ϟ
они перебрались на уединенный остров близ чеджу, подальше от других жителей. субин снял деревянный домик в нескольких милях от ближайшего поселения. это такое же благословение, как и проклятие. ёнджун — благословение в той же мере, что и проклятие. они пробыли там только две недели и субин мог бы сказать, что время начинает заканчиваться у них обоих. с каждым днем старшему становится все хуже — он умирает прямо на глазах. эпизоды памяти становятся все мутнее, эта болезнь убивает старшего. сейчас от человека, в которого он влюбился, осталась только оболочка. потеря веса, бледное лицо, яркие глаза, ставшие стеклянными, субин уже успел привыкнуть. и каждый день маленькая частичка субина умирает точно так же.ϟ
ночь холодная, но субин, стоя у открытого окна, не находил в себе сил беспокоиться об этом. он оглядывается через плечо и видит, как ёнджун спит на их общей кровати. никаких признаков ночных кошмаров — а это значит, что сегодня одна из тех редких ночей, когда они могут спать спокойно. субин должен воспользоваться этим; присоединиться к ёнджуну в постели и, возможно, дать отдых обеспокоенному разуму, но он не сможет. субин все еще слышит эхо болезненных криков ёнджуна в своей голове. если бы кто-нибудь спросил его, почему он не бросил ёнджуна, он не задумываясь ответил бы, что это потому, что он любит старшего всем своим существом. ёнджун забрал себе каждую частичку младшего и у субина не было ни малейшего желания забирать их обратно. как заклинание, субин находится под магией ёнджуна. и когда ёнджун настоял на выписке из больницы, поскольку не хотел умирать в столь священном месте, субин бросил свою жизнь в сеуле, чтобы заботиться о старшем. в тот день ёнджун умолял субина порвать с ним ради его же блага. возможно, это было бы разумным решением, но ёнджун — все для субина. они были только друг у друга. общество избегало их из-за этой любви. друзья уважали их желание быть изгоями. будь это любые другие отношения — любви был бы предел, но у них предела нет, их любовь безгранична, не подстраивающаяся ни под какие-либо стандарты. это опасно. это пустая трата времени в конце концов. но субин влюблен. люди могут называть это одержимостью, но любовь есть любовь, даже если это означает продать душу дьяволу за малейшую улыбку на лице любимого. когда мир отвернулся от ёнджуна, субин остался, потому что просто не может жить без него. ёнджун — его кислород. без него субин умрет. даже если он будет жить дальше, он никогда не найдет такого человека, как ёнджун. есть только один ёнджун, так как же он мог найти другого? половина субина находится в руках ёнджуна, и если половина его ушла, как же он он сможет жить? субин отрывается от своих мыслей и делает глубокий судорожный вдох. что-то холодное и влажное пятнает его щеки, он осторожно вытирает их и отталкивается от окна. аккуратно ступая, субин забирается в постель. ёнджун тут же придвигается ближе и обнимает за талию. на губах субина вот-вот появится улыбка, а на глазах новые слезы. он ложится рядом со старшим, обнимая в ответ и вдыхая запах ёнджуна — смесь пота и того дурацкого клубничного геля для душа. на сегодняшнюю ночь он заставляет своих демонов замолчать и крепче прижимает к себе ёнджуна.ϟ
крики пронзительны, как сирены в ночи. субин удерживает ёнжуна, когда тот мечется на их кровати — глаза зажмурены, и слезы боли катятся по его щекам. некоторые удары задели субина, но он продолжает прижимать ёнджуна к кровати, молча молясь, чтобы этот кошмар был короче остальных. и, похоже, кто бы там ни был услышал его молитвы, потому что через несколько минут ёнджун успокоился. субин вздыхает с облегчением и осторожно вытирает слезы ёнджуна. глаза старшего распахиваются и субин чувствует, как сердце пропускает удар, потому что на этот раз его глаза ясны. ёнджун поднимает руку и осторожно проводит