Night, crickets, love.

       За окном уже давно потемнело. С улицы слышна лишь надоедливая песня ночных насекомых — сверчков. Сегодня они особенно громкие. На небе, что этой ночью чернее угля, будто рассыпана горстка ярких звёзд. Степь, в которой находился заброшенный замок, тускло освещала луна. — Кажется, сегодня полнолуние. Леви часто не спалось по ночам. Этому виной был их образ жизни. И сегодня ему вновь не удавалось сомкнуть веки. Он долго ходил кругами по комнате, из-за чего старые доски под ногами отвратительно скрипели, и без конца пил чёрный чай. Сколько чашек он выпил только за эту ночь? Не опасна ли такая дозировка напитка? Ему не важно. Наверное, Аккерман душу бы за чай продал. Наконец, очередная попытка уснуть. Мужчина не спал уже вторые сутки. Знаете, тяжело сражаться с гигантами, не имея жизненных сил. Кажется, Леви вот-вот провалится в сон, но, по иронии судьбы, этому помешал тихий стук в дверь. Потревожить капрала в такое время могли только в чрезвычайных ситуациях, поэтому он насторожился. Размеренными шагами дойдя до громоздкой деревянной двери и отперев засов, Аккерман застыл в лёгком удивлении, возмущении и, кажется, обеспокоенности. Это было даже слишком эмоционально для такого человека, как он. — Какого чёрта, Йегер? Парень стоял перед ним в самом растерянном виде. Эрен перебирал в руке ткань своей одежды, не решаясь поднять глаза. — Да так, решил Вас проведать. Ну, если всё в порядке, я, пожалуй, пойду. Юноша нервно улыбнулся и уже предпринял попытку побега, сделав шаг назад, как его притянули за рукав широкой серой водолазки. — Эрен, ты в своём уме? Ты хоть видел время? Что произошло? Мужчина держал его довольно крепко, поэтому возможности вырвать руку не представлялось. Парень тяжело вздохнул. — Мне кошмары снятся. Уже которую ночь… — Что? — Капитан, послушайте. Просто я совсем не могу уснуть. И я подумал, что Вы… Я слышал Ваши шаги. Подумал, что Вы бы стали неплохим собеседником. — Йегер, ты совсем с катушек слетел… Он зажмурился, ожидая смачного подзатыльника от Леви, но, открыв глаза, обнаружил, что тот лишь немного отошёл в сторону, пропуская парня в комнату. Вновь заперев дверь, Аккерман упал на кровать, жестом предлагая своему «гостю» сесть рядом. Эрен, с опаской, но всё же послушался его.        Тишина. Она длится так долго, что, кажется, уже обволакивает разум и превращается в отдельный звук, похожий на белый шум. Тело шатена уже устало от постоянного напряжения, поэтому он почувствовал, как мышцы сводит до дрожи. — Что же тебе снится такого, Йегер? Его, как всегда, холодный и размеренный голос то ли вселял ужас, то ли, наоборот, успокаивал. Аккерман даже при тусклом свете луны заметил, как щёки парня залились краской. Мужчину томило любопытство: почему же юный солдат пришёл именно к нему? Почему не к совей сестре? Почему не к своему лучшему другу? Он был уверен, что Микаса и Армин поддержали бы парня. Тогда почему? Леви знает: ответ на этот вопрос кроется в тех самых снах Эрена. — Капитан, я… — Отставить, Йегер. Не так официально. Мы не при исполнении. — Да, простите. Глубокий вдох. — Просто каждую ночь мне снится… Выдох. —…Ваша смерть. Каждую ночь я вижу одно и тоже: грёбанный титан с отвратительной ухмылкой на лице пожирает Вас на моих глазах. А я… Парень громко и часто дышит. — А я нихера не могу сделать! Моё тело меня не слушается, и я просто за этим наблюдаю. Скорость его биения его сердца значительно превышает норму. — Я каждую ночь просыпаюсь в холодном поту и с дрожью в теле. Он с такой силой вжался в стену, у которой стоит кровать, что казалось, что Йегер сейчас провалится сквозь неё. — Каждую, сука, ночь я просыпаюсь и надеюсь, что это был просто сон. Паника. Леви часто сталкивался с паническими приступами, поэтому точно знал, что этот он. — Так, спокойно. Эрен, ты слышишь? Посмотри на меня. Со мной всё в порядке, видишь? Йегер быстро замотал головой в знак согласия. Старший положил свою руку ему на плечо в попытках успокоить