Продолжение сериала

      Ночь уплывала вслед за тонким серпом луны. Девять человек, освещая путь факелами, по лесу пробирались к замку, не давая себе ни минуты отдыха. Преодолев разрушенную крепостную стену, они нашли деревянную арочную дверь без ручек и замка. Дубар попросил всех отойти и с разбега попытался выбить дверь, но даже с трех попыток у него это не получилось.       - Дермот говорил, что эти двери открыть невозможно, - сказал Синдбад.       - Можно попробовать поджечь, - предложил Фаруз.       Синдбад, Ронгар и Каурия держали факелы у двери до тех пор, пока не поняли, что и это бесполезно.       - Фаруз, взрывные палочки при тебе? – спросил капитан.       - Куда я без них?       Но взрыв только образовал яму, которая обнажила уходящую под землю стену замка.       - Попробуем другую. – Синдбад, не ожидая больше ни от кого новых идей по проникновению в замок, отправился на поиски другого входа.       - Давайте теперь мы с Ральфом попробуем выбить ее, - сказал Ньорд, стоя у новой двери.       Они отошли подальше и с разгона помчались ко входу в замок. Скандинавы одновременно врезались в деревянную преграду, но только Ньорд остался на улице, а Ральф неожиданно исчез. Все взволновались. Ньорд стучался, произносил имя друга, который никак не отзывался, и на пару с Дубаром не терял надежды вломиться внутрь. Так продолжалось до тех пор, пока к ним не прибежал Ронгар, объяснивший, что за другой дверью исчезла Каурия, и никто не смог последовать за ней. Ньорд и Дубар подошли к остальным и услышали размышления Синдбада, который вспоминал слова убитой ведьмы:       - Румина сказала, что если в замке соберутся семеро обладателей радужных браслетов, то Скретч будет уничтожен. Похоже, здесь семь дверей и каждому нужно найти свою.       - Нет! Нет! Нет! – неистово закричал Скретч, наблюдавший за событиями, происходящими у стен замка, и ударил кулаками по подлокотникам трона. – Все ко мне-е-е! Быстро ко мне! – За считанные секунды комната наполнилась воинами. – Убейте, убейте всех! Миром должен править я. Только я. Люди должны забыть такие понятия, как честь, благородство и любовь. И я бы с удовольствием им в этом помогал, - он горланил так, что его слова разносились по всему замку, и Ральф, Каурия и Тетсу, попавшие в него к тому времени, все услышали. Каждый из них оказался перед винтовой лестницей, окруженной только стеной с маленькими окошками. Где-то высоко наверху мерцал желтый свет. Каурия дрожащей рукой вытащила меч, хотя была уверена, что он ей не поможет, и притаилась у двери, боясь лишний раз шевельнуться. Когда наверху замелькали чьи-то тени, она в панике была готова забарабанить в дверь, но понимала, что на помощь к ней никто не придет, и так она лишь привлечет внимание врагов, каковые точно в замке имелись.       - Эй, кто там внизу, поднимайся, - услышала Каурия голос сверху и зажала губы, чтобы случайно не закричать. Прижавшись спиной к холодной шершавой стене, она пристально наблюдала за движущейся тенью наверху. Кто-то топтался на месте, но пока не спускался. – Мне что, послышалось? - спросил тот же голос.       - Иди и проверь, - ответил ему другой.       - Я что, дурак? Я слышал, что эти моряки с детства практикуют боевые приемы. Там внизу тьма, они меня со светом заметят быстрее, чем я их, и прикончат тут же издалека.       - Ладно, пошли поможем остальным. Чем больше нас придется на одного моряка, тем больше вероятность его убить. Убьем хотя бы одного, Скретч останется жив.       Каурия услышала их отдаляющиеся шаги, но от этого ей не стало спокойнее. Она боялась, что это была сценка, которую воины разыграли, чтобы она поверила в их уход и поднялась наверх. Поэтому ей пришлось остаться на месте и ждать либо смерти, либо освобождения, в которое Каурия почти не верила.       Тетсу и скандинавы, попав в замок, сразу же спешили наверх, но не без осмотрительности. Никто не знал, на какие ловушки они могут наткнуться. В конце винтовых лестниц каждому предстояло сразиться со своей четверкой противников и побороть еще нескольких на верхнем этаже.       