«Машины и друзья. И тех, и других можно завести. А потом отправить на свалку. Жизнь. Смерть. Разве между ними существует какая-то разница?»
(из игры "The Path")
Магнитофон и старые кассеты. По отдельности они ничто, а вместе создают музыку, которая не вписывается в рамки времени, которая живёт своей жизнью, будто бы не замечая ничего вокруг. Эта музыка течёт рекой, невольно унося за собой всех тех, кому довелось услышать этот райский зов. Зонтик был одним из тех счастливчиков, а может и наоборот, одним из тех несчастных, это с какой стороны посмотреть. Но глупо спорить с тем, что невозможно описать, как сильно он любил свои кассеты, которые иногда заедали, становясь ещё роднее. Ничего в жизни Валета Треф не успокаивало его так, как эта музыка. Она отстраняла от привычного мира, заставляя погружаться глубоко в себя и забывать обо всех тревогах и разочарованиях, а их в повседневной жизни Зонтика было предостаточно. Да, пожалуй, жить в привычной для нас реальности ещё сложнее, чем в карточном мире, несмотря на то, что там, на исходе истории, всё напоминало адское пекло. Карточный мир утонул в пламени войн, интриг, лжи, недоверия и прочих проблем, как социальных, так и экономических. И даже Куромаку, который был неким символом стабильности, больше был не в состоянии вернуть равновесие. Хаос беспощадно пожирал разум всех, кого затрагивал. Клянусь вам, было бы у него чуть больше времени, каждый определенно точно сошёл бы с ума. Но, благо, пришел Создатель. И короли с валетами были отправлены в реальный мир. Долгие выяснения отношений, крики, которые не смолкали сутками. Фёдор принял решение не возвращать клонов в другой мир, вместо этого он сделал им документы (для этого пришлось прибегнуть к не совсем легальным способам), помог найти некоторым работу, обеспечил их всем необходимым, наподобие телефона, и объяснил, как теперь устроен этот мир. Срок, чтобы покинуть Создателя и найти себе пристанище, был у всех до следующей весны, то есть год. Никто не стал терять времени. Пик сразу нашёл работу, так же взял ипотеку и съехал почти моментально. Ему не хотелось видеть своих названных братьев, особенно Вару. Всё же Король много страдал и был обманут своим Валетом. В итоге, похождения самого мрачного из всех клонов закончились тем, что он связался с криминальной группировкой и чёрт знает, где его теперь носит, ведь новостей от него не поступало уже больше пяти месяцев. Что касается Вару, этот бывший шутник так и не прижился ни на одном рабочем месте из-за своего скверного характера. Вскоре он стал постоянно пропадать в различных сомнительных заведениях. Однажды ночью он вернулся домой к Фёдору, собрал свои вещи и, ни с кем не попрощавшись, ушёл. Последний слух о том, что Вару вместе с подозрительной компанией уехал в другой город, прошёл примерно два месяца назад. Больше пока что ничего неизвестно. Данте и Габриэль ушли почти сразу. Им было неприятно смотреть на все эти оскорбления в адрес друг друга со стороны клонов. Всё же бубновые меньше всего участвовали во всех этих конфронтациях. И они так же, как и в карточном мире, просто пропали. Червовым тоже пришлось нелегко, поэтому они уезжали последними. Феликс долгое время всех игнорировал. Этот ребёнок вообще сильно изменился: стал злым, более умным, и в целом его уже с трудом можно было отличить от Пика в его лучшие годы. Ромео был очень подавлен из-за того, что своём королевстве он пережил настолько страшные события, и это навсегда оставило след на его психике. Он так же, как и его Валет, стал больше времени проводить с самим собой. Феликс пришёл к решению снять квартиру, при этом продолжая работать. В свою очередь Ромео до последнего сидел с Фёдором, затем напросился к своему Валету, а тот сдал его в больницу, не желая заморачиваться с тяжёлым состоянием бывшего принца любви. Трефы же смогли отличиться на фоне остальных. Куромаку, найдя откровенно не самую хорошую работу, пропадал на ней днями и ночами в попытках доказать, что он достоин лучшего. В скором времени Короля действительно заметили и повысили, после предложили другое место работы, а там опять повышение, так он и стал начальником отдела. Куро так же снял квартиру, а когда собирал вещи, к нему пришел Зонтик, аккуратно закрывая за собой дверь. — Куромаку, ты съезжаешь завтра, верно? — Валет