Семь минус один равно ноль, вы же знаете…
Яркие вспышки фотоаппаратов ослепляют глаза, смартфоны не перестают снимать на видео, а то и вовсе вести прямой эфир. Но радости от этой бесконечной съёмки нет совершенно ни у кого из присутствующих. Хоть и стоит огромная толпа фанатов, и то, только те, кого вообще пустила охрана. Территорию здания оцепили полицейские и штат охраны «Big Hit». Здесь не так много журналистов, которые уже сегодня настрочат самые кричащие заголовки. Ах, если бы это был сон… страшный сон, после которого можно сесть и всем вместе посмеяться и дружно выпить чаю. Однако, это самый настоящий ужас наяву. Впереди всей процессии идёт Бан Шихёк и несёт фотографию в рамочке с чёрными лентами, а следом идут шестеро мемберов и несут дубовый гроб, обёрнутый тканевыми ритуальными символами. У каждого на лице застыл шок, сопровождаемый мокрыми дорожками слёз. Повсюду только и слышны перешёптывания людей: — Как же так? — Совсем молодой ещё! — Говорят, несчастный случай. — Да подстроено всё это! — Бедные BTS, как же они теперь будут без него? — Группа распадётся? — Нет, только не это! Я не выдержу. — Тише вы! Подушечки пальцев ощущают гладкость дубового дерева. В горле ком стоит вот уже третьи сутки и всё никак не выходит, даже поесть не даёт, отчего желудок уже, похоже, прилип к позвоночнику. В глазах застыли кристальные слёзы, которые словно стекло режут веки до крови. Сердце остановилось ровно в тот момент, когда сообщили, что его больше нет. Руки Чимина трясутся от напряжения, он смотрит в спину Хосока, который тоже несёт гроб, и понимает, что сейчас закричит… вот сейчас… колени подогнутся и крик вырвется наружу огромной лавиной. Чёрный галстук душит, брючный костюм траурных тонов вызывает почему-то чесотку, невыносимо хочется содрать с себя кожу живьём. Снова вспышки в глаза, отчего морщится Намджун, стараясь сохранять рассудок и не поддаваться эмоциям в такой момент. Джин тихо плачет, пока остальные наблюдают, как его идеальная красота обагряется болью утраты. Вдалеке поёт нанятый хор, чтобы проводить их брата в последний путь. Слышны всхлипывания родных, мать и отец погибшего идут следом, старший сын которых кое-как волочит ноги, ведь его младший любимый братишка отправился на небеса, даже не попрощавшись. Всё так неожиданно произошло. Неожиданно для всех. Для мемберов. Для родителей. Для АРМИ. Для всего мира. — Седжин, помоги, — слышен голос позади. Менеджер тут же подрывается, кивает и берёт гроб в том месте, где его держал Чонгук. Гук делает шаг к Чимину, кладёт руки ему на талию и склоняется к уху, прошептав так, чтобы никто не услышал: — Чимин, отпусти! Ты сейчас в обморок грохнешься. — Н-нет, — мямлит Пак, но с болью в груди отпускает тяжесть, предоставляя кому-то из стаффа встать на его место, чтобы донести гроб до чёрного лимузина. Чонгук отводит Чимина в сторону. Чим уже не сдерживается, поворачивает голову влево, смотрит на гроб и плачет. Всё, чего ему хочется в действительности — это умереть. Чтобы забытье накрыло с головой, отшибло память, заснуть и отключиться. Самое главное — не чувствовать. Чимин не хочет ничего чувствовать. Он этого не поднимет. Он не справится. Губы трясутся в немой мольбе. «Господи, сделай так, чтобы этого не было! Умоляю, верни всё назад!». Дикая острая пульсирующая боль пронзает сердце. Грудь как будто обмотали тяжёлыми кованными цепями. Боль адская, что хочется разорвать себя, лишь бы добраться до источника, лишь бы это прекратить. — Верните его! Верните его! — начинает кричать в голос Чимин, принявшись вырываться из рук Чонгука. Все обернулись, но организаторы похорон только всех поторапливали. Изумлённые вздохи публики и нечитаемые взгляды вокруг. — Чимин, перестань! Тихо, — пытается усмирить его брюнет, но Пак отчаянно