Больной Гений

У Л анорексия. Она впервые замечает это когда видит что он практически никогда не доедает свои сладости, а порой вообще лишь надкусывает, откладывает в сторону и запивает кофе, пусть с диким количеством сахара, это не важно. Уж кому как ни ей не знать что это лишь фасад. Миса цепко наблюдает за малюсенькими порциями печенек, тортиком, фруктов и других сладостей которых он „ест“. Хорошо если в конце дня она насчитывает 1300 - 1500 калорий – катастрофический недостаток для человека с такой мозговой нагрузкой, хроническим недосыпом и в постоянном состояние стресса, кому как не ему, гению, это не знать? Значит он нарочно не позволяет себе есть. Этот маленький секретик греет ее изнутри. Миса знает что это страшная болезнь, видела как подруги попадали в больницу, как падают в обморок, да она сама ей страдала. А вот от Л она этого не ожидала, уж больно правильным он ей казался. Он скрывает себя под мешковатой одеждой, замыливает глаза всем вокруг постоянным поеданием сладостей, только вот ее он не сумел обмануть. А может не хотел. Как же ей хочется знать чем он еще страдает, ведь это так интересно! Может быть в молодости он засовал два пыльца глубоко в глотку, склонялся над унитазом и наказывал себя самого за плохое поведение, как и она? Мисе не совсем понятно почему ее эта мысль так заводит. Может быть потому-что ей нравится видеть его слабым, а может быть потому-что ей хочется сделать ему больно, кто знает. Ей и не особо интересно копаться в собственных мозгах. Куда уж интереснее копаться в голове Л. Вот и сейчас, пока она листает журнал, лениво растянувшись на диване, Л снова просит Ватари привести тележку и Миса начеку. Он задумчиво пьет свой переслащенный кофе, разрезает клубничный торт на малюсенькие кусочки, дабы обмануть мозг и съесть поменьше. Из под рукавов виднеются хрупкие, белые запястья. Миса улыбается. Господи, как же это мило. Больной гений. Спустя мгновение он задумывается, лицо мрачнеет на глазах, а палец нервно насилует и без того покусанные губы. Глаза нервно сканируют монитор и видно что ему не совсем уютно. Как же должно быть сложно есть одно только сладкое, и при этом желать экстремальной худобы. Миса готова руку в огонь положить что когда он наедине сам с собой он злится, бьется головой об стену, ведь если у некоторых людей тараканы в башке, то у Л все насекомые сразу. Парень смотрит в сторону туалетов и ей тепло на душе. Он все-таки человек. И она человек. Болезни их сближают. Пару мгновений Л еще пытается работать, но затем он все-таки встает и медленно отходит от мониторов, словно все его создание борется само с собой. Лайт не обращает на это внимание, он прикован к стулу и на него направлены все камеры сразу. Ватари просматривает его монитор, его каждое движение. Один неправильный вздох и его пристрелят на месте, по распоряжению Л. У парня и так достаточно проблем чтобы еще и следить за продвижениями детектива. Миса выжидает пару минут, сидит на диване и пытается не выглядеть уж слишком взволнованной, но как только секундная стрелка ее часов оповещает ее что прошло три минуты, она словно невзначай встает, откладывает журнал и идет вслед за детективом. – Я в туалет. Ответа не проследовало, а он ей и не был нужен. Миса идет по коридору как можно тише, контролирует громкость шагов дабы не спугнуть птичку. Туалеты в самом конце коридора. Уже стоя перед дверью она слышит судорожный кашель и понимает что наткнулась на золотую жилку. Надо было в психологи а не в модели идти, хоть зарплата бы получше была. Девушка тихонько заходит, прикрывает за собой дверь. Хотелось бы запереть на ключ, да только Ватари позаботился о том чтобы замков на дверях не было. Личное пространство в здание штаба было излишеством. До горечи знакомые звуки рвотных позывов и кашля исходят из последней кабинки, куда она тихонько и направляется. Ее рука почему-то дрожит от восторженного волнения, и еще не до конца верит что за дверью не 14 летняя школьница, а всемирно известный детектив. Она