In the Age of the Sculptor

      — Ты вообще снимаешь этот шлем?       Слэйер оторвался от увлекательнейшего занятия, что представляло собой долгую и муторную очистку нагрудной пластины от засохшей крови. Честно говоря, ему в голову никогда не приходила идея снять шлем: это было за гранью его понимания. Само собой, он, конечно, снимал его, когда чистил зубы и принимал душ, но в остальное же время шлем можно было считать с успехом приклеенным к его голове. Взглянув на Мародёра, он пожал плечами и ответил ему:       — Иногда, наверное. Мародёр сидел вверх ногами в игровом кресле Слэйера, ноги были перекинуты через спинку стула, а его перевёрнутое рогатое лицо придавало ему крайне насмешливый и гротескный вид.       — Мне кажется, это очень странный вопрос. Он продолжил наблюдать за тем, как мужчина с усердием чистит свои доспехи.       — Погодь, ещё один вопрос. Палач глубоко вздохнул и обернулся.       — Что? Изогнутым когтём демон указал на слэйерский шлем.       — У тебя есть волосы?       — А почему у меня не должно быть волос? ‒ под защитным шлемом Думгай закатил глаза.       — Ну, я никогда их не видел! Я имею в виду, что быть лысым это вовсе не плохо, ‒ он провёл рукой по своей гладкой черепушке, что была усеяна костяными наростами. ‒ Мне вот с волосами никогда не везло. Даже смерть не помогла. Придвинув свой маленький офисный табурет к демону, Палач обратил на него всё своё драгоценное внимание и тихо спросил:       — Хочешь увидеть моё лицо? Мародёр резко зашевелился, сдвинулся с места и, наконец, уселся в вертикальном положении. Сел в кресло, как положено.       — Только если ты не против. Слэйер уже протянул руку, чтобы снять шлем. Затем, он внезапно остановился и предупредил:       — У меня на лице шрамы. И их довольно много. Ты же знаешь, я не красавица. Мародёр гулко рассмеялся.       — Ну, я-то как бы тоже не красавец, ‒ он указал ему на своё демоническое лицо, что, собственно говоря, и представляло собой лишь голый череп. ‒ А вот в другой жизни, держу пари, мы с тобой могли бы стать моделями. Думгая это изречение позабавило.       — Какими ещё моделями? Для чего?       — Ну, брюки там всякие с фальшивыми карманами, жутко укороченные толстовки, модные шляпки, и эти дурацкие носки со швами, которые дико натирают пальцы. Чёрт, я не знаю. ‒ Мародёр махнул когтистой рукой, как напыщенный кинорежиссёр. Мужчина закрыл и без того закрытое шлемом лицо ладонями и чуть ли не взвыл от смеха.       — Ну ты и осёл конечно. Шутливая улыбка промелькнула на его демонической роже.       — Да, да, я знаю. Я просто само зло.       — Стой, а если серьёзно... Ты всё-таки хочешь увидеть меня? Мародёр пожал плечами.       — Я хотел бы, но готов подождать, когда ты будешь готов.       — Так я готов. Он взял Мародёра за руки, поднёс их к защитному шлему. Они вместе подняли его вверх и положили на колени Палача. Мародёр с благоговейным трепетом смотрел на него.       Его кожа загорела в адском пламени. Тёмная линия забрала придавала чуть более смуглый оттенок кожи над глазами и носом. С первого взгляда на его лицо и квадратную линию подбородка можно было сразу понять, что он военный. Шрамы стянули его кожу на лбу и левой стороне щеки. Самая большая царапина слегка оттягивала его рот влево, из-за чего казалось, что он постоянно ухмыляется. Мародёр осторожно протянул руку и обхватил лицо мужчины, проведя когтистыми пальцами по всем его шрамам.       Палач закрыл глаза и склонил голову в нежном прикосновении. Его тёмные волосы упали на руку демона. Они хоть и коротко подстрижены, но, почему-то, были такими мягкими и пушистыми, что Мародёр не сдержался и чувственно погладил их другой рукой. Слэйер открыл глаза и медленно вышел из транса, в который его ввели эти незамысловатые действия.       — Видишь? Я ж предупреждал, что я не красавец писаный. Его рот слегка дёрнулся в сторону, и наклон лица влево стал ещё более заметным.       — Ой, хватит, ‒ Мародёр положил руки на плечи мужчины. ‒ Ты прекрасно выглядишь. Думгай закатил глаза.       — Ты специально так говоришь.       — Я серьёзно!       — Я похож... на какое-то безумное хрючело. ‒ он снова коснулся своего лица.       — Разве внешность имеет значение? ‒ Мародёр смотрел на него, склонив рогатую голову набок. Его красные глаза пылали адским пламенем, лицо осунулось, губы давно исчезли, из черепа торчали четыре гигантских рога, придавая всей морде ещё более чудовищный вид. Он полностью походил на демона, на настоящего монстра из мира смертных, ничего человеческого в его нынешнем обличье не осталось. Однако же сегодня утром он испёк для Палача оладьи и отчитал его за то, что тот не почистил зубы прошлой ночью. Его чудовищная форма вовсе не определяла его как урода.       Мародёр наклонился к нему ближе и мягко поцеловал его в макушку. Слэйер взглянул на него. Уверенность в собственной красоте, конечно, не была полностью восстановлена, но нежные слова и восхищение, что вдруг посыпались на него, однозначно приободрили.       — Спасибо.