вырывается. И плевать, что смотрят сотни пар глаз в эту секунду. Плевать уже на всё! Репутация, идеальное лицо, достойное поведение… Пошло оно всё к чёрту! У Чимина ноги не слушаются, он закрывает лицо руками и горько плачет. Он плачет так отчаянно, так сильно и так долго, пока не остаётся никаких сил, чтобы кричать. Эта боль внутри. Она чёрной дырой засасывает в себя последние надежды, мечты и веру во всё лучшее. Она превращает Чимина в пустую оболочку, внутри которой уже нет даже ненависти ко всем. Нет ничего. Пак Чимин полностью выгорает изнутри и оседает пеплом на свои собственные ноги, которые всё-таки подкосились, оттого он падает на асфальт, но его успевает придержать Чонгук. Блондинистые волосы Пака были идеально уложены, но теперь хотелось их вырвать с корнем, может, тогда физическая боль заглушит душевную. Ведь оторвали его частичку, его душу, его сердце. Вспышки камер продолжаются, но теперь многие направлены на Чимина. Конечно, такая сенсация: айдол истошно кричит на похоронах мембера. — Поднимайся сейчас же, — приказывает Гук, поднимая друга на ноги. А столь сильному Чонгуку сделать это не так уж и сложно. Он ловко подхватывает Чима за подмышки, как марионетку, и заставляет встать на ноги. Истерика начинает возвращаться. Чимин чувствует, как чувство безнадежности и безысходности снова окутывает его с головой, берёт в плен, забивается в лёгкие и не даёт дышать. Пак крупно подрагивает, диким взглядом безумца смотрит на уносящийся гроб и не сдерживается. Слёзы всё же не смогли долго скапливаться в веках и начали катиться по щекам, размазывая тональный крем с пудрой и тушь на ресницах. Эмоции били через край, как и обещались. Чимин бы всё отдал, лишь бы больше не слышать слова о том, что его больше нет, от которых будто тысячи иголок впиваются в кожу. К ним тут же подбегает работник компании, расталкивая застывших в сторонке TXT: — Уводи его отсюда немедленно! — и отходит, спешно говорит что-то в рукав пиджака, прислушиваясь в наушнике к тому, что вещают сотрудники безопасности. Гук кивает, сильнее плечо Чимина пальцами сжимает и ведёт его в здание. Пока они идут ко входу, Чим с взглядом матери погибшего сталкивается. На ней чёрный берет, она плачет и вытирает платочком мокрые дорожки со своего постаревшего лица, пока супруг обнимает её за плечи и просит держаться. «Хм, а разве стоит теперь держаться за эту жизнь?» — Пусти меня! Пусти меня! Он жив… этого не может быть, — вопит Чимин, когда Чонгук толкает его в туалет. — Он жив, пусти меня к нему! Я разбужу его! Он просто спит… — Чимин, да очнись ты, — младший трясёт его за плечи, но видит только надвигающееся безумие в глазах друга. Но Пак не слушает. Он мембера от себя отталкивает и к выходу рвётся. Кричит несвязные между собой слова, словно шизофреник. Пищит и бьёт кулаками в плечи Гука, когда тот пытается умыть его лицо водой, льющейся в раковине. — Он проснётся. Вы мне все врёте!!! — в очередной раз орёт Чимин, за что получает сильную пощёчину от Чонгука, у которого, блять, нервы тоже не железные. Ему тоже хуёво, его тоже разрывает от боли, но терпеть вопли хёна сил просто нет. Это уже третьи сутки продолжается. Пак испуганно поднимает глаза на брюнета, прикладывает руку к месту удара на своей щеке, которая вмиг стала красной даже сквозь пудру. Хотелось плакать ещё громче, чтобы сама Вселенная услышала его обиду. — Успокойся, нахуй! Мне тоже плохо. Но держи себя в руках! — Чон грубо хватает блондина за воротник и трясёт, чтобы эта истеричка, наконец, поняла одну очевидную вещь: — Мин Юнги мёртв!!! — … — … — Нет, — жалобный шёпот, почти писк, как у выброшенного из тёплого дома котёнка. — Ты врёшь мне. Ты специально мне врёшь… Я не видел его тела, значит, ты мне врёшь. — Очнись уже! Хватит вести себя, как