товарища. — Эрен, всё в порядке. Нам не угрожает опасность. Слышишь? Это просто глупые сны. Ничего страшного не происходит. Парень как будто выпал из мира. Он жадно глотает воздух, не слыша ровным счётом ничего, кроме своего бешенного сердцебиения. Все звуки слились в одно сплошное шипение. — Эрен, послушай меня. Он попытался сфокусировать своё зрение на мужчине, что сидел перед ним. — То, что с тобой происходит — лишь реакция твоего организма на стресс. Ты понимаешь, что я говорю? Шатен кивнул. Леви оставался невозмутимо спокойным. Как всегда. Хотя в его словах можно было прочесть некое волнение. Или Эрену просто показалось… — Понимаете, я не хочу, чтобы с Вами произошло то же, что и с моей матерью… Это так страшно, и я… Голос Йегера был хриплым и очень дрожал, но, в целом, разобрать, что он говорит, было возможно. — Просто я не переживу, если потеряю Вас. — Что? — То есть, нет. Боже, это не то о чём Вы подумали. Я хотел сказать совсем другое! Парень пришёл в ужас. Он выглядел так, словно только что увидел смотрящего в окно старого замка шестидесятиметрового титана. Он был белее луны, что освещала ночной мрак, покрывающий заброшенную степь. Его глаза округлились настолько, насколько это было возможно. Йегер сказал то, чего ни в коем случае не должен был. Всю усталость будто рукой сняло. Приступ отступал. В голове лишь одно: «Нет, нет, нет, нет…» и страх. — Эрен… — Я не должен был этого говорить, капитан. Простите, мне нужно идти. Крепкая мужская рука схватила запястье юноши, не позволяя встать. — Капитан Леви, я действительно не хотел… — Замолчи. Сердце замирает. Вновь гробовая тишина, которую никто не смеет нарушить. Кажется, ещё миллиметр, и их губы сольются в нежном поцелуе. Прерывистый вздох. Рука Аккермана мягко коснулась щеки Эрена. Леви всё ближе, хотя ещё днём казался недосягаемой звездой, за которой парень мог наблюдать лишь издалека. Чужое дыхание будто обжигает, попадая на кожу. В животе словно завязался тугой узел, сердце вот-вот выпрыгнет из грудной клетки. Секунды кажутся вечностью. Он видел только его блестящие от тусклого лунного света, проникающего в комнату через небольшое окно, глаза. Всё остальное, что окружало их, просто покрылось слоем незримого мрака. — Поцелуй меня, — обыденно приказным, но сейчас таким нежным тоном прошептал Леви и добавил: — …Пожалуйста. — Вам не кажется это каким-то неправильным? Расстояние между их лицами сократилось до неприлично малого, и Эрен говорил буквально в рот своему капитану. Последний прикрыл веки, не собираясь отвечать на его глупые вопросы. Конечно, кажется. Но разве сейчас это важно? Их губы соприкоснулись, пальцы переплелись. Точка невозврата. Они будто только что открыли кран, из которого хлынул сильнейший поток чувств. Никто из парней не мог совладать с этим напором страсти. Страсти и нежности. Оба ждали этого. Давно ждали. Они так сильно прижимались друг к другу, кажись, вот-вот сольются воедино. Невыносимое желание дотронутся, вдохнуть аромат волос и просто выпить без остатка. Целовались будто в последний раз. Руки уже не поддавались контролю и делали всё, что им заблагорассудится. Громкое прерывистое дыхание, стук бьющихся в унисон сердец. Эрен уже кусался, не в силах сдерживать эмоции. Кажется, парни так перевозбудились, что любое касание может заставить их кончить. — Йегер, подожди, — Леви с большим трудом остановил партнёра. — Так нельзя… Это неправильно… — А разве сейчас это важно?

***

За окном всё ещё темно. Всё ещё поют песни сверчки. И Леви всё ещё не спит. — Знаешь, как мне тебя сейчас не хватает. И вчера не хватало. И завтра тоже будет не хватать, — тихо-тихо цитирует Краснову старший, не желая будить Эрена. — Даже если ты будешь рядом. Шатен лишь крепче прижался к нему, не открывая глаз. И Аккерман осознаёт: не имеет значения, насколько ему тяжело, неважно, насколько он потерян и одинок. Здесь, в объятиях Йегера, самое правильное для него место. Так, Леви понимает, что наконец-то счастлив.