открывает дверь кабинки и невольно замирает. Л согнут над унитазом, упирается коленями в ледяной пол, судорожно держится за белый фарфор, словно за остатки разума. Видно что он не совсем хорошо знает, или понимает, что делает. Должно быть недавно начал. Или давно, но нечасто этим занимался, практики не хватает. Миса проходит внутрь, благо места достаточно и закрывает дверь. Она знает точно что он узнал ее шаги, поэтому даже не оборачивается дабы посмотреть кто-же пришел потревожить его больной покой. – Уходи, Миса. - устало хрипит Л и вытирает рот тыльной стороной ладони, смотрит в сторону, не показывает ей своего лица. Миса, сама не знает что делает, но падает на колени рядом с ним и с нежностью и вожделением разглядывает его жалкий вид. Он сильнее отворачивается, порывисто дышит, и колесики в голове крутится все быстрее. – Это пищевое отравление, не стоит беспокоиться. Мисе так хочется его поцеловать за эти слова, ведь это ее любимая отговорка. Но вместо этого она кладет ему руку на плечо и с больным удовольствием щупает проступающие кости. – Ты же так себе только хуже делаешь, глупышка. Царапаешь ногтями горло вот и кашляешь. Так неправильно. Л резко поворачивается, таращится на нее своими огромными глазами. Белки глаз покраснели, ресницы склеились от слез а мешки под глазами потемнели сильнее чем обычно. Он молчит. Его видимо не удивляет, что она знает о его маленькой зависимости. Все-таки булимия и анорексия более присуща женской половине населения, поэтому его доселе никто и не раскусил, ибо чаще всего его окружали мужчины. – Смотри, надо вот так. Она нагибается над унитазом и аккуратно вставляет пальцы в горло. Рвотный позыв накатывает моментально, привычный и родной. С утра она ничего не ела, тело слабо протестует, посылает сигнал в мозг что желудок итак пустой, мол, не надо, прошу. Она медленно достает пальцы со рта и смотрит на парня, мило улыбается, ибо она даже не попортила макияж. От его восхищенного взгляда мозг словно вырубается, она тянет к его лицу нежные, влажные пальчики, предвкушает удовольствие. – Теперь ты. – нежно шепчет модель, и смотрит из под ресниц на объект мимолетного обожания. Он нервно вздрагивает, пытается отодвинуться, но девушка настойчиво придвигает его к унитазу, силком открывает рот и вставляет пальцы парню глубоко в глотку. Его язык горячий и влажный, нервно дёргается, зубы царапают кожу, Л пытается что-то сказать, возразить, но уже через мгновение Миса нащупывает верное местечко и всей силой вжимает пальчиками, вызывает рвоту. Он судорожно хватается за сидение, его костлявое тело сотрясается, спазмирует, а Миса упорно трахает его горло пальцами, вызывает рвоту пока все остатки клубничного тортика не покидают его желудок. Вязкая слюна течет у нее по руке, из сжатых глаз гения брызгают слезы, а его джинсы в районе паха перестали выглядеть такими уж мешковатыми как обычно. Миса сама не помнит когда успела проникнуть пальчиками свободной руки под собственные трусики. Пару резких движений спустя, Л слабо останавливает ее. Он оседает о ледяную стену, руки сами собой опадают по обе стороны его тела и он судорожно дышит, смотрит на нее усталыми, заплаканными глазами. Так как сил сидеть в позе лягушонка нет, его длинные ноги разезжаются по полу. Глазам открывается вид его, до предела натянутых твердостью члена, джинсов. Л выдыхает, Миса нервно сглатывает. Ситуация бредовая, но ожидаемая Они оба утыкаются взглядом друг в друга, и ему словно все равно что Миса бесстыдно рассматривает его. Их ничуть не удивляет что их это завело, их не удивляет то, как его член дёргается в штанах, что Миса шире расставляет ноги, трет киску и нервно дышит. Их не удивляет то как она пристально смотрит ему в глаза, как медленно меняет пальчики одной руки, на те которыми она только что трахала его глотку, как оттягивает трусики в сторону и как она на показ размазывает его слюну по нежному клитору. Сил что либо сказать у Л нет. Горло саднит, даже дышать больно. Да и что можно сказать