***
Когда под потолком, над дымом и алкогольным угаром раздалось зычное «Бей мудака!», а в соседнюю стену прилетел первый стул, Поля окончательно поняла: пора уходить. Совершенно ясно, что никакого концерта уже не будет, а полученных за вечер впечатлений ей, Поле, и так хватит на всю жизнь. Слушая, как институтская подружка Нинка и её ухажёр Борис в красках расписывают неискушённой Полине модный клуб, в воздухе которого такая концентрация свободы, что хоть ножом режь, она представляла себе совсем другую картинку. Как видно, ребята и сами не ведали, что творится в этих обугленных, затейливо расписанных светящейся краской стенах старого дома. Об опасностях, которые таило в себе это злачное место, Поля даже не догадывалась, потому что слишком уж далёк был этот мир от того мира, в котором папа, капитан милиции, и мама, преподаватель живописи, растили своих детей. Борька с видом знатока многозначительно именовал заведение сквотом, и это слово, произносимое парнем с придыханием, производило на девчонок большое впечатление. Кто же знал, думала Поля, что за красивым иностранным словом окажется самый обыкновенный притон, от которого отец наказывал держаться подальше? Стоило Полине только на секундочку прикрыть слезящиеся от разъедающего дыма и этиловых паров глаза, как она тут же потеряла контроль над ситуацией. Разбросанные по помещению «Там-Тама» компании стали вдруг стекаться в центр зала, закручиваясь в пёструю, полыхающую жаром разгорячённых тел и разящую перегаром воронку. Со всех сторон раздавался звук битого стекла, а в тусклом свете редких сорокаваттных лампочек оскалились острыми зубами первые «розочки». И если поначалу обстановка клуба тонко намекала, что приличным людям не стоит тут задерживаться надолго, то теперь уже буквально всё кричало о том, что нужно отсюда валить как можно быстрее и ни в коем случае не оглядываться. Вот только для этого было бы неплохо знать, в какой стороне находится выход, чтобы не сгинуть в этих тёмных опасных казематах. След Нинки и Бориса, которые привели её сюда «подышать воздухом свободы», давно простыл, зато стремительно и неотвратимо приближался клубок мутузящих друг друга панков. Или рокеров? Так близко Поля видела и тех, и других впервые в жизни и ещё не научилась их различать, но вдаваться в разнообразие форм и видов неформалов было поздно — один из них прикатился аккурат под Полины ноги, что означало только одно — возбуждённая адреналиновая толпа скоро поглотит и её. Поля не была трусихой, но паника липкой рукой схватила девушку за горло, когда она поняла, что осталась одна и просто понятия не имеет, как отсюда выбраться. С друзьями они шли коридорами и тёмными углами, продираясь сквозь нетрезвую толпу — Борис рассекал столпотворение, как волнорез, а Нинка и Поля беспечно плыли в фарватере, глазея по сторонам. Дорогу к выходу никто не запоминал — девчонки надеялись на Борьку, Борька надеялся на удачу (а удача в этот вечер благоволила кому-то другому), да и вокруг было так интересно и непривычно, что растрачивать своё внимание на всякого рода пустяки он даже и не подумал. Полина ещё раз огляделась в надежде увидеть друзей, но внезапно кто-то схватил её за руку и потащил прочь от дерущейся толпы. И вот она снова бежала, увлекаемая кем-то, как ей казалось, в самую глубь клуба, и безуспешно пытаясь стряхнуть со своего запястья крепкое кольцо чужих рук. Прижав свободную руку к груди, чтобы никого не задеть, Поля отдалась воле судьбы и неслась, не разбирая дороги, за незнакомцем, вцепившимся в неё мёртвой хваткой. Перед Полиным лицом мелькала только синтетически поблёскивающая тёмная куртка с белой полосой на плечах — больше она ничего не смогла рассмотреть в творящемся вокруг неё хаосе. Наконец из очередной распахнутой двери в помещение ворвался свежий ночной воздух, и Поля со спасителем оказались на улице. Она было решила, что на этом её злоключениям пришёл конец, но расслабляться было рано: кто-то разбил единственный фонарь у входа в «Там-Там», удачно метнув