее, ранее Игорь категорически отказывался от сопровождения. Видимо, к тому моменту его уверенность в собственных силах стремительно падала, и мужчина решил подстраховаться и принять помощь. — Ты опоздал, — проворчал Игорь, встречая меня у своего дома. На самом деле я пришёл с лёгкой пятиминутной задержкой. Но, очевидно, сборы он начал пораньше, ведь в повозку уже было помещено несколько ящиков. Исходя из того, что рядом не было больше никаких помощников, можно было догадаться, что грузил их сам фермер. И в целом, судя по виду, было сложно сказать, что он испытывал какой-то дискомфорт. Ненароком мне даже показалось, будто не нужна ему никакая помощь и вовсе, просто он хочет перекинуть свои дела на других, покуда есть такая возможность. Впрочем, свои сомнения на его счёт я отмёл, как только старик показал мне всё, что нужно будет погрузить. Оказалось, проделанную им работу можно считать каплей в море того, что предстояло стаскать мне, ведь там было довольно большое количество коробок. Но куда было деваться? Чем вздыхать я взялся за работу, которой было непочатый край, чтобы поскорее закончить. Игорь, к слову, не стоял в стороне и не только ворчал, раздавая указания, что и как лучше поставить, но и помогал мне работать, что значительно ускоряло процесс. Между делом мы перекидывались словами. Ранее мне не доводилось так близко общаться с ним, хоть он и друг моего отца и часто заходил к нам в гости. Обычно мы ограничивались парой фраз, чего нам обоим с лихвою хватало. Теперь же я немного пожалел, что избегал бесед с ним, ведь собеседник из него оказался приятный. — И всё же, не уверен, смогу ли я стоять за прилавком?.. — признался я. — За каким ещё поплавком? Ты на рыбалку собрался? — Ах да, совсем забыл! Единственным существенным недостатком Игоря была его небольшая и в то же время избирательная глухота, из-за которой временами он мог ослышаться. Видимо, мои слова прозвучали тогда слишком тихо. — Я не о поплавках и уж тем более не о рыбалке, — повышая голос пришлось объяснять мне. — Просто я не понимаю, почему ты решил попросить о помощи именно меня, — хоть Игорь и был намного старше, он терпеть не мог, когда молодёжь обращалась к нему на «вы», а потому и я позволял себе некую фамильярность по отношению к нему. — Куда ты берёшь помидоры? — перебил ход моей мысли старый фермер. — Коробки с твёрдыми продуктами сначала расставь, а на них уже — мягкие! Я опустил ящик с нарисованным томатом и потянулся к тому, где было изображено яблоко. Не хотелось повторять ошибку, а потому стал браться за дело внимательнее. — Я и не просил, — спокойным тоном добавил он, явно отвечая на мой ранний вопрос. Стоп, что? Как это не просил? Тогда зачем отец отправил меня сюда и почему обязали таскать все эти ящики? Это звучало крайне странно, и было непонятно, кого следовало бы обвинить в плохой памяти или старческом слабоумии: отца или Игоря. Оба они были ещё в здравом уме и не отличались забывчивостью. А мысли о том, чтобы кто-то из них, например, папа, обманул меня, даже не могли возникнуть в моей голове, настолько было сильно доверие между нами. Я так и встал в ступоре с ящиком яблок в руках, не думая о тяжести. Кто знает, сколько бы мне пришлось так стоять, если бы Игорь не обратил внимание на возникшее недоумение и не продолжил: — Вообще-то, это было желание Николая, — речь шла о моём отце. — Ему надоело, что ты без дела сидишь, вот он и обратился ко мне, чтобы я прокатил тебя, немного пир показал, да полезным чем занял. Не знаю, зачем тебе пир, если и тут неплохо кормят, а вот поработать и заработать деньжат будет гораздо лучше, чем плевать в потолок. Вот я и согласился сделать исключение и взять тебя с собой. Выходило, что Игорь делал своего рода одолжение мне. Что касается «пира», я сразу