Треф говорил полушёпотом и нервно сжимал рукав своего свитера. — Верно, — после своей реплики «серый кардинал», как было принято его называть, слегка усмехнулся и кинул энигматический¹ взгляд на Зонтика. — Я знал, что ты придёшь. — Прости, пожалуйста, — поспешно выпалил голубоволосый в приступе паники от ответа своего Короля. В комнате повисла недолгая томительная тишина. — Ты хочешь поехать со мной, — откровенно заявил Куромаку. — Я видел, как ты смотрел на меня, даже в карточном мире. Не представляешь свою жизнь без меня, — мужчина выглядел довольным собой, и это было заметно, несмотря на то, что он пытался это скрыть. — Пожалуйста, забери меня с собой. Я постараюсь помогать по дому и если смогу, то устроюсь на работу… — Валет кинулся с объятьями на Куро, продолжая быстро тараторить, но был перебит чужой резкой речью. — Не стоит себя переоценивать, Зонтик. У тебя всё слишком плохо с социализацией, так что просто присматривай за домом, пока я буду на работе, — переводя взгляд на собеседника, Король понимает, что выразился достаточно грубо, и это задело ранимое чужое сердце. — Извини. Иди сюда, — пытаясь не застать чужих слез, Куромаку в попытке успокоить притягивает к себе партнёра и аккуратно проводит рукой по его волосам. — Я люблю тебя, — тихо шепчет Валет, всё же начиная плакать. Зачем он вообще сказал эту фразу, которая была максимально очевидна — непонятно, но, тем не менее это явно было необходимо озвучить прямо сейчас. Так дом Фёдора покинули Трефы. Из воспоминаний вырывает звук открывающейся двери, а так же включенный свет в коридоре. — Опять в темноте сидишь? Зрение же портишь, — голос кажется холодным, но на самом деле он полон искреннего переживания за своего Валета, а тот, подобно кошке, встаёт и, на ходу поправляя свитер, выходит встречать своего сожителя. — Не переживай, я всё равно сидел с закрытыми глазами, — недолгая пауза. Зонтик смотрит за тем, как Куромаку стягивает с себя пальто, попутно распуская галстук и снимая обувь. — Ты видел групповой чат? Там Фёдор спросил, как мы все поживаем. — Нет, не видел. На работе было не до этого. Кто-то ответил? — скорее из приличия, чем из заинтересованности спрашивает сероволосый, одновременно с этим обуваясь в тапки и уходя на кухню. — Да. Феликс написал, чтобы мы с ним больше не связывались. Он собирался выходить из чата, но напоследок добавил, что с Ромео тоже можно не пытаться списываться, потому что в психбольнице собирают телефоны, — заправляя синеву за ухо, Валет послушно ждёт, пока собеседник допьёт воду. — Червовые, однако, сильно изменились. Я предполагал, что один избавится от другого как можно скорее. Грустная картина. Что-то ещё? — Куромаку, поставив пустой стакан на стол, берёт заботливо оставленную тарелку с едой и закидывает в микроволновку. — Ничего больше. Пик не появлялся в сети уже почти полгода, Вару сменил номер ещё очень давно, ты знаешь. Данте с Габриэлем в похожей ситуации, наверное. — Печально. Я думал, что быстрее всех умрут Червовые масти, а не Пиковые с Бубновыми. Видимо, даже мои прогнозы дают сбои, — Куро уходит в спальню, одновременно стягивая с себя пиджак и прочую одежду, планируя переодеваться во что-то домашнее. — Не говори так, мы ведь ничего толком не знаем, — немного помолчав, Зонтик продолжает, внимательно наблюдая за тем, как обнажается его любимый, как медленно расстёгиваются под властными пальцами пуговицы, как появляются в поле зрения: широкие плечи, узкие бедра, стройные ноги. — Ну, Данте точно жив, я уверен. На такую запоздалую реплику, будучи уже в домашней одежде, Король Треф усмехается, подходя к Валету и нежно обнимая его за талию. — То есть на счёт Пиковых и Габри ты не споришь? — вопрос звучит спокойно, в целом, как и любые другие высказывания, а это заставляет понервничать, ведь совершенно не понятно, какой ответ хочет услышать собеседник. — Давай не будем об этом. Не самая лучшая тема, — голубовласка прижимается к мужчине, перед этим мягко целуя его в тонкие губы. Куромаку решает не устраивать полемику, что достаточно специфично для него, но, как известно, все уже давно изменились. Король томно выдыхает и послушно переводит разговор. — Ты что-то написал в том чате? — Да, сказал, что у нас всё хорошо, и решил умолчать про моё очередное увольнение с работы, — после сказанных слов