большим пальцем по ранке, образовавшейся на щеке субина в результате одного из ударов старшего. новые слезы начинают катиться по щекам ёнджуна. субин утыкается носом в его ладонь и игнорирует извиняющиеся рыдания, срывающиеся с губ ёнджуна. он берет его лицо и аккуратно расцеловывает, собирая слезы губами. — это не твоя вина. — искренне говорит субин. ёнджун под ним плачет — рыдания вырываются из его рта вместе с десятками извинений, произносимых на одном дыхании. субин бросается к старшему и притягивает его к себе, заглушая крики парня, пытаясь сдержать собственные слезы. прямо сейчас ёнджун нуждается в том, чтобы он был сильным. это единственное, что он мог сделать, чтобы успокоить ёнджуна, хотя раны начинали пульсировать от малейшего прикосновения. кажется, прошла целая вечность, прежде чем ёнджун снова успокоился. они лежат в тишине; руки ёнжуна отчаянно сжимают его промокшую рубашку, пока субин оставляет успокаивающие поцелуи везде, куда только дотянется — волосы, шея, плечи. ёнджун поднимает голову от груди субина, глаза покраснели и опухли. он осторожно держит лицо субина и нерешительно прижимается к его губам своими. поцелуй ощущается как дыхание, и субин с облегчением закрывает глаза, отвечая. они целуются, будто от этого зависит их жизнь. субин хочет отстраниться, чтобы вдохнуть немного воздуха, но ёнджун тянет назад почти отчаянно. зубы сталкиваются друг с другом, губы медленно набухают от такого отчаянного поцелуя. каждое неосторожное покусывание разжигает желание в субине, заставляя крепче сжимать ёнджуна. вместо того огня, испытываемого каждый раз при поцелуе с ним, сейчас ощущается что-то такое, как будто ему пытаются что-то сказать — старший двигался по мере того, как поцелуй принимал форму скрытого послания и останавливается, образуя медленный прощальный поцелуй. субин резко отстраняется с шоком на лице, от понимания, что ему пытались донести. ярость захлестывает его и он почти задыхается: — ты.не.оставишь.меня — твердо говорит субин. у ёнжуна мягкая улыбка и слишком печальные глаза. — субини, ты не устал? — мягко спрашивает ёнджун, и его тон тошнотворно сладок. субин быстро качает головой, все его тело дрожит. он знает, что это неизбежно; их трагический конец. он всегда знал, что их история закончится, как только ёнджун уйдет, но он не мог принять это. и не будет принимать это. — не оставляй меня, — умоляет субин, уткнувшись в шею ёнджуна. он снова чувствует себя маленьким мальчиком, слишком уж отчаянно он цеплялся за старшего. ёнджун проводит пальцами по волосам, пытаясь успокоить его и погрузить в мир грез. — детка, мы не можем так жить — ты не можешь так жить, — говорит ёнджун, мягко отстраняя его. субин смотрит на него глазами, похожими на разбитые зеркала, а по его щекам катятся нескончаемые слезы. субин обхватывает ладонями лицо ёнджуна и мягко трясет его непослушными руками. — я не могу жить без тебя, — шепчет субин. ёнджун закрывает глаза, словно слова субина причиняют ему физическую боль. — я не хочу, чтобы ты умер вместе со мной, субин... я... я тоже не могу так жить. эта боль слишком сильна, чтобы вынести ее. так что обещай мне... что бы ни случилось, живи для меня, — умоляет ёнджун. субин в замешательстве хмурит брови, и, так и не услышав ответа, ёнджун продолжает: — обещай мне. поклянись нашей любовью, что ты будешь жить для меня. субин видит, как в глазах ёнджуна мелькает отчаяние, и неуверенно кивает: — обещаю, — тихо говорит он, и отчаяние тут же сменяется спокойствием. субину не нравится это выражение его лица: — что же теперь будет? ёнджун улыбается ему мягкой улыбкой, согревая субина. — убей меня, положи конец моим страданиям.ϟ
