Перерыв

Вэнь Цин, отложив книгу, наблюдала, как от лёгкого ветерка разбегается рябь по воде, мягко покачиваются камыши, вздрагивают широкие листья лотосов… Вдруг её внимание привлекло мимолётное движение сбоку — то прыгнула лягушка. Небольшая, она почти сливалась с зеленью покоящегося на воде листа, на котором замерла, чётко выделялись лишь тёмные полоски и блестящие глаза — она, а точнее, он, казалось, уставился на Вэнь Цин, то и дело раздувая горловой мешок. Вэнь Цин улыбнулась и позвала шёпотом: — А-Ли. — М? — та подняла взгляд от печатной машинки, и Вэнь Цин кивнула на важничающего самца. — Очаровательный, — Яньли улыбнулась тоже и, размяв шею, потёрлась щекой о её плечо. — Устала? — она погладила Яньли по спине, а лягушка, вспугнутая голосами, нырнула в воду. — Эх, сбежал, — прокомментировала Яньли и только затем ответила: — Не то чтобы… Плечи затекли, только и всего. — Значит, пора сделать перерыв, — заключила Вэнь Цин серьёзным тоном. — Перерыв? — Яньли посмотрела на неё с улыбкой. — Именно, перерыв, — кивнула Вэнь Цин и, сев, сама отставила машинку, от которой Яньли не отрывалась с тех пор, как они пришли к озеру, в сторону — основная часть осталась на покрывале, а угол утонул в тёмной густой траве. — Ложись, — и она слегка надавила Яньли на плечи. — Если доктор считает, что мне нужен отдых, как я могу перечить? — усмехнулась та, послушно ложась на живот. Вэнь Цин засмеялась — Яньли прекрасно знала, что называть её доктором ещё рано, но когда ей это мешало? Не возражая, Вэнь Цин лишь усмехнулась в ответ: — Вот и славно. Она уселась Яньли на ягодицы, устроив колени по обе стороны от её талии, и сжала ладонями плечи, начиная массаж. У Яньли вырвался вздох. Вэнь Цин уже знала, в каких точках у любимой скапливается больше всего напряжения, и сосредоточенно разминала, с удовлетворением отмечая, как мышцы под пальцами постепенно расслабляются. Уже скоро массаж выполнил свою задачу, но разве можно было так просто оторваться от полуобнажённой спины, скрытой лишь тонкой майкой? Когда волосы убраны набок и так соблазнительно открывают тонкую шею, что покрывается мурашками от легчайших прикосновений… Вэнь Цин огладила лопатки и склонилась, приникая поцелуем чуть выше изгиба плеча, медленно поднялась к уху, захватила губами и прикусила краешек. — А-Цин… — Да? — выдохнула она в ухо. Яньли повернула голову, глядя на неё весело и почти с вызовом: — Это часть прописанного доктором отдыха? — Можно сказать и так, — согласилась Вэнь Цин и поцеловала снова — теперь уже в губы, тягуче-медленно и в то же время настойчиво. А когда отстранилась, Яньли выдохнула: — Что ж, докторов следует слушаться, — в глазах у неё мелькнуло что-то лукавое, а уже через несколько мгновений Вэнь Цин оказалась на спине, а Яньли сидела у неё на бёдрах. — Не очень похоже на послушание, — рассмеялась Вэнь Цин, впрочем, вполне довольная. — Думаешь? — Яньли поймала её ладони и завела за голову, сплетая пальцы, наклонилась так, что кончики распущенных волос, чуть колыхаясь от ветра, щекотали плечи Вэнь Цин. — Ага, — Вэнь Цин крепче сжала её руки. — Совсем не похоже. — Отчего же? — Яньли наклонилась ниже. — Я всего лишь подхожу к вопросу… с другой стороны. Доктора порицают креативность? — Лечение, — Вэнь Цин облизнула губы, чувствуя, как горячий тугой узел внизу живота скручивается всё сильнее, распаляя кровь, — требует точности. Творческий подход может иметь пагубные последствия. — Вот как, — Яньли наклонилась совсем близко — и подалась назад. — Разве ты сомневаешься в моих талантах? — она склонила голову набок, и солнечные лучи, скользнувшие между сияющих прядей, сделали смех и желание в её глазах ещё ярче. Вэнь Цин сглотнула и ответила на выдохе: — Нисколько. — Раз так, — Яньли снова оказалась близко-близко, — мне следует начать, — и тут же поцеловала, выпустила одну руку, чтобы кончиками пальцев провести от запястья к локтю, приласкав изгиб, скользнуть ладонью под майку — пока только на талию… — Следует, — подтвердила Вэнь Цин и устроила освободившуюся руку у Яньли на затылке, углубляя поцелуй. Никто не мог потревожить их уединение — лишь солнце наблюдало, бесстыдно оглаживая лучами обнажённую кожу, и ветер играл с волосами и слушал стоны, что вплетались в шуршание камышей.