в него пустую бутылку из-под «Рояла», и всех, оказавшихся вблизи ослепшего светила, окатило дождём из стеклянных крошек. Поля в ужасе взвизгнула, не понимая, куда ей бежать, и наугад отскочила в сторону своего спутника, который и не думал разжимать медвежью хватку. Стремительно приближавшийся вой милицейских сирен никак не располагал к знакомству — нужно было срочно действовать. В данной ситуации это означало, что нужно ломиться в рассыпную по дворам, словно тараканы по коммунальной кухне. Высокий парень — это всё, что успела заметить Полина, не помня себя от страха, — коротко скомандовал «Бежим!» и с силой дёрнул её за руку. Они завернули за угол клуба и припустили по тёмным питерским закоулкам на зависть камерунским бегунам. У высокого парня были длинные ноги, и на один его размашистый шаг приходилось три коротеньких Полиных. Не избалованный физкультурой организм очень быстро устал и попросил передышку, но надрывный вой сирен за спиной внезапно открыл второе дыхание. Ещё какое-то время Полина бежала, подталкиваемая в спину чувством опасности, но вскоре инстинкт самосохранения тоже сдался, уступив место усталости и положившись на фатум. -Всё! Больше не могу! В очередном тёмном дворе, счёт которым она уже давно потеряла, Поля резко остановилась, двумя руками обхватила запястье парня и повисла у него на руке. Взмокшие, растрепавшиеся волосы залепили ей лицо и глаза, в боку кололо, а в горле застряла тошнота. Согнувшись пополам, девушка пыталась выровнять дыхание и побороть рвотные позывы. Если держать глаза открытыми, то перед ними плыли белые круги, а если попробовать их закрыть, то на обратной стороне век мерцали фиолетовые мушки, и фиг его знает, что из этого было лучше — от обоих спецэффектов Полю мутило одинаково. Парень тоже остановился, выпустил Полину руку из своей руки и, тяжело дыша, осторожно, по одному разжал её разгорячённые пальчики, которыми она до синяков впилась в него, повиснув на нём всем своим кошачьим весом. На всякий случай Полина отползла от незнакомца на несколько шагов и снова согнулась пополам, стоя от него на безопасном расстоянии. — Т-ты чего там стояла, как вкопанная? А если бы попала в замес? — Слегка заикаясь то ли от возмущения, то ли по жизни, парень набросился на Полю с упрёками. Теперь он стоял к ней лицом, и в мутном свете лампочки на козырьке чужого подъезда Поля наконец-то смогла его рассмотреть. Готовая минуту назад отдать богу душу, сейчас она с интересом рассматривала стоявшего перед ней парня. Полина не была бы собой, если бы даже в такой патовой ситуации не заметила, что спасший её мальчишка был симпатичным: стройный, темноволосый, с высокими острыми скулами и красивыми чёрными глазами, в разрезе которых угадывались предки из Азии. Этими самыми раскосыми глазами он метал молнии в изучающую его внимательным взглядом Полину. Переступив в замешательстве с ноги на ногу, он широкой ладонью убрал назад мокрые волосы, обнажая высокий белый лоб и причудливо изогнутые соболиные брови, резко контрастировавшие с бледной кожей и придававшие его лицу некоторую аристократическую надменность. Капризной формы яркий рот и тонкий орлиный нос навевали сходство с героями романов горячо любимой Полей Джейн Остен. При более детальном рассмотрении парень оказался очень даже красивым не смотря на всклокоченные волосы и рассеченную бровь, из которой сочилась, смешиваясь с потом, алая кровь. Заметив нависшую над глазом каплю, парень смахнул её рукой, и снова уставился на Полю в ожидании ответа. — Я забыла, где выход из этой берлоги, — честно призналась она, продолжая смущать своего собеседника изучающим взглядом, переместившимся с его лица на фигуру. Парень неопределённо крякнул, достал из кармана пачку сигарет и прикурил, скрывая за этими нехитрыми действиями собственную неловкость. Задрав подбородок и щурясь от сизого дыма, он сверху вниз взирал на окрестности двора. — Спасибо, что вывел. Меня, кстати, Полиной зовут, — представилась она и улыбнулась обезоруживающей