понял, что он наверняка неправильно расслышал моего отца и речь скорее всего шла о мире. Либо что-то оказалось за гранью понимания. В любом случае, пришлось задуматься над всем этим. Что такого особенного я увижу в других городах, чего нет дома? Меня распирало от любопытства, а потому я продолжил интересоваться: — А места, куда мы едем, разве чем-то отличаются от Райского? Игорь одарил меня холодным взглядом, будто услышал нечто глупое. — Мы начнём наш путь с Вайлдвеста. А отличается ли эта дыра чем-то от нашей или нет — ты определишь сам. Было не очень приятно слышать характеристику «дыра» в отношении нашей родины, но таков был характер Игоря — он говорил всё так, как считает нужным. Мне оставалось молча принять его точку зрения, чтобы ненароком не оскорбить его и не поссориться. Главное, я узнал о том, с какого места мы начнём наш путь, что уже по-своему радовало. Мои представления о том, что это за город и что мне там предстоит увидеть, были крайне скудными. Но и утруждать себя попытками представить, какая может быть разница между Вайлдвестом и Райским, я не стал. Ведь это может быть всё что угодно: от отличий в населённости до каких-то архитектурных изысков. На большее фантазии не хватало. В целом же, ожидалась скучная поездка, где я тягаю ящики и торгую фруктами, да овощами. Других вариантов в силу не богатых представлений, мой разум просто не рассматривал. А о том, что я могу увидеть в соседнем городе что-то интересное или необычное и мысли не возникало. Меня, как и других, в принципе не беспокоило, чем они там всем живут. Достаточно было знать, что там «нечего делать» и «ничего не растёт». Впрочем, и обсуждения жизни Вайлдвеста никогда в общем-то и не было. Все мы жили только Райским и его внутренними проблемами. Когда мы завершили грузить повозку, Игорь проворчал, что я мог бы работать и побыстрее. Но я не обижался, поскольку знал, что это своего рода проявление благодарности с его стороны. Хоть и специфичное. Поскольку дело уже шло к вечеру, Игорь решил, что лучшим будет отдохнуть и со свежими силами отправиться в дорогу с раннего утра. А так как после проделанной работы я чувствовал, что валюсь с ног, идея получила абсолютную поддержку с моей стороны. — Значит, завтра утром ты заедешь за мной? — уточнил я. — Всё верно, завтра утром ты придёшь ко мне домой, — довольно улыбнулся фермер. Порою, меня терзали подозрения, будто Игорь притворяется, что плохо слышит. Вот и в этот раз не было уверенности — это неверно он расслышал вопрос, или просто издевался? Наличие транспорта позволяло ему с лёгкостью забрать меня, но, видимо, по каким-то причинам он не хотел этого делать. Это раздражало, но я был слишком замученный для споров, а потому предпочёл принять вариант Игоря и попрощаться, чтобы неспешно зашагать домой, сохраняя надежду, что за ночь моё тело не решит развалиться. Домой я заходил тихо, чтобы не беспокоить родителей. Как оказалось, не зря, поскольку на пороге мне довелось случайно услышать отрывок из их разговора. То был один из немногих случаев, когда они ссорились, чтобы было весьма неприятно. Прежде чем решить, вмешиваться или нет, я решил немного послушать, чтобы понять, в чём проблема. Из контекста, в маминых воплях удалось распознать, что она встретила идею моей внезапной подработки, спланированной отцом, без особого восторга. Очевидно, маме было неприятно, что её мнение никто не взял в расчёт, о чём она и спешила сообщить. На самом деле, матушка не была истеричной скандалисткой. Просто она всегда старалась быть в курсе событий и держать всё под своим контролем. Обычно, предугадывая возможные последствия, никто не противился этому её желанию. От того идея отца, решившего нагрузить меня внезапной работой, казалась ещё страннее. Очевидно, папа с самого