Чего боится староста Рейвенкло?

V        Если бы я знал, что в том лифте уже был человек, я бы пошел по лестнице, может, тогда бы все обошлось. И зачем я только заговорил с ней. Разумеется, встретив меня, эта девушка, которая представилась по имени Лиза, не знает, что я террорист, взорвал здание «Old Bailey» и захватил башню BTN, она в это время сидела взаперти в лифте и не знала, что происходит снаружи. Поэтому, встретившись со мной, она просто подумала, будто я обычный человек в маске Гая Фокса. Лиза сама меня удивила при нашей первой встрече. Вместо обычной одежды — учебная форма придуманной школы. И то, с каким восторгом она рассказывала о своих любимых книгах абсолютно незнакомому человеку… Сколько ей лет? Семнадцать? Лиза по возрасту уже окончила свою любимую школу, но по менталитету, только поступила в нее.        — За такие слова, вас нужно в участок отвести!        — За какие-такие слова?! Я просто процитировала детскую книгу! Отпустите, немедленно!        И тем не менее, она в опасности… Выглянув из-за угла, я увидел, как мою новую знакомую куда-то ведет пальцейский. Лиза сопротивлялась всеми силами, упиралась всеми ногами в землю. Поняв, что не может тянуть за собой небольшую фигуру, пальцейский мгновенно обернулся к ней лицом, и пытаясь ударить безоружную не опасную Лизу, та смогла увернуться, даже вырвать руку и побежать в мою сторону, не зная, что я здесь. Пальцейский понял, что упустил ее и схватил мисс Лавгуд за волосы. К нашему общему удивлению, Лиза побежала дальше, оставив свои длинные красивые белые волосы в руках пальцейского. В два шага преодолев расстояние между ними, тот схватил ее уже за мантию, но она выбежала и из нее, оставив одежду в руках сотрудника органов, свернула за угол в мою сторону, где ее уже схватил я. В полумраке переулка и фонарного столба где-то рядом, Лиза не разглядела меня, но я сразу же ей объяснил, что мы знакомы.        — Слизерин не отдаст Пожирателям Смерти Рейвенкло. — Сказал я ей.       Лиза присмотрелась и по ее удивленному взгляду я мог сказать, что она чуть ли не закричала, либо от испуга, либо от удивления, но я жестом показал ей молчать. Она приняла это.       Тот, кого я прозвал Пожирателем Смерти (исходя из рассказов поклонницы книг о волшебстве), успел подойти к нам, и прежде, чем он заметил Лизу, я достал нож. Он слишком много разговаривал с ней, и может донести в полиции на нее, тогда ей придется на основании угроз расписаться в подписке о невыезде, и она не вернется в ближайшее время на родину во Францию, из опасного Лондона.       Лиза       Пусть! Я не попаду больше на вокзал Кинг-Кросс, больше не буду держать тележку с чемоданами между платформами девять и девять и три четверти, но возвращаться в Англию когда-нибудь… Нет! Пальцейские не лучше Министерства Магии во времена третьей Магической Войны, люди сумасшедшие. Пусть забирают себе мой парик, сумочку и мантию Рейвенкло, я куплю другие, но прямо сейчас, если умудрюсь какими-то силами добраться до дома, собираю сумки и ухожу до своего утреннего рейса спать в аэропорту, лишь бы больше не оставаться здесь.        Он ведь уже ушел? Чуть выглянув из из-за угла, я сразу спряталась обратно. Пожалуйста, только не сейчас, только не теряй сознание! Я не хочу оставаться в чужом городе, в чужой стране, при чужих людях, без сознания из-за своей гемофобии. Держи себя в руках, не смотри на кровь, иначе случится истерика… снова…        — Контролируйте эмоции! — Послышался в голосе голос Профессора Снейпа.       