улыбкой. — Алексей. Парень легонько сжал протянутую ему руку и продолжил расспросы: — Ты как в клуб-то попала? Полина беззаботно пожала плечами: — Случайно. Друзья привели — одногруппница Нинка и её парень, Борис. — Борис-барбарис на верёвочке повис, — зло пробубнил Лёшка, но глядя на смеющуюся Полю, рассмеялся вместе с ней. — Полный придурок, — согласилась Поля, — но Нинка считает его очень крутым и прогрессивным. Он ей наплёл с три короба, что все клубы в Питере знает, вот она ему и поверила. Сама пошла и меня за компанию потащила. Алексей докуривал, внимательно слушая рассказ своей новой знакомой. Бросив бычок в урну, он окинул взглядом карих глаз стоящую напротив Полину и хмыкнул. Голубые джинсы, перехваченные на тонкой талии ремнем, белая футболка с американской мышью на груди, парусиновые кеды с рыночного развала и длинная чёрная коса, которую Поля взволнованно теребила в руках по ходу повествования — сразу видно, что девчонка домашняя, и в таком клубе ей не место. Куда только родители смотрят? У Лёши к тому моменту ещё не оформилось никаких стереотипов касательно женщин вообще и логики их поведения в частности, но именно тогда он впервые невольно подумал «ох уж эти бабы!» и тяжело вздохнул. В принципе, в «Там Таме» всегда было полно девчонок, но все они выглядели иначе: раскрашенные по-боевому, в мини-юбках с цепями на крутых бёдрах, или, наоборот, одетые в мешковатую одежду и тяжёлые гриндерсы — одни приходили «сниматься», другие — слушали музыку и сами играли гитаре, но и те, и другие пили наравне с мужиками и не диссонировали с общей обстановкой клуба. Чего нельзя было сказать о тихой «ромашке» в голубых джинсах, которую Лёшка заметил, что называется, «за секунду до». Драки он не любил всем своим существом и всячески их избегал, но когда случались замесы вроде сегодняшнего, приходилось вписываться — в противном случае беспощадная, подкреплённая портвейном и дешёвым пивом стихия сносила с ног и ломала зазевавшегося посетителя, как щепку. Ситуация усугублялась тем, что ни одна драка не обходилась без его, Алексея, родного брательника, поэтому участие в побоищах парень принимал с завидной регулярностью. На Лёшкино счастье его богатырский рост, крепкое телосложение и армейка помогали выйти из боя с минимальными потерями. Вот и сейчас он ограничился только разбитой бровью да ссадинами на кулаках. Бровь, к слову, продолжала пульсировать и сочиться кровью, доставляя парню неудобства. Заметив, как часто он касается рукой лба, Поля покопалась в висящей на поясе сумке и извлекла из неё чистый носовой платок. — Наклонись, я посмотрю, что там у тебя…- она жестом поманила Лёшку к себе. Он послушно склонился к Поле, ощущая лёгкое волнение от такой близости к едва знакомой симпатичной девчонке. Сама Полина, кажется, ничуть не смущаясь, крутила Лёшкино лицо в разные стороны, одной рукой держа его за подбородок, а другой промакивая кровоточащие раны. — Вот тут царапины, а тут, — она прижала платок к брови, — поглубже будет, но не так, чтоб зашивать. Подержи сам подольше — кровь остановится. Девушка вложила Лёше в руку платок и, попятившись назад, тяжело привалилась к забору, закрыв глаза. — Т-ты чего? — испугался Лёшка, глядя, как стремительно бледнеет Полино лицо. — Тебе плохо? Не открывая глаз, Поля молча помахала перед собой рукой, давая понять, что не о чем беспокоиться. И только парень собрался ей поверить, как Полину затрясло мелкой дрожью, а на лбу выступила испарина. — Блин! — Отчаянно выругался Лёшка, стаскивая с себя куртку и накидывая на ходящие ходуном Полины плечи. Окинув Полю ещё раз взволнованным взглядом, он просунул её руки в рукава куртки и застегнул молнию до самого подбородка. Во время всех этих манипуляций девушка стояла, не двигаясь и не издавая ни звука. Лёша наклонился, тревожно всмотрелся в Полино лицо и спросил: — Ты случайно не болеешь какой-нибудь заразой типа астмы или диабета? Может, тебе воды надо? Или таблетку? Или конфету? Ты только не молчи, скажи, а я быстро сбегаю! Поля отрицательно