Научи меня любить.

После всего случившегося Чайльд, кажется, задремал, а Люмин лежала спиной к нему, привыкая к новым ощущениям. К приятной расслабленной неге во всем теле, к легкой тянущей боли в низу живота, о которой совсем не жалела, к уставшим, словно после тренировки, мышцам. Несмотря на жизнь, полную опасностей и приключений, девушка и не подозревала, что человеческое тело может быть столь отзывчивым на ласки. Сейчас каждый ее нерв буквально оголился и стал гиперчувствительным проводником ощущений. Легкая простынь, под которой она лежала, невесомо скользила по коже, даря ощущение прохлады, левую лопатку обжигало горячее тело Предвестника, а мышцы казались такими расслабленными, что не хотелось даже двигаться. Путешественница прислушалась. Парень действительно спал, об этом свидетельствовало глубокое размеренное дыхание. Стараясь не задумываться о том, что собирается сделать, чтобы не покраснеть, мечница осторожно перевернулась, взглядом уткнувшись в стройное обнаженное тело. Как бы ни пыталась, предательский румянец опалил щеки, но юная исследовательница постаралась не обращать на него внимания. Она была так поглощена новыми эмоциями, что не видела ничего вокруг. А ведь у Тартальи есть на что посмотреть. Крепкая, хорошо сложенная грудь, к которой так приятно прижиматься, подтянутые бока, кубики пресса, наполовину скрывающиеся под простыней. Дыхание поневоле сбилось. Приподнимать материю Люмин, конечно, не стала, но мысленно дорисовала себе узкие бедра и длинные сильные ноги для полноты картины. А еще вечно растрепанные рыжие волосы, так манящие запутаться в них пальцами, и ярко-голубые глаза, чудесно сверкавшие при лукавой усмешке. Девушка ласково улыбнулась, воровато касаясь пальчиком обнаженной груди и тут же вздрагивая. Парень выглядел так безмятежно, что не хотелось тревожить его вторжением в личное пространство. Но руки словно зажили своей жизнью, отдельно от тела и явно не прислушиваясь к указаниям мозга. Пальчик заскользил по коже дальше, обрисовывая плиты грудных мышц, и Путешественница с некоторым удивлением ощутила отголоски возбуждения, приятно кольнувшего в низу живота. Тело Предвестника казалось совершенным, однако испещренным многочисленными шрамами и рубцами. И мечница ладонью трепетно исследовала каждую шероховатость, задерживая дыхание. Ее рука медленно двигалась по правому плечу, в невесомой ласке касаясь перекрестного шрама на бицепсе и скользя ниже, оглаживая предплечье и с него перемещаясь на бок. Ее взгляд завороженно следил за мерным движением груди в такт дыханию, в то время как шаловливые пальчики прикосновениями изучали кубики пресса, не переходя границы дозволенного. Однако из-за ситуации воображение разыгралось не на шутку, и блондинка еле слышно выдохнула, пытаясь привести мысли в относительный порядок. При виде такого потрясающего тела все ее рецепторы истошно вопили прикоснуться к загорелой коже, огладить все, до чего можно дотянуться, услышать реакцию Чайльда на ее неумелые прикосновения… Совсем не ведая, что творит, и по-прежнему скользя пальцами по подтянутому животу, Люмин наклонилась, вспоминая, как это происходило накануне, и несколько неуверенно прихватила губами провокационно торчавший сосок. Предвестник резко выдохнул, стискивая ошарашенную девушку одной рукой. — Я терпелив, принцесса, но ты напрашиваешься на второй раунд. — Но я хочу… — задушенно пискнула Путешественница и, осознав, что именно сказала, покраснела. — В смысле, мне нравится твое тело… Аякс словно лениво приоткрыл один глаз, с усмешкой уставившись на растерянную блондинку. Он прекрасно понял, что она отчаянно пыталась выразить словами, однако ее бегающий взгляд забавлял. Парень слишком долго прикидывался спящим и в момент прикосновения нежных губ просто не смог сдержаться. Страшно хотелось опрокинуть блондинку на кровать и в очередной раз доказать, что она принадлежит лишь ему. Или позволить ей быть сверху… Что сильнее всего подстегивало его мужское эго — в глазах принцессы он видел ответное желание. Но она смотрела на него с такой мольбой, что рыжеволосый тяжело выдохнул, сдаваясь и крайне неохотно выпуская добычу из своих рук. — Только не говори, что я не предупреждал, — крайне сдержанно напомнил он, а