Зонтик смущается, ведь не успел сообщить об этом своей паре. — Я уже давно повторяю, что тебе пора перестать себя мучать. Нам вполне хватает моих денег и твоей помощи по дому, — Валет на такую реплику только быстро кивает, прижимаясь ближе к Королю и начиная совершать плавные движения: водить руками по чужому телу. Король усмехается и аккуратно дотрагивается рукой до сухих голубых волос, а их обладатель вздрагивает в предвкушении. Проходит несколько секунд, затем следует поцелуй. Первое время их губы легко соприкасались, после чего Куромаку почувствовал, как Зонтик притянул его за шею с мольбой о продолжении. Язык Старшего Трефа пошло проходится по мягким губам Младшего и те покладисто приоткрываются в ответ, а следом доносится протяжный скулёж. По телу обоих пронеслась слабая дрожь из-за томительного возбуждения, ощутив это, мужчины прижимаются плотнее друг к другу. Тем временем Король страстно углубляет поцелуй, при этом успевая обвести чужой язык, а тот пугливо отпрянул. — Куро, пошли? — задыхаясь от возникших ноток желания, спросил Зонтик. Кстати о нотах, музыка из магнитофона всё так же играла, а еда в микроволновке уже начинала остывать, но разве это волнует двух страстно целующихся людей, которые успели переместиться на кровать? И простыни мнутся, а мокрые звуки не перестают заполнять помещение, уже перекрикивая старые мелодии. Властные руки, словно вырисовывая очередной чертеж, водят хороводы на податливом теле, и Валет выгибается им на встречу. Одежда сначала задирается, а после и вовсе оказывается лежащей рядом за ненадобностью. Куромаку, не прекращая игры руками, начинает активно орудовать языком, создавая им невидимые шедевры. Губы, шея, плечи — всё это покрывается лёгкой липкой влагой. Так грязно. Послышался судорожный стон, это Младший Треф реагирует на такую болезненно-приятную ранку на ключице. Сероволосый же целует оставленную метку, а после создаёт букет из подобного рода укусов и засосов. Зонтик не возражает, лишь мычит, прижимаясь к любимому как можно ближе, дабы ощутить его тепло. Тем временем Король ловит себя на мысли, что ему до ужаса приглянулись худые ножки, которые Валет стыдливо сводит вместе, и было в этом жесте что-то особенное, что сдерживаться было практически невозможно. Поэтому первый разводит конечности Зонтика и удобно устраивается между ними. Тепла вновь не хватает. Куро открывается прекрасный вид на чужую эрекцию и подрагивающее колечко мышц. На столь превосходную картину можно смотреть вечно, если вам не помешает исходящее от Валета чувство легкого недовольства от отсутствия действий вперемешку с возбуждением. Король Треф ухмыляется и снимает свои очки, чтобы положить их на тумбочку, а опуская руку чуть ниже — достает дешёвый крем, который всегда заботливо приготовлен для разнообразия серых любовных дней. И холодная слизь тщательно покрывает нежные стеночки внутренностей, вызывая лёгкий зуд, и Зонтик тихо хнычет из-за спорных ощущений, при этом пытаясь не начать умолять своего мужчину взять его как можно скорее. Но как хорошо, что Куромаку умён — прекрасно всё понимает и тратит на разработку не так много времени, да и Валет в детальной подготовке не нуждается, не первый раз же. Тем не менее голубоволосый решает подмастить, взяв член Куро в руку и приставив к своей попке, начиная размазывать смазку и доставляя удовольствие партнеру. Через пару секунд, сорвавшись, детородный орган медленно погружается в тесноту, а Зонтик на время забывает, как дышать, при этом старательно сжимая инородный предмет внутри. Старший по масти тихо шипит, и его губы аккуратно обхватывают чужие. Слышен сладострастный крик и Валет за этими действиями успевает расслабиться, поэтому Король позволяет себе начать двигаться, не особо быстро поначалу, зная, что партнёру может быть неприятно. Зонтик запрокидывает голову назад, чувствуя, как его тело покорно отзывается на действия Куро. Младший хватается пальцами за мягкие, но уложенные лаком волосы Куромаку, а тот, в свою очередь, расценив это по-своему, изменяет угол проникновения, начиная задевать простату, тем самым вызывая более бурную реакцию. — Я знаю, что тебе это нравится. Давай, попроси меня о большем, — Король заглядывает в глаза партнера и недолго ожидает ответа. — Умоляю, глубже… Быстрее, — получив «зелёный свет», мужчина обнимает