Один ждет другого.

В Скайхолде всегда было холодно, а когда, после превращения Инквизиции в миротворческий корпус, замок покинула большая часть войск, рабочих и прислуги, он насквозь промерз. В гулких пустых коридорах гуляли сквозняки, на стенах была изморозь, а вода за ночь замерзала даже в умывальнике. Верховная Жрица Виктория выделила для Инквизиции небольшое поместье недалеко от Вал Руайо и Эллана вернулась в Скайхолд под предлогом сборов, но сборы затянулись вот уже на полтора месяца. Она все никак не могла собраться с силами, чтобы уехать из этого замка. Впрочем, она и не ждала от этого переезда чего-то хорошего, они с Лелианой никогда не питали к друг другу большой приязни. В последнее время Эллана взяла привычку бродить по опустевшему замку и окрестностям целыми днями. Она не могла усидеть на месте, ее одолевала странная тревога. Раньше, чтобы привести мысли в порядок, она любила пострелять из лука, но теперь с этим было покончено. Первое время она надеялась, что с рукой еще можно будет что-то придумать, но потом поняла, что она даже волосы не может себе заплести самостоятельно. Дориан обещал поискать специалистов в Тевинтере, но Эллана предпочитала не питать напрасных надежд. Она каждый раз отчаянно жалела себя когда, забывшись, тянулась куда-то левой рукой. "Калека во главе бутафорской Инквизиции на побегушках у Верховной Жрицы, вот что я такое," - она плотнее закуталась в плащ и посмотрела на возвышающуюся в далеке темную громаду Скайхолда. Она согласилась на это только потому что ей некуда было теперь идти. Сначала она было подумала воспользоваться подарком Варрика и уехать в Киркволл. Но потом представила как Варрик каждый вечер, движимый чувством долга, приходит и сидит возле нее, выдавливая из себя сочувствие и мысленно проклиная все на свете, или просит о якобы услуге, для того, чтобы она почувствовала себя нужной. И сразу отказалась от этой затеи. Из ее ближайшего окружения в замке еще оставались только Боевые быки, которые уже получили заказ и собирались уехать. И Каллен, который вернулся вместе с ней с совета, чтобы закончить дела. При мысли о нем становится еще тяжелее на душе и в этом ей некого винить, кроме себя. В тот вечер, около месяца назад, Эллана, по своему обыкновению, блуждает призраком по Скайхолду и, неожиданно для себя, оказывается перед кабинетом Соласа. Когда он исчез, два года назад, она приказала оставить в его кабинете все как было, надеясь, что он вернется. Первое время она даже была уверена, что он вернется. Как наивно. Она берет свечу и заходит внутрь. Огонек свечи отражается от фресок на стенах. Ее взгляд тут же упирается в двух серых волков. Книги, пожелтевшие листы бумаги, перья - все это в беспорядке разбросано по всей комнате. После событий в Зимнем дворце, Лелиана отправила своих людей, чтобы они обыскали кабинет и спальню Соласа. Эллана почти уверена, что Лелиана уже наспех обыскивала комнаты два года назад, просто теперь же она не трудилась это скрыть. И, конечно же, не спрашивала разрешения. Они ничего не нашли. Эта мысль вызывает у Элланы ехидную улыбку. Большая часть разбросанных листов это рисунки, быстрые наброски. Размытые очертания замков, леса, есть несколько портретов: хмурящаяся Кассандра, Варрик с травинкой в зубах, сама Эллана и какая-то красивая эльфийка с печальным взглядом. Эллана не хочет думать о том, кто она такая. На диванчике небрежно брошен его светлый плащ. Эллана берет его и подносит к лицу, плащ пахнет пылью и сыростью, Его запах давно выветрился. На подоле чуть заметное бледно-розовое пятно. Эллана помнит как оно появилось. Они были тогда во Внутренних землях, и, когда разбили лагерь для ночлега, выяснилось, что Сэра прихватила две бутылки вина в какой-то деревне. Вино дешевое и кислое, но от него все равно теплеет внутри и клонит в сон. Сэра все подливает себе и Эллана лениво думает, что завтра до обеда они будут вынуждены слушать ее жалобы на головную боль. В какой-то момент Сэра решает встать, чтобы сходить в кусты, чуть теряет равновесие, оступается и содержимое деревянной кружки, которую она забыла поставить на землю, выплескивается на задумавшегося Соласа. Он подскакивает как пружина, шипя что-то о безруких выродившихся эльфах и неловко отряхивается, от чего пятно еще сильнее расползается. Сэра вскидывается и тут же начинает орать в ответ и, разумеется, это не слова извинения. Блэкволл фыркает, а потом начинает хохотать во весь голос. Эллане тоже смешно и еще немного обидно за Соласа и даже пассаж о выродившихся эльфах ее не задевает. - Хочешь, я застираю плащ? - спрашивает она. - Что? - раздраженно бросает он и резко разворачивается к ней. Она и сама не знает зачем это предложила, дорожная одежда не