субин зарывается пальцами ног в песок, пытаясь отдышаться, прежде чем его охватит паника. сердце бешено колотится, чувствуется легкое головокружение и все, что он может слышать, это голос ёнджуна, издевающегося над ним. — убей меня, положи конец моим страданиям. — убей меня — положи конец моим страданиям. — убей меня... положи конец моим ... — кричит он. крик громкий и пронизанный вихрем отрицательных эмоций. страх. отчаяние. гнев. боль. слишком много боли: — почему у нас не может быть счастливого конца? —кричит он с таким гневом, что кажется, будто эхом отдается о грохочущие волны. затем следуют рыдания — душераздирающие и хриплые. судьба несправедлива. как она могла дать ему что-то такое прекрасное, из всего, что с ним когда-либо случалось, а потом так просто взять и забрать? весь этот эмоциональный срыв делает его слабым, ноги больше не держат и он падает на песок. в приступе гнева он бьет кулаком по песку и снова кричит. и снова — крики, так пугающе похожие на те, что ёнджун издает каждую ночь. как будто он чувствует ту же боль, что и его возлюбленный. субин падает на спину, глядя в небо с миллионами звезд, сверкающих на него сверху, но все, что он может видеть — это ёнджун. сладкая, такая красивая улыбка ёнджуна. завораживающий смех ёнджуна. ослепительное обаяние ёнджуна. болезненные крики ёнджуна. прощальный поцелуй ёнджуна. о, как судьба могла мучить кого-то настолько прекрасного? субин знает, что ёнджун испытывает боль — страдания. сможет ли он стоять и смотреть, как ёнджун страдает вплоть до последнего вздоха? если ёнджун попросил его убить его, чтобы прекратить страдания, как мог субин не послушать его? это не тот процесс, который пугает субина. но готов ли он прожить оставшуюся жизнь без ёнджуна? обещание все еще преследует его. субин не сможет жить без ёнджуна. он отказывается. но боль ёнджуна проникает в его сознание, оставаясь тяжелым грузом в груди.ϟ
возвращаясь в их комнату, ёнджун уже ждет его с банкой снотворного, купленного субином перед поездкой. субин стоит у двери, лицо лишено каких-либо эмоций, на щеках еще видны следы слез. енджун улыбается ему, но брови нахмурены, будто он пытается улыбнуться сквозь всю эту боль. эта улыбка не пугает субина, а наоборот, успокаивает. ноги дрожат, когда он приближается к ёнджуну. колени подкашиваются, как только он достигает кровати, и ёнджун ловит его. — субини... сделай это для меня, — шепчет ёнджун, сжимая в руке теплую пластиковую баночку. субин быстро поднимает глаза, пытаясь не заплакать. ёнджун тянется к его лицу и нежно гладит его по щеке; улыбка начинает кровоточить от боли, становящейся все сильнее. — давай подождем, - выпаливает субин, пугая обоих. ёнджун смотрит так, словно хочет возразить, но вместо этого кивает в знак согласия. он тянет его вниз на кровать, прислоняясь спиной к груди субина и младший обнимает своего любимого в последний раз. они ждут, пока небо не станет розовым и солнце робко выглянет из-за горизонта. субин почувствовал, что ёнджун обмяк в его руках — он не мог бы пошевелиться, даже если бы захотел. он прижимает ёнджуна ближе, сердцебиение достаточно громкое, он боится, что старший может услышать. тогда ёнджун смотрит на него с таким напряжением, боль уже затуманивает его разум. — субини, это б-больно, — шепчет ёнджун, на что субин качает головой и зарывается лицом тому в волосы: — я-я... больно, субини... это так больно, — еле слышно бормочет ёнджун. тело субина сотрясается от слез. ёнджун звучит отчаянно. — пора — пытается сказать он, но субин пока не может его отпустить. — субини... в-все болит... пожа-пожалуйста — умоляет ёнджун. субин закрывает глаза и двигается, чтобы открыть крышку баночки. дрожащими пальцами он достает одну таблетку, открывает глаза и мягко оттягивает нижнюю губу ёнджуна, целуя в лоб. ёнджун смотрит на него с болью в глазах, но с искренней, печальной любовью: — я люблю тебя. — это заставит тебя уснуть... и тебе больше не будет больно, хорошо? — говорит он тихо, голос дрожит. ёнджун охотно