Я помню, Профессор, стараюсь, но как быть, если там убили человека… Там огромная лужа крови, как после проклятия «сектум семпра», которое вы изобрели. Хорошо, что я догадалась переложить ключи и паспорт в карманы юбки, пока пальцейский, ныне уже мертвый, обшаривал мою сумку. Мне нужно идти в другую сторону, сделать всего пару шагов, и я дома, смогу успокоиться, сварить какое-нибудь зелье… Но мысль о том, что пока я буду идти, позади меня будет труп и кровь, дурманит мысли. Даже стараясь глубоко не дышать, даже заткнув нос ладонью, этот жуткий запах крови проникает. Чем дольше я здесь остаюсь, тем больше вероятность, что со мной приключится истерика и паническая атака. Как же. мне. повезло. Я успела вовремя отвернуться, не застыть в оцепенении, смотря на кровь до тех пор, пока не потеряю сознание от фобии.        — Дисциплинируйте ум!       Я стараюсь, Профессор. Если бы вы только протянули мне руку и проводили меня до дома… Вы же декан, пусть и не моего, факультета, но вы должны помогать студентам Хогвартса. В Хогвартсе каждый находил помощь, когда это было необходимо. Пусть мне только протянет руку студент или преподаватель Хогвартса…       Протягивая кому-то в воздухе ослабевшую от мыслей и состояния руку, ее взяли и потянули в свою сторону, поднимая меня с земли.        Контролировать эмоции, дисциплинировать ум… Я все сделаю, Профессор!       На ватных ногах я дошла до съемной квартиры с одной только мыслью сесть под душ прямо в форме и смыть с себя воздух с места убийства. Не понимаю… Кто его только убил… Подозрение ведь не падет на меня. Мы впервые встретились, но уже поссорились, что опасно с полицейскими.       Вода полностью заполнила все нитки юбки, рубашки и жилета. Пусть, я буду мокрая, как весь этот чертов мир, но хотя пропадет мысль о том, что случилось там.       Выйдя из ванны в той же мокрой одежде, накинув поверх нее хозяйский махровый халат, я подошла к шкафу и просто выкидывала оттуда с полки свои вещи, чтобы так же не аккуратно запихнуть их в чемодан.       На тумбочке у кровати лежали мои круглые очки, которые я надеваю вместо линз дома. Стоит поменять диоптрии. В момент, когда я снимала контактные линзы, мир стал расплывчатым и неясным. Очень полезная способность, как и у всех людей с плохим зрением, если что-то не нравится, ты можешь просто этого не видеть.       Надев очки, мир прояснился, и перед глазами стоял… Вэ?        — Как и зачем вы тут оказались? — Хотела я спросить грозным тоном, но из-за последствий переживаний, просто буквально пропищала.        — Прощу прощения. Дверь была не заперта, и вы не отвечали на стук. — Ответил человек в черном. — Вы забыли свою сумку, когда уходили от пальцейского.       Человек в маске Гая Фокса протягивал мне мою синюю сумку с цепями. Я заметила, что на сумке присутствует пару пятен крови. Как бы не была дорога мне эта сумка, но я лучше попрошу…        — Оставьте себе. А лучше, выбросьте. Даже если кровь и отстирается, я не хочу, глядя на нее, вспоминать все, что пришлось пережить.        — Я не могу так просто взять и выбросить, или присвоить чужую собственность. — Отказывался Вэ.       Продолжая смотреть на свою любимую сумочку, я не могла отвести взгляд от пятен крови. Мне казалось, что они расширяются, впитываются в ткань больше. Вид этого меня будто бы зачаровал, но на деле, я просто застряла и не могу ничего сделать. Я должна контролить эмоции, дисциплинировать ум, но у меня ничего не получается. К глазам подступали слезы, и не в силах их держать, на грани истерики, стала просить дальше.        — Выбросьте ее. Уберите, пожалуйста! Я так не могу! Выбросьте в окно, куда подальше, лишь бы не здесь… Я БОЮСЬ КРОВИ!!!        В голове засел шум. Смесь из звуков того, как я задыхалась и слез, которые текли ручьем. С закрытыми глазами, повсюду чудилась кровь.        — Мисс Лавгуд! Вы забыли, чему я вас учил. — Голос профессора снова возник в моей голове. В истерике и панике только его не хватало. Почему именно он?       Я осталась в квартире одна. На время. Открыв глаза, я снова видела перед собой эту неизвестную и непонятную личность, англичанина, который попросил звать его просто Вэ.        — Я исполнил вашу просьбу, Мисс Лавгуд. — Обратился он ко мне. — Больше вы не увидите эту сумку, как и просили.        