Старые пластинки и рассвет без солнца.

      В автобусе было холодно, поэтому прижавшись ближе к теплому пальто Дани, Цыркунов аккуратно зарыл свой нос поглубже в шарф, пытаясь хоть чуть-чуть согреть своё лицо. Руки мёрзли так же, заставляя тонкие пальцы быть до жути холодными, но быстро замечая то, как мальчик жмёт свои изящные фаланги ближе к центру ладони, Корнилов обхватывает его кисти, согревая ледяные ладони в своих.       За холодным окном читается красивый осенний пейзаж, на котором рыжая выгоревшая трава мешается с чёрной грязью. Казалось, что всё поле было усыпано когда-то золотыми колосьями пшена, которые сейчас потускнели и поникли в печали, оставляя от своего гордого жёлтого цвета лишь небольшой оттенок. Красоту всей этой композиции добавляло серое небо, которое крыло землю, тесня на себе массивные тучи и напряжённость. Ощущение того, что вот-вот пойдет дождь, уже неделю преследовало парней, ведь такая погода стояла порядком семи дней.       И не смотря на весь этот печальный пейзаж, который нагонял весьма депрессивные, но такие родные мысли, Даня чувствовал себя легче, сильнее сжимая руку парня. В голове играла какая-то винтажная песня, которая так эстетично подходила в этот момент. И все же за городом и правда было намного легче. Вся эта проблема и рутина куда-то улетучивались, оставляя после себя лишь место для раздумий и самокопаний. Кажется, теперь, парень стал понимать своих родителей, которые так сильно любили их дачу.       Раньше он и правда не понимал всех этих прелестей посещения маленького домика за городком. Он видел в этой поездке исключительно негативные, на его взгляд, эмоции. Его вытаскивали из дома, оставляли без компьютера и интернета, тащили куда-то в глухую глубь леса, чтобы, как говорили родители:"Уединиться с природой!". Но по итогу, пятнадцатилетний мальчик колол дрова, помогал отцу топить печку и каждые два часа бегал до колодца за ведром воды, которая требовалась матери в готовке. И ведь Корнилов действительно тогда проклинал это место, ненавидел всем сердцем и искал миллион причин исключительно для того, чтобы не ехать туда,но сейчас же все поменялось. Он ехал, чтобы уединиться с природой. Смотря на Мишу, он понимает, что, кажется, не только с ней.       Автобус шумно останавливается, заставляя Цыркунова немного поежится от резкой прохлады, покидая автобусный салон. Всё же, там было теплее.       Сильнее поджимая пальцы на ногах, Даня чувствует, как холодный мокрый асфальт немного неприятно отзывается на ногах, игнорируя черную лаковую кожу на ботинках. Да, тогда в обувном магазине Миша был прав, ботинки и правда не самого лучшего качества. -Ну, и где этот дом? - вопросительно смотрит темноволосый парень.       Признаться, Корнилов не был здесь порядком пяти лет. Нет, он помнил это место, помнил дорогу, но от взора на родные деревья и тропинки становилось немного не по себе, а тело пробирали приятные мурашки. -Я думаю, нам туда, если моя память нас не подводит. - Даниил показал рукой куда-то в сторону небольшой речки, к берегу которой вел спуск вниз.       Сжав кулак с большой сумкой сильнее, Миша тяжко вздохнул, показывая своему парню то, что он уже успел устать за эту поездку. Нет, он не ныл, просто предвкушение от нового места и свежих эмоций брали вверх. Мальчик ближе теснится в Корнилову, осматриваясь по сторонам и аккуратно обхватывая свободной рукой локоть парня. И так действительно становилось теплее.       Яркая рыжая грязь под ногами сильно липла к обуви, заставляя сероволосого парня грустно перевести взгляд на свои ступни. Кажется, после окончания этой поездки ему и правда придётся сменить свои осенние ботинки.       Серая трава по бокам тропинки аккуратно задевала брюки мальчиков, не сильно хлестая их по коленях. Нет, это вовсе не было больно, просто немного щекотно, а Миша даже невольно улыбнулся, чувствуя, как трава заигрывала с ними.       