начала предвидел категорический отказ матери. Но он так хотел провернуть всё это, что решил поставить её практически перед фактом. Теперь же пришлось столкнуться с последствиями такого поступка. — Ладно, раз уж ты не хочешь услышать меня, тогда я пойду к Игорю и поговорю с ним, — после долго спора заявила мать. — Уверена, в отличие от тебя у него хватит мозгов, он всё поймёт и откажется от этой глупой затеи! Было немного обидно, что матушка хотела решить этот вопрос, не спросив моего мнения. Возможно, если бы она поинтересовалась, нужно ли мне это, и попросила отбросить непонятную затею, я бы без промедлений и сожалений сделал это. Ведь инициатива принадлежала не мне, да и особо сильного желания как такового и не было. Теперь же оно появилось. Не столько ради того, чтобы поехать куда-то, а чтобы доказать свою самостоятельность. Ведь если я продолжу зависеть от решений остальных, то так и не продвинусь на жизненном пути. Судя по звуку шагов, мама направлялась к коридору, чтобы привести свой план в действие. Я поспешил к двери наружу, чтобы сымитировать, будто только пришёл и не в курсе их беседы, однако она так и не вышла из комнаты. Кроме того, резко наступила тишина. Чтобы разобраться в чём дело, я немного приоткрыл дверь, чтобы увидеть, как отец держит в своих объятиях мать. Довольно мило со стороны было наблюдать, как низенькая возмущающаяся женщина упирается лицом в грудь статного мужчины. Хотя матушка и могла вспыхнуть, когда её что-то не устраивало, всё же, она была отходчивой. И отец это знал. А потому дал ей высказаться, а когда дело дошло до края, он решил прибегнуть к тяжёлой артиллерии и успокоить её своей лаской. Умный ход, должен признать. — Наталия, — тепло обратился к матушке мой отец, нежно поглаживая её по голове, — Максим взрослый парень и ему нужно немного свободы. А то он слишком долго сидит на перепутье. — Ты конечно в чём-то прав, Коля, но мы говорим о поездке в другой город. Ты хочешь, чтобы он заразился таким же бредом, как и твой младший брат? Я уже давно догадывался о нелюбви моей матери к дяде, но было неясно, связано ли это с его переездом в другое место, или же проблема таилась в чём-то ещё. Мне хотелось влезть в разговор и подчеркнуть, что хоть и не знаю своего дядю, но, всё же, я — другой человек. Но вовремя остановился, понимая, что это неэтично, поскольку они догадаются, что мои уши всё это время подслушивали. Так что я тихо побрёл к себе в комнату, давая им возможность разобраться между собой без посторонних. К тому же, физически моё тело было слишком измотано, чтобы тратить драгоценное время отдыха на их проблемы. Тем более теперь, когда мой настрой проснуться пораньше и отправиться в путь закрепился в моей голове. Оказавшись в любимой постели я смог спокойно вздохнуть. Теперь уже меня не беспокоили проблемы родительских конфликтов и завтрашнего дня. Также мой разум и не утруждал себя воспоминаниями о том, как мне пришлось напрягать собственное тело. Вместо этого мозг погрузился в свои собственные мысли. Почему меня никогда не привлекал физический труд? Вот, я поработал немного, а теперь мне хорошо и уютно в кровати. Нет, это ужасно! После всех нагрузок в теле не было никаких сил, чтобы подняться и, например, хотя бы помыться. Пусть мне и было комфортно лежать, на самом деле ощущалась какая-то разбитость. В попытках вспомнить, когда в последний раз так трудился, я осознал, что по сути дела, никогда. Ещё со школьных лет любыми удобными способами мне удавалось избегать чрезмерного перенапряжения за счёт работы попроще. И, видимо, это дало о себе знать. У нас, в Райском, очень многие посвящали себя именно физическому труду. Даже мой отец много напрягался, когда занимался ремонтом и строительством домов. Но к забиванию гвоздей и долбёжке