распахивает губы, и субин кладет таблетку ему на язык. таблетка действует, заставляя глаза ёнджуна остекленеть от сонливости. младший проглатывает рыдания и достает еще одну. — тебе больше не будет больно. — пообещал он. еще одна — ёнджун смотрит на него со слезами на глазах, без видимой боли. — теперь ты наконец можешь отдохнуть. — еще одна таблетка. он чувствует руку ёнджуна на своем запястье. — я так сильно тебя люблю. глаза закрываются, грудь застывает. субин роняет банку и берет старшего на руки. только перестав слышать сердцебиение ёнджуна, он позволяет себе зарыдать.ϟ
субину кажется, что его мир рухнул. он смотрит на тело ёнджуна, аккуратно уложенное на их кровать. он сидит на полу, мозг почти перестал работать, вся энергия уходит из него. руки не переставали дрожать, событие часовой давности прокручивалось в голове снова и снова. он все еще чувствовал тепло чхве ёнджуна, сменяемое холодом. он все еще чувствовал призрачное сердцебиение ёнджуна, несмотря на то, что оно остановилось. и все болит. болит так сильно, что он не может дышать. солнце уже взошло, просачиваясь в комнату и омывая тело ёнджуна — даже в своей смерти чхве ёнджун выглядит абсолютно неземным. субин чувствует, как ярость пожирает его изнутри, пронзая его рассудок. в глубине души он знает, что чхве ёнджун сломал его так сильно, что его уже никогда не исправить. и, о боже. он так сильно хочет присоединиться к ёнджуну в его вечном покое. но обещание жить дальше насмехается над ним, издевается так, что никогда не позволит ему жить спокойно. даже сейчас — через час после смерти ёнджуна — он не мог перестать вспоминать мучительный акт убийства, который совершил. и он помнит обещание ёнджуна; произнесенное задолго до того, как болезнь забрала его. я обещаю тебе, мы будем вместе всегда. действительно ли это обещание должно быть нарушено? субин закрывает глаза, чтобы проглотить новый вид боли — горе. горе захлестывает его, и он чувствует такую же боль, какую ёнджуну приходилось терпеть, когда он был жив. горе поет гармонично вместе с его яростью; поет мелодию его эмоций, травмы и ненависти. и он ненавидит ёнджуна, ненавидит его за то, что он ушел. ненавидит его за то, что влюбил в себя. но любовь побеждает ненависть и субин так и остается плачущим мальчишкой на их полу. обещание уже выжжено на подкорке, но оно должно быть нарушено, верно? тело субина движется само по себе, одержимое горем от потери возлюбленного. он подходит к кровати, садится на край матраса и смотрит поверх тела ёнджуна на пузырек со снотворным. дрожащей рукой он берет банку и откупоривает ее. слова ёнджуна эхом отдаются в его голове, — обещай мне. поклянись нашей любовью, что ты будешь жить для меня, — слезы катятся по щекам, когда он опрокидывает всю бутылку, и таблетки дождем падают на ладонь. — мне очень жаль, хен, — искренне извиняется субин голосом, полным слез. тебе больше не будет больно. собственные слова эхом отдаются от стен. он подносит свободную руку к губам, слегка касаясь ими своей кожи, прежде чем прикоснуться к губам ёнджуна — таков был прощальный поцелуй субина. он смотрит на таблетки в своей руке и закрывает глаза. не колеблясь, опрокидывает их в рот и проглатывает. они словно наждачная бумага проникают в горло, но субин чувствует себя так спокойно. лекарство подействовало, сделав его бредящим и сонным. тело покачивается, зрение затуманивается, но он видит фигуру, стоящую напротив, и улыбается. он узнает эти лимонные волосы где угодно. глаза закатываются и он падает рядом со старшим. тело содрогается от передозировки, разум путешествует по воспоминаниям о нем и его ёнджун-хене. люди могли бы назвать это одержимостью, помешательством. — кто в здравом уме умрет за кого-то? когда сердце субина начало замедляться, он видел только улыбку ёнджуна. затем сердце останавливается. нет, это любовь.