*
3 февраля 2021 г. в 13:51
В некотором царстве жили разбойники — муж и жена. И было у них три сына. Старшие все умные, способные, а младший, Иван, ни к чему не годный. Не по душе ему было честных людей грабить, зато в карты он был мастак сыграть — любого облапошить мог.
Долго терпел отец, но однажды надоело ему, что сын только и делает, что бездельничает да по кабакам гуляет. Говорит он Ивану:
— Раз не дается тебе разбойничье ремесло, так иди и подыщи, что тебе на душу ляжет. А раньше и не смей возвращаться — худо будет, — и отобрал все деньги.
Пригорюнился Иван, да делать нечего. Собрал он в узелок свои пожитки и отправился в путь-дорогу.
Идет лесом, идет полем, доходит наконец до перекрестка, а на нем корчма стоит. Заходит и видит — пироги, мясо, рыба, мед рекой. Хочется кушать, да платить нечем. Ну хоть запахами вкусными насытится. Подсаживается за стол, а за ним уже сидит кто-то, барин по виду: весь в мехах, кожа от сытости так и лоснится, борода в косицу заплетена. У него-то точно денег куры не клюют.
Предложил тому в карты сыграть, а он возьми да согласись. Скучно ему, видно, среди крестьян малоумных.
Долго они играли — достойный попался соперник, тоже игре нечестной обучен, да только Ивана еще никому провести не удавалось. Отсыпал барин ему целый кошель золотых, сидит, смотрит, как Иван на его деньги объедается, да посмеивается.
— Нравишься ты мне, Иван, ох, нравишься, -говорит. — Раз ты играть такой мастак, так может и другую службу сослужить можешь? А я тебе так заплачу, что долго еще жить безбедно будешь. — да подмигивает эдак хитро. А Ивану деньги позарез нужны, не след ему от работы отказываться.
— А что за служба?
— Тебе-то на один зубок будет. Девку одну украсть — невелика задача. Хозяину моему уж больно глянулась — ни есть, ни спать не может, все о красавице той грезит.
Подумал Иван, да и решил попробовать — дело то привычное. Уж ему по плечу будет. Да только сначала задаток потребовал — какой дурак без него работать станет? Усмехнулся барин в усы, но задаток дал — целых пять кошелей, все золотом набиты. А уж сколько он после получит — подумать страшно!
Выходят они из корчмы вместе. А у порога уже сани стоят. Все черного золота, драгоценными камнями изукрашенные. А у сани те тройка коней вороных везет. Глаза у них огням горят, землю копытом роют, глядят недобро. Понял Иван, что необычный барин этот — да отказываться поздно уже. Уселись они в сани и поехали со скоростью небывалой — реки да холмы мимо проносятся, в одно пятно сплошное сливаются. Приехали они к царскому терему, высадил в рощице березовой.
— Достанешь дочку царскую, Марью Премудрую. Сроку тебе — три дня. А не выполнишь — на кусочки зарублю и коням своим скормлю. Они любят молодое мясо, — и ускакал прочь.
Как же ему царскую дочку украсть? Охраняется она днем и ночью, за порог не выходит. Пригорюнился Иван еще пуще прежнего. Видно, смерть его ждет верная. От такого-то барина так просто не скроешься — из-под земли достанет.
Идет он по тропинке лесной, сам не смотрит, куда путь держит. А лес все темнее и страшнее становится. Утихли уже все птицы, замолкли звери лесные. Тут только заметил он, куда забрел.
Выскакивает вдруг перед ним конек гнедой и молвит человеческим голосом:
— Что ты, добрый молодец не весел, буйную голову повесил? Али не видишь, что прямиком в лапы к Бабе-яге топаешь? Она любит молодыми косточками похрустеть, а тебя и вовсе сырым слопает.
— Да мне теперь жизнь не мила. Согласился я службу сослужить, царевну Марью Премудрую украсть, да не знаю теперь, как это сделать. Теперь мне смерть страшная грозит.
А конек на это весело:
— Это разве служба? Так и быть, помогу я тебе, да только будешь мне должен потом. Нужно тебе к Бабе-яге пойти, она тебе даст средство на то потребное. Только не забудь сказать, кто тебя прислал, — и дал ему волшебный клубочек.
Долго ли, коротко ли — прикатился клубочек в лес, к избушке. Стоит та избушка на курьих ножках, кругом себя поворачивается.
Говорит Иван:
— Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом!
Избушка по его слову повернулась к лесу задом, а к нему передом. Вошел Иван в избушку и видит: лежит на печи баба-яга — костяная нога. Увидела она его и говорит:
— Зачем ко мне пожаловал, добрый молодец? Волей или неволей?
— Ах, баба-яга — костяная нога, ты бы меня накормила прежде, напоила да в бане выпарила, тогда бы и выспрашивала!
— И то правда! — отвечает баба-яга.
Накормила она его, напоила, в бане выпарила, а Иван рассказал ей беду свою и что прислал его конек говорящий за волшебным платочком.
— Обнаглел что-то конек мой, да на как не помочь добру молодцу, — отвечает баба-яга и достает из сундуков, железными замками закованных, платочек белый, по виду обычный совсем.
— Это платочек не простой, а волшебный. Им встряхнешь — и превратится он в ковер персидский летучий. С ним легко тебе будет службу такую выполнить. Только, когда барина этого своего встретишь, не забудь крестным знамением его осенить, не то беда будет.
Поблагодарил ее Иван и пошел своей дорогой.
Приходит он в кабак деревенский, думает, как же в царский терем попасть. Долго думал, десять кружек меду испил да придумал наконец.