ребёнок. Чонгук грубо отталкивает от себя Чимина и поворачивается к зеркалу, висящему на стене. Плескает в лицо холодную воду из-под крана и смотрит на собственное отражение. Длинная чёрная чёлка кудрявится и закрывает уголки карих глаз, которые тоже постепенно наполняются солёной жидкостью. Чимин опускается на пол безвольной куклой прямо на кафель, подогнув колени к подбородку. Кусает алые губы в сотый раз, мотает головой в стороны, не желая верить в действительность. — Он же обещал мне… что будет всегда со мной. Он обещал, — голос тихий и такой жалостный, отчего Гук невольно зажмуривается, упёршись кулаками в раковину. — Он обещал мне… Через минуту в туалет заходит менеджер. Седжин держит телефон в руке, чтобы всегда быть на связи с организаторами, смотрит на сидящего на полу Чимина, бубнящего всякий бред, на Чонгука, который дышит через рот с опущенной головой, и тяжело вздыхает, почёсывая лоб. — Пора ехать на кладбище. — Ему нельзя. Он не сможет, — отзывается Гук, не поднимая век. — Чимин… — менеджер подходит к айдолу ближе и приседает на корточки. — Чимин, ты слышишь меня? — тот не реагирует, словно Седжина и нет вовсе. Мужчина хмурится, достаёт из внутреннего кармана пачку успокоительных и даёт одну белую таблетку Чимину, точнее заставляет его открыть рот и кладёт лекарство на розовый язык парня. — Чонгук, я дал ему успокоительное. Ребята уже ждут вас у автомобилей. — Угу, — Чон кивает, повернувшись к нему лицом и поглядывая на страдающего друга. Чимин хлопает ресницами, будто вот-вот уснёт. Видимо, успокоительное сильное, раз приходится им двоим с менеджером поднимать Чимина на ноги и вести к выходу. Всю дорогу до кладбища Чимин был в объятиях Тэхёна, который всю церемонию пребывал с застывшей мимикой, однако, его эмоции выдавали мокрые дорожки на щеках. Он не рыдал в голос, не рвал на себе волосы, не закидывал в себя соджу, как это активно делал Хосок уже второй день, не выдерживая нервной нагрузки от столь болезненного события. Да что там… это трагедия вселенского масштаба. Этот мир покинул самый добрый, искренний, талантливый и ранимый котик бантан, оставив после себя миллионы плачущих людей. Сокджин всю дорогу сидел рядом с Чимином и Тэхёном и ласково гладил Пака по волосам, потому что не мог представить, каково сейчас, должно быть, ему тяжело. Ведь все пятеро потеряли дорогого друга, а Чимин потерял ещё и любимого парня, с которым встречался на протяжении пяти лет. Пять лет! Пять лет любви, страсти, ссор, ненависти, слёз и брошенных в порыве ревности фраз. Пять лет абсолютной свободы от предрассудков, ведь однополые отношения только недавно перестали так активно засирать. Пять лет доверия, взаимных обещаний и клятв никогда не предавать друг друга. И столько лет на сцене, рука об руку, голос к голосу, душа к душе… И вдруг наступает момент, который перечёркивает всё. В одну секунду столкновения металла мир рухнул. Мечты сгорают с каждым вздохом и осознанием, что случилось. Похороны проходят в тихих рыданиях родственников. Чимин, которого накачали успокоительными, стоял как статуя, придерживаемый всхлипывающим Сокджином, и пропускал мимо ушей язвительные речи в его сторону. «И ради этого парня Юнги отказался от женитьбы. Фу!» «Как у него только наглости хватило, чтобы прийти сюда?!» «Это всё точно из-за него» Чимин не чувствует почвы под ногами, как и своё тело. Он готов отдать всё, лишь бы вернуть Юнги. Он только и делает, что шепчет в небо: «Заберите мои крылья, заберите мой талант, заберите мой голос, только отдайте мне Юнги! Прошу, умоляю!». Но там, на небесах, его никто не слышит, и Чимин в диких рыданиях давится собственным бессилием перед судьбой. Церемониальная речь о том, каким Мин Юнги был хорошим человеком, талантливым артистом, верным другом, соратником, одарённым