Пройдя немного вперед, к спуску, перед парнями открылся красивый вид на синюю речку, течение которой было сейчас, как никогда, безумно большим. И этот сильный контраст тусклого, жёлтого и почти чёрно-синего был до жути красив, напоминая кадр из какого-то старинного фильма. Вода обильно текла, громко хлеща своими волнами, которые несильно бились об камни, что попадались им по пути. На берегу этой речки стоял совсем маленький дом. Из его окошка уже торчали белые занавески, под крышей валялись давно промокшие дрова, которые, кажется, больше не смогут пригодиться в растопке печи. -Да, тут я провел свое юношество. - тяжело выдохнул парень. -Почему-то, когда я был здесь последний раз, все запомнилось мне совсем иначе.       Ну разумеется! Тогда было другое восприятие мира, другое время года и другая природная палитра цветов! Было тёплое зелёное лето, юношество и никаких проблем, ни материальных, ни моральных. Тогда было легко, беззаботно и душа была наполнена верой и надеждой в будущее. А сейчас, будущее уже наступило, и пускай, оно не совсем такое, о котором мальчик раньше мечтал, но оно тоже чудесное, ведь сейчас за руку его держал Цыркунов. -Я немного подзамерз. Пойдем в дом?- выдает из себя Миша.       Октябрь на улице и правда кусался, заставляя ребят сильнее жаться друг другу, согреваясь от исходящего тепла тел. Холодный воздух так же обволакивал парней.       Спустившись к берегу, Даня глубже вдыхает, закрывая глаза и оставаясь один. Цыркунов ушёл с ключами осматривать дом, кажется, слыша по звукам, начиная наводить в нем порядки. Тут не было людей около полугода. Именно столько Корнилов не ездил сюда после смерти родителей. Да и, наверное, вряд ли бы приехал.       Юноша никогда не нуждался в отстранении от городской повседневной жизни. Дела, работа, нагрузки, Миша - все это было безумно важным для него. Да и как казалось ему самому, от всего этого он вовсе не уставал.       Темноволосый парень пытается открыть дверь, сильно поворачивая ключ в старом замке в разные стороны. Кажется, деревянная дверь успела сильно промокнуть от местных осадков. Но все же, спустя некоторое время мучений, мальчик берет вверх и заходит в дом.       В парадной висели старые темные куртки, стояли несколько пар галош и резиновых сапогов. Над тумбочкой пылилось до жути грязное зеркало, которое в своей поверхности могло отражать лишь силуэт без мелких деталей. Миша аккуратно проводит по нему своими тонкими пальцами, убирая небольшой слой пыли и проясняя отражение.       Миша был воспитан совсем не так как Даня. Деревню он любил, и любил искренне. Может эта любовь была вызвана уютом жизни, который он здесь находил, а может просто страстью к одиночеству и уединению с Корниловым. Но несмотря на все это, парень вдыхает этот странный запах старины, которым уже успели пропитаться стены этого дома.       Избушка из себя представляла небольшой деревянный домик, окрашенный в зеленый цвет. Правда, от этого зеленого ничего не осталось, краска на досках до жути потрескалась, лишь иногда проступая, показывая на то, что когда-то дом был красивым. Крыша была треугольной, с маленьким окошком, которое выходило на речку. Это был своеобразный чердак, на котором хранилось много всякого хлама. Старые пружинные кровати, сундуки с одеждой, коммунистические плакаты, сервизы и много всего. Пожалуй, если бы всего этого там не было, чердак был бы вполне годен для жилья, но разгребать весь этот хлам никому не хотелось, да и нужно было ли это? Всем чудесно живется и на первом этаже, к слову, о нем. Он представлял из себя одну большую комнату, которая была огорожена тонкими стенками, создавая иллюзию отдельной кухни, зала и кладовой. Дом и правда был до жути маленький, и Миша искренне не понимал, как семья Корниловых раньше местилась тут.       Присаживаясь на холодный диван, что стоял у окна, которое было занавешено аккуратными белыми шторками, Цыркунов выглядывает в окошко, видя как его парень наклоняется к реке, кажется, умываясь этой ледяной протечной водой. Темноволосый легко улыбается. Иногда было до жути приятно наблюдать за Даней со стороны. Тот что-то делал, вовсе не догадываясь, что за ним подглядывают. Мальчик искренне любил своего парня, становясь счастливым от факта, что они встречаются.       