Моё забвение

— Привет. — Юнги заметил вдалеке силуэт, как будто наблюдающий за чем-то. — Давно не виделись. — Здравствуй, — образ улыбнулся. — И вправду давно. — Что делаешь? — Мин подошёл ближе и попытался найти глазами точку, на которую смотрит собеседник. — Смотрю, как солнце уходит. — Силуэт попятился назад и присел на корточки — Юнги следом повторил то же действие. — Красиво, правда? Ты бы хотел увидеть звёзды? — Ты так можешь? — парень охнул, взглянув на розово-фиолетовое небо. — Раньше ты говорил, что не будешь выключать свет. — Если ты будешь светить мне, я смогу показать тебе их. — Ангел ласково прошёлся рукой по голове Юнги. — Что это значит? — Мин удивлённо посмотрел на собеседника. — Как репетиция? — образ резко сменил тему. — Почему спрашиваешь? — Юнги, оскалившись, отвернулся. — Я знаю, кто ты, но не понимаю, почему отвергаешь, тем самым издеваясь надо мной. — Я не издеваюсь над тобой. — Силуэт убрал руку, сложив затем обе на коленях. — Почему ты так думаешь? — Если бы ты хотя бы извинилась, я бы закрыл на это глаза. — Юнги нахмурился. — Ради тебя я записался в эту грёбанную секцию, в которой я даже не замечаю твоего присутствия. — Тебе там не нравится? — Ангел опустил голову на руки, и, повернув её на бок, посмотрел на парня. — Хочешь уйти оттуда? — Я хочу. Вернее, хотел. Сегодня там был один парень… — Мин расслабил брови, пытаясь воссоздать в мыслях сегодняшнюю репетицию. — В общем, я бы послушал, как он играет, ещё разок. — Ты улыбнулся, — образ усмехнулся. — Тебе идёт. — Я? — Парень потряс головой и толкнул Силуэт в плечо. — Вовсе нет. — Звёзды. — Образ резко развернул корпус и голову. — Что? — Мин удивлённо посмотрел сначала на Ангела, затем на небо. — Знаешь, я каждую ночь мечтаю увидеть это место снова, — Образ попытался улыбнуться, но уголки губ лишь дрогнули в жалобной попытке подняться. — И тебя. — Зачем я тебе нужен? — Юнги жалобно посмотрел на еле заметные очертания чужих рук, избегая зрительного контакта. — Я ничего из себя не представляю. — Медленный прогресс — всё ещё прогресс, Юнги. — Силуэт положил руку на плечо парня, слегка прижимая к себе. — Не забывай об этом. — Не всякий прогресс положительно влияет на нас. — Юнги притянулся ближе к Образу, опустив голову к нему на плечо, всё также не отрывая взгляд от сияющих звёзд. *** Хосок, подорвавшись, начал искать телефон в надежде на то, что это был первый будильник, а не тот, который он поставил второй раз неосознанно. После переезда парень не мог крепко спать: его мучила жуткая бессонница и ужасная боль в ногах после перетаскивания тяжёлой мебели. Сегодня, в воскресенье, Чон наконец-таки отоспался, правда, с желанием растянуть подольше тот момент, в котором он вновь оказывался в комфортном ему месте: месте, напоминающим родной дом, что был у него ранее. «Нуна, я всё-таки опоздаю, прости за все мои грехи» — быстрыми кликами Чон набирает сообщение с грустным смайликом в конце и отправляет его сестре, наблюдая, что всё же проснулся ко второму злосчастному будильнику. — Мам, — выкрикнул Хосок, роясь на полке в своём новом шкафу. — Где моя чёрная рубашка? — Ты разве такие носишь? — голос женщины доносился где-то с кухни. — Сегодня траур что ли? — Ты невыносима, — тихо прошипел Чон. — Мы не разобрали пару коробок с вещами, посмотри там. — Хорошо, — ответил Хосок и побрёл к коридору, на полу которого красовалось несколько маленьких нераскрытых коробок с одеждой. В состав гардероба парня входили яркие, необычные вещи: различных цветов шорты с принтом, кислотные панамы, огромные свитера или