может быть очень уж чистой. - Плащ. Если не застирать, останется пятно, помочь тебе? Мгновение он непонимающе смотрит на нее, а потом улыбается своей обычной мягкой улыбкой. И как ей могло померещиться что-то волчье в нем минуту назад? - Да, спасибо. Сэра издает губами неприличный звук и, наконец, удаляется в кусты. Эллана берет котелок и идет за водой. Она присаживается на корточки возле заросшего ручья, набирает воды, а после умывается. Когда она выпрямляется, вытирая рукавом губы, то видит как какая-то птица испуганно взлетает из травы. Тут, в лесу, так легко дышится и такое прозрачное небо. Эллана влюблена и, от переизбытка чувств, ей хочется рассмеяться. Когда вода в котелке закипает, Сэра уже храпит в палатке, все таки переборщив с вином, а Блэкволл, подбросив дров в костер, тактично оставляет их одних. Эллана промывает ткань плаща горячей водой, но все равно остаются чуть заметные разводы. Солас наблюдает за ней. - Я знаю, da'len, что вспоминать вот такие мелочи будет тяжелее всего. Может быть, это оттого, что в эти моменты я чувствую себя слишком уж живым, такие простые вещи... так странно, что я начал понимать это только сейчас. Возможно, когда знаешь, что смертен, то все чувствуется острее, спешишь жить, - задумчиво произносит он, глядя в костер. Эллана ждет, что он скажет что-нибудь еще, продолжит свою странную мысль, чтобы она могла понять о чем речь, но Солас больше ничего не говорит. И тогда она думает, что они, пожалуй, слишком много общаются с Коулом. Солас садится позади нее около костра, привлекает к себе и утыкается лицом ей в шею. Они сидят так долго, Эллана смотрит как муравьи таскают хлебные крошки, оставшиеся после их ужина и в голове у нее пусто-пусто, как и у этих муравьев. - Пора спать, - тихо говорит он. Вдруг Эллана видит себя со стороны: жалкая, никому не нужная калека, сидящая на старом, холодном диване, копошащаяся в старых вещах и воспоминаниях. Ей хочется закричать, заплакать навзрыд, но грудь так сдавливает, что кажется, что она задохнется прямо сейчас, здесь в этой пыльной комнате. Она вскакивает, отбросив плащ, который все еще сжимала в пальцах, и бежит к выходу, ведущему на стену. На холоде начинает пощипывать мокрые щеки, она медленно дышит, пытаясь успокоиться. Мысли перескакивают с одного на другое, она рада этому, ей хочется отвлечься на что-то неважное. Во дворе пусто, она оглядывается по сторонам и замечает тусклый свет в кабинете Каллена. "Он еще здесь? Странно все-таки, что он не уехал". Она предлагала ему поехать вперед, забрав остатки армии, но он отказался, сказав, что лучше будет держаться вместе, Эллана не настаивала, в конце концов, ей было все равно. Ей вдруг вспоминается, что, она, кажется, нравилась ему и вроде бы кто-то даже шутил про это. А может быть, ей только казалось. В конце концов, она во многом ошибалась, как выяснилось. Неожиданно она чувствует какое-то болезненное оживление, ее захватывает идея проверить свою догадку. Она решительно направляется в сторону башни. На стук из-за двери раздается приглушенное рычание, дождавшись приглашения, она входит и останавливается на пороге. Большой черный пес, лежащий около стола, тянет носом воздух и, узнав запах, чуть привстает, замахав коротким хвостом. Эллана улыбается ему. Его хозяин поднимается из-за стола ей навстречу. - Инквизитор? И встревоженно: - Что-то случилось? На нем нет доспеха, только рубашка и этот его странный плащ поверх нее. Наверное Каллена можно назвать привлекательным, но Эллане никогда не нравились шемлены в этом смысле. Слишком грузные, слишком широкие в кости, топорная работа. Только сейчас, увидев удивление на его лице, она понимает как неуместно выглядит ее вторжение со стороны. Она даже не придумала, что сказать и нет желания придумывать. Под ее пристальным взглядом ему становится неловко. - Ты занят? "Интересно, чем он вообще здесь теперь занимается?". - Эм, да нет, не очень, всякие пустяки, так, книги, письма... - он слишком широко взмахивает рукой, указывая на стол, отчего пламя свечей начинает дергаться. Каллен, окончательно смутившись, замолкает. - Тебе не бывает одиноко? - Эллана обводит взглядом его кабинет. Каллен растерянно молчит. Бесшумно ступая, Эллана подходит вплотную к нему, кладет ладонь ему на грудь, и поднявшись на носочки целует его в уголок губ. Колючая щетина чувствительно царапает ей щеку, еще одна неприятная особенность человеческих мужчин. Каллен замирает и, немного погодя, произносит: - И что это должно значить? Он смотрит в стену, поверх ее головы. Но у простодушного командера плохо получается скрывать чувства, она слышит как дрожит его голос и колотится сердце под ее ладошкой. Эллану охватывает злой азарт. - Мне страшно, - шепчет