помотала головой. Лёшкины слова звучали в её голове, застряв в вате прочих сумбурных мыслей. — Я просто крови боюсь, всегда сознание теряю в поликлинике. Так что это я ещё неплохо держусь, — вяло пошутила она. Лёшка шумно выдохнул и нервно взъерошил волосы обеими руками. Ну даёт! Крови боится и зачем-то полезла ему рану обрабатывать, чудная! — Я думала, вдруг у меня это прошло, — словно в ответ на его размышления виновато добавила Поля. — Ладно, — Лёша нетерпеливо хлопнул себя по бёдрам, — пойдём потихоньку, я тебя домой провожу. Ты где живёшь? Поля сглотнула, приоткрыла глаза и слабо улыбнулась. Сделав над собой очередное усилие, она назвала адрес и тут же прикусила язык, поняв, что идти домой ей категорически нельзя. — Понимаешь, я сказала, что иду ночевать к Нинке, а Нинка дома сказала, что идёт ко мне. Алексей слушал Полю, скрестив руки на груди и покусывая щёку. Что-то подсказывало ему, что основные приключения только начинаются, а эта девчонка — их непосредственный организатор. — К-короче, мамкам вы наврали и попёрлись искать проблемы на пятую точку, — иронично изрёк парень. — Ну да, — согласилась Поля, облизывая пересохшие губы. — Но в клубе я Нинку-то с Борисом потеряла, и если я сейчас… Который час, кстати? Лёшка посмотрел на часы — тусклые флуоресцентные стрелки командирских часов показывали два часа ночи. — Короче, если я сейчас приду домой, папа оторвет мне голову, — потухшим голосом констатировала девушка и не на шутку загрустила. Полю мутило, голова кружилась, как после центрифуги, ноги болели, и вдобавок ко всему идти в таком состоянии ей было некуда. А если она всё же и придёт домой, то подставит подругу, которая и так находилась на особом контроле ввиду дружбы с Борькой. Проанализировав сложившуюся ситуацию, Поле стало так жалко себя, что по бледным щекам сами собой покатились горькие слёзы. Весь пивной хмель, что ещё недавно дурманил Лёшкину голову, мгновенно выветрился. Теперь решения нужно было принимать взвешенно и осмысленно. Лёша снова закурил, чтоб было проще соображать. Поля в это время опустилась на корточки, привалившись спиной к облезлому забору, и молча смотрела себе под ноги, глотая слёзы. Поникшие плечи делали её и без того маленькую фигурку совсем крохотной и беззащитной. Вариантов было немного — всего один, самый логичный и стопроцентно сулящий неприятности. Алексей тяжело вздохнул, что-то ещё раз прикинул, проглотил порцию сигаретного дыма и наконец подытожил: — Пошли ко мне. Поля подняла на него удивлённые, красные от слёз глаза. — В каком смысле — к тебе? А что ещё Лёшке оставалось? Бросить девчонку на улице? Конечно, проще всего было доставить её домой, сдать родителям и устраниться — пусть сами думают, как с ней быть. Но сложная смесь альтруизма, бунтарства и жалости, которые всегда присутствовали в нём, диктовали именно такое решение — спрятать Полю в своей комнате до утра, а потом лично вернуть в родовое гнездо в полной сохранности. Чем эта сложная операция могла обернуться для него самого, Лёша думать пока не желал. Он ещё раз повторил своё предложение. — Мы сейчас пойдём ко мне, ночь пересидим, а утром я тебя провожу домой. Во сколько ты можешь вернуться от подруги? Поля прикинула в уме хронологию нахождения в псевдо-гостях. У Нинки она ещё ни разу не ночевала, поэтому понятия не имела, во сколько можно прийти из таких гостей. Ну, предположим, проснутся они в восемь, позавтракают, поболтают, туда-сюда, а потом ещё дорога до дома… Получалось никак не раньше десяти. — В десять… Наверное… — неуверенно ответила Полина. — Так… — выдохнул Алексей, озадаченно подведя глаза к небу, — завтра воскресенье, отцу на службу не надо, вставать рано не будет… Потом они с мамой поедут на рынок, тоже примерно в десять… Короче, если мы уйдём в семь, нас гарантированно никто не застукает. «Лишь бы Миха не припёрся,» — вдогонку подумал Лёша, но вслух озвучивать свои опасения не стал. Делать было нечего, да и схема выглядела толково, поэтому Поля согласилась. — Далеко до