музыкантом и прекрасным сыном. А затем поминки в закрытом ресторане. Тишина, перешёптывания, хотя бы вспышек камер нет, так как фанатов и журналистов не пустили внутрь, чтобы только самые близкие смогли посидеть и выразить друг другу соболезнования, но прежде всего семье погибшего. — Может, хватит? — шикает Джун, глядя на то, как Хосок опрокидывает в себя вот уже восьмую рюмку. — Отвали, — рычит шатен и выпивает рисовую водку, морщась от вкуса алкоголя, но ещё больше от самого себя. Джин тихонько говорит с Седжином и кивает головой, Чонгук сидит напротив Чимина и нервно трогает свой подбородок. Пак пьёт воду из стакана, который придерживает Тэхён и поит блондина, как маленького. Гук решает перевести взгляд на фотографию, что стоит на высокой тумбе. На ней изображён Юнги с теми же тёмными волосами, уголки его губ приподняты, а руки обвивают чёрного цвета гитару. Именно на ней он мечтал сыграть, когда группа получит «Грэмми». Но, видимо, не судьба…***
Ближе к вечеру участники группы приезжают в общагу. С порога их встречают люди из стаффа, которые выносят коробки, наполненные вещами. Чимин оглядывает всех присутствующих и понимает, что сотрудники выносят вещи из его с Юнги комнаты. — Нет, прекратите, — Пак бежит в спальню и останавливает мужчин, которые только и делают, что скидывают в коробки все вещи Юнги подчистую. Одежда, обувь, сумки, аксессуары, мягкие игрушки, подаренные АРМИ, кепки, постель и покрывала с кровати, фотографии, висевшие до этого на стене, наушники, ноутбук, блокноты и ещё куча всех тех вещей, которые Юнги сюда лично перевозил, чтобы спокойно обитать в общаге со всем необходимым, несмотря на то, что есть собственная квартира. — Оставьте всё на месте! — вопит Чимин и отбирает у девушки-стаффа подушку с изображением клавиш, которую Шуге подарили ру-АРМИ. — Я сочувствую, но все вещи нам приказали увезти его родителям, а некоторые из них – в офис, как память, — лепечет девица и гладит Чимина по плечу. Блондин отскакивает от неё, уходит от прикосновения, а затем видит, как из шкафа гитару вытаскивают. Ту самую, на которой Юнги играл долгими вечерами, пытаясь не сбиться с аккорда, пока получал подушками в свою сторону от мемберов, которые хотели в это время поспать, а не слушать бесконечные звуки струн и маты, когда не получалось держать ритм. Всё это было не так давно, а теперь такого больше не будет никогда. Что вообще будет? Полная неизвестность. Чимин с остервенением вырывает из рук стаффа гитару и не под каким предлогом не отдаёт её. Работники решили не спорить сейчас с айдолом, у которого уже третий день неустойчивое психическое состояние, поэтому машут рукой и уносят всё остальное. Чимину удалось отвоевать только эту гитару и ту маленькую мягкую подушку, которая до сих пор хранит аромат одеколона Юнги. Блондин выходит ко всем в гостиную, прижимая к груди две памятные вещи, и жалобно произносит: — Они всё забрали. Джин первым подскакивает и обнимает донсэна, усаживая его на диван. Намджун снимает с себя тугой галстук и косится на опьяневшего Хосока, что сидит в кресле и смотрит в одну точку. — Я тебе водички принесу, — говорит самый старший и уходит на кухню. Чимин откладывает гитару на журнальный столик, что стоял между светлыми диванами, и прижимает к груди подушку Юнги, уткнувшись в неё носом и вдыхая такой родной аромат. Все молчат. Каждый погружён в свой мирок, который сейчас по швам расходится, прокручивает в голове миллион мыслей и смотрит немигающим взглядом перед собой. Грудь Тэхёна вздымается от тяжёлых вздохов, пока ладонь закрывает его мокрые глаза. На душе так паршиво, что хочется с крыши сигануть. Они только что похоронили своего брата. BTS – это единый организм, у которого вмиг отказало сердце. И теперь это пустая безжизненная оболочка, которая вряд ли сможет функционировать. Вскоре все отправляются в свои комнаты, потому что нервное напряжение высасывает последние силы на то, чтобы думать и ходить из угла в угол. Чимин, зайдя в свою с Юнги спальню, тут же падает у порога и плачет. Джин с Тэхёном укладывают его в своей комнате, соединив свои кровати и устроив Чима в серединке. Они поглаживают его по плечам и волосам, чтобы он заснул, потому как это ему сейчас крайне необходимо.***