Миша знал, за что полюбил Корнилова. За запутанные волосы, за небольшие клычки во рту, за сильные руки и самые родные объятия. Даня был олицетворением спокойства, а Миша наоборот, постоянно испытывал какие-то эмоции, переживания и чувства, от которых он сам уставал, тут на помощь и приходил Корнилов, заключая его в свои сильные руки, покрывая поцелуями шею мальчика. Страсть не так давно прошла и теперь осталась любовь и самые светлые чувства.       Цыркунов слышит скрип двери в коридоре и невольно оборачивается, видя, как в коридоре стоит парень с ведром воды. Даня опускает железный сосуд на пол, подходит ближе к мальчику и аккуратно целует его лоб, треплет по волосам. -Осмотрелся тут? - спрашивает парень.       Миша несильно кивает, а затем обвивает своими руками спину Корнилова, утыкаясь своим лицом куда-то ему в живот. Все же, Цыркунов сидел на диване, а Даня стоял около него, обниматься было не совсем удобно. -Я посмотрел дрова, они там все промокли. - тяжело вздохнул парень. -Если не хотим замерзнуть ночью, надо топить печь. Не знаю, скорее всего дойду до соседей, попрошу пару досок ненужных. -Только не тяни с этим, мне еще ужин готовить. -добавляет где-то внизу Миша.       На часах было уже около трех дня, а до вечера оставалось не так долго. Как всем известно, под ночь становится еще холоднее, поэтому, вопрос с отоплением нужно было решать как можно скорее.       Разбирая сумки, с которыми парни сюда приехали, Миша аккуратно раскладывает одежду на диване, переодеваясь в "деревенское". Марать свое пальто не хотелось, а как он понял, физической работы тут было достаточно и запачкаться было легче легкого. По итогу парень был одет в какой-то дырявый на боку свитер, широкие потрепанные джинсы и галоши, которые выделил ему Корнилов. К слову, образ Дани не сильно отличался. Правда, вместо джинс на нем были какие-то треники. -Дань, а как тут свет включать? - потянул Миша, который стоял около стола и разбирал продукты.       А вот с этим и правда была проблема. Кажется, электричество в доме зависело от генератора, пульт управления которым находился в стене у коридора. Разумеется, сейчас все счетчики и кнопки были выключены. Все же, пол года пустел этот дом, а платить за лишние расходы, из-за включенного здесь электричества никому не хотелось, поэтому для парня не было удивительным, что после каждого своего приезда сюда, отец отключал все питание в доме.       Но все же Даня помнил, как был устроен этот пульт управления и что именно надо было включать. Пару щелчков и готово, на кухне загорелась маленькая лампочка, которая одиноко свисала с грязного потолка, а в зале включилось радио, которое вовсе сейчас не было здесь нужным. На самом деле, в электричестве ребята сейчас не особо нуждались. Света было достаточно и из окна, в доме было не так темно. Но,перестраховаться на всякий случай нужно было. Как минимум, следовало нужным поставить гаджеты на зарядку.       Покидая дом, Даня очередной раз окинул его своим печальным взглядом. Накидывая на себя куртку, что висела в коридоре, он выходит, не сильно хлопая дверью.       Кажется, за те пол часа, которые он был в помещении, на улице стало еще холоднее. Корнилов невольно жмет свои руки к плечам, пытаясь хоть чуть-чуть согреться.       А когда-то родные просторы и эти рощи, которые окружают его сейчас, казались такими большими, а теперь вызываю лишь легкое беспокойство, когда парень начинает сильнее вглядываться туда вглубь.       Покидая территорию своего участка, Даня выходит на дорогу, которая превратилась в рыжую грязь. Лужи и песок усыпали землю, неприятно липли к галошам. По бокам дорогу сопровождали такие же небольшие постройки, аккуратные ветхие домики. Правда, в деревне было до жути тихо, и кажется, из-за совсем не дачного сейчас сезона, село пустело. Ну разумеется, кто поедет на дачу глубокой осенью, в самый дождливый день? Кажется, исключительно тот, кто живет здесь на постоянке, а Корнилов, благо, знал такую семью.       