На следующее утро вырядился он в одежды женские — а был он очень миловиден и юн лицом — и отправился к царю работницей наниматься. День провел за работой — полы мыл, животных кормил — умаялся. Как стемнело, подходит к царевниной светлице со стопкой одежды в руках — мол, примерять. Пропустили его стражники к царевне Марье. Заходит он в светлицу и видит — укутана царевна в шелка златые, кружева белые, так что и лица не видно. Долго думать не стал: схватил девушку в охапку, встряхнул платочком — обратился он в ковер летучий. И вылетел прямо в окно.
Долго летел, пытаясь погоню со следа сбить. Уж как плакала царевна, как домой просилась — жалко стало девушку, да своя рубашка к телу ближе. Наконец высадились они на полянке — а барин их уж поджидает.
— Успел все ж, — хохочет удивленно. — Ну, покажи товар лицом.
Скидывает покрывало — и хмурится.
— Ты кого мне притащил, негодник? — недобро так спрашивает.
— Царевну Марью.
— Ты, дурак, думаешь, я царевну в лицо не узнаю? Меня провести вздумал? Ну так и не жалуйся теперь!
Вспомнил Иван, что ему баба-яга наказывала, да только поздно было.
Барин Ивана зарубил, платочек его волшебный в своих одеждах спрятал, и девушку, что в царских одеждах была, с собой унес. Хозяин и такой рад будет. А хозяин его — сам Змей Горыныч был и проживал в замке у Калинова моста. И любил он девушек похищать и жениться, а после первой брачной ночи их пожирать.
Лежит Иван мертвый, а над ним уже вороны летают. Откуда ни возьмись, прибежал конек и схватил ворона с вороненком — копыта у него, вишь ты, с когтями.
— Ты лети-ка, ворон, за живой и мертвой водой. Принесешь мне живой и мертвой воды, тогда отпущу твоего вороненка.
Ворон, делать нечего, полетел, а конек держит его вороненка. Долго ли ворон летал, коротко ли, принес он живой и мертвой воды. Конек спрыснул мертвой водой раны Ивану, раны зажили; спрыснул его живой водой — Иван ожил.
— Ох, крепко же я спал!..
— Крепко ты спал, — говорит конек. — Кабы не я, совсем бы не проснулся. Похитил Черный барин платочек волшебный да красную девицу Змею поганому на пожранье. Выручить ее надо.
— Незачем мне смертушки второй раз искать. Тебе нужно — ты и спасай.
— Задолжал ты мне, добрый молодец. Требую исполнения твоего долга.
Вздохнул Иван, да делать нечего — конька с такой хозяйкой могущественной, как баба-яга, опасаться надо.
Долго ли, коротко ли, вышел он к Калинову мосту и давай выкликать Змея:
— Выходи, хозяин, дело есть!
Входит Змей Горыныч. Головами по сторонам вертит, ноздри раздувает:
— Чую-чую, чужой дух! — кричит грозным голосом. — Кто ко мне в гости пожаловал? Уж не биться ли задумал?
— Что ты, хозяин, — восклицает Иван. — С детства я к картам играть приучен. Уже лет десять достойного соперника найти не могу. Слышал я, что ты отличный игрок в карты. Да только сомневаюсь я в том. Зачем такому бойцу такое уметь?
— Правильно ты слышал, — отвечает Змей. — Да только меня никакому смертному переиграть не удастся.
— Ну, не знаю. Давай проверим?
— А давай! Только вот не на деньги я играю — на жизнь твою. Проиграешь — сожру.
— А если выиграю?
— Не бывать этому. А, впрочем, если ты таким мастером окажешься, можешь просить, чего хочешь.
Согласился Иван, и начали они в карты рубиться. Час проходит, два проходит. Змей играет честно, а Иван жульничает непрестанно, так что ни один другого победить не может. Решили наконец объявить ничью.
— А заходи ко мне в замок, сегодня свадьбу играю. Попируем вместе, выпьем меду. Понравился ты мне больно. Давно таких парней мозговитых не встречал.
Собирался он Ивана заманить и отравить зельем колдовским, чтобы никому о позоре Змеевом не рассказал. Силушку-то свою он давным-давно растерял.
Идут они в палаты праздничные, садятся на столы, яствами заставленные. Видит Иван — полна палата людей, да сразу видно, что заколдованных. А во главе стола невеста сидит — вся бледная, шелохнуться боится.
Садится Иван за стол, да ничего в рот не берет. Спрашивает его Змей:
— Чего же ты от еды отказываешься? Али не нравится тебе мое угощение?
— Нравится, хозяин. Да только печалюсь я –был у меня платочек белый, матушкой покойной подаренный. Да только украл его у меня слуга ваш, и с тех пор ни есть, ни пить не могу спокойно.
Посылает Змей за барином, приказывает платочек тот отдать. Предупреждений никаких не слушает, не терпится ему Ивана опоить.
Выхватил тогда Иван платочек. Встряхнул., обернулся тот ковром летучим. Вскочил тот на него и вылетел сквозь ворота кованые, девушку с собой прихватив. Только его и видели.
Привез он девушку прямо к терему царскому, а конек уже там, у ворот распахнутых стоит, от нетерпения землю роет. Увидел он Ивана, обрадовался, так и заплясал вокруг девушки. Подскочил он вдруг к Ивану, выхватил платочек белый, перекинулся через него и обратился в девицу еще краше, чем ту, что он от Змея спасал.
— Я — Марья- царевна, -говорит. — Заколдовала меня баба-яга и заставила ей служить. Да только, видно, глянулся ты ей, как и мне, и решила меня освободить. Спасибо тебе за это, и за сестру мою молочную, Аленушку. Проси у меня, чего пожелаешь.
— Хочу я у царя работать, — заявляет.
Сделала Марья-царевна его казначеем царским, и стал он жить безбедно, припеваючи. А потом и на Аленушке женился, уж больно она ему глянулась.