Одиннадцать минут

      Один.       Муза в слезах убежала.       Убежала, как трусиха, боясь опять увидеть смерть слишком близкого для её сердца человека. Боясь почувствовать смерть Сэма.       Ей достаточно.       Достаточно того, что она ощущала все эмоции и чувства матери перед тем, как та умерла. Она будто умирала вместе с ней. Когда в одно мгновенье Муза перестала ощущать чужие эмоции, то словно сама умерла. В её голове были звонкие и оглушающие крики от боли и страдания, но в одно мгновенье они просто утихли. Также, как и пульс матери.       Она закричала. Закричала от собственных эмоций. От собственной боли. От собственных страданий. От собственных чувств. Словно её душа покинула её тело вместе с матерью. Словно её душа отправилась на небеса, опустошив фею разума. В один миг Муза прочувствовала весь спектр собственных отрицательных эмоций, а затем просто ничего. Словно лишилась души.       Это воспоминание как клеймо на её сердце — оно никогда не исчезнет. Эмоции матери как заевшая пластинка крутились в её голове. Это была травма. Травма её сердца.       Однако... Травма Музы превратилась в шрам. Она начала исцелятся. Исцелятся спустя целый год, когда в её жизни неожиданно появился Сэм. Он был её лекарством. Он был её тихой гаванью, в которой она чувствовала райское блаженство. Он был бальзамом на её разбитую вдребезги душу. Он был её антидотом от моральной боли. Сэм — это человек, в котором отсутствовал всякий хаос, отсутствовали болезненные и громкие эмоции. Он был чертовым коктейлем, приготовленным специально для неё. Он был словно носитель тепла и радости. И впервые Муза, находясь с кем-то, чувствовала лишь свои эмоции. Слышала лишь себя.       Он был для неё всем.       Два.       Она надела наушники. В наушниках, в громкой ритмичной музыке, бьющей прямо по ушам, она отдалялась от всего мира. От волн чужих эмоций. От всех. Словно между разумом людей и феей строилась крепкая стена, не позволяющая и блокирующая обычно беспардонно ввалившихся на её голову чужих эмоций. Она чувствовала себя скованной в этих наушниках. Чувствовала, что собственный разум распределяет все собственные скопившиеся эмоции по определенным полкам. Чувствовала — не смотря звонко играющую музыку — тишину. Чувствовала одиночество.       Однако, когда девушка перестала чувствовать чужие эмоции, то ощутила свои. Её буквально вывернуло наизнанку от резких, колючих и болезненных эмоций, принадлежащих только ей. Понимала, что её душа разбилась и даже Сэму не под силу скрепить её своими спокойными и расслабляющими объятиями.       Муза знала, что её незавидная участь в бездонном океане одиночества и скованность в собственных наушниках будет сопровождать её на протяжении всей жизни. Её дар, который, в принципе, трудно назвать даром, терзал душу феи. Заставлял отрекаться от всего мира. Заставлял быть одной.       Но...       Появился Сэм. Так неожиданно, так приятно, так мило, так вовремя, так... аккуратно. Даже его эмоции не ввалились в её голову, а лишь вошли, перед этим постучав и спросив на это разрешения. Они были как пушистое и мягкое одеяльце, в которое Муза укутывалась и не желала отпускать. Сэм Харви — это как удобрение для цветов в её душе, которые давно завяли. Как солнышко, дарящее приятное настроение и согревающее своими яркими лучами. Как ветер, позволяющий чувствовать свободу и спокойствие.       Она любит Сэма. Любит всем своим раненным сердцем. Смерть матери была сильным ударом, а появление Сэма — лекарством.       Три.       Сэма ранил сожжённый. Он лежит и страдает от нестерпимой боли. Его болезненные крики разносятся эхом по всей и без этого встревоженной Алфее. Мистер Харви всеми силами пытается спасти жизнь сына. Терра всеми силами пытается быть полезной. Муза всеми силами пытается оттолкнуть и не влезть в разум Сэма. Эмоции слишком ужасные. Давящие уже на её раненное сердце. Режущие. Невыносимые. Адские.       Перед глазами появляется силуэт погибшей матери. Боль окутывает Музу с головы до ног. Пелена горьких слез накрыла светящиеся фиолетовым глаза девушки. Музе хотелось самой умереть, чтобы перестать ощущать это ужасное страдание. Эту угнетающую боль.       Она неожиданно сквозь наушники почувствовала злость. Такую громкую. Звонкую. Успокаивающую.       Четыре.       Муза обернулась, сняв с ушей наушники.       Мерцающие фиолетовым цветом глаза были наполнены слезами, фея пыталась взглядом отыскать владельца этого гнева. Такого огненного, обжигающего, словно горящее пламя, опасного, сильного, завораживающего, успокаивающего...       — Блять! Придурок натуральный этот Дэйн, а не верный друг! Сука! — мужской силуэт тяжело приближался к Музе все ближе, и в этом человеке Муза увидела того плохого парня, лучшего друга Ская, с плохой успеваемостью в учебе и с ужасной дисциплиной. Это был Ривен. Она пересекалась с ним не единожды в просторах Алфеи, однако разговаривали они лишь раз, когда она решила потренироваться, а он лишь ухмыльнулся, спросив: «Нравятся большие палки?». Стоит отметить, что он тот ещё придурок, с пошлыми и не смешными шутками. Хотя показался он ей совсем другим, однако, когда он открыл свой рот, то впечатление о нем она зарыла в яму и заасфальтировала. К слову, у него была похожая ситуация. После того, как она побывала в его разуме, то яро желала вновь это сделать. Без всякой на то причины. Его разум был сам по себе как космос: неизвестный, завораживающий, интригующий и опасный. — Ну да, Рив, конечно, ты же, черт возьми, предатель, потому что не хочешь помогать этой ведьме-горгулье-Беатрикс, которая убийца несчастная! Ненавижу!!! — он схватил маленький горшок с цветком, который висел на стене, и швырнул его на пол со всей силы так, словно это решит его проблемы. — Чего сопливешь, феечка?       Муза вздрогнула.       Разум этого специалиста затягивал её как чёрная дыра, из-за чего она даже забыла про Сэма. Забыла, что он умирает. Забыла, что сама чуть не умерла от его страданий.       Фиолетовый свет в глазах феи разума погас.       Муза чувствует свои эмоции. Муза чувствует, как обжигается, ощущая свои эмоции. Муза чувствует, как её душа рассыпается на мелкие кусочки. Муза чувствует боль.       Пять.       — Хей! — в собственный разум вломился низкий мужской голос с особенной хриплостью, разгоняя все эмоции как тучи. Ривен дернул её за плечо, словно протянув руку помощи, когда она тонула в болоте собственных страданий, смотря ей прямо в глаза, которые в ту же секунду засияли пурпуровым.       Муза почувствовала, как жгучий гнев и ненависть этого парня рассеивались, как заместо них появлялось обеспокоенность. Такая искренняя и мягкая. Муза не думала, что этот человек способен на такие эмоции. Муза не думала, что успокоится, войдя в разум этого человека.       Ей казалось, что для собственного спокойствия ей нужен лишь разум как у Сэма: спокойный, тихий, умиротворенный.       Ей показалось.       Разум Ривена подобен хаосу: Муза должна бежать от него, стремиться не связываться и никогда не пересекаться. Однако... это единственный разум, который вытащил её из самой глубины своей разбитой души.       Ривен был разбит также, как и Муза.       Но Ривен казался живым.       Муза должна быть как он. Она чувствовала его моральную силу. Словно в него снова и снова вонзают кинжал, а он даже не показывает боль. Ривен — это твёрдая, непробиваемая оболочка, внутри которого находится очень чувствительная душа.       Шесть.       — Эй, принцесска, — он позвал её очень ласково. Слишком ласково для простого «прохожего», забив на то, что она вошла в его разум без разрешения. Нехарактерная для него, всегда такого серьёзного и холодного, нежность и искренняя обеспокоенность в глазах заставила Музу вздрогнуть. Ощутить, как стайка мурашек пробежала по спине. Ощутить спокойствие.       И Ривен был в шоке от самого себя.       Но...       Её слезы почему что расстраивали его. Он, в принципе, даже не знаком с ней. Но рядом с ней у него такое чувство, будто... они знакомы всю жизнь.       Крик.       Ривен резко обернулся в сторону звука.       В тот же миг глаза девушки погасли, и она испуганно вздрогнула, буквально вцепившись ногтями в руку парня.       Это был Сэм...       И Муза не знает как он. Не знает, жив ли. Потому что боится. Боится проверить его. Боится влезть в его голову. Шрам был задет, вновь появилась эта страшная боль. Она впервые за всё время боится влезть в голову Сэма, хотя до этого читать его эмоции было бальзамом на душу. Но не сейчас.       Семь.       — Разве это не братишка Терры? — Ривен перевёл обеспокоенный взгляд на Музу, дожидаясь ответа. Однако сам догадался, когда она ещё сильнее сжала его руку и заплакала. Слёзы нескончаемо капали с глаз девушки прямо на руку Ривена, над которой она повисла.       Специалист искренне не знал, что ему сделать, что сказать, чтобы она прекратила плакать. Он ненавидел слёзы. Ненавидел плакать. Ненавидел, когда кто-то плачет. Особенно такие красотки.       — Хей, фея, ну перестань рыдать, — он неуверенно, с осторожностью положил свою крепкую руку на хрупкое плечо плачущей Музы. В голове мелькнула мысль о том, что фея разума очень симпатичная, которую он тут же отбросил, ибо не было время и место для даже таких мыслей. Его словно терзали, терзали её слёзы. Он не должен так волноваться... Они даже не знакомы... Она страдает морально. Она умирает... — Что произошло?.. — он спросил осторожно, боясь увидеть, как истерика Музы может увеличиться. Он не фея разума, но его голова словно раскалывается только от вида этой плачущей девчонки. Словно он вместе с ней ощущает её эмоции. Чувствует её боль...       Возможно... вопрос Ривена может показаться неуместным. Они не знакомы. Они не знают друг друга. Они даже не друзья... Но они единственные, кто могут друг другу довериться. Ривен чувствовал нерушимую и тёплую связь между ними с первой встречи. Когда она одиноко с чемоданом и в своих огромных наушниках стояла во дворе Алфеи, а он проходил мимо.       Восемь.       Муза увидела его и сразу покосилась из-за пафоса, который так и прёт от него. Как же она не любит таких "альфа-самцов".       Ривен увидел её и покосился из-за её отстраненности, из-за попыток не выделяться из толпы. Как же он не любит таких "серых мышек".       Но... при всей мимолетной неприязни они почувствовали что-то. Биение сердца участилось.       Она пыталась спрятаться в толпе, не выделяться, в итоге попав в самый эпицентр его внимания.       Он всегда привлекал внимание людей своим внешним видом или выходками, но Муза заметила его лишь из-за его ауры. Такой... неизвестной и одновременно родной.       И они оба знают, что это значит. Знают, что между людьми существует необъяснимая духовная связь. И обычно такую связь с человеком называют «родственная душа».       Муза была его родственной душой.       А он был её.       И другим связь двоих никогда не понять.       Девять.       — Что случилось?!.. — он поднял тон, таким образом требуя от неё ответ, который она не удосужилась ему предоставить. А не предоставила, потому что захлебывалась в собственных слезах. Из-за собственной боли. Из-за собственных страданий.       — С-сэм! — еле выдавила из себя она, продолжая плакать. Но тут словно запас слёз закончился и она стала успокаиваться. Она расслабила свои руки, которыми сжимала руку Рива, не желая отпускать. — Он умирает... — девушка пустым взглядом посмотрела на Ривена. Но в глазах её он увидел совсем не пустоту. Только боль.       — Так почему ты здесь рассиживаешься? — его вопрос звучал как наезд, такая грубая и резкая интонация была словно пощёчиной для феи разума, которая трусливо бежала от своего разума. Муза почувствовала, как её вывернуло наизнанку, словно на неё вылили ведро ледяной воды. Почувствовала, как сознание с полусонного состояние перешло в бодрое. Чувствовала, как участилось биение сердца, как поднялся адреналин в крови. — Либо ты останешься здесь и будешь рыдать, либо плюнешь в лицо своему страху. Дерзай! Второго шанса не будет.       Фея молча кивнула.       Теперь её очередь дать пощёчину своему страху. Она встала резко, своим действием вызвав у специалиста удивление перемешку с... гордостью?.. Фея вытерла слезы, твёрдым шагом направляясь к источнику болезненных криков. Ноги предательски дрожали, но это не мешало её боевому настрою. Она пойдёт к Сэму.       Десять.       — Муза! — прокричала заметившая появление феи разума Терра, до этого держа Сэма за руку и пытаясь подбодрить своего отца. Терра подошла к ней с оплаканными глазами, засияв в радостной улыбке. Муза почувствовала, что всё равно трусила быть рядом с Сэмом. Даже после разговора с Ривеном. Боялась, как огня. Взглянув на фею земли, у Музы неожиданно засияли глаза. Она почувствовала боль Терры. Почувствовала, как ей стало слегка легче от её появления. Почувствовала, как она боялась.       Резко глаза Музы вновь покрылись пеленой слёз.       — Терра, я очень боюсь.       Терра крепко её обняла. Муза чувствовала тепло её объятий. Чувствовала, как она пыталась вложить все свои тёплые эмоции в эти объятия. Она просто почувствовала тепло. Даже в такой ситуации Терра была готова стать удобной.       — Все будет хорошо, — и она погладила макушку Музы. — Я не могу тебя заставить. Это твой выбор.       Последние три слова заставили Музу выйти из тёплого разума Терры. Они словно послужили второй пощёчиной. Это был её выбор. Ни Терры, ни Сэма, ни Ривена. Только её.       