Парень невольно отпирает дверь калитки, заходя внутрь и чувствует неприятный запах гари. Из трубы дома вовсю валил обильный серый дым, который красиво сеялся в таком же сером небе. Мужчина среднего телосложения сидел на крыльце своего дома, вопросительно поднимая свой взгляд на Даню и туша сигарету, кидая ее куда-то в землю. -Здравствуйте, Иван Данилович. -здоровается Корнилов.        Мужчина продолжает все так же вопросительно смотреть, рассматривая парня и кажется, не признавая его. -Кто такой? Не знаю я тебя, чего пришел? - подает свой голос хозяин.       Сероволосый немного улыбается, заводя свою руку за спину и невольно потирает шею, он ожидал, что его не узнают. -Я Даня, Даня Корнилов. Сын Михаила Корнилова, этот тот который в доме на берегу жил.       Сосед резко меняется в лице, в его глазах появляется приятная искра и долька интереса, кажется, диалог намечался интересным. -Ух, Даня! Да тебя не узнать, я же тебя мальчишкой совсем помню. -начал радостно вспоминать мужчина, параллельно жмя Корнилову руку.- А ты чего решил приехать? Небось, родительское наследство проведать? Да, жалко папку твоего, хороший мужик был, я ему много чем обязан. - сосед опечалено выдохнул, растер свои руки и спрятал их в карманы куртки. -Да, решил вместе с другом выбраться из города. Да и, как-никак, теперь некому кроме меня за этой избушкой ухаживать. Я, собственно, зачем пришел... -Проси, все что надо! Соль, воду, бензин! - начал на повышенном тоне мужичек.       Корнилов аккуратно отвел свой взгляд в сторону, зацикливая его на бревнах, которые лежали под крыльцом соседа. -Да нет, это все есть, нам бы, пару дровишек, печку затопить, а то нам тут ночь еще быть. Я там посмотрел, у нас все промокли, что не удивительно. -Ну тут дело ясное, их еще твой отец рубил, они с зимы у него валяются! - мужик отошел от парня к крыльцу, набирая в свои руки пару дровишек. На вид они казались весьма массивными. Затем он протянул их Дане, заставляя того подставлять руки и принять деревяшки. -Вот, тут, я думаю раза на два печь затопить хватит. Если решите задержаться, ты приходи, бери сам, не спрашивая. Я жену предупрежу.       Корнилов широко заулыбался, беседа и правда выдалась приятной, поэтому, поблагодарив соседа за щедрость, он удалился за калиткой, лишь слабо мелькая в попутном взгляде мужичка, который сопровождал его до самого поворота к берегу реки. -Вот. - вывалил Даня дрова на пол.       Миша наклонился к ним, начиная рассматривать их и вертеть в своих руках. -Ну вот, эти сухие, то что надо! Не то, что твои, даже печь не растопишь.       Подходя ближе к печке, темноволосый парень открывает заслонку, беря из коробки, стоящей около нее, старые газеты и сминая их в комочки. Потихоньку Миша начинает заполнять печь небрежными комками бумаги, затем беря в руки спички и озаряя мимолетным пламенем свое лицо, парень чиркает головкой по краю коробки и кидает горящую палочку в печь. -Я подумал, может чуть задержимся здесь?       Цыркунов поднимает свой взгляд на парня. Не то, чтобы, он имел что-то против, просто ведь они рассчитывали эту поездку всего лишь на один день, взяли продуктов по минимуму. -Я, ну...Можем, я рад отдохнуть от города. Но вот сможем ли мы тут протянуть? Тут есть рядом продуктовый?- все так же смотрит Миша. -Солнце, ты воспринимаешь это место как совсем глухую деревню. - поддавая темноволосому свою руку и помогая ему встать с корточек, Даня заключает его в объятия, чувствуя, как тот приливает к его груди и питает из нее тепло. -В двух километрах тут есть один магазинчик. Я раньше любил гонять туда на велосипеде. Так что, не переживай, голодными не останемся. - спокойно говорит парень и зарывается своим носом в темных волосах, которые пахли облепихой.       Небольшая пауза нависает над этими двумя, вынуждаясь вслушиваться в гром, который начинал раздаваться за окном и шумные шелест деревьев, с которыми ветер так небрежно обращался.       В объятиях друг друга было до жути тепло и парни уже не обращали внимания на холод, который стоял в доме. Да, все таки нужно было быстрее жечь дрова, но сейчас, им хватает тепла друг друга, и задумываться о дополнительном отоплении можно будет лишь после того, как мальчики расстанутся теплым поцелуем из их объятий. -Знаешь, я бы хотел тут жить. - выдает где-то под Даниным подбородком мальчик. -Вот наступит лето, и я обещаю, что мы приедем сюда на все три месяца.       