тебя идти? — поинтересовалась она, медленно поднимаясь на ноги. — За полчаса дойдём, — заверил он. Лёша уже собрался было в путь, но вовремя заметил, что Поля снова стала сползать по забору вниз. Быстро метнувшись в её сторону, он поймал девушку под руки. — Слушай, может, всё-таки «скорую»? — Настойчиво предложил Алексей, заглядывая Полине в глаза. -Да ты что? Какую «скорую»? — Поля вскинула на парня удивлённый взгляд, — мне надо просто отдышаться. У меня по физре твёрдый «дупель», а ты меня через полгорода протащил. Знаешь, я на самом деле не каждый день от милиции убегаю! Лёшка продолжал недоверчиво смотреть на Полину, раздумывая, стоит ли верить её словам или лучше поскорее найти телефонный автомат и позвонить в неотложку. Его обеспокоенное выражение лица развеселило Полю, которую стало постепенно отпускать. — Лёш, расслабься! Я правда здоровая, просто дыхалка никудышная — не умею я бегать, понимаешь? — Блин, напугала меня! — Выдохнул парень, с нескрываемым облегчением наблюдая, как мертвенно-бледное Полино лицо снова приобретает краски, — думал, помрёшь сейчас на моих глазах… Ну ты и актриса погорелого театра! Алексей старался быть суровым и нарочно придавал своему мягкому голосу металлические нотки, но Полю было не провести — она понимала, что за напускной серьёзностью Лёшка хотел скрыть своё волнение, недопустимое по пацанскому дворовому кодексу. — Ну и подумаешь, и померла бы! А ты испугался, что тебе потом доказывать, что ты ни при чём? — Рассмеялась Поля. Лёшка укоризненно посмотрел на неё. — Д-дурочка, — только и смог сказать он. Вся его злоба растворилась в мартовски-серых Полиных глазах, широко распахнутых и с детской доверчивостью смотрящих на него из полумрака. В этот момент он почувствовал себя по-настоящему взрослым, и оказалось, что ни училище, ни армия, ни даже работа не давали ему ранее этого чувства. Быть в ответе за того, кто слабее тебя, — вот настоящая взрослая жизнь. От таких внезапных откровений Лёшка покраснел щеками. Чтобы скрыть это от Полины, он повернулся к ней спиной и зашагал по улице. Сзади раздались торопливые лёгкие шаги, и вот уже боковым зрением Алексей различил в весенней мгле двора девичий профиль. — Ну рассказывай, чем ж-живешь? — Немного помолчав, Лёша обратился к спутнице, поджигая на ходу очередную сигарету. — Учусь на конструктора одежды, — важно ответила Поля, — а ты что делаешь? Учишься? — Не, — Лёша отрицательно помотал головой, — уже выучился. Работаю. — А кем? — Любопытствовала Поля, семеня рядом с парнем. Лёшка вздохнул. Ох, как не хотелось ему озвучивать своё место работы — такое неказистое и неромантичное, абсолютно чуждое этой милой барышне. — Грузчиком, — озвучил, как выплюнул, он свою нехитрую должность. — Ого! Здорово! Алексей с недоумением повернулся к Поле. — Здорово? Всё таки ты дурная… Чего же тут хорошего? — Ну…- растерялась девушка, — работаешь, деньги зарабатываешь… Свои деньги, между прочим! У родителей не просишь. Я вот не работаю и на каждую мелочь приходится клянчить. Знаешь, как унизительно? Полина сверкнула глазами, на что Лёша только молча пожал плечами, мол, ничего нового, многим проще просить на карманные расходы, чем пошевелиться самому. Он таких товарищей на каждом шагу встречает. — Кстати, много платят? — Как будто не замечая его небрежного жеста, спросила Полина. — С жиру не бешусь, — хмыкнул Лёшка, не подозревая, что Поля воспримет его слова на свой счёт. — Это я что ли с жиру бешусь?! — Вмиг взорвалась девушка. Она забежала вперёд и встала перед Алексеем, уперев в бока тоненькие ручки под широкой курткой. Маленькая и очень злая, она умиляла Лешку и вызывала желание скорее посадить её в карман, чем выяснять с ней отношения. — Да если ты хочешь знать, у меня мама — учительница рисования, а папа!.. Полина осеклась — почему-то ей резко перехотелось рассказывать, что ее папа служит в милиции. — И папа тоже мало получает, а меня вообще никуда не берут, — добавила она уже без вызова и повела плечом, — я знаю, как это, когда