новые земли

путник ждал от похода под землю многого. пускай призрачные надежды и сводились к пустым подвалам, наполненных крысами, да теми чешуйчатыми тварями, заваленных мусором из-за долгого простоя и природных бесчинств, стив четко понимал, то что все эти мысли — ничто, ведь тот точно видел силуэты настолько подобные человеку в лунных тенях, скрытых за разбитыми окнами. отрицать было бессмысленно, там есть то, что вполне вероятно могло бы и навредить мужчине, что-то опасное… или же это окажется пустышкой, ходят же мысли, да слухи разные, о духах поселенческих, живущих в разрушенных деревнях, наводящих свои собственные порядки. придерживаясь своего тяжелого топора, отпирая укрытую за досками дверь, стив ступает ногой на скрипучие, сырые доски, тут же хмурясь от зазвеневшего в ушах визга полов, запевшего под давлением могучего тела. конечно, как под таким-то не заскрипеть! вот он, красавец, два метра ростом, а весом уж точно переваливал за сотню! широк плечами, а руки то какие! а какие руки! силы в них немерено было, вот глянешь на такого силача, да так и вертится в голове — «может ли быть страшно такому верзиле?» по лицу катится мелкая капля пота, пока стив оглядывается, оставляя фонарь на полу, прибирая ногой завал с видневшегося деревянного люка, не имеющего ручки. по видимому, судя по двум небольшим, расковыренным отверстиям, ручечку кто-то себе прикарманил, решив, что здесь та более никому не нужна. приставляя к резке остриё топора, мужчине с некоторым усилием подымает крышку, ощущая тут же как в нос бьёт странный, но уже знакомый запах гнили, не вызывающий какого-либо страшного отвращения, как первые дни знакомства с ним. прямо под люком, как оказалось, было добродушно оставлена лестница, ведущая прямо в темноту подвала, на которую, прихватывая свободной рукой лампу, стив тут же ступает, медленно спускаясь вниз, всё щурясь, погружаясь в темноту. уже совсем скоро подошвы тяжелый сапог припадают к хрустящим камням, а на путника тут же находит странное чувство, точно кто-то смотрин на него сквозь тьму, с интересом постигая физические грани нового человека. шаги стива не смелые, глаза только-только начали привыкать к жутчайшей мгле, от чего так сильно чесались веки, сложно было предугадать, где бы смогла бы оказаться опасность в этом деле. однако тут же, опасность сама себя выдаёт. прямо за спиной слышится хруст, точно при скором шаге. на что выживший реагирует очень скоро, оборачиваясь, почти роняя единственный источник света, видя как на него летит чья-то гнилая туша, раззинув пасть, из которой так и доносился страшный трупный смрад. топор врезается в тело, парой резких ударов укладывая уже абсолютно бездыханную тушу на каменистую землю. человек почти безмолвен, но вот видится на его лице этот немеренный испуг. надо же, вот оно как вышло. осторожно наклоняясь над смердящим смертью телом, мужчина оглядывает некогда человеческое лицо, принявшее вид мумии. скулы вырезались, вставая двумя массивными холмами, глаза предсмертно выкатились, точно от удивления, а кожа приняла за долгие годы во тьме серо-зеленый цвет. оглядывая туловище, стив примечает для себя некоторые вещи. глубокие раны, нанёсенные живому трупу, совсем сухие, только гной от нарывов на плоти омерзительно растекался по иссохшей, тонкой шее. мысли в голове переплелись, неужели именно это произошло с поселением? вот что ждало каждого жившего здесь человека мыслящего, имеющего свою работу, семью? нет более страшного конца для разума, чем подобного вида умерщвление. точно что-то говорило о том, что здесь этот гадёныш далеко не один, о чем в доказательство залепетал шорох вдали, кто-то пришел на шум, желая узнать, что же такое здесь произошло. много времени прошло, как исследователь спустился в подвалы, из которых так и доносилась всю ночь дикая возня. знать не знал стив, сколько он тут находится, исследуя