Скретч медвежьей походкой бежал по коридору, обзывая всех, кто не сумел исполнить его волю, непристойными выражениями, какие только приходили ему на ум. Через окна с улицы проникал усиливающийся гул. Когда в полу и стенах замка почувствовалась дрожь, дьявол испустил такой вопль, что даже птицы вспорхнули в небо с ближайших к крепости деревьев. Он бежал в комнату, в которой заточил Брин и Дермота, чтобы убить обоих и обеспечить себе дальнейшее существование. Он придумывал им пытки, потому что не любил легкую смерть, а теперь был готов уничтожить их любыми способами, но опоздал. Из нескольких дверей, ведущих в коридор, открылись семь, и через них с четырех сторон, словно шелковые ленточки, развевающиеся на ветру, к дьяволу потянулись радужные линии. Он не знал куда деться, крутился на месте, пытался избежать столкновения с радужными потоками, которые в итоге обвились вокруг него и растворили Скретча в себе.       Синдбад все еще поднимался по лестнице, когда его браслет на руке заиграл семью цветами радуги, и этот свет пополз вверх по ступеням. Он остановился, удивленный таким явлением, и смотрел то на свою руку, то на лестницу до тех пор, пока свет и браслет не исчезли. Когда рев дьявола умолк, бас, которому вторило эхо, объявил на весь замок:       - Мы не смогли спасти нашего друга. Он слишком сильно утвердился во зле и не захотел признавать свои жестокие и скверные поступки. Но, благодаря вам, вашему миру ни Скретч, ни созданная им черная магия больше не угрожают. Покидайте замок. Вскоре он тоже будет уничтожен вместе с наворованным Руминой богатством.       Черная магия исчезла, но Синдбад до сих пор ощущал последствия столкновения с ней. После короткой стычки с Руминой он не смог полноценно восстановиться, а вдобавок пересек несколько миль леса и теперь с трудом удерживал саблю, да и сам едва мог устоять на ногах.       - Но как выбраться нам? – услышал капитан адресованный пришельцам вопрос, который прозвучал с последнего этажа.       - Брин, - прошептал Синдбад.       Пришельцы ничего не ответили, и Синдбад сам не знал, что его ждет наверху и почему Брин спросила за нескольких человек. Эти загадки мучили его не так сильно, как мысль о том, что ему может понадобиться с кем-то сразиться. Он предполагал, что в таком случае он и Брин не спасет, и сам смертельно пострадает. Но для него всегда было лучше умереть в бою, чем смалодушничать, поэтому, превозмогая усталость, он продолжил взбираться по лестнице.       - Вы оба умрете! Я служил Румине не для того, чтобы в одночасье стать нищим! - Раздался почти рядом с моряком мужской голос, после которого Синдбад услышал звук, похожий на отскочивший от каменной стены клинок.       Зазвенели ключи. Капитан опасался того, что вот-вот оружие его врага обагрится кровью.       - Дарио, да куда ты запропастился? У меня по лестнице кто-то поднимается, - прокричал все тот же голос.       - Я пытаюсь открыть дверь на лестницу в подвал, - раздраженно ответил ему другой из коридора. – Не с пустыми же руками уходить отсюда.       - Идиот, принеси свои ножи, надо разделаться с этими двумя прямо через решетку. Они не дают мне приблизиться к замку.       Синдбад еще не преодолел последние ступеньки, как его взору открылась комната, один из углов которой был огорожен решеткой. Одетый во все черное человек, который угрожал заложникам и указывал Дарио, первым бросился на капитана, причем с такой жаждой его сразить, что в порыве остервенения он не заметил поставленной Дермотом подножки, споткнулся, свалился на пол, и Синдбад оставил смертельный порез у него на спине. Из ничем не загороженного дверного проема, отделявшего комнату от коридора, влетел Дарио с отведенной назад рукой, намереваясь нанести мощный удар по Синдбаду. Дермот и Брин в это время за рукав и штанину притягивали убитого капитаном воина к себе, чтобы снять с его пояса ключ от замка. Лезвия сабель Синдбада и Дарио столкнулись, и оружие вылетело из руки моряка.       - Синдбад! – ужаснулась Брин и припала к решетке.       