присоединяйся, вода замечательная

      «Майлз?»       Голос Алекса раздаётся из-за угла в спальне, где отдыхает Майлз. В темноте. Ранним вечером, в кровати, где он и лежал целый день.       Это не то, чтобы очень необычно для Майлза быть в таком настроении, но это точно не очень хорошо, что шторм ещё не прошёл. Рождество и Новый год прошли так быстро, что он не успел и глазом моргнуть, и даже встреча со своей мамой и остальной семьёй, не удержала от падения в ужас, в который он проваливался. Его штормило из стороны в сторону с начала осени, пока он окончательно не увяз в собственном хаосе, который он сам не мог понять и сбросить с себя. Холодная, серая, английская зима не помогла. Алекс тоже не сильно помог.       «Здесь», — отозвался Майлз так громко, как смог, слушая приближающееся шаги Алекса. Он поднял затравленный взгляд ровно в тот момент, как Алекс толкнул дверь, открывая её. Он ничего не говорит и ждёт, когда Алекс скажет что-нибудь.       Но Алекс молчит. Он стоит в дверном проёме, переминаясь с ноги на ногу, и дёргает низ рубашки. «Ты голоден?» — наконец спрашивает он. «Я могу тебе что-нибудь приготовить, если…»       «Я не голоден», — бурчит Майлз. Он слышит вздох Алекса. Тот больше ничего не говорит. Алекс с ним несколько дней после Нового года, или вернее, Майлз с ним, так как это квартира Алекса да и кровать тоже его. Он не ощущает свой дом как свой дом последние пару дней, и он чувствует будто трактор проехался по нему, поэтому не мог настаивать на том, чтобы Алекс остался с ним.       Алекс не помогал. Это не потому что, он что-то не делал или делал, но не так. Майлз просто… не справляется. И он не знает, что сказать, и это настолько не в его характере, что пугает его так сильно, как, очевидно, пугает Алекса.       «Ладно, — мягко говорит Алекс, — Майлз, я не знаю, чем мне тебе помочь? Я не могу смотреть на тебя такого».       Майлз закрывает глаза и вжимается лицом в подушку, на которой лежит. Он чувствует, как к глазам подкатывают слёзы, что-то отчаянное он слышит в голосе Алекса, что трогает его сердце. Прежде чем он что-нибудь скажет, Алекс подходит ближе, садится на край кровати возле Майлза и поглаживает его по волосам.       «Прости», — Майлз шумно выдыхает, когда пальцы Алекса нежно тянут за осветлённые концы на макушке, а большой палец поглаживает выбритые виски. Это приятно.       Алекс внезапно остановился, встал и направился в ванную комнату. Дверь за ним закрылась, и Майлз услышал шум бегущей воды. Слёзы всё-таки потекли струйками по щекам. Он едва замечал их. Но дыхание спёрло, и он был уже близок к рыданию, и как только он себя отпустил, дверь в ванную открылась. Свет просочился сквозь дверь на его лицо, и по выражению лица Алекса, он понял, что его раскрыли. Его сердце замерло.       «Ох, любимый», — практически выдохнул Алекс, приближаясь, чтобы снова сесть рядом с Майлзом. «Хей, всё в порядке, Майлз? Всё хорошо».       Майлз приподнимается и закрывает руками лицо, желая наконец блять успокоиться. Он заставляет себя равномерно дышать, позволяя себе завернуться в голос Алекса, который будто впитывает всю его тоску, льющуюся через поры. Он даже не слышит, что говорит ему Алекс, просто слышит ритм и звук его голоса, который успокаивает его намного больше, чем слова, которые Алекс говорит. После небольшой вечности, он наконец чувствует, что может отнять ладони от лица и посмотреть Алексу в глаза.       Он удивлён и не удивлён одновременно, когда видит, что у Алекса глаза на мокром месте, и он с такой тревогой смотрит на Майлза, что тот чувствует кирпич в груди мешает ему дышать. «Хей», — говорит он и гладит Алекса по щеке.       «Майлз…», — мягко говорит Алекс, поглаживая его скулу большим пальцем и смотря ему в глаза очень долго. «Блять, — вдруг резко выругивается он, — Чёрт, ванна».       Он подпрыгивает и мчится в ванную комнату, звук бегущей воды резко прекращается, оставляя после себя гулкую тишину, которая громким звоном отзывается в ушах Майлза. «Ал?» — зовёт он, садясь на кровати. Алекс возвращается с робким выражением лица.       «Я набрал ванну для нас, то есть для тебя», — объясняет он. «Но забыл про неё. Чуть не затопил свою квартиру».       