Сквозь слезы и всхлипывания я ответила:        — Спа-сибооо… — В такой ненужный момент, сидя на полу, внутри разрываясь от истерики, желая научиться снова падать в обморок от вида крови, а не контролировать эмоции, я решила объясниться. — У меня панический страх крови… — Громким шепотом и осипшим голосом говорила я. — Это гемофобия. Она испортила мне жизнь. Понимаете? Я увидела того человека, который… вроде как пальцейский… и от вида его крови… — я сделала глубокий вдох, чувствуя грань перед истерикой. Сейчас, от одной мысли о крови, мне становится плохо. — Понятно ведь и так. Я не могу об этом говорить. Уж лучше бы он отвел меня в участок, и мне бы запретили вылет из страны, чем пережить опять этот кошмар, который не может кончится, а по сути, даже и не начинается.        — Лиза, убедительно вам заявляю, в этой стране нет ничего хуже встречи с полицией. Вы легко отделались испугом.       От этого холодного, равнодушного тона, мне стало лучше. Злость отрезвила. Я, конечно, понимаю, он не знает, что такое бояться крови до обморока от одной мысли, хотя будучи студентом, проходил практику в морге. Но… Так говорить про чужой страх, так обесценивать…        — Из-за этого «легкого испуга» я могла легко упасть в обморок и разбить голову об асфальт. Только после года учебы контролировать свой страх, я усложнила себе задачу, не могу потерять сознание, использовать, как защитную реакцию и уйти от всего этого, приходится чувствовать весь этот кошмар, запах крови. Не говорите о том, чего не знаете.        — Значит, я не должен был убивать того пальцейского, пользуясь мыслью, что он мог причинить вам вред?       От этих слов я мгновенно протрезвела от своего страха, встала на ноги и в мыслях осталась одна злость.        — Ты… Так просто признаешься в убийстве? Это ты убил человека?! Зачем… — Смотря в черные глаза маски, я не знала, как удержаться от громких выражений и устоять на ногах. — Ты? Что плохого тебе сделал тот пальцейский? Он угрожал твоей жизни? Он угрожал тебе? Ты мог пройти мимо, но зачем-то, ты разлил всю его кровь по всей дороге…        — Если мы перешли на «ты», я хочу сказать тебе, Лиза, что хорошо знаю пальцейских Англии. Тебе угрожала реальная опасность от них. Ты правильно сделала, когда сопротивлялась. Ты заподозрила не доброе, ведь настоящий представитель законов не должен насильственно тянуть за собой человека без видимой на то причины.        — Просто скажи, зачем ты его убил… Он никому не угрожал… Прямой угрозы не было.        — Если бы ты ждала прямой угрозы, тогда бы на следующий день нашли бы уже не его труп, а твой…        Из глаз беспощадно потекли слезы.        — Не говори этих слов! Никаких кадавров и тем более дюсо*. Не говори этого! Ухо…ди… Уходи… Я не хочу совсем общаться с убийцей… Мне тяжело от этого общения… Прошу, уйди! — сиплый голос пытался сорваться на крик, но у него ничего не получилось.        Когда в квартире осталась только я одна, то позволила себе разреветься. Ненавижу свою фобию! Почему я боюсь этого! Кровь это часть меня самой, почему я боюсь? Мне не стало лучше после того, как я стала контролировать свой страх… Я уже объяснила Вэ то, как мне тяжело приходится с фобией.       Зачем он убил того человека?! Он врет! Тот пальцейский мне не внушал доверия, но он бы не причинил мне большого вреда. А так, он разлил кровь, чего я никак не могу выбросить из головы, приходится справляться и заставлять себя потерять сознание, лишь бы ни о чем не думать.        — Контролируйте эмоции! — Приказал профессор.       Я подняла взгляд, но осталась на полу стирать колени, стоя на них. Профессор Снейп никогда меня не оставлял, с тех пор, как я его полюбила. Он являлся ко мне с тех самых пор моего первого приступа страха крови. Помогал мне, научил контролировать эмоции, дисциплинировать ум… Это мне помогало, пока не сделало хуже. Профессор помогал мне. Но сейчас, мне становится хуже от его присутствия в моей голове.       