денег не хватает. Поджав губы, она отвернулась и пошла дальше, не дожидаясь, что скажет её оппонент. «Вот только этого не хватало!» — с досадой подумал парень, закатывая глаза. Сколько раз мама предупреждала, что его язык не доведёт до добра, а он не верил, и вот, пожалуйста! — Полина! — Позвал Лёша, догоняя девушку, — Я же не про тебя сказал! Ляпнул без задней мысли, а оно вот так, некрасиво… Поля! Неожиданно его «Поля» прозвучало так щемяще-ласково, что Полина даже остановилась. За все её восемнадцать лет ни у одного мальчишки не получалось так позвать её по имени, чтобы внутри отозвалось и заискрило. Возле Полиного подъезда, сколько она себя помнила, стройным рядком росли кусты снежноягодника. В детстве она обожала срывать крупные белые ягоды, бросать их под ноги и с восторгом слушать, как они хлопают под носочком её туфель. От этого Лёшкиного «Поля» в душе у неё разом взорвались тысячи снарядов снежноягодника. Они всё ещё стояли посреди безлюдной улицы: Полина, погружённая в свои мысли, немигающим взглядом сверлила землю, а Алексей — её спину, завёрнутую в большую зелёную ветровку. Почему-то только сейчас он почувствовал, как предрассветный холодок забрался под одежду и остудил разгорячённую событиями ночи кожу. Поля продолжала мелко дрожать — не спасала даже Лёшина тёплая куртка, уютно пахнущая сигаретами и одеколоном. В присутствии Полины Лёшей почему-то овладевала несвойственная ему робость. Он не понимал, как к ней обратиться, что можно сказать, а чего говорить не стоит, но стоять вот так в тишине уже не было сил. Лёшка шагнул ближе к девушке и неловко дотронулся до Полиных поникших плеч, ощущая под рукой дрожь её маленького озябшего тела. «Сейчас бы её обнять, согреть,» — промелькнуло у Лёшки в голове, но следом пришла здравая мысль, что Поля чего доброго может решить, что он к ней пристаёт, а ему за неё ещё до утра отвечать. «Сбежит, стопудово сбежит,» — подумал он и во избежание проблем ограничился лёгким поглаживанием по вздрагивающим лопаткам. — Поль, я честное слово не со зла, слышишь? Парень снова завёл свою пластинку с извинениями, и Полина наконец сжалилась над ним. Она искоса посмотрела на Лёшу, на протянутую к ней руку и снисходительно изрекла: — Ну ладно… — великодушно сказала она, — но ты в следующий раз думай, что говоришь! — Угу, — с облегчением согласился Лёша. Просто удивительно, до чего он докатился: рад прощению девчонки, которую знает без году неделю…***
— А у меня мама тоже педагог, кстати. Лёша подставил согнутую в локте руку, чтобы балансирующая на тоненьком поребрике Полина смогла на неё опереться в случае потери равновесия. Они шли по очередному проходному двору, от которого до Лёшкиного дома, по его заверениям, оставались сущие пустяки. Поля уже перестала чувствовать усталость — ей казалось, что они прошагали насквозь весь Питер, и теперь ей было в сущности всё равно, сколько ещё дворов нужно пройти. Она готова была бесконечно бродить между домов, болтая с Лёшкой обо всём на свете. — Правда? А что она преподаёт? — Музыку детям. М-музыкальный работник в детском саду. — А у меня мама в художке работает, а по вечерам — в Доме Детского Творчества. У неё там весело бывает, я иногда к ней захожу… А папа у тебя кто? Лёша ловко поймал оступившуюся Полю, поставил её на землю, наградив грозным взглядом, и ответил: — Отец у меня военный. — И часто он на тебя так смотрит, как ты сейчас на меня? Он засмеялся. — Каждый раз, когда дома встречаемся. — Наверное, у отцов всегда есть повод вот так посмотреть на сыновей, — философски заметила Полина, ступая рядом с Лёшей по тротуару. В воздухе пахло молодой листвой и мокрым асфальтом, и этот свежий запах так разволновал Полино сердце, что здесь и сейчас она даже не могла представить, что где-то на этой планете есть «Там-там» с его чёрными потолками и странными обитателями. — Наверное, — неопределённо согласился Лёша, который больше всего на свете не хотел портить такой хороший момент историями об их с братом непотребном поведении. Он