Майлз фыркает. «Это вроде моя вина», — говорит он. Алекс качает головой и подходит, беря его за руку и бережно тянет его из кровати.       «Ну давай», — продолжил уговаривать он. «Ты был в кровати целый день. Пожалуйста. Это поможет обещаю».       Майлз слабо улыбнулся, но позволил Алексу вытащить себя из постели и увести в ванную комнату. Алекс стянул свою серую футболку, которую Майлз обожает, и расстегнул ремень, останавливаясь, обнаруживая, что Майлз пялится на него. Он ухмыляется и продолжает, быстро раздеваясь и шагая навстречу Майлзу. Он расстегивает пуговицы его дорогой пижамы одну за одной и с особой нежностью смотрит на Майлза. «Ты давно не позволял мне этого делать», — мурлычет он и плавно водит руками по его груди, стягивая рубашку вниз. Майлз не отворачивается, когда Алекс продолжает и тянет с бедёр его пижамные штаны, оставляя его таким же голым, как и он сам, и они оба просто стоят ступня к ступне посередине ванны. Руки Алекса наполняют его теплом, но не таким от которого хочется впечатать Алекса в стену и крепко поцеловать. Больше то тепло, от которого хочется обернуться как осьминог вокруг Алекса и не отпускать. Но он не поддаётся этому порыву, хоть это тепло проходит сквозь него по венам, контрастируя с холодным кафелем, на котором он стоит, и холодным воздухом вокруг них.       Алекс разрушает момент. Он отступает, переплетает их пальцы и ведёт их в ванну. Майлз успевает заметить телефон Алекса на тумбе, играющий спокойную музыку, свечи, излучающий тусклый свет, и пузырьки, заполнившие ванну до краёв — начало такое романтичное, что сердце Майлза делает кульбит. Особенно от выражения лица Алекса в этот момент. Он первый ступает и тянет Майлза, обозначая тем самым, как он хочет, чтобы они легли в воде.       Майлз принимает правила игры, погружается в горячую воду и ложится на грудь Алекса, смотря как ноги Алекса в воде переплетаются с его, чувствуя, как родные руки обнимают его вокруг живота, будто бы пытаясь удержать на месте. Алекс ставит подбородок в изгиб шеи Майлза, легко прижимается к коже ртом, и просто дышит. Майлз чувствует его дыхание на своей коже, и то, как поднимается и опускается его грудь своей спиной. Запах лаванды заполнил нос. Горячая вода заставила почувствовать себя человеком. Близость Алекса на короткое время убивает его грусть.       Никто из них ничего не говорит. Майлз откинулся назад и позволил себе отдохнуть на горячей груди Алекса, успокаиваясь от его прикосновений. Его пальцы рисуют маленькие круги на прессе Майлза, и он часто оставляет маленькие поцелуи везде, куда может дотянуться, вскоре снова разрушая тишину между ними.       «Тебе лучше?» — спрашивает Алекс. Майлз медленно открывает глаза, снисходительно пожимая плечами. «Майлз», — Алекс уже практически умоляет.       «Пожалуйста, Ма… поговори со мной».       «Извини», — отзывается Майлз. Руки Алекса обнимают его крепче. «Я не знаю, что сказать».       «Это из-за меня?» — спрашивает Алекс и Майлз рвано выдыхает.       «Я не знаю, Ал», — отвечает он. «Просто в последнее время всё слишком сложно. С тобой или без тебя».       Алекс ничего не говорит. Подошва его ступни потирает лодыжку Майлза, а нос прижат к его плечу. «Мне нужно извиниться?» — тихо спрашивает он.       Майлз стонет и наклоняется вперёд, разрывая хватку Алекса. Он чувствует, как Алекс двигается и вода плещется вокруг него. «Я не знаю», — повторяет он. «Я думал, что собрал себя. После того, как ты выступил со мной в Париже, а потом развернулся и ушёл с кем-то ещё. Я думал, что забыл тебя, Ал. Но это не так. И я не смогу».       «Майлз…»       «Я думал, что перестроил себя и заделал ту зияющую дыру во мне, но я… ты везде, куда бы я не пошёл, Алекс. Ты везде и нигде, и у меня такое чувство, что у меня никогда получить отвязать себя от тебя», — бессвязно говорит он. «И я не хочу. Но я должен».       «Почему?» — перебивает Алекс. « Я думал, мы всё прояснили. Я свободен. Ну, точнее, я бы хотел думать, что нет, раз сейчас ты здесь, но я имею в виду, что я здесь и я хочу тебя».       «Я знаю», — бормочет Майлз. «Но Алекс, ты… ты ранил меня так сильно в прошлом году. И я по тебе так скучал. И я ненавидел себя за то, что чувствовал себя таким привязанным к тебе и… я так завишу от тебя».       «Это не так, малыш», — уверяет его Алекс, придвигаясь, чтобы они были ближе. Майлз не реагирует. «Майлз, пожалуйста…»       «Я просто…» — начинает Майлз, обрывая его. Он вздыхает и начинает заново. «То, что ты здесь, не убрало это. Я не знаю… Я не знаю, как это объяснить. Я так рад, что ты здесь, Ал, но часть меня всё ещё оплакивает потерю тебя, и… я не могу это остановить. Я продолжаю видеться с тобой, и это напоминает мне весь прошлый год, и я всё ещё боюсь потерять тебя снова. Я боюсь, что не смогу собрать себя заново, так как я не чувствую, что не смог себя собрать даже после первого раза».       Алекс затих. Майлз практически ощущал спиной его задумчивый хмурый взгляд, и был рад, что они не смотрят друг на друга. Это выражение лица, которое появляется у Алекса, когда Майлз говорит что-то, что заставляет его грустить, может заставить Майлза растаять во что угодно, что Алекс хочет. Всё, что он считает, что Алекс хочет. Господи, он такой слабый с ним.       «Ма», — начинает Алекс. «Я… Мне жаль, ладно? Я надеюсь, ты знаешь, что мне также было больно, и я… Я не пытаюсь оправдаться, я знаю, это моя вина, но я скучал по тебе тоже. Я всё ещё скучаю. У меня нет чувства, что мы вместе и… Я не знаю, как тебя вернуть. Мне тоже страшно, Майлз, но я хочу, чтобы ты… Мне нужно, чтобы ты знал, что мои намерения серьёзны насчёт этого. Насчёт тебя».       Майлз повернулся к нему лицом, не обращая внимания на волосы, ангельски падающие на его лицо, надутую нижнюю губу, а огромные глаза смотрели вниз на пузырьки, когда он неловко ёрзал. Он поднял взгляд вверх и увидел, что Майлз на него смотрит. «Что я могу сделать?», — спросил Алекс. Эмоции в его голосе и тоска, льющаяся из его глаз, пронизывают Майлза.       «Я не знаю», — отвечает Майлз. «Мне просто нужно время, Ал».       Алекс кусает свою губу кивает, и Майлз вдруг ненавидит себя. Сейчас, когда он всё сказал, что гложило его, стало казаться, что это всё неважно — он слышит, насколько нелепо, страдать об уходе Алекса из его жизни, когда он буквально в паре дюймов от него. Он знает, что в этом никакого смысла, но вот вся правда. Он застрял в колее, когда потерял Алекса, на месяцы, не мог писать музыку, не мог найти удовольствия ни в чём — ни в записи, ни в тусовках, ни в турах, ни в провождении времени с друзьями — но всё это было больше неважно. Майлз полностью понял намерение и надежду Алекса, связанные с его приглашением сюда, и всё, чего он хочет. Но всё равно было больно быть рядом с ним так близко, когда казалось, что его мозги утонули в вине, все мысли замедлились и опечалились. Было больно быть рядом с ним так близко, когда всё, о чём он мог думать — это то, что он уйдёт, оставляя его наедине со своим одиночеством ещё раз, пока он будет веселить мир в чьих-то руках.       «Я люблю тебя», — произносит Майлз, когда полностью поворачивается к Алексу и их ноги переплетаются. Вода стала холодной, и его взгляд припечатался на мурашках на руках Алекса вместо его лица.       Но Алекс не позволяет ему этого. Его рука неожиданно хватает подбородок Майлза, поднимая его лицо, что он посмотрел в глаза Алекса, и ему кажется, что он сейчас снова расплачется. И он снова начинает плакать. «Я люблю тебя», — шепчет Алекс, скользнув рукой на шею Майлза сзади. «Мы в порядке?»       Майлз кивает, и его слёзы льются по щекам. «Да», — выдыхает он. Алекс облегченно выдыхает и использует свою хватку, чтобы придвинуть его ближе и запечатлеть нежный поцелуй, который едва ощущается как поцелуй. Майлз утопает в нём мгновенно, руки нежно обнимают лицо Алекса, как будто его хватка удерживает от утопания. Когда они разделяются, Алекс улыбается и его яркая улыбка радует его глаза и отражается на его щеках. За эту улыбку Майлз готов сделать что угодно.       «Значит я больше не одинок?», — мурлычет Алекс, вплетая пальцы в волосы Майлза.       «Точно нет», — практически рычит Майлз сквозь зубы, толкая его назад, на керамический край ванны и целуя его снова, прижимая его вниз и случайно расплёскивая немного воды из ванны. Он не может сдержать улыбки, когда слышит хихиканье Алекса. Алекс никуда не уходит, и Майлз наконец начинает в это верить.