Семейные тайны

      Ночь. Замок давно затих. Ирейн и сама уже с трудом борется со сном. Но – цель того стоит! Ещё немного… Тихонько щёлкнули, сойдясь на цифре «двенадцать», стрелки часов на стене. Пора.       Босые ноги – в мягкие домашние туфли. На плечи – колючую шаль. Серую… Скрыть голубую сорочку, слиться с темнотой в коридорах.       Няня Милли спит крепко, посвистывает носом во сне. Вот и отлично.       По стеночке, ступая неслышно, миновать дверь кабинета отца. Оттуда, как обычно, пахнет табаком и горячим воском, доносится сухое покашливание. Взрослым, значит, можно засиживаться за книгами допоздна? А она, Ирейн, тоже уже почти взрослая. Недавно исполнилось четырнадцать, и приставленная к ней нянька – это уже сущее издевательство. Хотя Милли всё же скорее не прислуга, а член семьи – растила графскую дочь с самого рождения, заменив умершую в родах мать. Но всё равно – спать в одной комнате с нянькой, как младенцу… Это просто возмутительно! Надо наконец поговорить с отцом. Пора признать, что его дочь – уже не беспомощный ребёнок, пугавшийся в детстве любого стука и шороха.       И что, что она сбегает по ночам из комнаты? Милли всё равно спит как убитая и ни разу ещё не проснулась, чтобы поймать воспитанницу.       Вот и угловая башня. Здесь совершенно темно, и Ирейн поднимается ощупью, держась за перила. Виток за витком, ступенька за ступенькой. Она точно знает, сколько шагов ей нужно сделать, чтобы попасть в длинную галерею, ведущую в пустынное западное крыло.       Хотя на дворе раннее лето, и ночи уже тёплые, на галерее гуляет ледяной ветер. Ирейн ёжится, плотнее кутаясь в шаль. Каждый раз здесь её будто касается дыхание ледяного космоса. Будто она не перебегает из одного замкового строения в другое, а путешествует между планетами. На одной живёт она сама с отцом и ворчливой нянькой, а на другой…       Вот и вход с галереи в северную башню. Попасть сюда можно только таким способом: входы со двора почему-то заложены кирпичом. И все окна первого этажа тоже. Странно… Отец даже говорить об этой башне не желает, хотя Ирейн много раз спрашивала его о том, почему же она закрыта. Всегда отмахивался и переводил разговор на другое. И смотрел строго и даже как-то испуганно.       Ну что ж, нет для ребёнка ничего более притягательного, чем родительские секреты…       Ирейн быстро обнаружила этот проход. Конечно, дверь и здесь была заперта на ключ, но для дочери графа это не было препятствием: тайная дружба с дворовыми мальчишками оказалась весьма полезной – и отмычками снабдили, и пользоваться научили. Так что теперь этой неприметной низенькой двери для Ирейн будто бы не существовало.       Привычно щёлкнул замок. Девочка приоткрыла дверь и скользнула в темноту коридора северной башни. Здесь уже можно зажечь свет – из жилого крыла не увидят. Крошечная свеча, спичка – и вот уже трепещущий огонёк освещает узкий коридор с кольцами под факелы на стенах. Каменный пол застелен вытертой и пыльной ковровой дорожкой, но от него исходит такой холод, будто Ирейн ступает по льду.       Вот и нужная дверь. Тяжёлая, двустворчатая, такая же, как дверь отцовского кабинета. Ирейн осторожно, чтобы не загасить свечу, протискивается между створками…       И оказывается в хранилище грёз.       Это библиотека. Огромная – кажется, что она никак не может поместиться в круглой башне. Стеллажи с книгами расставлены расходящимися лучами от центра, в котором стоит круглый стол с шестью старинными массивными стульями. На столе – масляная лампа, которую Ирейн осторожно зажигает от своего огарка. Выдыхает с облегчением и оглядывается по сторонам.       Каждый раз – как впервые, не сдержать восхищённых вздохов. Царство знаний. Алхимия и география, история и ремёсла. Весь мир на страницах. Тысячи тысяч страниц. Какие-то странные приборы и приспособления, назначения которых девочка пока не знает. Но обязательно узнает!       И один стеллаж, который манит особенно сильно. Ирейн смутно догадывается, что именно из-за него отец так основательно запечатал входы в эту башню со двора. Хранящиеся здесь книги, возможно, запрещены.       Это – книги о магии. Девочку неудержимо тянет к ним, и она, будто зачарованная, приближается к стеллажу, идёт вдоль него, осторожно касаясь корешков с золотым и серебряным тиснением. Здесь, как всегда, начинает слегка кружиться голова. В мозгу мелькают смутные образы, не складывающиеся в цельные картины: дождливый осенний день, мокрая мостовая, опавшие оранжевые листья, разбросанные, будто тела на поле боя; сумрачные своды библиотеки, похожей на эту, но намного больше; чья-то тень падает на скорчившуюся в кресле в углу женскую фигуру. Женщина смотрит вверх, и во взгляде её – не страх, а ярость. Прекрасные светло-карие глаза, обведённые синими тенями. На ресницах слёзы, в них дробятся отсветы свечей...       Ритуал? На алтаре – книга. Ирейн мельком видит её обложку: причудливый растительный узор обрамляет изображение солнца. Тень монотонно, голосом, который хочется назвать беспросветно-чёрным, зачитывает что-то со страницы этой книги. Слова падают тяжело, будто капли тёмной крови. И та, чьи глаза больше не сверкают решимостью, оседает на пол перед алтарём, кусает губы, сдерживая стоны, и корчится, будто каждая из этих чёрных капель бьёт её прямо в сердце, разъедая его, как жгучая кислота.       И покачивается в руке тени подвеска в форме полумесяца…       Ирейн вскрикивает, спотыкаясь на ровном месте. Что это? Раньше она этой подвески не видела!       Нет, неправда. Видела, но не здесь. А где?..       Девочка застывает на месте, судорожно стиснув у горла колючие складки шали. Вспоминает...       Как-то раз, ещё в раннем детстве, она проснулась ночью от раскатов грома, испугалась и хотела забраться в кровать к няньке. Но той на месте не оказалось, и девочка, жалобно хныкая, выбежала в коридор – и тут же взлетела в воздух, подхваченная сильными руками.       – Что случилось, маленькая? – спросил отец, прижимая дочь к груди и гладя по голове.       – Гремит, пап, страшно, – всхлипнула Ирейн. – Ой!.. Колется! – И она, отстранившись от отцовской груди, нащупала под его рубахой и вытащила подвеску в форме полумесяца на цепочке. – Ой, какая штучка! Дашь поиграть?       – Нет, принцесса, с этим нельзя играть. – Отец осторожно высвободил подвеску из цепких детских пальчиков. – Но я тебе обещаю – утром я подарю тебе другое украшение, ещё красивее. С блестящими камушками!       – И ленточку! – Ирейн сразу же успокоилась, заулыбалась и зевнула, согревшись в тёплых отцовских руках.       – И ленточку, – кивнул граф. – А теперь пойдём-ка спать. Гроза ещё не закончилась, поспишь со мной.       Девочка обхватила отца за шею, вплывая в его спальню в его сильных объятиях. Привычно нашла взглядом портрет на стене. В темноте он был почти неразличим, но она и так помнила каждую его чёрточку.       Высокая причёска, красивое лицо, чуть печальная улыбка. Тёпло-карие глаза, обрамлённые густыми чёрными ресницами и подведённые голубыми тенями.       «Спокойной ночи, мамочка…»