Зонтика крепче, буквально вжимаясь в него и превращаясь с ним в одно целое, ускоряет толчки, специально попадая по точке невозврата. — Зонтик, ты прекрасен, — шепчет Король, а тот, чьё имя назвали, захлёбывается особенно жарким стоном, закатывая глаза. — Куромаку! — кричит Младший почти на весь дом, сжимая собственные волосы до белены на пальцах. Рука на собственном члене останавливается и ощущение, будто бы тебя пронизывает тысяча иголок, заставляет выгнуться. Одинокое тело расслабленно скатывается в холодную воду, которая так сильно контрастирует с былым трепетом. Издаётся тяжкий вздох, а глаза сами по себе закрываются. Точно, он же сбежал первый, и какое он имеет право теперь на что-то надеяться? Истина в том, что Валет Треф после того, как Создатель забрал всех из заполненного хаосом карточного мира, ушёл из дома первый. В далеко не гордом одиночестве он бежал в другой город, стыдливо, разбито, с кое-как сделанными документами, кнопочным телефоном, прямиком в старую квартиру, которая располагалась в почти что разрушенном доме. Естественно, Зонтик так и не успел сказать Куромаку, как сильно им восхищается, как сильно его любит, как сильно им на самом деле дорожит. Животный страх перед бывшими захватчиками, нерешительность перед предметом воздыхания, желание убежать от тех, кто причинил столько боли, жажда убежать от прошлого и найти спасение в скором будущем — решили всё за Валета. Хотя, оглядываясь сейчас назад, Младший понимает, что другого исхода быть и не могло, ведь Куро никогда не посмотрел бы в его сторону, а значит всё стоит на своих местах. К тому времени известный хранитель равновесия похоронил всю надежду на стабильность. Теперь он был больше похож на ходячий труп, и, к сожалению, кто-кто, а вот Валет никак не мог помочь. Всё это подводило к жизненной позиции, которая встречается катастрофично часто: пытаться что-то делать — бесполезно. Зонтик бессильно поднимается на худощавые ноги, заканчивает ванные процедуры, смывая с себя плод своих фантазий, а так же солёные слезы, которые теперь выступали слишком часто. Дешёвый крем отправляется обратно под ванну. Босиком, ступая по холодному полу, Зонтик направляется на кухню, понимая, что еда уже давно остыла. Было бы хорошо, будь у хозяина деньги на микроволновку, но вся зарплата уборщика забегаловки уходила на оплату квартиры, поэтому оставалось только мечтать. Правда квартирой это назвать сложно: все стены сырые, окна старые и на них уже виднеются грибы, лишняя мебель отсутствует (не считая магнитофон и старые кассеты, которые были куплены на рынке за копейки), а кровать давно заменил матрас. Валет уже давно привык и к этому, и к вечным сквознякам, и к постоянным дешёвым макаронам, которые прямо сейчас он нехотя жевал. Но самое главное: он привык смотреть в зеркало и видеть там бывшего руководителя государства, ставшего рабом, над которым издевались все. В целом, жизнь Зонтика потрепала, теперь он больше походил на мертвеца: глаза уставшие, остатки кожи бледные и в основном видны кости, волосы выпадают, губы постоянно подрагивают. Валет Треф — тот, кто сдался и подвёл свою любовь, довел её до состояния отчаяния, а помочь был не в силах. И это является причиной для побега. Неудачи. В это время из единственной комнаты слышно было, как поёт старый магнитофон — единственное, что помогало. За окном зимняя ночь и фонари не светят. Ничего дальше сегодняшнего дня не разглядеть. Что бы на это сказал Куромаку? Валет не знает, но он фантазирует, много, очень много. И на самом деле, он без понятия, что сейчас с его названными братьями, поэтому может только предполагать. В его утопичном мире нет лишних, а вот Король всегда рядом, придёт, защитит, поможет, полюбит, и ведь для этого даже не нужно лишних слов и действий. Иногда Зонтик думает, что лучше бы их не забирали из карточного мира, ведь правильно было сказано, что жить в относительной реальности ещё сложнее, но, как не парадоксально — все привыкают, каждый разными способами. Здесь всё по-другому, но, если подумать, кому это нужно, если есть река, невольно уносящая за собой всех, кому довелось услышать её райский зов, верно? — Верно, — после своей реплики «серый кардинал», как было принято его называть, слегка усмехнулся и кинул энигматический взгляд на Зонтика. — Я знал, что ты придёшь.