стен сердце меня никогда не вело. А к чему, собственно, оно вело? Когда-то я пытался трудиться на кухне, подобно матери, работавшей поваром. Но не ошибки в применении ингредиентов и непропорциональное добавление специй показали мне, что это не моё, а чуть было не сгоревшая по моей вине кухня. Были в прошлом и неоднократные попытки заниматься фермерским делом, но и тут не срослось. То переборщил с удобрениями и сгубил урожай картошки, то пропалывая сорняки, я случайно ободрал всходящие огурцы, перепутав их с сорняками. Было и такое, что, позабыв все рекомендации, я наобум кормил соседских коров клевером, сырым горохом и свежесрезанной травой без обработки. Казалось бы, мелкая оплошность, только вот в стойбище стоял такой запах и столько отходов было, что ужас! К слову, мне же потом и приходилось всё это убирать, пока животных приводили в порядок. Словом, не моё это. А подобная картина наблюдалась и в других случаях. Так вот и вышло, что на фоне всех остальных я выглядел праздным бездельником, хотя мне просто ещё не удалось найти род деятельности, который давался бы без проблем. От того и идея попробовать себя в выездной торговле вызывала смешанные чувства. С одной стороны, мне хотелось верить, что там может выйти что-то дельное. С другой — я ожидал какого-нибудь подвоха, как это выходит обычно, из-за которого в очередной раз провалюсь. Последнюю мысль закреплял случай, когда я думал хаотично по-быстрому раскидать ящики с продуктами, а на деле надо было учитывать не только размер каждой коробки, но и её содержимое. Иначе был риск не только того, что конструкция развалится посреди дороги, но и что при повреждении ящиков, их жёсткое содержимое раздавило бы мягкое. В общем, там тоже своя наука. Так я и лежал бы, погружённый в собственные мысли и самокопание, если бы отец не зашёл в комнату и не отвлёк меня. — А мы и не заметили, когда ты вернулся, — обратился ко мне он. — Давно дома? — Достаточно долго, чтобы не смотреть как вы с мамой грызётесь и сюсюкаетесь, — тихонько пробурчал я, заняв сидячее положение. — Оу, значит достаточно давно... — на секунду мне показалось, будто отец готов покраснеть, но он тут же пришёл в норму и присел рядом со мной. — Выглядишь измотанным. Как всё прошло? Я без особых подробностей поведал, как таскал ящики. Уточнять, что мне известно, кто втянул меня в это дело, я не стал —не хотелось прослыть неблагодарным сыном. Отец же одобрительно кивнул, довольный услышанным. — Надеюсь, всё пройдёт успешно и ты справишься со своей работой, — добавил он. «Ну или поврежу весь товар, ошибусь при подсчёте денег и испорчу торговые отношения Игоря» — впрочем, озвучивать это предположение я не стал, а вместо этого пообещал, что постараюсь не разочаровать. — Ты никогда не разочаруешь меня, сынок, — мягким и снисходительным голосом сказал отец. Было очевидно, что я не раз огорчал его, просто он не хотел расстроить меня. Но и обижаться на папу не получалось. Самому было стыдно осознавать, что я не такой же трудолюбивый, как все остальные вокруг. От этого приходилось чувствовать себя белой вороной. Конечно же, мне хотелось быть как и другие и приносить не меньшую пользу людям. И, кажется, отец прекрасно понимал это. — Послушай, сынок. Я не жду от тебя больших подвигов или что ты проявишь себя как торговец от Бога. Просто, совмести приятное с полезным. Помоги старику и хорошо проведи время, — говоря последнее, он протянул мне небольшой кошель с деньгами. Я не знал как реагировать на это. С одной стороны, дополнительные финансы никогда и нигде не помешают, особенно если своих на руках-то и нет. С другой — мне было стыдно за себя, и даже возникло ощущение, что в комнате сидит малыш, который клянчит отцовские средства. Но, как бы я не смущался и не пытался отказаться, папа