Миша лишь опечаленно выдыхает, ведь сейчас только октябрь, а это означало, что ждать еще очень-очень долго. -Иди за водой, пока там не начался ливень. -Но я ведь буквально час назад приносил ведро? - вопросительно смотрит Корнилов.       Цыркунов наиграно закатывает глаза. -Ты видел в каком толстом слою пыли стояла посуда в шкафу? Ты хочешь есть из нее? Я потратил воду на мытье тарелок, а сейчас, мне снова она нужна на готовку. Давай, одна нога здесь, другая там. - Миша аккуратно целует парня, кажется, попадая куда-то мимо губ в щеку и отстраняется, подходя к кухонному кафелю. -Если хорошо меня попросишь, пожарю на ужин картошки. - выдает Миша, распаковывая пакеты с продуктами.       На улице и правда стало влажно, небо затянулось большими тучами, которые стали намного темнее дневных.       Вечер. За окном уже давно стемнело, а стрелка часов на стене, которые Даня настроил буквально тридцать минут назад, красовалась на красивой цифре восемь.       Парни сидели за небольшим столом, гремя вилками об свои тарелки. И все таки, Даня смог уломать своего мальчика на жаренную картошку. -Кажется, я начинаю понимать, почему влюбился в тебя. - выдает Корнилов с набитым ртом.       Миша перестает ковыряться в своей тарелке, он не сильно был голоден, потому большого аппетита у него не было. Цыркунов поднимает свой взгляд на парня, который все так же продолжал уплетать ужин. -Почему же? -Вот ты сидишь, ничего не ешь, а ты попробуй, что ты приготовил.       Цыркунов с непониманием опускает взгляд в свою тарелку, поддевая одну картошину вилкой, он кладет ее в рот, медленно разжевывая. Уже доедая, он добавляет: -Я не понимаю о чем ты. -Значит, только мне положено чувствовать этот великолепный вкус. Если коротко, то я просто хотел сказать, что картошка вышла замечательной. Спасибо.- все с набитым ртом продолжает Даня.       Челкастый лыбится, а затем встает из-за стола и аккуратно подходит к своему любовнику, пуская замерзшие руки под его свитер. Корнилов немного смущается, чувствуя большой контраст температур между его горячим телом и ледяными пальцами. Миша аккуратно поглаживает грудь того, дышит опаляющим воздух в шею и шепчет: -Раз тебе так понравился ужин, может сделаешь для меня одну услугу? - шепчет Цыркунов около уха Дани.       По коже начинают бегать мурашки, которые заставляют Корнилова немного содрогнуться. Кажется, он уже начинал чувствовать как кровь приливает к низу, дыхание становится неровным, а в голове прокручиваются разные неприличные мысли. -Какую? - сглатывая,спрашивает парень. -Помой посуду, а? Я так устал...-выдает Миша. Он убирает свои руки из-под свитера и аккуратно шлепает Даню по плечу отстраняясь от него к дивану.       Боже, Корнилов ненавидел, когда мальчик так делал, и ведь это был далеко не первый раз. У Цыркунова это была уже какая-то дурная привычка, подавать на что-то надежду, а потом со спокойным лицом говорит очевидные вещи и отстраняться. -Хорошо. -немного опечалено выдыхает Даня.       Миша замечает этот грустный взгляд. Да, парня можно было понять, близости между этими двумя не было уже около недели, но на то были причины. То Корнилов был чем-то занят, то темноволосый пустит какие-то мелкие обидки и задинамит Даню, вообщем, причин было много, но все они были глупыми.       Цыркунов устало валится на диван, подминая своими руками под голову плед и тупя свой взгляд где-то на печи. За заслонкой был слышен треск дровишек, которые медленно горели в огне и отдавали тепло в дом. Да, день сегодня были правда трудный.       Слыша, как Даня начинает греметь посудой на кухне, мальчик легко выдыхает, осознавая, что оба скоро лягут спать, но тут снова встает вопрос...Не будут же они спать на голом диване, который был застелен лишь тонким старым пледом? Миша протяжно стонет от усталости, вновь поднимаясь с дивана, он плетется к большому комоду в коридоре, в надежде на то, что сможет найти там постельное белье.       