Можно просто Персиваль.

Многие делали вид, что все стало как прежде. Персиваль Грейвс вернулся, Министерство снова бросает все силы на поиски Гриндевальда, в МАКУСА теперь все было относительно спокойно. Ну или по крайней мере, все пытались себя в этом убедить. Хоть Тина и понимала, что начальник аврората — серьезная и довольно-таки сложная должность, она не припоминала, чтобы раньше Персиваль Грейвс выглядел таким уставшим и измученным. Было очевидно, что похищение и пребывание в течение нескольких месяцев в невесть каком состоянии сильно сказалось на его самочувствии — скорее даже психологическом, чем физическом — с виду маг выглядел целым и невредимым, хотя судить было сложно — почти все его тело, кроме лица, закрывал строгий костюм. Несмотря на очевидность состояния Грейвса, никто открыто не выражал свое беспокойство. Скорее всего, на это повлияло то, что когда Персиваль только вернулся к своей должности, то третьему человеку, который спросил мага о его самочувствии, он в слегка грубой форме попросил вернуться к своей работе. С другой стороны, когда тебя в очередной раз спрашивают «Как вы?», понимая, что такой вопрос в данной ситуации не уместен и уже задавался не один раз, очень хочется огрызнуться или как минимум проигнорировать человека. Грейвс не стал реже выходить из кабинета или общаться с подчиненными, но он ни с кем не обсуждал то, что с ним произошло. Даже с Серафиной Пиквери, которая поначалу была сильно обеспокоена состоянием не столько подчиненного, сколько своего друга, однако спустя несколько недель, решив, что состоянию Грейвса ничего не угрожает, стала более спокойно относиться к данной ситуации. Тину восстановили в должности аврора, что не могло ее не радовать, пусть бумажной работы почему-то и не убавилось — теперь она хотя бы не занималась одной регистрацией волшебных палочек, а изучала различные дела, пусть иногда и не принимала в них участие.  — Голдштейн… Эй, Голдштейн! — девушка вздрогнула, оторвав взгляд от толстенной папки, в котором находились отчеты по одной из преступных организаций, некогда чинившей беспорядке в Нью-Йорке. Тина не могла понять, она все это время правда читала отчеты или просто бессмысленно смотрела на листы бумаги, пытаясь понять, в какие слова составляются черные напечатанные буквы. Аврор повернулась в сторону звавшего ее человека и увидела перед собой коллегу, который стоял, опираясь рукой на стол, и с небольшой ноткой укора смотрел на Тину. — Рано засыпать, еще только половина рабочего дня прошла. А тебе еще сегодня на ночное дежурство заступать, — аврор оценивающе окинул взглядом коллегу, будто думал, сможет ли сонная Голдштейн понять дальнейшие его слова. — Грейвс хочет тебя видеть. Тина потерла глаза, слегка сведя брови. — Зачем? Я отправила ему все нужные бумаги еще вчера, — Голдштейн понимала, что такие вопросы все равно не спасут ее от похода к начальнику, но она скорее просто тянула время, чтобы окончательно проснуться.  — Откуда я знаю? Но не думаю, что ты где-то ошиблась — у тебя в последнее время все идет довольно-таки гладко, — маг приободряюще улыбнулся, но это не особо подбодрило Тину.  — Нехорошие у меня воспоминания о походах к Грейвсу, знаешь ли, — хмыкнула Голдштейн, вставая из-за стола.  — Удачи, — усмехнулся аврор, легко похлопав Тину по плечу, и отправился на свое рабочее место. Немного размяв плечи и проверив время на больших настенных часах, висящих посреди аврората, Голдштейн вздохнула и отправилась к кабинету Грейвса. Быстро пройдя по уже, видимо, заученному пути через коридоры отдела, Тина остановилась перед массивной дверью, ведущей в кабинет начальника. Решив не тянуть время, девушка негромко, но уверенно постучала, после чего дверь почти сразу открылась.  — Добрый день, мистер Грейвс. Вы хотели меня видеть? — волшебница приветствующе кивнула начальнику, попутно осмотрев взглядом кабинет. В последний раз она была здесь, когда еще вместо настоящего Персиваля Грейвса здесь сидел Гриндевальд. В интерьере почти ничего не изменилось, разве что стало чуть светлее. Ну, или Тине просто так кажется.  — Здравствуй, Тина. Проходи, — Грейвс также кивнул подчиненной и легким жестом руки указал на одно из стоявших перед его столом кресел, не отрывая взгляда от толстой папки с кучей исписанных листов и вложенных файлов. Голдштейн неторопливо прошла к нему и села напротив начальника. — Я просматривал отчеты за тот промежуток времени, когда здесь вместо меня был Гриндевальд, — Тина слегка удивилась, не заметив никаких изменений на лице Персиваля при упоминании не столь давних событий. — У меня есть некоторые вопросы касательно Бэрбоунов, раз уж здесь написано, что вы имели к их делу прямое отношение… — Грейвс перевернул страницу, после чего нахмурился. — …несмотря на то, что на то время вы были отстранены от должности аврора, — маг вопросительно взглянул на Тину, которая виновато опустила взгляд, после чего вернулся к делу. — Что произошло с Криденсом? Он просто пропал? Гриндевальд явно был заинтересован в том, чтобы использовать его силу на своей стороне, это нельзя так оставить.  — Криденс мертв, сэр, — Тина вздохнула. — К сожалению, он не смог противостоять силе обскури. Мы пытались ему помочь, но не вышло. Грейвс понимающе кивнул, продолжая блуждать взглядом по строчкам, после чего все же посмотрел на волшебницу, сложив руки перед собой на столе. — Если я правильно понял, вы помогали Ньюту Скамандеру искать его животных, которые нанесли некоторый ущерб Нью-Йорку, так? Тина поспешно кивнула. — Да, но уверяю вас, у мистера Скамандера и в мыслях не было кому-то навредить, а уж тем более провоцировать войну, как указано в… — Грейвс прервал волшебницу успокаивающим жестом.  — Не волнуйтесь, Тина, я вас понял. Не пугайтесь так, не отправлю же я вас на казнь. — Маг тут же уловил некоторое изменение в лице Голдштейн и опомнился. — Извините, Тина. На какое-то время в кабинете повисло молчание, будто и Тина и Персиваль одновременно задумались о чем-то своем.  — Кто отстранил вас от должности аврора? – Грейвс не успел дать волшебнице ответить, исправляя свой вопрос, понимая, что на этот он вполне знает ответ. — Вернее, почему он это сделал? — Тина лишь пожала плечами.  — Возможно, он не хотел, чтобы я как-то помешала его планам касательно обскура. И ему на руку сыграло то, что я тогда допустила серьезную ошибку, поэтому мое понижение не вызвало подозрений, — маг кивнул, слегка отстраненно глядя в сторону.  — Я вас понял, Тина, — Персиваль вновь взглянул на Голдштейн. — Спасибо вам за информацию, можете возвращаться к своим обязанностям. Голдштейн слабо улыбнулась, и, встав с кресла, собралась направиться к двери, но в последний момент обернулась на Грейвса. Почему-то только сейчас Тине отчетливо стали видны синяки под глазами, особенно выделяющиеся на побледневшем лице мужчины. «Он вообще спит?» — пронеслась мысль в голове у волшебницы, после чего аврор все же решилась обратиться к начальнику.  — Мистер Грейвс… — маг поднял на Тину слегка уставший взгляд. — Вы… Вы выглядите очень уставшим, сэр. Могу ли я как-то вам помочь? Персиваль так долго смотрел на волшебницу с недоумением, что Голдштейн уже было подумала, что сейчас на нее обрушится весь гнев мага. Однако Грейвс лишь одарил девушку легким смешком: — Не думаю, что вы можете мне помочь, Тина. Но спасибо за беспокойство. Тина недолго помолчала, стоя на месте, будто пристальнее изучая состояние Грейвса, после чего она слабо улыбнулась начальнику и вышла из кабинета, то ли тяжело, то ли облегченно вздохнув, когда дверь за ней закрылась.