Каждое утро на протяжении этих двух недель траура было самым ужасным из всех, которые были у бантан. Две недели как Чимин не живёт, не мечтает, планов не строит. Он, как тень себя прошлого, вся еда без вкуса, солнце в окнах, которое не светит. Чимин долгими ночами, пока Джин успокоительными не накачает, в подушку Юнги, которая до сих пор им пахнет, воет и смерть, что любимого забрала, проклинает. Тэхён, несмотря на собственную разбитость и боль, которую ему приходится скрывать за частым молчанием, нянькается с Чимином, помогает принимать душ, сегодня переодел в чистый спортивный костюм и мягкие носочки, в которых удобно щеголять дома. Дом… странное слово теперь для этого здания. Разве может быть домом то место, где больше никогда не услышишь: «Чон Чонгук, это я взял твои трусы. Прости!» «Ой-ой, как шумно, захлопнитесь, пожалуйста!» «HOT100 ура-ура-ура-а-а!!!» «Я, Мин Юнги, официально заявляю, что не хочу мыть посуду» «Ащ, плечо ноет» «С днём рождения тебя! Все АРМИ рядом с тобой» «Мы сделали это!» «Тэхён, это ты брал мои наушники? Молись, чтобы они работали!» «Чимин-а, я люблю тебя» Пак всхлипывает, как только проходит на кухню и видит Джина у плиты, готовящего омлет. Затем взгляд падает на последний крайний стул, где обычно сидел Юнги и пил китайский травяной чай, который жутко вонял на всю общагу. Чимин фантомно видит его — расслабленная поза парня, вечно сидящего в телефоне, его тёмные волосы, светлая кожа, волшебные руки, которые исцеляли даже головную боль, стоило поластиться под ними, — а потом воспоминание исчезает, словно призрак, испаряясь, как кипяток на холоде. На стене висит небольшой телевизор, где девушка в сером пиджаке вещает местные новости: — На окраине Сеула произошло ДТП, в котором погибли оба водителя столкнувшихся автомобилей. Один скончался на месте. В результате происшествия погиб известный на весь мир айдол Мин Юнги, больше известный как Suga из группы BTS, которого после ДТП сразу увезли в реанимацию, однако, его не удалось спасти, так как произошла остановка сердца. По данным правоохранительных органов авария произошла из-за невнимательности Мин Юнги, который ехал по встречной полосе с запредельной скоростью. Дело закрыто с вердиктом, что произошёл несчастный случай, однако, многие поклонники артиста устроили митинг около здания Министерства внутренних дел и безопасности Республики Корея с заявлением, что авария была подстроена. Министр Чин Янг комментирует поведение людей, как всего лишь эмоциональное переживание и нежелание принять факт того, что любимого артиста больше нет. Некоторые из так называемых сасэн-фанатов не верят, что был похоронен именно Мин Юнги, так как гроб был закрытым… Тэхён с усилием жмёт кнопку на пульте и выключает телевизор. Хватит с них новостей и этой нервотрёпки, и так тошно. Садится за стол и выжидающе смотрит на хёна. Чимин мысленно машет рукой, потому что уже смысла нет смотреть эти новости. Всё уже произошло. Прах Юнги уже под грудой сырой земли. И этого не изменить. Чимин глядит на кружку, что стоит около чайника. Та самая, с изображением слоника. Почему он видит его в каждой вещи? Видимо, посуду стафф пока решили не вывозить. Абсолютно каждая деталь этого места напоминает о том человеке, которого больше нет рядом. Который не будет радоваться вместе с ними очередному