boat for both

Глент не помнил, когда это началось, когда все успело перерасти в это. Может быть, еще тогда, в далеком 2015 году, карты судьбы сложились так, что сейчас запястья саднило от прикосновения с рукавами толстовки. Если быть точнее, от прикосновения мерча, в котором он снимается для очередного ролика. Они отправляются в путешествие, если это можно так назвать, на картонной лодке. Что за глупость? А не все равно ли, если это принесет денег. Лодка была устойчивой, а на берегу ждали спасатели, куда без них. Сегодняшний ролик отличался от остальных, они с Владом будут одни, без операторов, звукарей и других членов команды. Напряжно. Непривычно. — Чтож, мы забираемся на лодку! Про-осто зацените это, — голос Влада вырвал Глента из задумчивости, это означало что съемка ролика началась, обманчивая улыбка А4 резала глаза, от его голоса, фальшивого, приторно-сладкого голоса — тошнило. Глент забрался на лодку на автомате проговаривая заученные реплики, глупо улыбаясь в объектив. Они отплыли на середину озера, сбрасывая якорь. Глент успел разложить вещи, которые вечером придется собирать, потому что проводить ночь на этом корыте никто не собирался. Влад снимал как он рисует флаг, снимал картонный штурвал, снимал воду, холодную и синюю, как его глаза. Такие же глубокие и обманчивые. Стоит всмотреться в их красоту, можно утонуть. Умереть самой страшной смертью, перед этим захлебнувшись завораживающей синевой. Материала было отснято достаточно, беловолосый парень позволил себе отложить камеру, забираясь внутрь «каюты». Нужно было подождать полчасика до заката, перед тем как отправиться спать, в рамках ролика естественно. Глент поднял глаза вверх, встречаясь со взглядом пары голубых глаз, оттененных козырьком фуражки. Влад молчал, это пугало. Он знал этот взгляд, либо сейчас будет больно, либо грязно. Влад молча сел рядом, откидывая голову на хлипкий картон. Глаза закрыты, ресницы немного дрожат, это не чувственность и не усталость, нет. Он в ярости, но держит эмоции в себе. Остается молить бога, чтобы эта буря прошла. — Иногда я хочу работать на заводе, — губы Влада изогнулись в улыбке, глаза все еще оставались закрыты. — Гонишь. — Гоню. Глент усмехнулся. Если у его босса хорошее расположение духа — отлично. — Руки болят? — блоггер подцепил пальцами рукав Глента, обножая красные отметины от наручников. Следы не кровоточили, а особо глубокие царапинки покрылись сукровицей. Худощавые пальцы бережно прочертили узор по отметинам, причиняя дискомфорт и успокаивая зуд одновременно, плотным кольцом смыкаясь на запястьях. Глент облизнул пересохшие губы, смотря на то, как чужая рука забавлялась с собственной. Возле уха чувствовалось теплое дыхание Влада, чей взгляд блуждал по напряженному лицу Глента. Глент не выдержал и отстранился, поправляя рукава худи, чем вызвал большое недовольство у Влада, который тут же подался вперед, впиваясь в предплечье Глента. — Не нравятся отметины, м, Глентик? — обманчиво дружелюбным голосом спросил Влад. Глент ненавидел эту интонацию, почти такая же, как в роликах, только пропитанная ядом и угрозой. — Нравятся, честно. Я просто…просто, что если за нами наблюдают? — отмазался Глент. Врать у него никогда не получалось, что было Владу на пользу. — Вставай на колени. Глент не удивлен просьбе. Вернее приказу. Такое случалось уже не один раз, не два и не три. В туалете, кабинете офиса, в съемном доме, везде, если он в чем-то провинился. Все это смахивало на дешевый порнофильм, нездоровую фантазию эксгибицониста. Но на обсасывание странных фетишей Влада не было ни времени, ни желания. — Влад. — Это не обговаривается, не пытайся, — Влад уже стоял на ногах, выжидающе смотря на друга, который не хотя, но все же встал на колени, пытаясь не смотреть в глаза А4. Подбородок приподняли все те же белые пальцы, принуждая встретиться с расширенными от возбуждения, зрачками. Глент потянулся к ширинке Влада, за что получил пощечину. Верно, без разрешения такое каралось, не стоило забывать правила игры. — Расскажи мне о своих отметинах на запястьях, — растегивая молнию штанов, хриплым голосом, проговорил Влад. — Ты прекрасно знаешь откуда они, — стоило приложить усилие, чтобы голос не дрогнул, чтобы не показать то, насколько ему нравится находиться в такой ситуации. Влад удовлетворенно мотнул головой, параллельно спуская штаны вниз, к коленям. — Я то знаю, прекрасно знаю, но я хочу чтобы это произнес ты, — голос Влада сквозил насмешкой. — Они… Ты мне их подарил, — одобрительный кивок Влада, приглашающий продолжить, — они от наручников, которые были затянуты слишком сильно, которые впивались мне в кожу пока ты… — Глент запнулся. — Пока я что? Ну же, побудь хорошим для меня, произнеси это полностью. Глент. — Пока ты трахал меня в своей квартире, пока мои руки были заброшены на спинку кровати, пока я умолял делать это сильнее… — Пока ты стонал как сука. Моя сучка, м? — Влад уже достал свой истекающий член, держа его в опасной близости от лица Глента, — и за удовольствие пришло время расплачиваться. Глент брал глубоко, качественнo, так умел только он. Хотя Владу не было с чем сравнивать, он не смотрел на других парней, точно не в качестве сексуальных партнеров. Размеренные движения горячего рта, обычно во время роликов выкрикивающего оскорбления, доносили удовольствие, граничещее с нирваной. Ох, его мальчик был так прекрасен. Времени до продолжения съемки ролика оставалось немного, поэтому Влад особенно глубоко и размашисто толкнулся, касаясь стенки глотки любовника, и замерев на секунду — изливаясь. Глент проглотил белесую жидкость, всё также оставаясь на коленях, пока руки Влада не заставили подняться вверх, обхватывая лицо, и большими пальцами вытирая уголочки покрасневшего рта. — Пошли, доснимем ролик. — А как же я? — Глент взглядом указал на заметную выпуклость в своих штанах. Стояк был почти болезненным. Влад вскинул одну бровь вверх, смотря на бугорок. — У меня нет времени дрочить тебе, разберешься с этим позже, дорогой мой. И Глент кивнул, он знал что Влад поможет с этим разобраться. Хорошо поможет. — Как думаешь, — пока не включилась камера, решил задать вопрос Глент, — это можно считать сексом в общественном месте? Брови Влада устремились к переносице. — С каких пор, картонная лодка — общественное место? Глент пожал плечами, они рассмеялись.