Дарио пнул противника в грудь, и капитан отлетел к стене, беспомощно раскинув на ней руки. Он даже не успел открыть глаза и опомниться от удара, как сабля рассекла ему кожу на груди и на животе. И Синдбаду неизбежно был бы всажен меж ребер нож, если бы Дермот не поднял кинжал, который когда-то чуть не угодил в него, и не метнул его в спину Дарио. Синдбад медленно сполз по стене, зажимая ладонью часть длинной раны. Брин открыла дверцу в решетке и поспешила снимать с головы первого убитого воина тюрбан. Дермот снял с себя серую рубаху, сложил ее в несколько раз и приложил ее к ране капитана. В коридоре послышались отдаленные шаги нескольких человек, но пока что никого в нем видно не было. Брин опустилась рядом с Синдбадом, чтобы обвязать тканью для тюрбана его рану, а Дермот схватил саблю и вышел в коридор.       - Брин, вы с Дермотом уходите быстрее отсюда. Я не хочу, чтобы вы из-за меня оказались под развалинами этого замка, - пробормотал он, прислонившись затылком к стене.       - Даже не смей так думать!       - Брин, прошу, иди. Я пришел сюда не для того чтобы ты умирала вместе со мной, - он положил ладонь на ее руку, когда она продолжала накладывать на него повязку.       - Тихо-тихо, не шевелись.       Брин обернулась, услышав позади себя звуки хлопнувших дверей. Каурия и Тетсу устремились к комнате, а вскоре за ними появились Ньорд, Ральф и Хемминг.       - Дермот, это наши друзья, - заметив его враждебный настрой, предупредила Брин, и он сразу опустил саблю.       Все прибывшие поняли, что Синдбад ранен. Когда Брин закончила с перевязкой, Дермот и Тетсу принялись выносить капитана на руках. На улице ронина заменил Дубар, который не мог бы идти рядом с раненым братом и никак ему не помочь. Они направлялись в деревню Каурии, которая находилась к замку вдвое ближе, чем город. В деревне Каурия привела их к старому лекарю по имени Махавир, у которого могло бы оказаться все необходимое для лечения Синдбада. Лекарь дал разместить капитана на одной из кроватей и принялся осматривать рану.       - Посередине повреждение наиболее глубокое. Придется прижигать. Если у меня осталось масло, то прижжем им, если нет, то железом, - вынес свой вердикт Махавир.       - Исключено! – возразил Фаруз. – Так можно лечить только тех, кто получил смертный приговор.       - Вы не врач, чтобы мне указывать, уважаемый, - возмутился лекарь.       - Вообще-то…       - Да Фаруз – лучший врач Багдада, - вступился Дубар.       - А я лучший врач этой деревни! И мой опыт явно побольше вашего, - сказал он, посмотрев сначала на Дубара, а потом – на Фаруза.       - Вы можете просто прокипятить в воде иголку с ниткой и принести их мне?       - В моем доме любая инициатива в лечении, кроме моей, будет пресечена.       - Послушайте, либо вы делаете, как вам сказали, либо я сам сварю вас в кипящем масле, - произнес Дубар прямо у лица Махавира, вцепившись в его рубашку.       Лекарь не стал продолжать спор с вооруженными людьми и неохотно принялся выполнять их просьбу. Пока вода грелась на огне, Махавир подошел к Фарузу, обрабатывающему рану капитана, и, сложив руки, надменно спросил:       - Что это за вода со странным запахом?       - Это не совсем вода. Один алхимик, в книге которого объяснялось, как получить эту жидкость из вина, называл ее аль-кохль. Однажды у меня под рукой в Багдаде не оказалось воды, которой нужно было промыть рану, и я решил использовать эту жидкость. Удивительно то, что после нее раны заживают без осложнений. С некоторых пор я занимаюсь получением аль-кохля и на корабле, - простодушно и с интересом делился своими открытиями Фаруз. Он был единственным, кому сейчас могло прийти в голову что-то помимо мыслей о печальном будущем Синдбада.       - Вы что, занимаетесь алхимией? – Покосившись на Фаруза, поинтересовался лекарь.       - Очень редко.       - И как ваши попытки получить золото из свинца?       - На самом деле у меня более приземленные цели.       - Какие? Кипятить все предметы, предназначенные для врачевания людей, чтобы изгнать из них духов смерти?       - Нет-нет, я ученый, я не верю в магию и духов. А кипячение… К нему я пришел, можно сказать, через наблюдение. Как-то раз мы плавали в Китай и купили там чай. И на корабле первое время многие пили его вместо воды. А чтобы заварить чай, воду нужно вскипятить. Так вот, те, кто пил чай, стали болеть намного реже. И тогда я подумал, что секрет их здоровья кроется либо в чае, либо в воде. Тогда мы стали выдавать кипяченую воду всему экипажу, и, вы не поверите, но после этого я как врач еще долго никому на корабле не требовался. Теперь я верю в то, что кипяченая вода обладает какими-то неизвестными мне свойствами. Я пока не могу объяснить, почему это происходит, но мне еще кажется, что она эти свойства как-то может передать предметам, которые побывали в ней. Думаю, вам стоило бы рассказать об этом людям в деревне. Они вообще часто обращаются к вам за помощью? – Фаруз обернулся, но позади него никого не оказалось. Он вздохнул, закрыл бутылочку с аль-кохлем и увидел Махавира, вошедшего с улицы.       - Ваша вода вскипела, - сказал лекарь.       Фаруз закончил зашивать рану, наложил на нее повязку из чистой ткани, которую ему предоставил Махавир и попросил всех выйти, чтобы Синдбад отдохнул, но капитан оказался еще в силах позвать Дермота. Из-за этого Брин тоже осталась, хотя она не думала, что сейчас они снова будут устраивать свои привычные разборки. Дермот присел на корточки рядом с кроватью Синдбада и спросил:       - Что-то нужно?       - Я хотел сказать тебе спасибо, - не открывая глаз с трудом проговорил капитан.       - Это я должен благодарить тебя и всех, кто носил радужные браслеты. Если бы не вы, меня и остальных убили бы Скретч с Руминой. Ладно, Синдбад, держись. Ты выздоровеешь, - от его голоса веяло холодом.       - Да, все будет хорошо, ты поправишься, - поддержала Брин более оптимистичным тоном, опустившись на колени и поглаживая голову Синдбада.       - Брин, останься со мной.       - Я останусь, я буду здесь.       Дермот встал и ненадолго задержался, ревниво поглядев на капитана, а потом покинул комнату. Брин посмотрела, как за ним закрывается дверь, задумавшись над его мыслями. Почувствовав, как шевельнулся капитан, она вернула все внимание ему.       - Что такое? – спросила девушка.       - Я хотел взять тебя за руку.       Брин положила свою руку ему под ладонь, и Синдбад перенес ее себе на грудь рядом с раной.       - Так даже легче становится, - сказал он.       - Не шевелись больше. Лежи спокойно.       - Я так хочу тебя обнять.       - Знаешь, как бы сильно обняла тебя я? – Брин поцеловала Синдбада в щеку несколько раз и положила голову на край подушки. – Ничего, все пройдет.       - Брин, - тихо обратился он.       - Что?       - Если я умру, то оставайся с Дермотом.       Брин подняла голову и молча уставилась на Синдбада, как на обезумевшего.       - Мне кажется, он надежный человек, - добавил капитан, приоткрыв глаза. – Скретча больше нет, теперь Дермот тебя не оставит.       - Не говори больше мне об этом. Хватит тебе думать о плохом. С тобой ничего не случится. Фаруз лечит тебя теми способами, после которых выздоравливало большинство его пациентов, причем с более серьезными ранами, чем у тебя.       - Я не хочу, чтобы ты оставалась одна.       - Я не останусь одна. Я останусь с тобой.       - Брин, случиться может все, что угодно, ты же сама это понимаешь. Я знаю, что ты до сих пор с теплом относишься к Дермоту. Мне очень трудно это признавать, но я понимаю, что это так.       - Синдбад…       - Нет, подожди. Я замечал, что ты тоскуешь в его дни рождения, уединяешься в тот день, когда вы виделись с ним последний раз. Ты никогда не говорила о нем ничего плохого, а если Дубар, Фаруз или Ронгар вспоминали какие-то хорошие случаи, произошедшие с ним, то ты всегда грустно улыбалась и тоже могла добавить что-то хорошее.       - А о тебе я думаю каждую минуту, тоскую каждый миг, когда тебя нет рядом, мне о тебе нечего сказать плохого, и если Дубар, Фаруз или Ронгар расскажут что-то хорошее о тебе, то к их рассказу я смогу добавить столько всего, что и года не хватит, чтобы все это выслушать. Я люблю только тебя, Синдбад.       Капитан прижал ее руку к своим губам, и Брин снова легла на подушку.       К вечеру Фаруз и Махавир уже дружественно беседовали о медицине и путешествиях, и лекарь пригласил команду остановиться у него в доме, пока Синдбад не выздоровеет. Ньорд, Ральф, Хемминг и Тетсу вернулись в гостиницу в Сопаре и обещали каждое утро навещать капитана, найти «Номад» и отвести его в другое место. Брин жила у Каурии, но все дни проводила у постели Синдбада. Потеря отца и сестры, которых она так и не успела узнать поближе, оставила свой след в ее сердце, и она не находила себе места от мыслей о том, что жизнь может забрать у нее и единственного самого близкого человека.       