настоял, что ему будет намного приятнее, если сын прекратит корчить скромника. И, чтобы не оскорбить его, пришлось всё-таки сдаться и принять предложение. В голове, правда, боролись две мысли: вернуть деньги по возвращении домой или же потратить их потом на Марину. В любом случае, планов бездарно растранжирить в поездке их у меня не было. Довольный полученным согласием отец оставил меня одного. Посредством волевых усилий я всё же заставил себя помыться и привести в порядок внешний вид. А когда все стандартные процедуры закончились и тело завалилось в кровать — силы окончательно покинули меня, вынудив отключиться.

***

Я не привык вставать слишком рано, тем более после изнурительной физической нагрузки, а утро меня встретило приличной ломотой в теле. Честно признаюсь, в тот момент мне хотелось проклясть всё на свете и отказаться от затеи ехать куда-то. Но, то ли воспитание, то ли что-то ещё заставило пересилить все приятные соблазны и встать. По мере того как я шевелился, приходилось испытывать смешанные чувства. Хоть с каждым движением мне и становилось лучше, но вместе с тем ощущалась сильная физическая боль. Последняя раздражала, но в то же время было в ней что-то приятное. Она создавала ощущение, будто тело стало лучше, сильнее. Хоть утро и было раннее, мои родители уже во всю бодрствовали. Оба готовились к предстоящему рабочему дню. Матушка причём не только приготовила завтрак для всей семьи, но и дополнительно подготовила бутерброды и пирожки в дорогу для меня и Игоря. Мне она не высказала никакого негатива относительно моего участия в поездке, значит отец смог решить с ней все вопросы. И это по-своему радовало. Плотно позавтракав любимым жареным картофелем с мясом, я собрал небольшую походную сумку. Учитывая, что отъезд не планировался слишком длительным, было разумно ограничиться минимальным количеством сменных вещей. Рассчитывая на наступающее похолодание, я оделся потеплее, отдав предпочтение плотным брюкам, рубашке и куртке, вместо лёгких вещей. Захватив бутерброды, сумку с одеждой и деньги, я попрощался с родными и побежал к Игорю. Не то что бы я опаздывал, наоборот, вышел гораздо раньше, чем нужно. Просто мне неожиданно захотелось растрясти и приободрить своё тело, чтобы не скиснуть в дороге. В городе тем временем уже жизнь била ключом. Многие люди собирались и шли на работу. Кто-то кормил скот, другие спешили в теплицы поливать урожай, третьи активно подметали улицы. Между делом некоторые жители Райского делали краткосрочные перерывы, чтобы перекинуться парой приветственных фраз. А были и те, кто активно общался не отрываясь от дела, покуда опыт и род занятия позволяли это. Не хватало только мамочек, которые вели бы детей на занятия. Но те скорее всего в это время пока ещё собирали своих отличников и троечников. Кто-то из этих ребят уже наверное подготовился и послушно ждёт команду, когда можно будет идти. А некоторые, скорее всего, ещё лежат в своих постелях, пока родители стараются их растолкать и поспешно собрать. По крайней мере, я надеюсь на это. Было бы обидно осознавать, что больше никто не вёл себя так в детстве. Со стороны могло бы даже показаться, будто ранним утром жизнь в Райском кипит активнее всего. Но это далеко не так. Весь город стоит на ушах вплоть до самого вечера. У населения нет времени на праздный отдых и безделье. Считалось, что относительные поблажки получают лишь юные ребята, но и это не так. На самом деле, их сильно грузят домашней работой. Правда, когда дети её полностью сделают, у них есть полноценное право гулять и веселиться, чем все, разумеется, добросовестно пользуются. Пожалуй, гораздо большими бездельниками является молодёжь, находящаяся на перепутье подобно мне. Таких людей очень мало, ведь обычно жители Райского