затем все же позволил себе проявить толику инициативы, усаживая растерянную девушку на себя. В горле предательски пересохло, и, прежде чем продолжить, Тарталья гулко сглотнул: — Так тебе будет удобнее. Привыкнув к такому положению, Люмин застенчиво положила ладони на грудь Аякса, уже смелее исследуя удивительно гладкую кожу, которую местами уродовали некрасивые шрамы. Уродовали? Совсем нет. Заправив передние длинные прядки за уши, блондинка склонилась, осторожно касаясь губами рубца, перечеркивающего левое плечо. Парень вздрогнул. Ей нравилось в нем буквально все. И даже эти неопрятные стежки хотелось приласкать языком, что, собственно, она и сделала, самым кончиком скользя по грубо стянутой коже. Предвестник резко втянул носом воздух, руки сжались в кулаки. Лежать и бездействовать ему совершенно не нравилось и противоречило всей его натуре, но если принцесса желает исследовать его тело — он может ей это позволить. Немного. В то время как нежные ладони скользили по его телу, изучая каждый миллиметр кожи, горячие губы выцеловывали каждый шрамик, и внезапно Чайльду стало за них стыдно. Он никогда не стеснялся своих отметин, справедливо считая, что они украшают мужчину и служат напоминанием обо всех сражениях, однако ради Путешественницы ему вдруг захотелось стать чуточку лучше. И только рыжеволосый собрался отстранить ее губы от своих несовершенств, как женские руки, до этого нежные и трепетные, вдруг с силой надавили на его плечи, призывая к спокойствию и удерживая на месте. Девушка, войдя во вкус, предупреждающе сверкнула глазами, парню ничего не оставалось кроме смирения и терпения. Бесконечного терпения, чтобы не взять свою принцессу прямо сейчас. Удостоверившись, что ее пленник лежит смирно и не предпринимает больше попыток высвободиться или как-то оттолкнуть, Люмин продолжила свою сладкую экзекуцию, исследуя губами каждую клеточку его совершенного тела. Для нее все обстояло именно так. Ее ладони, вновь став нежными и чувственными, ласково заскользили по бокам Предвестника, словно бы случайно приспуская простынь на бедра, и Аякс коротко вздрогнул, его тело словно прошило током удовольствия, а глаза заволокло пеленой восхищения, щедро приправленного возбуждением. Несмотря на всю неопытность девушки, действовала она вполне решительно, распаляя очаг страсти где-то глубоко внутри. И сдерживать себя становилось просто-таки невозможно. — Сколько? — вдруг негромко поинтересовалась Путешественница, ни на секунду не отрываясь от своего занятия и продолжая целовать кожу там, где когда-то ранили в плечо. Аякс непонимающе нахмурился, пытаясь вникнуть в суть вопроса сквозь дымку наслаждения, заполонившую сознание. — Сколько что? — хрипловато уточнил он, выдыхая, когда зубки блондинки аккуратно куснули его шею. Нет, ну в самом деле, это уже становится просто нечестно! — Сколько у тебя их было? Вести светские беседы в таком состоянии казалось кощунственным, Чайльд искренне поражался, как мечница способна здраво мыслить, вытворяя с ним всякое. Сейчас ее чуть дрожащие ладошки тщательно ощупывали каждый кубик пресса, а губы прочно обосновались на груди, попеременно издеваясь над чувствительными сосками. Парень со свистом втянул воздух в себя, все силы прикладывая к тому, чтобы не подмять под себя хрупкую девушку. Напоминание, что она ждет от него ответа, напрочь вылетело из головы под гнетом терпкого удовольствия, волнами накатывающего на тело и сознание. Однако не забыла Люмин. Чуть сжав между пальцами напряженный сосок, она заинтересованно подалась вперед, заглядывая в его глаза. — Так сколько? — Милостивый Архонт, принцесса, о чем ты говоришь?! — вскипел Предвестник, едва не срываясь. Однако, встретив смеющийся взгляд Путешественницы, он все понял. Да она просто издевалась над ним! — Противников, Аякс. Рыжеволосый замер, и даже возбуждение на мгновение схлынуло. Она действительно хочет обсуждать это сейчас? Когда он в таком беззащитном перед ней положении, она думает о том, о чем совсем думать не следует. Пора бы это прекращать. И только Тарталья собрался положить конец мучительным размышлениям, витавшим в женской голове, и теперь уже точно предаться страсти, как блондинка опередила его, чуть сжав бедра и заставив зарычать. Было