Дермот не стал присоединяться ни к кому. Он выглядел то угрюмым, то недовольным. Ночевал он на опушке леса, которая примыкала к дому Махавира. Хоть какое-то слово из него было вытянуть трудно. Каждый раз, когда Фаруз заходил к Синдбаду, Дермот шел вслед за ученым и нетерпеливо ждал прогноза врача. Если прогноз оказывался благоприятным, то Дермот уточнял у Фаруза так ли это на самом деле, или ученый просто не хотел огорчать Синдбада и всех, кто за него беспокоится.       Через две недели Фаруз разрешил проводить Синдбаду время за пределами дома Махавира, и команда решила отметить это событие. Дубар принес несколько анкерков вина, Фаруз и Ронгар вернулись с охоты и сразу принялись разделывать добычу. Вечером моряки вместе с Махавиром весело беседовали и пели песни у костра, и только Дермот почти ничего не пил и не ел, оставался все время серьезным и неразговорчивым. Он постоянно смотрел то на Брин, которую обнимал Синдбад, то в землю, то на деревья.       - Ну что, Дермот, пойдешь с нами на «Номаде» в Египет или с Тетсу в Японию? – Ободряюще спросил Дубар, чтобы хоть немного поднять настроение товарищу.       Дермот поставил кружку на землю и ответил:       - Я буду возвращаться в Альпы. Сегодня соберусь и завтра отправлюсь в дорогу.       Разговоры и смех умолкли мгновенно.       - Как это, завтра? Давай мы довезем тебя до Египта, а там уж ты доберешься как-нибудь до моря, а по нему на другой берег переправишься. Оставим тебе мешок золота или два, сколько унесешь. Аджиит у нас ничего утащить не успел, так что мы по-прежнему богаты. Это же будет и быстрее и удобнее.       - Я не тороплюсь. А деньги не проблема. Заработаю по дороге.       - А чего же ты нам раньше не сказал, что завтра собираешься уезжать?       - Так вышло.       Он допил вино и покинул компанию, не пожелав никому спокойной ночи. Все растерянно переглядывались, а потом Дубар хотел встать и пойти за ним, но Синдбад положил брату ладонь на плечо и усадил обратно.       - Он все равно не согласится пойти с нами, - сказал капитан.       На этом их маленький праздник закончился. Все разошлись. Дубар не мог успокоиться и все-таки нашел Дермота и пытался его уговорить плыть с ними, но тот ни в какую не соглашался и не объяснял почему. Потом к нему подошел Синдбад и предлагал ему взять хотя бы деньги, но от капитана Дермот сразу отвернулся и ушел. Никто больше не видел его в деревне, кроме Брин. Той же ночью она сидела на земле у стены дома Каурии и смотрела на звездное небо, как вдруг где-то недалеко послышался шелест травы. Брин поднялась, вышла за угол дома и увидела Дермота. Он остановился рядом с ней и сказал:       - Я хочу попрощаться. Не так, как в прошлый раз.       - Попрощаться? Уже? Ты же уходишь завтра утром? – взволнованно расспрашивала девушка.       - Я сказал так, потому что не хотел прощаться ни с кем, кроме тебя.       - Но… Синдбад утром хотел еще раз с тобой поговорить. Ты спас его, ты сделал все ради того, чтобы он остался жив после ранения.       - Я сделал это не ради него, а ради тебя. Я бы дал его убить, если бы ты не говорила, что любишь его. Мне не хочется говорить, на что я надеялся и чего желал эти две недели. Ты, наверное, и сама догадаешься. Хотя иногда мне казалось, что я готов осуществить свое желание, ведь у меня была такая возможность, но я не хотел делать тебя несчастной. Синдбад остался жив, и я верю, в твоей жизни все сложится хорошо.       - В твоей тоже, - тихо произнесла она, опустив глаза.       - Можно поцеловать тебя на прощание?       Брин слабо помотала головой.       - Об этом никто не узнает.       - Нет, Дермот. Я не могу обманывать Синдбада.       Он понимающе закивал и печально сказал:       - Это правильно.       Потом его рука потянулась к Брин, чтобы обнять ее, но девушка поймала его ладонь и пожала ее, намекая на то, что не хочет ничего ближе этого. Дермот приложил ее пальцы к губам, долго согревал их теплым дыханием и совсем не хотел отпускать. Брин пыталась освободить руку, но Дермот только крепче удерживал ее в своей.       - Отпусти, пожалуйста.       Он сделал, как она попросила, и сказал:       - Прощай.       