достижению, который не даст совета макнэ-лайну, не будет ворчать, что Тэхён опять раскидал свои паззлы, не будет задерживаться в студии допоздна, словив вдохновение. И больше никогда не скажет «я люблю тебя». Сокджин поворачивается и горько улыбается Паку, прекрасно понимая, о чём сейчас думает младший. Ким шмыгает носом, смахивает слезу со своего века и прокашливается. — Садись завтракать, Чимин-и. — Где остальные? — спрашивает Тэ. — Проветриться вышли, — поджимает губы хён, выкладывая омлет с беконом на тарелку. — Мы все уже позавтракали. Чимин, ты молодец, что поспал подольше. Чим благодарно кивает и берёт в руки палочки. Омлет, наверняка, вкусный с учётом кулинарных способностей Сокджина и того, как спокойно кушает Тэхён, но Чимин совершенно не чувствует вкуса. Будто резину жуёт. Аппетита нет от слова совсем. В горло ничего не лезет, но с горем пополам он заталкивает в себя несколько яичных кусочков и чуть-чуть бекона, запивая всё растворимым какао, потому что не хочется обижать Джина, который старался всё утро. Джин радуется, что Чимин не морит себя голодом, потом чмокает его в макушку, одаривает подбадривающим объятием Тэхёна и принимается мыть посуду. Через час в общагу пришли все остальные. Но с ними пришёл и ещё кое-кто. — Господин Бан? Здравствуйте, — подрывается Тэ с мягкого кресла и поправляет свою тёмную футболку. Видеть в своей гостиной Бан Шихёка весьма неожиданно. Они без макияжа, неподобающе одеты для того, чтобы принимать у себя в гостях такого человека. — Сиди-сиди, Тэхён, — остановил его мужчина жестом руки. Чимин садится на диван и поджимает колени к подбородку, обхватив их руками. Он уважает господина Бана, однако, сейчас ему было откровенно наплевать на то, во что он одет, как выглядит его опухшее от слёз лицо. Он и так, как выжатый лимон, ему не до этого всего. Намджун и Хоби сели на диван по обе стороны от Чимина, Чонгук же предпочёл встать около окна, сложив руки в карманы брюк. В отличие от всех остальных, он один был в чёрной классической рубашке и зауженных брюках. Сокджин снял с себя фартук и сел на второй диван, что стоял рядом с телевизором, висящем на стене. Все в немом ожидании смотрели на Бан Шихёка, который устроился на свободном стуле и бросил взгляд на Седжина, что стоял около входной двери. — Я пришёл серьёзно поговорить со всеми вами, — начал директор, опёршись локтями в свои колени и сложив руки в замок. — Для нас всех это большая потеря. Мин Юнги был частью нашей большой семьи. Но теперь… встал вопрос о дальнейшей деятельности группы BTS. Семь минус один равно ноль, вы же знаете. Обычная математика АРМИ. В общем, есть два варианта дальнейших событий. Джин судорожно воздух втягивает и глядит на Тэхёна, который с безумной улыбкой злодея откидывается головой на спинку кресла. Кажется, он уже всё понял. — Первый вариант: я могу дать вам всем время, чтобы прийти в себя после потери, но не более месяца. И вы возвращаетесь к привычному ритму жизни: концерты, фотосессии, альбомы, премии, выступления, интервью и так далее. Возможно, добавим вам нового участника в группу. От последней фразы у всех мемберов по коже холодок прошёл. Как Юнги вообще можно кем-то заменить? Это немыслимо! — А второй вариант? — тихо спрашивает Чимин, трогая свои искусанные губы. Бан Шихёк потирает ладони друг о друга и отвечает: — Второй вариант: BTS прекращает своё существование. Все шумно вздохнули от произнесённых самых страшных слов, которые они боялись услышать на протяжении стольких лет. Хосок закрывает лицо руками и сгибается пополам от услышанного. — Я, пожалуй, оставлю вас, — поднимается на ноги господин Бан, с сожалением глянув на ребят, на чьих лицах застыла боль. — Намджун, завтра жду от тебя вашего окончательного решения. — Хорошо, — РМ тоже встаёт, смотрит