Корнилов же принялся мыть посуду. В тазике ее собралось не так много, но все же убрать за собой надо было. Парень льет холодную воду из ведра, которая еще совсем недавно резвилась на дне колодца. Вода была холодной, поэтому , когда руки Дани медленно окутывались ей, он неприятно морщился, в скоре привыкая к такому холоду.       Парень бережно мылил посуду, оттирая от нее жир и пятна, кажется, натирая ее затем до блеска. Да, Корнилов был жутко чистоплотным, а еще он был перфекционистом, а тут одно другому не мешает, даже наоборот, имеет связь.       Уже смывая пену с последней тарелки, Даня аккуратно встряхивает ее над сосудом, удаляя лишние капли воды. Он протирает фарфор белым полотенцем и ставит тарелку к остальной посуде.       Парень выходит в коридор, заранее открывая себе дверь на крыльцо и заделывает ее камнем, чтобы та не закрылась. Затем Даня снова возвращается на кухню, берет тазик в обе руки и аккуратно несет, стараясь не разлить мыльную воду на пол. Корнилов медленно переступает порог и плавно спускается по ступенем крыльца. На улице было очень темно, двор освещали лишь свет их окна на кухне и фонарь на дороге, который стоял за домом.       Корнилов выливает содержимое тазика под окно, на когда-то бывшую клумбу. Парень опускает пластмассовый сосуд и глубоко вдыхает грудью холодный и мокрый после дождя воздух. На улице было слышно ночных птиц, которые все никак не могли лечь спать.       И не смотря на все минусы, тут было намного лучше чем в городе. Никто не донимал вечными сообщения, не было шумного гула машин, соседи за стеной не кричали. И, кажется, вот оно...Уединение с природой? -Дань, ты чего дверь в дом на распашку открыл? Хочешь чтобы мы замерзли? Ну-ка давай, быстро в дом. Я уже нам постелил. - слышится с крыльца Мишино негодование.       Парень поворачивает свою голову на любимого и видит как тот уже стоит в ночнушке в двери и ждет своего любовника. Корнилов улыбается, а затем томно и протяжно выдыхает. -Я иду.       На диване было до жути тепло, а чувствуя, как в грудь кто-то нежно сопит, теплее становилось еще и на душе. Миша лежал уткнувшись в Даню, сильнее жмясь к нему, чтобы согреться. -Дань. -М? - мычит парень. -Я замерз.       Корнилов сильнее прижимает мальчика к себе, обвивая его спину своими сильными руками. Он чувствует, как Миша буквально тает под ним. Кажется, тому мало объятий.       Цыркунов сует одну свою ногу меж коленей Дани, кажется, случайно задевая его эрекцию, о которой он не знал. -Погоди, у тебя прямо сейчас стояк? - уже поднимая свою голову наверх, спрашивает мальчик.       Корнилов краснеет и делает вид, будто ничего нет. Даня аккуратно заводит одну свою руку за голову. -Все хорошо, спи.       Мишу дергает от этих слов. Он думает, что может не уделять близости целую неделю, а потом, когда у него стояк, совершенно спокойно переводить тему? Неужели, Дане кажется, что мальчику совершенно не хочется заниматься сексом?       Не долго думая, Цыркунов скидывает с себя покрывало и залезает на парня, соприкасаясь их эрогенными зонами и кажется, начиная еле-еле двигать своими бедрами, задевая через ткань вставший член Дани. -Вовсе не хорошо. Если ты не против, то я хочу, чтобы ты меня отымел. Прямо сейчас, да.       От такого заявления, по телу Корнилова проходяться мурашки, заставляя парня возбудиться еще сильнее. -Что же, ты сам попросил. Только не вой завтра утром, что у тебя болит задница.       Миша несильно кивает, а затем упирается своими ладошками в грудь парня, что находился сейчас под ним. Цыркунов начинает быстрее двигаться вперед и назад, чувствуя, как с каждой секундой член Дани все крепчает и крепчает. Кажется, от таких соприкосновений тот и сам уже не на шутку возбудился, чувствуя приятное щекотное ощущение внизу живота.       Корнилов кладет свои руки на талию мальчика, сильно впиваясь в бока того, заставляя немного прогнуться в спине. Боже, как же красиво Миша смотрелся на его члене. Он сильнее надавливает своими руками на бока парня, заставляя того почувствовать, как сильно пульсирует его орган.       