V       Я ожидал этого. Лиза не знает той ситуации, что происходит в стране, она не знает опасности, которую представляют пальцейские, поэтому конечно же не хотела смерти человека, который, слава богу, не успел причинить ей вреда. Она будет меня вспоминать ненавидя, но я буду знать, что уберег ее от неведомого ей зла. Пусть и подарил новый приступ фобии. Это был выбор: либо позволить чужому человеку издеваться над ней, либо ненавидеть себя, что сам фактически сделал ей плохо.        Стоя на лестничной площадке подъезда, я никак не решался пойти и все думал о том, какие страдания обеспечил Лизе вместо других.        — Профессор! Я не могу контролировать эмоции в данный момент! Мне плохо! Оставьте меня, пожалуйста! За что мне эта фобия…       «Сентиментальные дети… Вечно ноете, жалуетесь, как несправедливо поступила с вами жизнь. Может, вы еще не заметили, но жизнь вообще не справедлива». — отдавался у Лизы в голове голос ее любимого профессора Хогвартса.        — Профессор! — Голос Лизы срывался на крик. — Мне не станет лучше от этих слов.        С кем разговаривает Лиза? Когда я приходил и уходил, с ней никого не было. И очевидно, что она не может уйти от этого собеседника, которого зовет «Профессор». Я рискнул зайти в обратно в квартиру к Лизе и от порога наблюдал за ней в другой комнате. Стоя на коленях посреди спальни, она к кому-то громко обращалась, в голосе слышались все те же слезы и мольба.        «Минус пять очков, Рейвенкло! Похоже, наши занятия вас ничему так и не научили».        — Единственное, чему меня научили наши занятия, так это то, что я больше не принимаю реакцию своего тела на испуг. — Лиза подняла взгляд и посмотрела в лицо человека, который мог бы там стоять, но там никого не было. — Защитная реакция не работает! Если бы вы не начали это, мне было бы гораздо лучше!       «Уже не имеет смысла жаловаться на боль, мисс Лавгуд! Вы должны научиться контролировать свой страх, учиться до конца, только так вы облегчите себе ситуацию».       Лиза наконец-то поднялась на ноги, и шатаясь из стороны в сторону, не пыталась скрыть слезы, громко всхлипывая, Лиза молящим тоном повторяла:  — Профессор! Уйдите, прошу! Профессор! Уйдите, прошу!       Это нельзя так оставлять. Ей чудится некий Профессор, его слышит только она, и только она может ему ответить. В таком состоянии ей станет совсем плохо, гораздо хуже, чем сейчас.         — Лиза! — Выйдя из тени, я двинулся в ее сторону.       Чтобы как-то успокоить ее, я решил поговорить с ней, протянул руку и коснулся плеча. Почувствовав прикосновение, Лиза в жутком испуге стала осматриваться по сторонам. Кажется, она подумала, что до нее дотронулся тот самый Профессор.        — Лиза, — обратился я к ней, — все хорошо, его нет!       Она не стала задавать вопросов, навроде того, откуда я знаю, о ком речь, знаю ли я Профессора так же, как и она. Она молча кивнула и обессилено пошла к кровати. Глядя на ее состояние, я понял, как ошибся, назвав то, что она пережила, легким испугом.        — Профессора нет… — Прошептала она. — Слава богу… Вэ, спасибо, что зашли. Если бы не было реальных людей, он бы муштровал меня час, а то и больше.        — Кто он? — Решил я все-таки спросить.        — Я расскажу, только обещайте не уходить в ближайшее время, иначе, он вернется. После операции прошел уже год, но он меня не оставляет.        Лиза пережила некую операцию… Ей это очень сильно отразилось в жизни, если теперь так тяжело жить.        Мы сели за стол в кухонном углу, и Лиза стала рассказывать историю с самого начала.        