Me and you

      Наташа расслабленно откинулась на спинку кресла, отпивая коньяк из стакана и пристально сверля взглядом стоящую у двери Ванду. Та спокойно смотрела в ответ, но словно мимо неё. Молчание очевидно затянулось и длилось мучительно долго, заставляя ощущать груз тишины каждую минуту, обволакивая липким чувством неловкости.       За окном опускались сумерки, словно сгущая атмосферу внутри строго обставленного кабинета, находящегося внутри пентхауса почти что за городом. Наташа Романофф — страшный сон любого, кто общался с ней дольше пяти минут и остался жив. Одна из самых влиятельных женщин в мафии, которая и в общем списке теснит многих мужчин, чем вызывает злость их оскорблённого эго. Никто точно не знает, как ей удалось так высоко подняться, но вся Северная Америка плотно сидит под её каблуком от Tom Ford, надёжно стянутая тугой паутиной коварства. Она — Чёрная вдова, безжалостно убивающая врагов и танцующая на их могилах.       В последние несколько лет Наташа ушла в тень, но продолжает всё такой же твёрдой рукой активно вести свои дела дистанционно, лишь некогда коронный рыжий цвет волос сменился на блонд. Она носила всё те же брючные костюмы. Всё то же оружие, скрытое под одеждой. Всё тот же кулон на шее, который когда-то подарил близкий друг, не раз спасавший жизнь, когда её путь только начинался. — Сядь уже, в ногах правды нет, — Наташа отставила пустой стакан, тут же наливая новую порцию алкоголя. — Я бы предпочла сон, мисс Романофф. — Садись, — прозвучало деликатно, но от того ещё больше угрожающе, — Долго бегать будешь? Всё равно каждый раз окажешься подле меня. Или надо мной. — Что ж, за отсутствием другого выбора, я предпочту и дальше совершать прогулки по миру, — Ванда забрала стакан из её рук, не отводя взгляд, делая большой глоток. — Почему? Смирись. Я всегда найду тебя, да и ты, где-то внутри, не хочешь уходить. — Ты права. Не хочу. Но буду. Раз за разом. — Что за детский сад, Ванда? — в голосе Наташи проскользнули нотки усталости. — Детский сад? Это у тебя в голове не пойми что: сначала гонишь, потом требуешь вернуться, будто я твой ручной зверёк. Мне это не подходит. — Я кладу к твоим ногам весь мир, а ты воротишь нос, как капризное дитя. — Ты кладёшь к моим ногам только деньги и свою власть, но ни в одной крупице этого нет тебя. Ты требуешь и покупаешь, не больше. — Мне что, писать тебе сопливые сообщения по ночам и слать дурацкие валентинки? Петь под окном и сочинять стихи?       Ванда качнула головой, откидываясь на спинку стула и с какой-то горечью скользя взглядом по Наташе. Она подмечала всё: небольшие синяки под глазами, как свидетельство сбитого режима сна, если таковой вообще был; почти незаметно подрагивающие кончики пальцев с аккуратным маникюром. В кабинете было тепло, так что дело явно не в температуре воздуха. Немного помятая рубашка: значит опять спала где-то на диване за ноутбуком. Стойкий запах кофе, которым кажется, заменялись приёмы пищи, что было видно по осунувшемуся лицу. Наташа чертовски устала и её взгляд уже не скрывал этого. Когда ты целый год бегаешь за кем-то по всему миру, это не может не утомлять, особенно если у тебя на хвосте толпа наёмников, из-за чего приходиться думать о безопасности двоих.       Ванда вздохнула, на мгновение вспоминая, какими они были пять лет назад, когда всё только начиналось. Кажется, что прошла целая жизнь с того момента. Между ними не было столько раздражения, усталости и пустоты, которые сейчас словно кокон окружали их, давя со всех сторон, стараясь уничтожить то немногое, что осталось. Воспоминания кружились перед глазами, как разноцветная карусель, унося с собой прочь.       Долгие вечерние разговоры за бокалом вина, когда они обсуждали всё: от политики до растущих цен на косметику и качественное оружие. Эти воспоминания пахнут тлеющими углями в камине, как подростковый летний лагерь.       Страстные поцелуи, когда стирается помада, а голову пьянит близость чужого тела, вызывая резкий выброс адреналина в кровь. Губы горят, словно в последний раз касаются друг друга. И где-то по позвоночнику бежит дрожь, лишая контроля над телом, заставляя его извиваться в желании быть ближе, даже если ближе уже некуда.       Осторожные касания пальцев, пока обе уставшие едут домой, чтобы принять горячую ванну и посмотреть сериал под хруст чипсов. И не важно, что уже через пятнадцать минут серии Наташа крепко засыпает, положив голову на колени Ванды.       