глубины, каждый уголок подвалов, связанных друг с другом длинным пещерными проходами, точно выцарапанными нечеловеческими усилиями, очищая до этого кишащие монстрами места. зажигая факелы, оставляя их за собой, создавая путь, по которому смог бы точно вернуться назад, ещё не совсем понимая, куда тот мог бы завести себя, так бездумно блуждая по подземным путям. скоро уже в горле начало першить, а глаза слепли от слёз, из-за стоящего везде тут жгучего запаха, то ли гнили, то ли каких-то растений, до этого неведомых самому герою. снаружи уже скоро гремит утро, птицы зашумели, вздымаясь над обломками цивилизации, оповещая застывшего над одной из лестниц мужчину, что устало сжимал перевязанную руку, ощущая как ту с плеча до кончиков пальцев отягощала боль, опаляющую кожу огнём. с тяжелейшим вздохом выкарабкиваясь из опустевших глубин, человек выталкивается из-за люка, наконец ощущая свежесть сырого воздуха. за эту шумную ночь тот уже успел соскучится по воздуху, не воняющему дурманом, забившим ноздри. корячась, придерживаясь коленей, стив наконец выпрямляется, ощущая как хрустят уставшие позвонки. очень приятно началось это утро, так и не спавший путник уходит вновь на реку, решая промыть раны, отмыться от грязной плоти и гноя, приводя себя вновь в порядок, даже немного жалея из-за того, что решил помыться вчера, вместо того чтобы свести всё к сегодняшнему дню. на самом деле, стив ещё очень хорошо отделался, ведь задет теми монстрами он был не столь серьезно. ссадины, царапины, ничего более, помимо истерзанной левой руки, которая попалась совсем не живым трупам. в такие моменты, когда опасность везде, остро наблюдает за каждым движением, стоило было быть чуть внимательнее, отбиваясь от пары извергов, натискиваясь рукой на штырь в каменистой стене. приятных ощущений конечно было не много от такого сюрприза, но что уж поделать. обнаженное, массивное тело расслабилось, давая пригретой солнцем воде смыть с себя усталость, ободряя человека, давая отвлечься от мыслей о произошедшем… что-то вынуждало стива волноваться, то ли странные, обрывочные воспоминания, то ли пульсирующая боль в руке. однако долго отдыхать он позволить себе не мог, вскоре подымаясь, выходя на берег, решая так и прогуляться нагишом от реки, кто же его может пристыдить за такой постыдный вид, помимо дикого зверья, бегающего в округе. держа путь в свою лачугу, стив всё думал, что же теперь делать. может просто снести все дома, завалить пещеры землёй и забыть про тот ужас, возведя совсем новое поселение? всё ещё навязчиво витала в воздухе простая идея, просящая уходить отсюда прочь, точно что-то здесь всё равно было не так. это чувство, как будто бы кто-то наблюдает за стивом никуда не ушло, точно дело было совсем не в коренных жителях этого места, а что-то совсем другое обзавелось незримым интересом в сторону путника. что-то страшное, неизведанное… хотелось поскорее отвлечься от этих не столь приятных мыслей, собраться в кучу, да начать работать., а работать, как раз таки, есть над чем!

последние дни происходит такая… суматоха вокруг. еды осталось не так много, стоило бы заняться и этим, ведь не смогу я боле жить на вяленном мясе и воде. может сходить на охоту? и себя развлеку, и едой обеспечу. жаль, что я не решился брать ни сестёр, ни братьев с собой, думаю, им бы эти края понравились, воздух свежий, такие виды чудесные, в нашей деревеньке совсем по-другому всё.

последняя запись не имела особенного смысла, но что уж поделать, ведь никаких приятных новостей для своего маленького друга тот не принёс. потирая влажное лицо ладонями, стив ещё какое-то время сидит на кушетке, расслабляясь, стараясь сопротивляться желанию подремать, забросив мысли о работе., но делать и вправду нечего. накидывая на себя лёгкую одежду, да по новой перебинтовывая раны, громила подхватывает лопату, уходя на улицу.