Любовь с человеком

— Давай иногда менять локации наших свиданий, — сказал однажды Тэхён — и скоро Чонгук уже стоял с ним плечом к плечу напротив дракона. Очень натурального. Даже тепло от выдыхаемого огня слабо грело, они же были в комбинезонах для виртуального секса, а те передают температуру. Но страшно не было — было весело. Игра была развлекательно-эротическая: сначала победить чудовище, а потом насладиться благодарностью со стороны принцессы… или принца. Программа могла подсунуть как пленницу в короне, так и пленника, потому что у Чонгука на профиле в разделе «предпочитаемые партнёры» светился один кружок с крестиком, второй со стрелкой и третий с крестиком-стрелкой. Каминг-аут обычно совершают на уроках самоидентификации, и Чонгук тоже зарегистрировал свою сексуальность ещё в школе. Однако они с Тэхёном, завалив дракона вдвоём, наплевали на королевских какого-там-они-пола детей и предпочли насладиться друг другом — прямо на ристалище, благо программа позволяла: одно движение, и соскальзывают с плеч доспехи, надетые на голое тело. Секс-приложение Тэхёна подсоединялось к игрушкам без труда, как и к научно-популярным программам, так что можно было потрахаться хоть на корабле в океане, хоть в скафандрах среди звёзд. Но игрового и учебно-познавательного секса Тэхёну было мало: он предложил вместе сходить в библиотеку. Чонгук и не догадывался, что туда тоже можно зайти через секс-программу, но Тэхён объяснил, что сейчас все библиотеки ради клиентоориентированности позволяют совместить чтение и секс. Обычно Чонгук при выборе электронных книг не то что в виртуальную реальность не выходил, а даже не подключал визуализацию полок и стойки регистрации — просто перебирал обложки и названия, как товары в магазине. А оказалось, что там есть и стеллажи — бесконечно высокие и длинные — и мягкие кресла, и пуфы, и гамаки, и множество других мест для чтения… не только для чтения. Мало ли чем люди занимаются за книгой, и ничего тут такого нет! Чонгук помнил, что в виртуальную реальность чужим нет доступа, а немногочисленные посетители сгенерированы программой для достоверности, но всё равно было слегка не по себе. Из-за этого он оглядывался и торопился в закутке, где никого не было, и удовольствие вышло скомканно-быстрым. Зато они успели до появления персонала. А уже когда отдыхали в объятиях друг друга на виртуальном диване, рядом возник местный бот в образе библиотекарши с вопросом: — Помочь вам с литературой? Чонгуку в такой ситуации было неловко просить что-нибудь почитать, а Тэхён не растерялся: — Английский словарь. Библиотекарша тоже не смутилась: подумаешь, два голых читателя лежат в обнимку на диване. У неё в руках в тот же миг возникла электронная книга — похожая на бумажную, как их обычно изображают. А Чонгук и не знал, что словари тоже бывают в форме книг. Он всегда представлял себе «словарь» как строку поиска на экране. — Зачем тебе? — спросил он Тэхёна. — Покажу одну штуку. Недавно нашёл, хотел поделиться и забыл. Знаешь, как переводится с английского «coming out»? А, нам больше ничего не нужно, спасибо. Библиотекарша выслушала и испарилась. Слава технологиям, а то всё ещё голый Чонгук стеснялся при ней встать, хоть она и бот, а сам он — не он сам, а 3D-тело. Они с Тэхёном поднялись и вдвоём, взявшись за углы, растянули виртуальную книгу до размеров дивана, чтобы сделать шрифт покрупнее, но класть не стали, а оставили висеть в воздухе. А потом Тэхён принялся искать нужное, едва касаясь страниц, а они тихонько шелестели. Слова́ с переводом были написаны в два столбика. Жуть как неудобно: каждое следующее нужно искать страниц за пятьдесят от предыдущего! Наконец палец Тэхёна уткнулся в: «Coming-out — Каминг-аут». Ха. Чонгук так и знал, что оно никак не переводится. Наверное, Тэхён просто хотел продемонстрировать, как ловко он умеет листать страницы. — Ай, поломка! В словаре староанглийского языка было другое значение, а это современный. Читать на досуге словарь? Чонгук не удивился, это же Тэхён. Может, и страницы в том староанглийском были не виртуальные, а напечатанные на принтере, и Тэхён их с наслаждением переворачивал — с него бы сталось. — И какое? — Coming-out — это «выход». — В смысле? Пожарный? Аварийный? — Из шкафа. Чонгук посмотрел на библиотечный шкаф рядом с диваном. В принципе выйти можно. Но очень, очень странно жили древние люди. — То есть изначально каминг-аут был для любителей сидеть в шкафу? Чтобы заявить вслух о своей необычной привычке? А что, вполне правдоподобно. Помимо базового школьного софта, есть множество платных программ для каминг-аута, с помощью которых можно рассказать о себе что угодно. Если ты поёшь в дýше — заплати, и получишь себе на профиль значок «певун в дýше». Если спишь голым — «голый соня». Тэхён был бы «языковысовыватель» и «губооблизыватель», если бы ими пользовался. А древние