футболки с кучей непонятных надписей и иероглифов. Женщина, выносившая и воспитавшая его, сначала называла это «взрыв на ядерной станции», но со временем свыклась и даже переняла от сына определённый стиль, постепенно добавляя в свой гардероб то яркие шляпы, то необычные сумки. Единственное, что она не понимала и не хотела понимать: увлечение Хосока маникюром. Если же отец под влиянием творческой натуры не видел в этом ничего плохого, а считал даже неким способом самовыражения, то мать называла это безобразием, так как, по её словам, подобные вещи могли быть присущи только девушкам. С переездом мама заставила Хосока снять маникюр, отчего парень заперся в комнате на несколько часов, проклиная в сотый раз переезд и его несносную Мисс-стереотипное-мышление. Под стать помрачённому настроению Хосок впервые за долгое время решил одеться более скромно и вовсе не ярко: чёрная полушелковая рубашка и свободные чёрные джинсы, которые почти что задевали пол. Парень по-быстрому расчесался, накинул самую нейтральную панаму грязно-серого цвета и выскочил на улицу, собираясь ловить такси до места встречи с Давон. Кафе, которое выбрала девушка, было достаточно симпатичным: светлые стены с маленьким орнаментом на них, маленькие картинные рамы висели возле столов, на которых были изображены милые рисунки различных животных, на столах были расположены пастельные скатерти в клетку, либо в горошек, что ещё больше добавляло уюта в заведение. Окна были небольшими, но солнечный свет нещадно проникал сквозь них, освещая не менее солнечную девушку за одним из таких столиков. Давон сидела, закинув ногу на ногу и непринуждённо улыбалась, что-то закрашивая красным карандашом в небольшом скетчбуке. — Давно ждёшь? — Хосок подошёл ближе и, прерывая творческий поток сестры, попытался заглянуть в скетчбук, незамедлительно улыбнувшись. — Ты уже здесь? — Девушка быстро прикрыла рукой свой рисунок, испугавшись неожиданного присутствия. — Зачем так пугать? — Прости, я не хотел. — Парень отодвинул стул, намереваясь сесть напротив Давон. — Что рисуешь? — Бариста очень милая, посмотри, у неё волосы красные. — Сестра приблизилась к Хосоку, прошептав последнюю фразу на ухо. — Я рисую её в виде русалки. — Это здорово, я давно уже не видел, как ты рисуешь вживую. — Чон улыбнулся, глядя на то, как одухотворённо сестра вновь взяла карандаш в руки. — Что будешь заказывать? — Девушка посмотрела на витрину с различными десертами, обдумывая, что из этого она съест больше, чем один кусок. — Морковный торт, как обычно? — А он здесь продаётся? — глаза парня заискрились. — На самом деле, они не везде вкусные, насыщенный вкус моркови есть только… — Нам два морковных торта и чай с мелиссой, пожалуйста. — Хосока прервал официант, подошедший к их столику. — Эй, но я же не договорил, — Чон состроил обиженную гримасу, услышав, как Давон делает заказ. — Я знаю, что ты три года будешь выбирать, и потом тебе не понравится. Лучше я выберу. — Девушка, вздохнув, объяснила свою позицию брату и вновь переключила внимание к официанту. — Ещё, вы можете, пожалуйста, передать это вашей баристе? — Конечно, я могу забрать меню у вас? — Официант принял от Давон плотный листок бумаги, сложенный пополам, кивнул и скрылся, забрав меню на деревянном планшете. — Не может быть. — Сестра развернула голову в сторону Хосока, прикрыв рот ладонью. — Не говори, что сделал это. — Ты о чём? — Чон испуганно посмотрел на девушку. — Нуна-а, я же извинился, что напугал тебя, не надо издеваться. — Это ты надо мной издеваешься сегодня, глупый, как ты