Из-за отсутствия близости в последнее время, сейчас Цыркунову было страшно, его давно никто не растягивал, а у него самого просто не доходили руки, да и не было в этом нужны, ведь свою верность он хранил исключительно для Дани. Чувствуя, как головка надавливает через ткань боксеров на колечко мышц, Миша тихо постанывает, в предвкушении удовольствия.       В этот же момент Корнилов аккуратно спускает с себя мальчика на вторую часть дивана, переворачивает того на живот и нависает над ним, уже пристраиваясь сзади. -Скажи спасибо, что я додумался взять на такой случай смазку. - где-то над Мишей проговаривает парень.       И Цыркунов в этот момент действительно облегчено выдыхает. От осознания того факта, что сейчас будет не так больно, становится легче. Но ведь если Даня взял смазку, это означает, что он заранее планировал трахнуть малого?       Корнилов отстраняется от мальчика, слезая с дивана и проходя куда-то в угол комнаты, подбирая свой рюкзак с пола и начиная быстро искать в нем желанный тюбик. Мише же, эти двадцать секунд поисков казались вечностью, он уже буквально выл от нетерпения, изредка поскуливая и сминая в своих руках простыню.       Когда смазка уже красовалась в руках Дани, тот победно ухмыляется, оголяя свои небольшие клычки и вновь наваливаясь на Цыркунова. Член пульсировал с новой сильной, но сделать все быстро, для того чтобы просто отстреляться вовсе не хотелось. Корнилов желал слышать вопли своего мальчика с просьбами быстрее войти, именно поэтому, сейчас, парень принялся имитировать толчки, вновь подставляя свой член к кольцу мышц, сильно нажимая на него. Полностью возбудившийся Миша уже весь дрожал под парнем. -Блять, Даня, не тяни.- хрипло выдает тот.       Но парень лыбится, стараясь сделать все наоборот и растянуть этот момент на более длительный отрывок времени. Благо, в таких случаях он мог полностью контролировать себя, чего, не умел делать Миша, а Даня это знал и весьма часто пользовался этим. Наблюдать за тем, как Цыркунов практически сам насаживался на член, было весьма интересно. -Громче, проси громче. -рычит где-то над ухом Корнилов. -Ах, да блять, войди ты уже в меня. - чуть ли не кричит мальчик.       И, кажется, просьбы Миши были услышаны. Даня открывает тюбик со смазкой, обильно выдавливая на свои пальцы данную субстанцию. Скользкая, масляная смазка стекала, падая на простыню. Корнилов приспускает боксеры Миши, надавливая на мышцы и проникая в него одним пальцем, а затем и другим. Из-за большой длинны своих фаланг, Даня практически сразу нажимает на простату, вынуждая парня громко простонать и сильно прогнуться в спине. Корнилов аккуратно двигает своими пальцами внутри Цыркунова, изредко разводя их в стороны, растягивая юношу. -Я тебя так оттрахаю, будешь знать, как неделю меня динамить.       Злость в словах Дани только возбуждала, заставляя член Миши обильно истекать естественной смазкой. Больше всего на свете сейчас хотелось быть заполненным и чувствовать Корнилова в себе.       Парень вытаскивает из юноши свои пальцы, пристраиваясь ко входу головкой члена и уверено входя внутрь, слыша, как плоть под ним издает протяжный стон, полный удовольствия и любви. Почти сразу же Даня нажимает на простату, заставляя колени Миши содрогнуться и поджаться.       Цыркунов в этот же момент начинает двигаться, уже самостоятельно делая движения бедрами и сильнее насаживается на член, помогая Корнилову глубже вдалбливаться в него. От невероятных ощущений сносило голову, перед глазами плыло, но тепло от родных рук, которые сейчас держали Мишу за талию, не давало мальчику потерять сознание. -Дань, выеби меня, как суку.        Не будем таить, предпочтения мальчика в сексе были весьма удивительны, ведь тот был просто буз ума от того, когда над ним доминировали. А Корнилов был еще тем собственником и хозяином, поэтому с ролью доминанта он справлялся очень хорошо.       С каждым разом делая все более интенсивные толчки и ускоряя свой темп, Даня чувствовал, как внутренние стенки Миши сжимают его орган, приятно давя на член, господи, внутри него было так узко и так божественно.       