это намеренно или случайно, никто уже не знал. — Прости, это бестактно. Парень тяжело вздохнул и без труда скинул с себя Люмин, резко перехватив тонкие руки за запястья и нависнув над ней. Поверженная растерянно смотрела в любимые глаза, напоминавшие ей безграничное небо без единого облачка. — Что тебя беспокоит? — прямо спросил Аякс, насильно задвигая возбуждение на второй план. Хотя, признаться, тяжело было не реагировать на беззащитную принцессу в своих руках. Мужские инстинкты вопили снова и снова присваивать эту женщину себе, оставляя на ее нежной коже метки собственника в виде поцелуев, засосов и укусов. Но он просто не мог. Пока нет. — Ты назвал меня своим лучшим противником, — неопределенно ответила мечница, искренне стараясь не обращать внимания на жар, обволакивавший все ее тело. — И эти шрамы… — Все они напоминают о былом, — чуть резко ответил Предвестник и тут же, словно в знак извинения, чмокнул принцессу в губы, едва не поддавшись соблазну вовлечь ее в полноценный поцелуй. — Я убил их всех. Без жалости, без сомнений. Всех, принцесса. Он словно пытался запугать ее. Его глаза сузились, выражая опасность, он предупреждающе наклонился к ее шее, безупречно точно прикусывая зубами бешено пульсирующую жилку на шее. Будто пытаясь показать, что даже сейчас Путешественница полностью в его власти и он может оборвать ее жизнь в любой момент. Вопрос сам сорвался с губ: — Боишься? — Нет, — незамедлительно ответила Люмин, неровно выдыхая, когда зубы чуть сильнее сомкнулись на ее шее. Странное дело, она действительно не боялась. Не после всего, что случилось. Аякс не стал бы спасать ее жизнь, рискуя своей, только чтобы в конце убить. Или это означало, что если она и умрет, то только от его руки? Что же, пожалуй, она будет даже рада такой смерти. Сейчас же она испытывала вовсе не страх. Разве от него может так сладко тянуть в низу живота, а дыхание затрудняться, вырываясь из груди неровными толчками? — Меня ты тоже хочешь убить? — Совсем не в том смысле. Сейчас, раззадоренный действиями принцессы и не вовремя проснувшейся кровожадностью, Чайльд действительно казался тем, кем являлся. Сильным и опасным Одиннадцатым Предвестником, который поймал зазевавшуюся Путешественницу и теперь собирался жестоко расправиться с ней. Почему тогда от его опасного взгляда она вся дрожала? Противостояние не продлилось долго: как это обычно бывает, женское начало уступило, и девушка позорно простонала «Аякс…». Пусть они будут соперниками. Как любовь ни назови — она все равно принадлежит ему. Посмертно. Сейчас, оглядываясь в прошлое, парень понимал: он сказал чистую правду. Возможно, изначально он и хотел убить принцессу. Он пытался ее убить. В конце концов, она стояла у него на пути и мешала, а это недопустимо. Да и Царица не давала четких инструкций на ее счет. Убьет — хорошо, одной проблемой меньше, нет — не страшно, ведь она так или иначе добилась своего и заполучила Сердце Бога. Однако впервые он, Чайльд Тарталья, великий и ужасный Фатуи, Одиннадцатый Предвестник, проиграл. Это заставило его возжелать Путешественницу так сильно, как никого другого. Он жаждал реванша. Хотел собственными руками придушить эту хрупкую шейку, лишая доступа к драгоценному кислороду, и впиться жестким поцелуем в эти податливые губы, чтобы доказать свою власть над ней. Он так или иначе победит. Не на поприще сражений, так в постели точно. И сейчас мыслей о том, чтобы убить Люмин, даже не возникало. Ведь она принадлежит ему. Он бы действительно был не прочь схлестнуться с ней еще раз. Только в этот раз все окажется иначе. Они не станут пытаться пустить друг другу кровь. Он – точно не сможет. Скорее все закончится тем, что после пары стычек он просто зажмет девушку в углу и грубо возьмет ее по праву победителя. Парень с удивлением обнаруживал, что с ней он может быть любым. Грубым, опасным, кровожадным, злым, до трепета нежным, уязвимым – она принимала его любым. И это ему ужасно нравилось. — Я люблю тебя, принцесса, — искренне шепнул рыжеволосый, прежде чем снова завладеть ею. Блондинка в ответ прижала его к себе теснее, позволяя телам максимально соприкоснуться, и залепила его болтливый рот жарким поцелуем, впуская его в себя. И в тело, и в душу. «Люблю».