она и прижимается к нему. Каллен берет ее за плечи, всматривается в лицо, кивает, словно убедившись в чем-то и притягивает ее к себе. "Какая пошлость,- думает Эллана, - "дама в беде". Когда он жадно целует ее шею и плечи, Эллана закрывает глаза и перед ней появляется лицо эльфа, брови его нахмурены, глаза превратились в тонкие щелочки, челюсти сжаты так, что ходят желваки, крылья тонкого носа раздуваются от частого дыхания. Фен'Харел в ярости. И Эллана не может сдержать улыбки триумфа. Она жалеет о своем поступке очень скоро. Тогда когда Каллен, уже наверху, в спальне, произносит срывающимся шепотом: - Люблю тебя, как же я люблю тебя. Вскоре он засыпает, прижав ее к себе и накрыв еще и своим плащом, поверх одеяла. Эллана лежит без сна до рассвета. "Почему я вдруг решила, что Ему было бы не безразлично, даже узнай Он об этом?". Эллана вздрагивает от холода, это возвращает ее в реальность. Уже поздно и слишком холодно, пора возвращаться в замок. "Ты становишься похожей на Него,- зло думает Эллана, - кому какое дело до твоих сожалений?". Она идет к замку, проваливаясь в глубоких сугробах, пересекает двор и входит в главный зал. Теперь тут пусто, только одинокая служанка греется около камина. Увидев Эллану, она встает и кланяется, Эллана кивает в ответ и замечает в глазах женщины сочувствие. Поморщившись, она направляется к своим комнатам. Войдя, сразу чувствует, что в спальне сильно натоплено и пахнет травяным чаем. Мелькает надежда, что это дело рук той служанки. Конечно же, это не так. Каллен сидит на диване с книгой в руках. Встает и улыбается своей кривоватой улыбкой. Спохватившись, спешит помочь ей снять меховой плащ. - Как погуляла? - Хорошо. - Я принес чай, после него лучше спится. - Спасибо, Каллен, но мне хочется просто лечь спать. - Может быть, распорядиться принести горячего молока? Ты совсем замерзла. - Не нужно. Я просто лягу спать. Эллана идет в ванну, ей не хочется, чтобы он смотрел на нее и помогал ей раздеваться. Там она долго возится с пуговицами и узкими рукавами, умывается теплой водой из кувшина, которую приготовил Каллен, надевает сорочку, все еще избегая смотреть на культю. Выйдя из ванной, она ныряет под толстое одеяло и сворачивается в позе эмбриона. Каллен задувает свечи и комната погружается во мрак. Эллана чувствует как позади нее прогибается матрас - Каллен ложится рядом. Через минуту широкая, с мозолями от меча, ладонь ложится ей на плечо. Совершенно некстати вспоминаются совсем другие руки, прохладные, с длинными ловкими пальцами. - Каллен! - она раздраженно дергает плечом. Он убирает руку. Эллана чувствует укол совести, ей совсем не хочется его обижать. Каллен спит чутко и просыпается от тихого всхлипа. Осторожно повернув голову он смотрит на женщину, лежащую рядом, луна освещает ее лицо. Эллана спит, но дышит рвано, ее глаза под закрытыми веками быстро движутся, длинные ресницы подрагивают. Она снова всхлипывает. - Эллана, проснись. Она просыпается мгновенно, смотрит на него, словно не узнает, а потом, на миг, ему чудится отвращение в ее взгляде. Или это просто игра теней. "Нужно уезжать отсюда. Начать сборы этим же утром. Иначе я сойду с ума", - думает Эллана. - "А его отослать с каким-нибудь поручением, все равно куда, или отправить в отпуск, он вроде бы говорил, что хочет повидать родных. Или, может быть, Коул? Наверное его можно убедить сделать это, представив все в нужном свете," - и Эллане становится мерзко от собственных мыслей. - Что тебе снилось? - не удержавшись, спрашивает Каллен. - Не помню, - отвечает она хриплым после сна голосом. Каллен уверен, что она помнит. Он вообще сомневается, что это сны в привычном понимании этого слова. Он имеет крайне смутное представление о магических возможностях Соласа и еще более смутное о его мотивах. Каллен никогда не мог понять этой тяги к разрушению. Не понимал этого в 6 лет, когда, глотая злые слезы и кровь из разбитого носа, смотрел как ребята из соседней деревни ломают его снежную крепость, не понимал этого и сейчас. И никогда не поймет. "Некоторые могут только разрушать, это их суть, все прекрасное к чему они прикасаются превращается в прах. И хорошо, если после этого, их не мучает совесть, потому что иначе они возвращаются, чтобы потоптаться и проверить не осталось ли чего-то целого и доломать и это. К чему все это было, Каллен? Ты не находил себе места когда она уезжала, ждал ее как собака, готов был умереть за нее, краснел и мямлил перед ней, дурак дураком, сходил с ума от ревности, терпел насмешки окружающих, в том числе и понимающие ухмылки этого высокомерного ублюдка, таскался за ней как привязанный последние два года. И что теперь? Она презирает тебя". Каллен сжимает кулаки, глядя в потолок.