Он ушел в город. Как ему удалось найти тропинку в лесу без света, осталось для Брин загадкой. Она провожала Дермота взглядом, пока он полностью не растворился во мгле, потом зашла в дом и провела на кровати всю ночь без сна. Утром команда стала искать Дермота, спрашивать жителей, видел ли кто-нибудь его, но Брин не стала рассказывать никому правду. В этот же день команда покинула деревню, обещав Каурии по возможности приезжать в эти места. Ньорд, Ральф и Хемминг думали возвращаться в родные края и с радостью согласились на предложение Синдбада доплыть на «Номаде» до Египта. Тетсу отправлялся в Японию, хотя не планировал задерживаться в ней надолго и верил, что в будущих путешествиях его пути пересекутся с Синдбадом. Через три дня «Номад» стоял у причала в соседнем портовом городе, где уже можно было не скрывать корабль от Аджиита и спокойно загружать его провизией, но Синдбад не стал отдавать такой приказ и сказал, что причину все узнают позже. Некоторые члены экипажа отправились в город, некоторые остались на корабле, в том числе и Брин, которую капитан попросил не уходить. Вернувшись на «Номад», капитан увидел девушку в кают-компании, играющую с Фарузом в его любимый шатрандж, и позвал куда-то с собой.       - Куда мы идем? – спросила Брин, улыбаясь так же радостно, как и Синдбад, когда они шли по причалу.       - Помнишь, когда мы прибыли в Сопару, я говорил, что собираюсь сделать тебе сюрприз?       - Да.       - Он готов, - капитан лучистым взглядом посмотрел на девушку и, взяв ее за руку, поспешил в неизвестное Брин место.       Они остановились в лесу и Синдбад попросил Брин закрыть глаза и подождать его. Он вернулся с необъятным букетом из красных бархатных роз и коралловых гибискусов, отчего у Брин по щекам полились слезы счастья. Она была тронута до глубины души таким неожиданным сюрпризом. Когда Брин взяла букет в руки, слезы продолжили капать на лепестки цветов. Синдбад подошел к ней сбоку и, обняв за талию, приложился губами к ее щеке.       - Ну что ты плачешь, не надо, - ласково сказал он, уже утирая ее слезы.       - Я даже и думать не могла о таком. Но если Синдбад дарит такой букет, значит есть серьезный повод, - она улыбнулась и посмотрела на капитана.       - Да, повод очень серьезный.       Он положил букет на траву и собирался прижать Брин к себе, но она уперлась в его плечи и сказала:       - Осторожно, твоя рана.       - Ей ничего не будет.       Синдбад страстно поцеловал девушку и, соприкоснувшись с ней лбом, произнес:       - Ты согласна стать моей женой?       - Что? – отстранившись прошептала она.       - Я хочу, чтобы ты стала моей женой.       Ее руки ослабли скользнули вниз по его спине. Синдбад взял их и заглянул в глаза Брин, бегающие по земле.       - Ты согласна?       - Да, - ответила она, посмотрев на него, и закивала.       Синдбад радостно выдохнул и крепко-крепко обнял Брин.       - Как же долго я ждал этого момента! Я хотел найти цветы и на следующий день после прибытия в Сопару сказать тебе это. Но мои планы постоянно отодвигались. Еще и этот Дермот. Я так боялся, что ты снова останешься с ним.       - Я бы не осталась с ним, - сказала Брин, зачесывая назад волнистые волосы капитана. – На самом деле, даже если бы ты мне в Сопаре намекнул на свой сюрприз, я бы ни за что не подумала, что он может оказаться таким. Ты ведь всегда говорил, что семейная жизнь не для тебя.       - Я уже давно так не считаю. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты была только моей.       Через неделю они провели свадьбу на корабле в кругу экипажа. После нее Синдбад и Брин провели свою первую в жизни совместную ночь, а на следующий день «Номад» по попутным океанским волнам отправился в просторы Красного моря. Ветер гнал его по пенным гребням, будто знал, как корабль хочет насладиться последним рейсом перед будущей долгой стоянкой в порту того города, который его капитан изберет для новой жизни.       Пройдут годы перед тем, как под белыми парусами у руля «Номада» будет стоять один из сыновей знаменитого моряка, который однажды помог Востоку освободиться от влияния черной магии. Корабль, прошедший самые жестокие шторма, побывавший под водой и не единожды глотавший ее своими пробоинами, будет ждать нового капитана, который вырастет таким же благородным и жертвенным, как и его родители. Конец)