шёл ранним весенним утром по любимому городу с красивой девушкой, разговаривал с ней о каких-то простых и добрых вещах, что ему ещё нужно? Пусть хотя бы на один день вся серость его будней останется у него за спиной. — Я точно знаю, — утвердительно кивнула Поля, — у меня брат есть, но он на севере живёт. Папа ему раз в месяц звонит, и то успевают поругаться. А у тебя кто-нибудь есть? — Тоже брат. Старший, — зачем-то уточнил Лёша. — Он с вами живёт? — М-м… Эпизодически, — загадочно ответил парень. — Это как? — удивилась Поля. — Это набегами — как татаро-монгольское иго. Прибежит, посуетится, разграбит холодильник, отдохнёт маленько и дальше пойдёт. Как-нибудь в другой раз расскажу., — Лёшке поскорее хотелось закруглить эту тему. — Ну, ладно, — легко согласилась Поля, потому что у неё уже готов был новый вопрос. — Вот ты работаешь грузчиком, так? Но ведь это же не навсегда? — Н-нет, конечно. — А чем ты хочешь заниматься? — Хочешь знать, кем я стану, когда вырасту? — Хмыкнул Лёшка. — Ага! Я — только не смейся! — хочу шить костюмы для балета. Пачки там, трико, камзолы… Ты обещал не смеяться! — П-просто ты зря сказала про трико, — не выдержав, заржал Лёшка, — я до этого представлял себе красивых балерин в платьях, а потом… — Не продолжай! Дурак какой-то, — беззлобно обозвалась Поля, — я думала, ты серьёзный. — Я очень серьёзный, честное слово! — Горячо заверил её Алексей, — вообще, знаешь, это круто — уметь шить такие красивые вещи, которыми потом будут годами восхищаться. Поля метнула в собеседника хитрый взгляд исподлобья, удовлетворённо кивнула и вернулась к своему вопросу: — Так что насчёт тебя? — Нууу… — Лёша сунул руки в карманы, пнул попавшийся на пути камень и, смущённо улыбнувшись, сказал — я хочу создать музыкальную группу. — Правда? Здооорово! — Восхитилась Поля. — А что будете играть? — Рок. Мы, кстати, играли в «Там-таме» сегодня, н-не слышала? — Не-а! Иначе запомнила бы тебя. «Ну и слава Богу,» — с облегчением подумал Лёшка. Сегодня он был, мягко говоря, не в той кондиции, чтобы производить о себе первое впечатление как о музыканте. — А спой что-нибудь? — Вдруг попросила Поля. Лёша даже закашлялся от неожиданности. — Что спеть? — Что-нибудь, — пожала плечами девушка. Подумав немного, он набрал в лёгкие побольше воздуха и затянул «Чёрного ворона». Голос нового знакомого очень удивил Полину: если честно, она ожидала услышать обычное дворовое мурлыкание под гитару, но не красивый, глубокий баритон, проникающий под кожу. Ей вдруг очень захотелось услышать в его исполнении другую песню — не нетленную классику, а что-то более личное. — Нет, — Поля мягко коснулась холодными пальцами Лёшиной руки, останавливая его, — спой своё. Полина так серьёзно посмотрела на Лёшку, что тот, хоть и смутился, зато отчётливо понял, что Поле можно довериться. Что же ей спеть? Может, эту… Зачем ты ушла одна ночью гулять, Не знаю теперь, где тебя мне искать. Но знаешь ли ты, что ходит в ночи Зло нашей мечты? — А дальше? — Поля заслушалась Лёшкиным голосом и встрепенулась, когда он перестал петь. — А д-дальше я ещё не дописал, — Лёша прищёлкнул языком и закурил, жадно глотая сигаретный дым. Оказалось, что петь для одной девчонки гораздо сложнее, чем для целой толпы, и чем дольше Поля молчала, тем сильнее становилось его внутреннее напряжение. — Наверное, ты ждёшь моей реакции? — Поля наконец нарушила молчание. Лёшка выпустил вверх струю дыма, скосил на Полю глаза и, изобразив равнодушие, помотал головой. — Не-а… — Ждёшь-ждёшь, — уверенно сказала она, — а я просто хочу запомнить, как ты поёшь. Я даже не представляла, какой красивый у тебя голос. И песня красивая… Ты же её допишешь? Поля с надеждой посмотрела на Лёшу, не оставляя ему иных вариантов, кроме как пообещать, что песня будет закончена. Она хотела попросить его спеть ещё что-нибудь, но Лёшка внезапно остановился у очередного подъезда и махнул рукой в сторону дома. — Всё, пришли. — Так быстро… — тихо произнесла Поля, чувствуя, как взволнованно ёкнуло сердце.