Тщательно скрываемое раздражение, когда снова приходится играть чужих людей, незнакомцев, что работают плечом к плечу.       Именно это раздражение начало сеять в Ванде сомнения и вызывать всё новые и новые вопросы, которые оставались не озвученными. Теплота и близость начали сменяться ссорами и холодом, но отпустить друг друга они были не готовы. Это бы разрушило всё, что у них есть. И всё, что ещё может быть, если только им удастся сохранить то невероятное, что свело их вместе. — Не молчи, я не хочу гадать, что происходит в твоей голове. — Почему всё это началось? — Ну, ты неожиданно укатила в Цюрих… — Я о нас.       Наташа молчала ровно три минуты, прежде чем встретиться с ней взглядом и тихо, но твёрдо ответить, сцепляя пальцы в замок: — Это начиналось как небольшое приключение, полное чего-то сказочного, что приносило счастье. — Ты оставила меня одну на чёртовом мосту, где влюблённые придурки оставляют дурацкие замочки, когда я сказала тебе о своих чувствах. — Я же извинилась. — Ты испугалась, но вместо того, чтобы обсудить, ты ушла и оттолкнула меня, а потом опять поманила пальчиком. — Да. И ты пришла. — Потому что всё ещё любила тебя. — Что-то изменилось? — в голосе проступило напряжение. — Зависит от твоего ответа, — Ванда наклонилась к ней, накрывая её холодные руки своими, — Ты и я, либо мы вместе. Да или нет. Один вопрос, один ответ. — Моя жизнь не подразумевает ответов на такие вопросы. — Наташа, пожалуйста. — Ты бегала от меня по всему миру, только чтобы услышать это? Серьёзно? — усмехнулась она, насмешливо выгибая брови. — Иначе тебя не вывести на разговор, упрямая. — Это так бессмысленно. Год, Ванда, грёбанный год. Это, чёрт возьми, самое напряжённое время за всю мою жизнь. — Иначе ты бы продолжила гнать меня и возвращать, убивая всё, что между нами. Я хочу для нас не этого, понимаешь? Ты и я… Мы достойны лучшего. — Заслужили ли? — с сомнением спросила Наташа, прислоняясь лбом к её лбу и закрывая глаза. — Мир жесток, мы выживали как могли. Сейчас не об этом, понимаешь? Я хочу быть твёрдо уверена в том, что будет завтра. — Зачем так усложнять? Всё было классно и… — И полно недосказанности. Фальши. — Так было необходимо, — упрямо ответила Наташа, отстраняясь. — Тебе. Нас связывает столько всего, но ты по прежнему закрыта. Я натыкаюсь на стену каждый раз. — Ну извини, годы стараний.       Наташа перевела взгляд на свои напряжённые пальцы, дрожь в которых была уже очевидной. Ванда сжала их, выражая поддержку. Затем подняла к своему лицу, мягко целуя каждую костяшку и растирая холодные ладони. Она не хотела, чтобы всё так получилось: Тяжело, больно и долго. Просто когда всю жизнь бежишь с места на место, без прошлого и будущего, и у тебя есть только здесь и сейчас, то со временем настолько надоедает, что ком в горле мешает дышать. Хочется твёрдой уверенности хоть в чём-то или ком-то. И за неё ты готов разорвать в клочья самого себя, если это потребуется. Желание обрести дом. Да, проблематично, если твоя голова стоит больше семисот тысяч долларов, но когда твоя девушка — Наташа Романофф, то невозможного нет.       Ванда на мгновение зажмурилась, делая долгий глубокий вдох. Сейчас они обе были не готовы продолжать этот изматывающий разговор. Хотелось спать. И пару дней спокойствия. Возможно пива. — Давай продолжим потом, нам нужно хорошенько отдохнуть, согласна? — Да, только не сбегай снова до рассвета. — Обещаю, — твёрдо ответила Ванда, ободряюще улыбаясь.       Они посидели ещё несколько минут в полной тишине, вглядываясь в глаза друг друга. Искали там звёзды, которые притянули их в самом начале. Или просто наслаждались таким редким моментом единения, которого не было уже слишком долго.       Ванда провела её до спальни, собираясь уйти в гостевую комнату, но Наташа придержала её за руку, притягивая чуть ближе: — Я…люблю тебя. Правда. Не уходи больше, мы всё решим, хорошо? — её голос был полон напряжения и переходил на взволнованный едва различимый шёпот, из-за непривычной для неё неуверенности. — Я же обещала, помнишь? — Ванда осторожно поцеловала её в щёку, задержавшись там, вдыхая родной запах, — Нам предстоит много говорить, да? — Похоже на то. А ещё переговоры через неделю. — Повезло, что у тебя лучший в мире телохранитель. — Лучшая в мире девушка. — Эта девушка заставила тебя объехать половину Земли, — Ванда тихо рассмеялась, заглядывая ей в глаза. — Она это определённо стоит, — Наташа сделала шаг вперёд, нежно целуя её, но почти сразу отстраняясь, — Доброй ночи. — Сладких снов.