определяют чем хотят заниматься ещё в школе. И всё же, мы есть! Но это не значит, что каждый из нас совсем уж лентяй. Сидеть без дела в Райском считается дурным тоном, а потому молодые ребята получают возможность пробовать себя в разных направлениях. А уж где душа ляжет — там всему и научат. Правда, и тут есть свои ограничения. К двадцати пяти годам, всё же, нужно найти свою нишу и посвятить ей всю свою жизнь и имеющиеся силы. Это было негласное правило, которое все добросовестно соблюдали. Иначе... Честно говоря, я не знаю, что будет иначе, ведь ни с кем ещё за мою жизнь не происходило этого самого «иначе». В любом случае, у меня в запасе было меньше года, а потому мне нужно было приложить все усилия, чтобы ненароком не узнать, что ждёт людей, просрочивших выбор. Быть может, власть уже сама определит за меня, чем заниматься? А может и чего хуже... Но времени размышлять об этом у меня не было, поскольку я, наконец, дошёл до пункта назначения. На этот раз Игорь встретил меня в своём обычном настроении, то есть, ворчанием: — А ничего полегче из одежды у тебя не было? — Да не такая уж моя одежда и тяжёлая, — пробормотал я, тут же поняв, что сморозил на не до конца проснувшуюся голову. — Согласен, не квёлая, — ответил Игорь. Иногда я радовался, что у него слабоватый слух. — Только проблемы не в этом. — Лучше уже ответь, что не так с моей одеждой?! — не выдержал я. — Да ты от жары подохнешь со своими курткой и тёплыми штанами! — вспылил он, правда, тут же его лицо смягчилось. — Хотя, наверное, тут моя вина, что не предупредил. Ты взял что-нибудь полегче и посвободнее? Я решительно не понимал, о чём он говорит. Очевидно, спросонья голова плохо работала не только у меня... Чтобы не тратить время впустую, оставалось лишь отрицательно покачать головой, давая понять, что я оделся соответственно погоде, которая, всё-таки, стояла достаточно прохладная, если не холодноватая. Ни о какой жаре у меня и мысли не было. Да и сам Игорь был одет также тепло, о чём я ему напомнил. Но в ответ он лишь наградил меня привычным ворчанием: — Ну я-то додумался взять сменные вещи! — сказав это Игорь смачно сплюнул. Таковы уж были его манеры. — Ладно, разберёмся на месте, нечего тратить драгоценное время. Мы сели в повозку и направились прочь из города. По дороге Игорь объяснял, насколько важной является его миссия. Причём не столько для Райского, сколько для жителей других городов. Например, в Вайлдвесте, куда мы держали путь, довольно сухая и не очень плодородная почва, в отличие от нашей. Так что там продукты моей родины ценятся больше всего. Хотя, и в других местах эти фрукты и овощи любят за отличный вкус и высокое качество. Когда мы выехали за пределы Райского, я сообщил Игорю о том, что захватил с собой кое-что перекусить и буду рад угостить его. Игорь очень любил матушкину стряпню, так мой жест в какой-то степени воодушевил моего спутника. Всю дорогу мы проводили время за болтовнёй, время от времени закусывая мамиными бутербродами и пирожками, в приготовление которых она вложила свою душу. Иногда, конечно, приходилось говорить слишком громко, иначе выходили недомолвки, но они скорее забавляли и развлекали, чем раздражали. До сих пор не могу вспомнить, сколько длилась наша поездка. Одновременно казалось, что мы едем довольно долго, но вместе с тем время летело быстро. Впрочем, меня это особо не заботило, главное — я неплохо проводил время. А приятным бонусом к этому у меня окончательно перестало болеть тело. Наконец, днём мы подъехали к Вайлдвесту. Перед тем как оказаться на границе города, Игорь попросил меня побольше молчать и действовать, как он говорит. Помимо этого он пытался рассказать что-то ещё, но я слушал его вполуха, потому что в голове стояла только одна мысль — «почему тут так жарко?».