на ребят и идёт следом за мужчиной. — Я провожу Вас. Когда дверь за Бан Шихёком и Седжином закрылась, Джун вернулся в гостиную. Все сидели в безмолвии, что словно бетонная плита давила на виски. — Я против распада группы, — поднимает руку Хосок, решив первым подать голос. Он встаёт на ноги и начинает расхаживать туда-сюда, потирая ноющие виски, чувствуя сильную головную боль. Голос Сокджина дрогнул сквозь всхлипы: — Мне тоже не хочется расставаться. Я не могу без вас существовать. — Я предлагаю разойтись. Не вижу смысла продолжать дальше, — высказывает свою точку зрения РМ, сидя рядом с Чимином. — Ну конечно, блять! — взревел Хоби. Он сейчас был зол, поэтому никто даже не смотрел на него, боясь, что Чон убьёт их одним взглядом. — Ты у нас, как Рэп Монстр, будешь строить карьеру рэпера. А об остальных ты подумал?! Вся наша популярность по большей части держалась на BTS, а теперь вы предлагаете всё это спустить в унитаз. Отлично, твою мать! — А ты что, боишься, что твоя задница больше никому в Корее не нужна? — вспыхивает Намджун и поднимается на ноги. — Да пошёл ты! Меня то с руками и ногами оторвут, а вот твой рэп давно сдох! И это ты у нас никому нахрен не сдался со своей политикой. Уличные рэперы тебя не поддержат, так как пидором давно считают. Чимин, без обид, — кидает в сторону блондина Хосок, а потом возвращает своё внимание лидеру: — Не надейся, что у тебя там что-то сложится! — его трясло, он решил сорвать нервы на Намджуне, хоть тот этого и не заслуживает. Хоуп злится, сильно злится. На обстоятельства, на эту аварию, на Бан Шихёка, на самого себя, так как прекрасно понимает, что, если бы он в тот день не струсил, Юнги был бы жив. Чувство вины и отвращения к самому себе разрывает сосуды, душу рвёт от эмоций, он теряет свою семью и сделать с этим ничего не может. Он никогда себя не простит. Никогда. Чимин заплакал, уткнувшись носом в свои колени. Сокджин, увидев у всех надвигающуюся истерику, заорал: — Хватит, угомонитесь оба! Ваши позиции ясны. Может, других послушаем?! Тэхён, ты что думаешь? Русоволосый смотрит на каждого из присутствующих и разводит руками: — Если мы обсуждаем карьеру, то меня давно зовут в кинематограф, как актёра. Даже главную роль предлагают. Поэтому я за работу не переживаю. Но BTS моя семья. И как быть дальше, когда она неполноценная, я понятия не имею. — Угу, понятно, — затем Джин смотрит на Чимина. — Так, ну Чимин вообще в депрессии, не думаю, что он сможет выйти на сцену так легко. Чонгук? Макнэ поворачивается лицом, всё ещё пряча руки в карманах. Все посмотрели на него так, будто от слова Гука зависит вся их судьба. Впрочем, в каком-то смысле так оно и было. — Я без понятия, — говорит самый младший. — Но если думать логически… Мы не вечны, мы стареем с каждым годом. Поэтому айдолами мы так или иначе не сможем быть всё время. Биг Хит уже набрал новую группу ENHYPEN. У них концепт вполне хорош. Хм, по-моему, неплохая замена нам. Поколение сменяется поколением. Думаю, лучшего момента, чем сейчас, не найти. Я предлагаю распустить группу. Джин закрывает глаза, уже не сдерживая слёзы. Хосок опускается на пол, сжав кулаки и зубы. Чимин всхлипывает в сто двадцатый раз и тихо говорит: — Но мы же семья. Лучшие друзья. — Семья? — переспрашивает Чонгук и устрашающе усмехается. — Хватит верить в сказки, Чимин! Вон, думаешь, твой лучший друг такой замечательный? — В смысле? — растерялся Чим, утирая мокрые дорожки с щёк. А потом смотрит на Тэхёна. — Что?! — не унимался Чон. — Давай, расскажи своему лучшему другу, что у тебя было с Юнги! Давай! — Заткнись, — шипит на него Тэхён. — Не дождёшься. Скажи или я ему скажу. — Да о чём вы говорите? — Пак попеременно глядит на друзей и не может понять, как Тэхён от него мог что-то скрывать. — Он… — но Гук