люди, соответственно, «шкафосидельцы». — Не-не-не. Шкаф не буквально. Смысл в том, что тем, кто не гетеро, приходилось скрывать свою сексуальность. Потому что она осуждалась. Да уж, древние люди жили не только очень странно, но и очень плохо. В старину, если ты был геем, то твоя секс-программа всё равно упрямо предлагала тебе партнёрш-женщин. Ужас. — Хорошо, что нам с тобой не надо из шкафа выходить, — сказал Чонгук. — Сегодня всё на виду в профиле. — Нам тоже надо, — вдруг возразил Тэхён. Чонгук ещё раз посмотрел на шкаф. Один отсек был открыт и гостеприимно пуст. — Сейчас никакая сексуальность же не осуждается. — Она нет, а другое — да. Стоп, он же не имел в виду?.. — Таких каминг-аутов не бывает, — сказал Чонгук. — Даже платных. Я видел интерфейс, там выбираешь из списка мнений, или вкусов, или привычек. Например «грызть» / «кусать» / «теребить» / «щипать» / «накручивать» — «ногти» / «пальцы» / «губы» / «руки» / «ноги». Там нету… того, что у нас. Любви. Там нету любви. «Ловить» — «взгляды», «караулить» — «улыбки», всех этих новых привычек, которые Чонгук приобрёл. — Вот и плохо, что нету. — Зачем нам? — А зачем, по-твоему, делают каминг-аут? Потому что это мы, это важно для нас. Чтобы быть видимыми! — Да нет, это просто анкетная информация, — попробовал не согласиться Чонгук. — Каминг-аут нужен для секс-программы, чтобы она знала, что предлагать. А любвистам неактуально, потому что никто не предложит нам нас, кроме нас самих. — Он невольно понизил голос, как будто бот-библиотекарша мог подслушать, что читатели, ай как нехорошо, влюблены друг в друга. — Ну, ещё рекламу подлаживают под сексуальные предпочтения, чтобы модели казались симпатичными именно тебе, но на самом деле там не только данные из профиля. Они покупают статистику, кто с кем общался сколько минут, и делают собирательный портрет, так что у меня на экране рекламные боты уже выглядят почти как ты без всякого каминг-аута. Ну, и он нужен, чтобы было ясно, какие товары на чьём профиле рекламировать. Если был бы каминг-аут для любвистов, то нам стали бы предлагать «Обеденный порошок, который напитает вашу любовь», «Шампунь, который укрепит её», «Туалетную бумагу для взаимной нежности». Вот и весь профит. — Так влюблённым ничего не впаривают именно потому, что мы невидимы, — покачал головой Тэхён. — Ты помнишь из истории, как все ориентации стали равноправными? Когда их стало видно. Очень трудно спорить с тем, с кем у тебя эта самая любовь и есть: не хочется перечить, чтобы он не хмурился. Но ради защиты их обоих Чонгук всё-таки попытался: — Зато в прошлом любовь была видимой, и к чему это привело? Её признали вредной человекозависимостью. — Но мы же про себя знаем, что я не вредный и ты не вредный. А больше никто не знает. Надо это исправить. — Но программного обеспечения для такого каминг-аута не существует, — возразил Чонгук не без облегчения. — Может, когда-нибудь появится, тогда и сделаем. — Я тут подумал, — сказал Тэхён. — Люди в прошлом не пользовались приложениями для этого, и у них как-то получалось. — Как? — Это не очень укладывалось в голове: совершить каминг-аут без программного обеспечения! — Ну, они объявляли родным и друзьям. В торжественной обстановке или по секрету. У них даже был праздник — день каминг-аута. — Когда? — В октябре. — Отлично, — обрадовался Чонгук тому, что октябрь нескоро. — Может, к тому времени разработают приложение для любвистов, и мы тоже отпразднуем. — А я подумал, что мы могли бы, как они. Просто сказать. Ну, объявить. Всякий раз, когда Чонгуку казалось, что он успевает за Тэхёном, тот оказывался со своими идеями на шаг впереди. Но сейчас он предлагал какую-то поломку. Одно дело читать книги из бумаги, это тоже дикость, но действовать как герои этих книг — это другой уровень риска. Дать знать всему миру, что ты неправильный. Чонгук до сих пор не сталкивался всерьёз с общественным осуждением и вовсе не стремился с ним встретиться. Он постарался объяснить: — Мы так растеряем друзей и поимеем проблемы с учёбой, это в лучшем случае, а нам же потом на работу устраиваться. Нас будут считать опасными фанатиками. — Наоборот. Друзья знают, что мы не вредные, а через наш каминг-аут поймут, что любовь тоже имеет право на существование. — Мы не должны быть как древние люди, — попробовал снова Чонгук. — Мы живём в настоящем. — Но мы любим, как древние люди. И не поспоришь. — Давай подождём до октября, — наконец сказал Чонгук. — Заодно придумаем, как это лучше провернуть. — Не-не-не, я не настаиваю! Но я подумал, что мы, в отличие от древних… им же приходилось открываться один на один со всем миром, а мы можем вдвоём? Вдвоём же легче? Этот дракон казался страшнее, и сражаться с ним было вовсе не весело. Его пламя не грело приятно, как в той игре, а опаляло жаром стыда за то, что ты такой, какой есть. Но плечом к плечу и правда ощущалось легче.