на эту больную ситуацию. Его дрожащие, бледные руки тянутся к ширинке, пальцы долго не слушаются, борются с замком но одерживают победу. Он приспускает джинсы, немного одергивает кофту, достает член, и Миса забывает как дышать. У него мертвецки бледное тело, тазобедренные кости выступают через тончайшую, словно папирус, кожу, еле заметная дорожка темных волос тянется от пупка до паха, а член длинный, бледный и ровный. Видно что он не часто себя балует рукоблудством, любое движение руки вызывают в нем сильную реакцию, то хриплый стон, то выдох. Девушка кусает губы, неистово трет киску, пошире растравляет ноги и выгибает спину. Они смотрят друг другу в глаза и она понимает что сейчас ей все дозволено. Миса рывком поднимает топик, вынимает грудь из бюстгальтера, с вызовом смотрит на детектива. Он безмолвно наблюдает за тем как она ласкает свое тело, пальчиками одной руки играется с сосками а пальчиками другой поглаживает текущую щель. – И-Иди сюда. Его голос словно не его, грубый, хриплый и севший, но она повинуется. Миса перелезает через его ноги и садиться рядом с ним, опирается об ледяную стену и мгновение наблюдает за тем как он дрочит, как по бледно розовой головки течет смазка а он ее размазывает по стволу, отмечает какие у него элегантные пальцы. Девушка не знает что ее надоумливает, но она нежно берет его за подбородок, поворачивает голову на себя и целует. Он снова вздрагивает, может от непривычки, а может потому что целовать человека после того как тот блевал не особо гигиенично, но он словно растаивает под ее пальцами, губами, он поддается. Поцелуй по-детски невинен, без языка, без пошлости, лишь прижатие губ друг к другу, Миса еще не до конца решила как далеко готова зайти. Поэтому она его целует снова и снова. Снова и снова она прижимается к нему губами, чувствует тепло его тела, позволяет пальцам проникнуть по кофту и гладить выступающие ребра. Она считает его кости, мягко оглаживает соски и он хрипло стонет, а она до боли вжимает пальчики в клитор, пытается не кончить слишком быстро. – Ты такой красивый, Л. – она шепчет и целует за ушком, прикусывает мочку, целует скулы пока не оказывается у его губ. Их дыхания смешиваются, губы соприкасаются, а движения рук ускоряются – они на грани. Миса подается вперед, слизывает фантомный вкус тортика с его опухших губ, стонет ему в рот, потому-что это чертовски горячо. Он приоткрывает губы, позволяет ее нахальному языку вдоль насладится вкусом кислой клубники, и Миса пытается не кончить, пытается продлить это мгновение, но он хрипло стонет ее имя ей в рот и этого достаточно. Ее голова падает к нему на плечо, повторяет заглавную букву его имени словно молитву, чувствует как ее смазка течёт по коже. Миса не знает кончала ли она когда-либо сильнее чем сейчас. Ее взгляд еле фокусируется на его члене, на том как быстро его рука движется вверх-вниз, вверх-вниз, и она чувствует что он сейчас кончит, поэтому она устало наклоняется и открывает рот, сама не зная зачем. Он моментально кончает. Белесые капли брызгают ей в рот, стекают по подбородку, по губам. Миса чувствует как его пальцы каким-то образом оказались у нее в волосах, видит как его колени дрожат, как напрягается его тело. Еще никогда блевать в туалете не приносило ей столько больного удовольствия как сейчас. Мгновение спустя он снова оседает, опирается об стену и хрипло дышит. Миса слабо поднимается, напоказ слизывает его сперму с губ, остатки вытирает ладонью. Они молчат. Смотрят друг на друга, порывисто дышат, но молчат. Говорить было нечего, нет, ну а что тут скажешь? Миса помогает ему закрыть джинсы, а потом зачем-то ложится головой ему на колени, смотрит в пустоту и впитывает в себя холод кафеля, пока Л рассеяно, но нежно гладит ее по волосам. Пару минут они сидят вот так вот вместе, ничего не говорят, ни о чем не думают. – Пора бы вернуться. – Миса нарушает тишину, но не двигается с места. Просто мысли в слух. – Пожалуй. – задумчиво протягивает Л, и смотрит вверх на неоновые лампы.