Она и вправду стояла перед выбором, перед двумя тропинками: пойти к Сэму и провести с ним, возможно, последние минуты его жизни. Войти в его разум, почувствовать его боль и запомнить навсегда. Либо сбежать, как трусиха, не ощутив его ужасных эмоций, но всю оставшуюся жизнь страдать от своих. От своей трусости. От боли.       — Он умирает.       Муза резко отцепилась от Терры.       Фея земли заплакала, но, взяв себя в руки, последний раз взглянула в глаза Музы и пошла к брату. Её взгляд был гораздо красноречивее любых слов.       Муза оцепенела. Нет-нет-нет-нет! Он...       Очередная волна собственных эмоций придавила её. Сердце бешено заколотилось. Казалось, будто оно выпрыгнет из её груди. Она сжала свою голову руками. Она захотела закричать. Захотела заплакать. Захотела сбежать. Захотела умереть вместо Сэма...       «Второго шанса не будет», — в голове сквозь бурю и ураган слабо донёсся голос Ривена. Его слова.       Муза резко подняла взгляд, ища глазами специалиста. Его нет. Нет рядом, чтобы вновь утешить Музу. Чтобы обнять и ласково позвать. Он отпустил её к Сэму, видя её боевой настрой.       Музе стало стыдно.       Она не может вот так вот легко сдаться, когда Ривен, находясь где-то в школе, думает, что она с Сэмом. Она не слабачка.       Твёрдым шагом она подошла к семейству Харви. Она увидела, как Терра говорила что-то подбадривающее Сэму. Увидела, как Мистер Харви с уже трясущимися руками работал с раной сына. Как уже с его глаз лились слёзы. Увидела, как Сэм страдал от боли.       Крик.       Девушка вздрогнула, выйдя из своего разума. Она подошла к лежащему Сэму. Он выглядел очень измучено. Очень болезненно. Очень ужасно.       — Му-за!       Сэм сквозь пелену слёз заметил стоящую за спиной сёстры любимую девушку. Его лицо было красным. Вены на лбу виднелись все отчетливее. Пот лился с него, как из ведра. Терра обернулась и отошла в сторону. Муза подошла ближе к парню. С её глаз перестали литься слёзы. Она просто смотрела на него. На его боль.       Она готова принять его эмоции.       Глаза засияли фиолетовым. Муза почувствовала резкие эмоции, словно обожглась. Его страдания эхом разносились в её голове, оглушая. Боль сотнями кинжалами прошлась по её сердцу, заставляя все тело покрыться миллионами мурашками.       Она смотрела в его глаза.       Сэм начал заметно успокаиваться. Он перестал кричать. Перестал сжиматься от боли. Перестал потеть. Перестал страдать.       — Прошу тебя, не нужно, — он с трудом схватил Музу за руку, с молящим взглядом смотря в её искрящиеся глаза. С его глаза полилась горькая слеза. — Не забирай мою боль.       Это добило Музу. Изнутри.       Она захотела разреветься. Захотела все бросить. Захотела умереть. Эмоции Сэма были очень сильными, очень болезненными. Она забрала все его страдания. Она не знала, что способна на такое. Она лишила его боли. Она держала эту боль в себе.       Ради него.       Ради себя.       — Я очень тебя люблю.       Одиннадцать.       Пустота.       Она отпустила его руку.       Она не ощущает его эмоций.       Она не чувствует его.       Он умер.       Громкий крик Терры раздался по всей Алфеи. Мистер Харви начал трясти сына, пытаясь привести его в сознания.       Он умер.       Попытки разбудить Сэма были тщетны. Муза не плакала. Ни кричала. Она лишь смотрела на него пустым взглядом. Она чувствовала только пустоту. Его эмоций больше нет.       Он умер.       В голове всплыли все их совместные воспоминания. Она почувствовала тепло. Но это тепло больше не греет её сердце. Оно его режет.       Он умер.       Перед глазами она увидела лицо Ривена. Ни Сэма.       Ей захотелось его увидеть. Чтобы он её успокоил и обнял. Чтобы сказал, что она очень смелая. Чтобы сказал, что она отпустила Сэма без боли.       Она просто хочет видеть его сейчас. Только его.       Не смотря на нерушимую и необъяснимую связь родственных душ, такие люди не обязаны любить друг друга... Муза спокойно, с лицом, не выражающим ни единой эмоции, пошла к месту, где встретила Ривена.       Его не было там.       Она упала на скамью. Эмоции резко вырвались наружу.       Ривен, сидя где-то в противоположном крыле Алфеи, чувствовал, как растёт его гнев. Непонятный ему самому гнев из-за того, что отпустил Музу к Сэму.       Муза горько плакала, оплакивая свою потерянную любовь.       Между ними промелькнула искра. Но не в подходящее время. Не в то.