pandemy

— чай будешь? - твой сладкий, грубоватый голос, после тяжёлого сна, был единственным подарком ранним утром. — да, как обычно. — не многовато ли мёда ты поглощаешь в последнее время, Джинни? — я так не думаю. Ты знаешь, что люблю. Знал всегда. Ты думал, я не замечаю твоих усердий выбрать запах духов, что мне будут по душе? Я всё видел. Только ты не знал, что я люблю запах твоего тела и волос, никакие духи им не ровня. Я целовал твои губы слишком грубо, жадно, иногда оставляя на них одинокие капельки крови. Ты думал, что я слишком жесток, но ты не знал, насколько сильно я тебя люблю и не хочу отпускать. Я был, казалось, слишком холоден, но, Феликс, ты не знал, какой пожар разжигаешь во мне изо дня в день. Твои постоянно горячие ладони, которые моим ледяным были нужны всегда; твои ресницы, на которых зимой оседал лёгкий снег, и ты всегда ругался, мол, мешаются; веснушки, которые ты почему-то пытался спрятать под тоннами тональника, думая, что выглядишь с ними странно, хотя знал, что я любил их больше жизни; твои неуложенные волосы после душа, что так пахли лавандой, которые ты ни в коем случае не сушил феном - ломаться же начнут -, а тщательно сушил сам, чтобы не навредить; твоя привычка прятаться мне в шею, после затяжного поцелуя, от смущения, а потом легонько бить меня кулаком в грудь и говорить, что я ужасный, хотя мы оба знали, как сильно сейчас бьётся твоё сердце; твои черты лица, глаза, что таили в себе все огни этой вселенной и горели лишь в ту секунду, когда ты был занят созданием музыки или смотрел на меня; твои слова: "тебе как обычно? Чай с кучей мёда, да, Хёнджинни?" и смех спросонья; твоя забота рано по утрам и поздно ночью, когда ты стоять на ногах не мог, но пытался мне угодить. Я всё это любил в тебе, Феликс. Я любил тебя. И сейчас, стоя с ружьём в руках, проклиная жизнь и зная, что вирус уже поразил тебя, я смотрю в твои мёртвые глаза. Зная, что это конец. Зная, что больше я не услышу твоего голоса. Твоего мягкого "я люблю тебя", на которое так редко отвечал, лишь кивая головой. Я люблю тебя Феликс. Прощай.