Сильнее вдалбливаясь в заветную точку, Корнилов чувствует, как парень изливается тому в руку, сопровождая свою эрекцию хриплым стоном. Даня ускоряется, делая последние и самые сильные толчки, он ловит оргазм, кончая прямо в Мишу.       Мальчик валится с ног, аккуратно подпираясь руками, он подминывает под себя подушку, удобнее устраиваясь на ней головой, он смотрит на Корнилова, который только что плюхнулся на вторую половину дивана.       Капельки пота аккуратно стекают со лба парня, взъерошенные серые волосы кутаются на голове в беспорядке, судя по всему находясь в ожидании, когда Мишина тонкая рука пройдется по ним и уложит непослушные пряди. В голубых глазах отражается свет фонаря, который смог проскользнуть через маленькое окошко и поселиться на лице Дани. Цыркунов с замершим сердцем смотрит на юношу, чувствуя, как внутри все обливается чувствами и эмоциями к Корнилову. -Я тебя люблю.-шепчет во тьме Даня.       Миша легко улыбается. Он бы с удовольствием ответил ему такими же теплыми словами, но кажется, сил хватало лишь на мимолетный поцелуй. Цыркунов приближается своими губами к носу парня и аккуратно соприкасается, оставляя после себя небольшой мокрый след.       На диване Миша проснулся один. Чувствуя прохладный воздух, который обволакивал его кожу даже через плотную ткань пледа, мальчик осмыслил, что за ночь печь успела остыть, и до наступления утра согреть его сможет теперь только тепло Дани.       За окном начинало светать, луна уходила за высокие кроны деревьев, что образовывали рощу, а солнце только только начинало окрашивать небо в красивый пастельный голубой цвет, толком еще и не появляясь на горизонте.       И все же, отсутствие парня заставило Мишу напрячься и навострить свои ушки, вслушиваясь во все шорохи и посторонние звуки. Кажется, Цыркунов теперь знал, где сейчас находится Даня.       Ступая своими аккуратными пятками по холодному полу, мальчик неприятно хмурится от таких ощущений, сильнее поджимая пальцы на ногах. Деревянные доски хрипло скрипят под ним, не давая лучше вслушаться в звук, который доносился с крыльца.       Подходя ближе к двери, Миша все более отчетливее слышал музыку, которая, кажется, тихо играла с не самого лучшего динамика телефона. Мальчик отворяет деревянную дверь и видит, как его парень сидит на ступеньке, держа в одной руке сигарету, а другой обвив свое же плечо.       Корнилов красовался в длинной белой рубашке, которая походила на ночнушку. Затягиваясь никотином, он оборачивается назад, осматривая только что вышедшего Мишу. Тот жмет ноги одну к другой, немного одергивая край своей футболки. Даня выдыхает серый дым, который сразу же развивает ветер и уносит куда-то вдаль от дома. Парень хлопает около места рядом с собой, приглашая Цыркунова присесть. -Приходи ко мне, слушать старые пластинки. - тихо напевает он себе под нос, стараясь это делать параллельно с вокалистом из телефона.       Это была какая-то старая песня неизвестной им группы. Даня очень часто включал ее, даже смог откапать в каком-то старом винтажном магазине пластинку с записью. И исключительно из-за этой песни, теперь в их квартире на окне красовался проигрыватель винила. Штука была весьма старая и от нее веяло какой-то эстетикой.       Цыркунов садится рядом с любимым, сильнее жмясь к тому от холода. -Divine Comedy, Питера Гэбриела и Стинга. - добавляет Миша, а затем выхватывает из рук Корнилова сигарету и уже самостоятельно делает затяжку.       В их паре эта песня успела прижиться. Ребята часто провожали под нее солнце, которое уходило за горизонт, засыпали и просто дурачились в объятиях друг друга. Она их сблизила. -Мир сошел с ума. Надоело все то, что там снаружи. - хрипло в сигаретном дыму шепчет Даня.       Небо озарялось рассветом, рассветом без солнца. Вовсе не было теплых оттенков, которые бы разливались над землей, не было радостных птичьих песен. Было лишь серо-голубое небо, журчание речки,шелест деревьев и четыре часа холодного утра. -Давай как вчера, старые пластинки слушать.