***

 — Голдштейн! — внезапный, непонятно откуда появившийся голос начальника заставил Тину вздрогнуть, осознав, что она задремала прямо за столом. — Не припомню, чтобы ночное дежурство подразумевало сон на рабочем месте, — Грейвс будто шутил, но на его лице не было и тени улыбки.  — Простите, сэр, — Голдштейн едва сдержалась, чтобы не зевнуть. — Думала, кофе поможет, но видимо, одной чашкой тут не обойтись, — Персиваль понимающе кивнул.  — Тогда вы можете составить компанию мне, и заодно выпить вторую чашку, — маг оглядел все еще немного сонную волшебницу. — Так уж быть, разрешу вам покинуть свое рабочее место на минут двадцать, — Грейвс все же легко улыбнулся.  — Как великодушно с вашей стороны, сэр, — Тина не стала долго думать и, накинув на плечи пальто, пошла вслед за начальником. Подойдя к небольшому круглому столику у окна, мужчина отодвинул стул волшебнице, и, дождавшись, пока Голдштейн сядет, придвинул его обратно к столу, после чего сел сам. На какое-то время повисла тишина. Тина оглядела немного знакомое помещение — это была небольшая кофейня, располагающаяся рядом со зданием МАКУСА, которые, на радость сотрудникам конгресса, работала круглосуточно. Сама волшебница была здесь только пару раз — когда только начала свою работу в аврорате. Вскоре к столику подошла официантка — невысокая девушка с короткими каштановыми волосами. — Добрый вечер, — девушка кивнула посетителям. — Вам как обычно, мистер Грейвс? – маг кивнул, после чего официантка обратилась к Тине. — Что будете заказывать, мисс?  — Кофе с молоком. Но добавьте совсем немного молока, пожалуйста, — девушка записала заказ в небольшой блокнотик и ушла. — Вы здесь постоянный гость, мистер Грейвс? — спросила Тина после недолгого молчания.  — Захожу сюда почти каждый день, так как засиживаюсь допоздна в аврорате. Хоть раньше этому месту особого внимания не уделял, — маг немного отрешенно перевел взгляд с Тины на помещение. Заказ принесли достаточно быстро — единственным «постоянным заказом» Персиваля был черный кофе. Просто черный кофе, без всего. Голдштейн задумалась над тем, что маг сам по себе напоминает ей черный кофе, можно даже сказать, является его олицетворением. Сложно было представить начальника, пьющего что-то другое — например, горячий шоколад, или еще какой-нибудь десертный напиток. Ну, только если виски, графин с которым стоит у Грейвса на рабочем столе. Хотя, скорее всего он носит декоративный, а не функциональный характер — волшебница ни разу не заметила, чтобы жидкости в этом графине становилось меньше — Персиваль точно не стал бы пить на работе. В кофейне было тепло и приятно пахло выпечкой и кофе, из-за чего волшебницу еще сильнее начало клонить в сон, и Тина, все же не сдержавшись, зевнула, прикрывая рот рукой.  — Не припомню, чтобы раньше на дежурствах вы были такой же сонной, — подметил Грейвс, наблюдая за подчиненной.  — Простите, сэр. Это мое второе ночное дежурство подряд, видимо, поэтому меня сегодня так клонит в сон. — Голдштейн слегка виновато взглянула на начальника.  — Второе ночное дежурство подряд? — маг слегка удивился. — Так ночные дежурства никому не ставят. У вас до этого была еще дневная смена? — Тина неуверенно кивнула.  — Фриман попросил меня заменить его, — волшебница пожала плечами. — Ну, а мне нетрудно, все равно в аврорате куча бумажной работы.  — Не делайте так, Тина, — Грейвс взглянул на волшебницу с небольшой строгостью. — Аврор прежде всего должен быть здоров, а я не уверен, что с вашим режимом вы сможете надолго сохранить свое здоровье, — взгляд мага, как показалось волшебнице, немного потеплел. — Вы слишком много на себя берете. На какое-то время Тина замолчала, обдумывая слова начальника и будто собираясь что-то ответить.  — Вы тоже, мистер Грейвс. Маг поднял взгляд на волшебницу, немного непонимающе смотря на нее.  — Вы тоже берете на себя слишком много, сэр, — будто набравшись смелости, Голдштейн продолжила: — То, что я не спала два дня, не принесет мне особого вреда. Да даже две чашки кофе ночью ничего не будут значить. Но то, что вы каждый день уходите из аврората едва ли не под утро, если вообще уходите, явно не сыграет вам на руку, — волшебница неуверенно и даже с ноткой испуга смотрела на начальника, замечая, что тот явно не в восторге от этого разговора.  — Откуда вы… — Грейвс слегка подозрительно отнесся к знаниям Тины о его «распорядке дня», но он не успел закончить свой вопрос, как волшебница его перебила. Перебила. Его. Впервые за все то время, что она здесь работает. Интересно…  — Все об этом знают, сэр. И все об этом говорят, но не с вами, — Голдштейн тихо вздохнула. — То, что вы игнорируете чужое беспокойство, не значит, что беспокоиться теперь не о чем. Какое-то время Персиваль молчал, наблюдая за Тиной, которая, судя по всему, ждала от него какой-то (вероятнее всего негативной) реакции. — Но вы же со мной говорите об этом, Тина, – маг сложил перед собой руки. Теперь это немного напоминало обычный разговор о работе в кабинете Грейвса.  — Только потому, что вы меня пока не прогнали, — теперь Голдштейн говорила тихо, видимо, задумалась о возможных последствиях своих слов.  — «Пока»? — Грейвс усмехнулся, на удивление волшебнице. — Какого вы обо мне хорошего мнения, Голдштейн, — мужчина устало выдохнул, смотря на уже остывший кофе. — Возвращайтесь в аврорат, Тина. И не заменяйте больше никого на дежурствах, вам же дороже. Голдштейн слабо кивнула и, вдруг о чем-то вспомнив, надела пальто и начала что-то искать в карманах.  — Оставьте это, Голдштейн, — маг усталым взглядом посмотрел на волшебницу. — Я оплачу счет, идите.  — Но сэр, я… — девушка поймала на себе «тот самый» взгляд начальника, который она видела каждый раз, когда она пыталась оправдать какие-то свои действия, и замолчала.  — Тина, ради всего святого, не спорьте со мной хотя бы сейчас, — Грейвс продолжил смотреть на волшебницу, пока та не проговорила скромное «Спасибо, сэр» и не вышла из помещения. В следующее ночное дежурство Тины, которое из-за выходных было только через четыре дня, Грейвс так же пришел на рабочее место волшебницы, которая уже не была такая же сонная, как в прошлый раз, и так же попросил ее составить ему компанию за чашкой кофе. Так же случилось и в следующее дежурство. И в следующее. Голдштейн задумалась над происходящим только в тот момент, когда все та же официантка спросила у нее «Вам как обычно, мисс Голдштейн?» Персивалю было приятно говорить с Тиной в эти двадцатиминутные «перерывы на кофе». Дело было не в том, что они не говорили о состоянии Грейвса или о работе, или о похищении мага — все это в той или иной степени мелькало в их разговорах. Но Голдштейн умела говорить так, чтобы все эти разговоры не ощущались допросом.

***

Грейвс вышел из аврората в два часа ночи. Прогресс, учитывая, что обычно он возвращается домой часа в 4, если вообще не остается на работе до утра. Однако возвращаться домой ему сейчас тоже не хотелось. Не обращая внимания на холодной осенний ветер, Персиваль, даже не потрудившись застегнуть пальто или повязать шарф покрепче, пошел вдоль улицы, будто желая оказаться хоть где-то. Голова неприятно потяжелела — стоило магу оставить работу, как разные мысли начали лезть в голову, будто стремясь сломать черепную коробку изнутри. Грейвс нахмурился и запрокинул голову назад, делая глубокий вдох. Конечно, воздух в Нью-Йорке не был особо чистым, а звезды на небе не были видны так четко, как хотелось бы, но приятная прохлада на несколько мгновений помогала. Персиваль выдохнул и посмотрел на дома перед собой, желая понять, куда он сам себя привел. Маг не сильно удивился, когда обнаружил, что стоит у дома Тины Голдштейн. В какой-то степени это было даже смешно. Грейвс удивился только когда обнаружил, что в квартире сестер горит свет. Мужчина не стал задаваться вопросом почему, он не сомневался, кто конкретно из сестер не спит в такое время. Руководствуясь какой-то непонятной даже себе логикой, а возможно, в какой-то степени и отчаянием, маг поднялся по нескольким ступенькам и негромко постучал в дверь квартирки. Когда дверь перед ним открылась, освещая теплым светом порог и стоявшего на нем Грейвса, на Персиваля удивленно смотрела Тина, явно не ожидающая встретить начальника в такое время в таком месте.  — Мистер Грейвс?.. — Голдштейн осмотрела мага, после чего огляделась по сторонам, пытаясь понять, зачем начальник пришел к ее квартире в половину третьего ночи.  — Не хотите выпить кофе?  — Что же вам не спалось в такой поздний час? — поинтересовался Грейвс, делая глоток ароматного кофе, который сварила Тина. Искать кофейню, тем более работающую в третьем часу ночи, не хотелось, поэтому Голдштейн быстро приготовила кофе у себя, после чего их каким-то образом потянуло на крышу здания.  — Я как раз собиралась ложиться, сэр, — волшебница сдержала смешок, поняв, что она невольно оправдывается перед начальником, даже когда это не требуется.  — Врете, Голдштейн, — усмехнулся маг, не смотря на Тину. — Вы даже не переоделись из рабочей одежды. До сна вам еще далеко.  — А вам? — девушка даже не задумывалась над вопросом, он вырвался сам по себе.  — Мне? — Грейвс задумался на мгновенье. — Ближе, чем хотелось бы.  — Вы… не хотите засыпать? — Голдштейн спрашивала тихо, аккуратно. Персиваль все же перевел взгляд на волшебницу и еле заметно кивнул. — И поэтому допоздна задерживаетесь в аврорате, — Грейвс мысленно улыбнулся — она догадливая.  — И поэтому моим постоянным заказом в кофейне стал черный кофе. Воцарилась тишина. Не давящая, не неловкая, просто тишина.  — Что сделал Гриндевальд? — Тина спрашивает тихо, но в лоб. Гораздо лучше, когда у тебя пытаются что-то спросить изворотливыми вопросами, будто боясь обидеть. Персиваль вздохнул. И в этом вздохе было слишком много усталости для одного человека.  — Он почти меня не тронул. Только в последний день, когда один из его приспешников оглушил меня заклинанием, и я отключился, — Грейвс поставил чашку с кофе на возвышение на краю крыши. — Он действовал больше психологически. Будто пытался заверить меня в том, что я постепенно схожу с ума. В какой-то момент я потерял нить времени и забыл, сколько времени я находился в плену, хотя вначале я четко осознавал течение времени. Когда он приходил, то рассказывал о том, что произошло в тот день. Разумеется, он говорил не все, только ту часть, которая была ему выгодна. Говорил о том, как ему даже не пришлось втираться в доверие Пиквери, ведь мне она доверяла, — Персиваль нахмурился. — Он сказал, что стирал мне память после того, как говорил мне о своих планах. В какой-то момент я перестал понимать, какое сейчас время суток из-за того, что в помещении, где меня держали, не было окон, — Грейвс на мгновение замолчал. — В какой-то момент Гриндевальд отошел в другую комнату, и я услышал голос Абернети. Я подумал, что меня нашли, пока не услышал, что он принимает от Гриндевальда какие-то указания. На последние несколько дней мне либо дали подмешанное во что-то зелье, либо наложили заклятие слепоты — я был словно в абсолютно темной комнате. Будто хотел уснуть, но не мог. Чувствами почему-то вернулся в свой дом, хотя понимал, что я наверняка не там. Тишина, появившаяся после рассказа Грейвса, длилась минут семь, хотя по ощущениям для обоих они молчали не дольше минуты.  — Вы об этом никому не рассказывали? — тихо спросила Тина, наблюдая за тем, как теплый воздух при дыхании растворяется в темном небе.  — Только то, что посчитал нужным для поимки Гриндевальда, — Грейвс, так же, как и Голдштейн, смотрел куда-то вперед себя, но не на собеседницу.  — Почему рассказали мне? — Персиваль знал, что волшебница задается этим вопросом, но почему-то хотел, чтобы она сама его спросила.  — Вы умеете задавать вопросы, Тина, — мужчина перевел взгляд на подчиненную. — Вместо того, чтобы задавать глупый вопрос о моем самочувствии, вы предложили мне свою помощь. И у вас есть четкая граница между смелостью и надоедливостью. Ну, по крайней мере, в этом вопросе, — Грейвс был готов поклясться, что Голдштейн едва не закатила глаза, что вызвало у него легкую улыбку. — Возможно, есть еще несколько причин, которые я пока не выявил. Тина попыталась согреть немного замерзшие руки о чашку, но, осознав, что она уже давно остыла, поставила ее рядом с чашкой Грейвса и взглянула на начальника. Не сумев понять, какой порыв руководит ей, волшебница подошла к магу и застегнула первые две пуговицы на его пальто.  — Простите, вы… Вы так замерзнете, сэр, — поспешила оправдать свои непонятные даже себе действия Голдштейн, заметив удивленный взгляд Грейвса.  — Тина.  — Сэр? Мужчина свободно выдохнул, на мгновение прикрыв глаза.  — Можно просто Персиваль.