Все началось с того, что она — первокурсница медицинского университета, и только недавно, перед поступлением, прочла единственные, среди рабочей литературы, художественные книги, про мальчика, который выжил. После, посмотрев фильмы, Лизе пришлось признаться, что она выбирает среди домов Хогвартса свой факультет и… влюблена в Профессора по зельеварению Северуса Снейпа.        Лиза стала часто советоваться с любимым преподавателем, рассказывать о своих успехах, о том, как окончила на красный диплом университет, как прошла интернатуру, ординатуру, потратила девять лет, потратила зрение на чтение и заучивание нужной для профессии литературы, и ее подпустили к операционному столу не как ассистента, а как хирурга.        — Смотря прямо на все это, не просто, подавая инструменты, у меня то ноги подкосятся, но руки дрожат, то сердце скоро будет стучать громче, чем сломанные кости. Когда во время операции я упала в обморок, у меня буквально отобрали инструменты и уволили. Мое плохое зрение мне простили за профессионализм, с которым я проводила операции на трупах, но гемофобию не простили.        — Это не тебе делали операцию. Это ты ее проводила. — Догадался я.        — Да. — Ответила Лиза. — Я снова совершила шифтинг, встретила Северуса и рассказала ему о том, что произошло. Для меня было огромной внезапностью эта фобия. Снейп пообещал, что он, как легилимент, научит меня контролировать свои эмоции, подавлять страх, не чувствовать его. Моя жизнь была разрушена, я потратила девять лет на все это, и не хотела так легко потерять, поэтому, согласилась. Я совершила шифтинг на год и стала у него учиться. Было больно. Порой, даже слишком. Он учил меня окклюменции, сказав, что это только начало, которое мне поможет в будущем вернуться к работе врача-хирурга, забыв о фобии. Я слушалась его, послушно шла на занятия, где он читал мои мысли, узнавал мои воспоминания, а я должна была сопротивляться. Когда я поняла, что в шифтинге он не сможет мне ничем помочь, я просто сказала стоп-слово и проснулась в тот же день, в котором все началось.       Я решила, что забуду о своей профессии, и стала перечитывать Гарри Поттера, вести блог, работать в магазине атрибутики этой Вселенной, начала забывать про кошмары занятий окклюменцией, вспоминала о том, за что мне нравится Снейп. И вроде, все хорошо, но… У меня случился приступ гемофобии. Обычно, при виде и запахе крови, я спокойно теряла сознание. Но не тогда. Теперь это работало только при более жестких обстоятельствах. Сначала, Северус меня успокаивал, ходил со мной по квартире, выискивал всякие травы, вроде чая, чтобы сварить из них зелье, а потом… где-то, спустя пару месяцев… пичкал этой фразой «Контролируйте разум! Дисциплинируйте ум!». Он стал появляться у меня в голове в качества голоса и плохого видения, мучал меня не меньше, чем на пытках у Беллатрисы Лестрейндж. Это какое-то психическое расстройство, от которого я не могу избавиться. Я понимаю, что настоящий Северус Снейп и тот, которого я стала видеть, абсолютно разные люди, но мне тяжело. Он делает мне хуже, обесценивает мои проблемы, снимает очки с факультета Рейвенкло, так что, счет уже ушел в минус. Это он так пытается меня замотивировать работать.       Я чувствую, что пока не избавлюсь от фобии, то не смогу избавиться от Северуса в моей голове. Он требует называть себя не иначе, как Профессор. И этот Профессор сводит меня с ума уже год. В прямом смысле этого слова. Он не хочет меня отпускать, когда у меня начинается паническая атака, он муштрует меня по часу-полтора и обещает не бросить до тех пор, пока я не брошу свою фобию. Как будто это так легко.        — Когда мы встретились, ты вполне без страха и переживаний называла меня Профессором Снейпом. Значит, ты воспринимаешь меня как того Северуса, о котором ты читала, а не тот, который приносит тебе страдания.        — Эта смысловая галлюцинация не Северус Снейп. Но, черт! Он носит его образ! Я много раз пыталась сменить своего мучителя, но меня продолжает учить одной и той же фразой Снейп.        — Твоя фобия врожденная или приобретенная?        — Не знаю, насколько фобия может быть врожденной, но по своему большинству, фобии — это результат приобретения неприятных воспоминаний, которые сформировались в страх. От чего только я такая впечатлительная, не могу понять… Спокойно резала себе трупы на практике, зашивала. Но когда дело дошло до живой плоти, я испугалась.        — Ты не пробовала пойти на сеанс к психотерапевту, чтобы избавиться от Профессора?        — А ты думаешь, я не пыталась? Конечно, ходила. Он ничего не смог объяснить. Когда я решила пойти к нормальному психотерапевту, а не к своему знакомому из университета, то так и не собралась, из-за него же… Профессора.        — Нельзя это так просто оставлять… -Прокомментировал я.        — Очередная очевидная вещь сказанная тобой. — Хмыкнула с сарказмом Лиза. — Лучше не стало. Но мне нужно хоть как-то, хоть с кем-то разговаривать, чтобы он не вернулся.        — Значит, единственный смысл, что содержит наш разговор, не подпускать галлюцинации? -Спросил я.        — Очевидно… — Протянула другим тоном Лиза, более смиренным, без ее сарказма. — Прости. Зря бешусь. Ну да, мы сейчас разговариваем, потому что иначе Снейп вернется. Он, наверное, уже должен подумать, что ему нельзя возвращаться, так что, я вовсе не держу тебя.        — Я могу остаться на любое время, чтобы ты не переживала. У меня нет дел, и зная как тебе приходится переживать, просто не имею права оставить сейчас одну.       Лиза глубоко вздохнула, как перед новым приступом страха, но эмоций не показала.        — Спасибо. — Ответила она. — Мне сейчас очень нужно поговорить с кем-то. Я редко с кем-то общаюсь вживую, чаще в комментариях под своими видео. Еще с мамой по телефону переговариваю, она живет в Вене. Когда приходит Профессор, и я впадаю с истерику, конечно, можно провести прямой эфир, или позвонить маме, но, я не хочу, и не могу, чтобы меня видели и слышали, и знали, что у меня истерика. Я рассказывала о своей гемофобии в блоге, никто не остался равнодушным, но подробно я не прописывала свой страх. Так что, фактически, все это время, справлялась со своими тараканами сама.        — Тебе очень тяжело приходилось. Как ты справлялась с приступами страха одна?        — Использовала то же самое лекарство, что и после встречи с дементорами. Шоколад. В нем чего только нет: эндорфин, допамин, серотонин. Полная хрень, учитывая, что видя кровь, я мгновенно доставала из сумочки очень кислые конфеты и ела их, чтобы не терять сознание. Так что, не советую есть лимон с шоколадом, не сочетается.       Слушая рассказы Лизы о ее фобии, я все больше понимал, как обидел ее, когда сказал, что она легко отделалась.        — Лиза, я хотел попросить прощения. Я извиняюсь, за то, что назвал твою фобию легким испугом, когда ты… — Я умолчал о убийстве пальцейского, помня, что ей нельзя и думать о крови.        — Не переживай. Уже забыла. Тем более, ты не знал о том, чего боится староста Рейвенкло. Очевидно, впервые, за десять лет, что я живу одна, к моим страхам в виде «того, что нельзя называть» и Професора Снейпа, я еще буду бояться одиночества.        — И станешь разговаривать по ночам с убийцами. — Добавил я.        — Не напоминай! — Отмахнулась Лиза. — Хотя… Разве, я не должна тебя отвести в полицейский участок? Ты ведь, вроде как, человека убил. Ко мне скоро должны полицейские наведаться, за свидетельскими показаниями, никак я что-то знаю, ведь окна моей квартиры чуть ли не выходят на место преступления. А вместо этого, мы обсуждаем мою фобию.        — Можешь попытаться сдать меня пальцейским, но только зря. Убийство всего одного человека, это не единственное, что я сделал, и собираюсь сделать.       Лиза чуть сощурилась, ожидая, что я скажу дальше. Очевидно, она думала, как я могу так легко говорить о смерти. Но она сама как врач, уверен, не удивляется трупам, пусть и боится крови. По ее рассказам, я могу понять, она проходила практику, и проводила вскрытие трупа. И все-таки, такие разговоры ей не нравятся.        — И что я должна делать? Я могу сделать правильный выбор, чтобы потом не увидеть снова лужу крови и результат заклинания «авада кедавра»?        — Очевидно. — Повторил я ее фразу. — Ты не должна ничего делать. Нашей встречи как-будто бы ни было. Ты не должна никому об этом рассказывать.        — А иначе, что? Найдете меня во Франции? И что потом?       В дверь постучали. Мы оба посмотрели ту сторону, откуда послышался стук.        — Кого могло принести в такое время? — Задалась вопросом Лиза. — Ночь на улице. Нормальные люди спят давно.        — Я бы попросил обратить внимание, что несмотря на поздний час, мы тоже не спим. — Заметил я.        — Так я про нормальных говорю. — Ответила Лиза, взяв из чемодана сковороду.        — Что ты задумала? — Сразу же спросил я, идя за ней следом.        — Встречу ночного визитера. Если опасности не грозит, это не пригодится. Ты, Вэ, как убийца, лучше беги через балкон, если это пальцейский, я тебя не сдам. Но лучше, чтобы тебя не видели.        — Я должен остаться здесь, чтобы в крайнем случае защитить тебя. — Абсолютно серьезно заявил я.        В дверь снова постучали, уже настойчивее. Лиза обернулась в ее сторону.        — Нас ничего не связывает, мы знакомы всего пару часов. Я премного благодарна, что ты отпугнул Профессора, но сейчас, лучше, чтобы тебя не видели рядом со мной. — Быстро проговаривала Лиза. — Я не хочу проблем, учитывая то, что ты носишь при себе ножи и убиваешь людей без причины. Беги через балкон и будем считать, как ты и хотел, будто мы незнакомы.       Лиза направилась к двери. Я пошел к балконной двери и открыл ее. Пусть Лиза считает, что я ушел.       Лиза        Угодило же меня познакомиться, да еще и перейти на «ты» с убийцей, который довел меня до нового приступа страха, а потом с ним еще разговаривать, лишь бы не приходил Снейп. Даже не знаю, что уже хуже, общение с галлюцинацией, или общение с убийцей.        Спрятав за спину сковороду, я подошла к глазку двери.        — Кто там? — Спросила я.        — Мисс Лиза Пети? — Отозвался мужской голос по ту сторону двери. — Откройте, полиция.       Мерлинова борода… Надеюсь, они ни в чем меня не подозревают. Как бы нас с этим убийцей не застали вместе, а то подумали, что я с ним заодно, и теперь отправили на меня полицию. Весь день испорчен из-за него! Все из-за него! Если бы я его не встретила, ничего этого не было бы! Зачем он вообще со мной заговорил! Мне лично не хотелось без причины рассказывать ему про Хогвартс, чтобы потом он завел меня мандрагора знает куда, а я возвращалась домой по темноте, и меня схватил пальцейский, которого он убил, а я от вида крови опять разговаривала с Северусом.        Поняв, что бежать тем же путем, что и этот убийца, не имеет смысла, потому что меня тогда догонят и заподозрят действительно что-то неладное, я подавила в себе желание ответить представителю власти «Валите отсюда, меня здесь нет», бросила сковороду на пол, откатила ее подальше ногой, и открыла дверь.        — Добрый вечер. — Сказала я.        — Скорее, ночь. — Вместо приветствия ответил мужчина средних лет, стоявший на пороге. Он показал свое удостоверение. Инспектор Эрик Финч.        Инспектор Финч держал в руке какой-то листок, и смотрел то на него, то на меня. — Мисс Пети?        — Да. Лиза. Это я. Вы хотели что-то спросить?        — Нам предстоит серьезный разговор, прошу зайти.        — Проходите. — Я отошла в сторону, чтобы полицейский зашел. — Какие ко мне вопросы? — Спросила я идя дальше в комнату.       В спальне, совмещенной с гостинной, я увидела открытый балкон, и пошла его закрывать. Значит, он ушел. Слава Мерлину…       Я заметила, что инспектор до сих пор сравнивает меня с каким-то, могу предположить, изображением на листке.        — Что вы такое все время смотрите? — Решила я спросить.        — Извините, мисс, мне дали фото Лизы Пети, чтобы я мог найти и поговорить конкретно с ней, и вы ею представились, но…       Я взяла из рук инспектора Финча листок, который оказался моим фото. На нем я изображена во время записи интервью в башне BTN. Ну да, сложно вообще-то отличить. На фото я в мантии Рейвенкло, из-за которой не видно моего тощего телосложения. В парике меня только и видят, а сейчас, когда я его потеряла, то не имеет смысла переживать. Линзы голубого цвета я сняла, и сейчас надела очки. Конечно же, я сейчас и я на фото выглядим как два разных человека.        — Можете не сомневаться, я Лиза Пети. Могу показать паспорт. — Что я и сделала.       Мы с инспектором заняли места в разных углах. Этот полицейский внушает доверие, по нему я точно могу сказать, что он не будет меня тянуть за собой и будет действовать согласно уставу.       Он хотел узнать о моем новом знакомом. У меня на руках оказалось фото того момента, когда мы с Вэ оба вышли из лифта и разговаривали. Дальше то, как мы выходили почти вместе из здания. О, Мерлинова борода… Мне светит Гремучая Ива. Если не Азкабан.        — Этот человек убил по крайней мере десять наших людей, которые пытались его обезвредить в попытке захвата башни BTN. — Объяснял Финч. — Мы ищем любые зацепки, и по камере видео наблюдения узнали, что вы разговаривали. О чем был ваш разговор?        — Да… Практически ни о чем. Просто… Я спрашивала, на каком он факультете Хогвартса. Задумалась, и спутала реальности, круг общения, забыла, что у незнакомых людей не спросить, на каком они факультете. — Соврала я. — Вы говорите, что… он пытался захватить башню телевидения? Зачем?        — Вы не видели его видео обращение к Лондону? — Спросил Финч.        — Нет. Я сидела в лифте, потом пошла домой. Наверно, его обращение в это время транслировалось, поэтому я и не видела?        — Вполне возможно. Скажите, что он вам говорил? Когда вы разговаривали, что он вам отвечал? И, вы ожидали, что он пойдет за вами следом? Когда ваши пути пересеклись?        — Ой, подождите… Всего сразу и не вспомнить. Но, я ничего не могу сказать. Мы с ним практически не разговаривали, и потом, когда расстались возле лифта, мы пошли разными дорогами, не общались.        — Я не говорил, что вы разговаривали после того, как вышли из здания телестудии. Вы проговорились.       О нет… О нет, нет, нет… Это, к сожалению, не шифтинг. Тут нет стоп слова, чтобы в неловкий момент, когда я рискнула пригласить танцевать Северуса на Святочном Балу, могла проснуться и забыть про эту ситуацию.        — Я бы не сказала, что прямо проговорилась. Скорее, оговорилась. — Отнекивалась я.        — Мисс Пети, вы должны понимать, что сейчас проходите, как очень важный свидетель, вы должны сказать все, что знаете, и все, что помните, как есть, чтобы помочь следствию. насколько мы знаем по базе данных, вы, по образованию, врач. Считайте, мы практически коллеги, мы оба спасаем жизни людей.        — Я — нет! У меня панический страх крови. Ни одной операции так и не провела. Вы один защищаете мирный покой людей.        — Не суть. Я хочу лишь попросить вас о помощи следствию. Сейчас это дружеская беседа, без протокола, в вашем доме. Я должен знать все, что вы можете рассказать.       Я подумала о том, какие эмоции меня будут одолевать, пока я стану рассказывать все, что произошло со мной. И стыд, потому что меня вовлекли не понять куда, в самую чащу переулков, заставив саму себя заговорить дорогу. И страх, вспоминая, как этот чертов Пожиратель Смерти, убил пальцейского, назвав его самого Пожирателем. Буду снова испытывать стыд, потому что откровенничала с ним по поводу моих страхов. Но я должна взять себя в руки и все рассказать.        — У вас есть диктофон? Разговор будет длинный.