не успевает договорить, потому что Тэ вмиг встаёт с кресла, подбегает к нему и накидывается с кулаками. Успевает зарядить ему по челюсти, но Чонгук не остаётся в долгу и тоже ударяет Ви по носу кулаком. Они сцепились, как дикие псы, трясут друг друга за грудки, желая разорвать глотку сопернику. — Не надо, прекратите, — кричит Чимин, пытается их разнять, но охает в следующую секунду, так как один из них задевает его локтем, и блондин отлетает на пол к дивану. Они упустили момент, когда всё сломалось. Не заметили, как стали причинять друг другу боль. Хоби и Джун подоспели, пока эти двое не поубивали друг друга. Они разнимают младших и разводят в разные стороны, но те продолжают вырываться даже в скрюченном состоянии будучи в руках своих хёнов. — Так, успокоились, бля! — Ах ты ж сука такая! Так и знал, что ты не сможешь держать на замке свой поганый рот, — рычит Тэхён, пока Хосок удерживает его пыл. — Я, по крайней мере, не трахаюсь с парнем лучшего друга, мразь! — орёт в ответ Гук, которому Джун завёл руки за спину. — Никогда не думал, что ты, Тэ, превратишься в лживую подстилку. Чимин, сидящий на полу и придерживающий место удара под ребром, ошарашенно смотрит на Кима: — Тэ, о чём он? Ты… — Да он трахался с Юнги всякий раз, когда у вас с ним были ссоры. А потом приходил после секса к тебе и утешал. — Это правда? — глядит Чим немигающим взглядом на друга. — Прости, Чимин, — вымученно шепчет Тэхён, уже собираясь разрыдаться на глазах у всех и прокричать о своей боли. — Но Юнги уставал постоянно подтирать тебе сопли. Я нужен ему. Был нужен, — поправляет себя айдол и выпутывается из захвата Хосока. — И я люблю его. Прости, но я правда его люблю! Губы Пака вновь задрожали, он ложится на пол, скорчившись в позе эмбриона, и рыдает так сильно, как только может. Кажется, он опять умирает. Он не может поверить в то, что Юнги был с другим. И не просто с другим, с его лучшим другом. С его Тэхён-и. С его светлым ангелом-хранителем. Юнги ведь клялся Чимину в вечной любви, обещал оберегать и говорил, что ему нравится только он. Только Чимин самый красивый, самый ласковый и самый чувственный парень, который только был у Юнги. Неужели он лгал? Врал всё это время? Чимин отчаянно хватает ртом воздух, сердце адски болит и просит обезболивающее, только нет такого лекарства сейчас, нет того, что сможет унять эту душераздирающую боль. Чимин не думал, что предательство может настолько сильно ударить, настолько глубоко ранить. — Давно вы с ним? — задыхаясь, спрашивает Пак. — Отвечай! — Около года, — Ви отходит к окну, запрокинув голову, так как из разбитого носа потекла кровь. — Да отпусти ты меня! — вырывается из рук лидера Чонгук. Он ходит из угла в угол, как лев в клетке, и зарывается пальцами в тёмные волосы. — Юнги тоже не был святым. Как и каждый из нас! Строите из себя правильных, а у самих дохуя скелетов в шкафу. Вот, например, Джин, — макнэ тычет пальцем в хёна. — Скажи-ка нам, почему на премии МАМА у Кан Ханыля тогда голова разболелась так, что он стоять не мог и из-за этого на сцену не вышел? Может, потому что кто-то подсыпал ему гадости в бутылку с водой?! — Замолчи, Чонгук! — рычит Сокджин. — Ага, теперь замолчи, да? Конечно, я же макнэ и мне легче заткнуть рот. Но я уже давно не маленький мальчик и не буду больше молчать, когда вы этого хотите. Хватит мной помыкать и указывать мне, что делать! Меня тоже это всё в конец заебало. И я согласен с Намджуном. Нет больше смысла продолжать это всё. Юнги больше нет! Мы всё равно не сможем быть тем полноценным BTS, которым были раньше. Хватит… я устал… Чонгук тяжело вздыхает, окидывает всех нечитаемым взглядом и выходит из общежития, громко хлопая дверью. Чимин вздрагивает от шума и продолжает плакать, лёжа на полу. Остальные решили промолчать.