мог? — Девушка несколько раз слегка ударила парню по голове, поджав губы. — Да что случилось? — Чон повысил интонацию, не понимая, что Давон имеет в виду. — Как ты мог перекраситься, не сказав мне? — Сестра стянула панаму с головы Хосока, смотря на его блондинистые волосы с чёрным мелированием сбоку. — Так ещё странно окрасился, вот ведь… — Что ты имеешь в виду?.. — Хосок не на шутку испугался, смотря на то, как сестра внимательно распределяет ему волосы по пробору. — Хосок-а… Как же твой блонд? — спросила Давон с грустной интонацией. — Сюрприз решил устроить? Ты ведь не хотел цвет менять. — Давон, о чём ты говоришь? — Как сломанный спросил ещё раз Хосок, пытаясь понять, что происходит. — Я не красился. — Ты шутишь что ли? — Девушка отлипла от волос брата, намереваясь достать зеркало из сумки. — Нашла, смотри. Позабыл что ли уже? И как долго ты так ходишь? — Как? — обронил Хосок, вцепившись одной рукой в волосы, наблюдая в отражении тёмные пряди. — Что?.. — Почему ты выглядишь так, будто видишь это впервые? — Давон озадаченно посмотрела на парня, отхлебнув из чашки пару глотков горячего чая. — Нуна, я ужасный человек? — Чон вернул зеркало сестре, поставил локти на стол и опустил голову, прикрыв лицо ладонями. — Что ты такое говоришь? — Сестра встревоженно оглядела брата, отставив чашку в сторону. — Не говори, что это из-за матери. — Что бы ты сделала, если бы тебя заставили заниматься тем, чем ты не хочешь? — со вздохом протянул Чон. — Тем, чем не хочу? — Давон задумчиво посмотрела в сторону. — Наверное, разозлилась бы, но мы все зачастую занимаемся тем, что навязывают нам по жизни, поэтому других вариантов нет, как, например, принимать это. — Боже, это звучит ещё ужаснее, — буквально провыл Хосок, потерев глаза пальцами. — Так что ты сделал? Почему у тебя такой вид подавленный? — с грустной интонацией сказала Давон, поглаживая брата по волосам. — Кажется, я навязал кому-то свои интересы. Я полная копия нашей матери. — Парень поднял голову, тем самым смахнув руку сестры в сторону. — Не говори так. Ты хороший человек, Хосок. Ты никогда не играешь с чувствами людей, я прекрасно это знаю. Ты намного ярче и теплее, чем думаешь. — Девушка посмотрела в глаза Чону и взяла в руки его ладонь, крепко её сжав. — Расскажи мне. И он рассказал. Не про сон, конечно, нет. Не упоминая ни волосы, ни сад, ни такие интимные и душераздирающие ночные встречи, которые выводили Хосока из равновесия, ни про улыбку агрессивного парня, что озаряла как луч после прошедшего ливня… В общем, не про фантастику, в которую Давон бы не смогла поверить, и в которой даже сомневался сам Чон Хосок. — Не всякий прогресс идёт нам на пользу, если мы не хотим этого, — почти задыхаясь от нарастающих слёз, сказал парень, собираясь продолжить. — Понимаешь? Взять тот же переезд, прогресс в жизни, да? Но почему мне так плохо? Я не заслуживаю быть чьим-либо ангелом-хранителем, ведь я чёртов эгоист. — Хосок-а, ты глупенький маленький мальчик, — Давон продолжала сжимать его ладонь, пытаясь заглянуть снова парню в глаза. — Ты понимаешь, что ты не должен корить себя? Он сам принимал решения, он сам вступил в секцию, и он сам купил гитару и занимался музыкой несколько лет назад. — Но он бы не вступил, если бы я не надавил на него. Может, сейчас он ненавидит музыку. — Ты смешишь меня, Хосок, — сестра усмехнулась, ловя, наконец-то, ответный взгляд от Хосока. — Ты априори не можешь надавить на кого-то, и ты не сделал ничего плохого. — А вдруг могу. — Парень посмотрел на Давон, пытаясь вновь сдержать слёзы. — Вдруг я не заслуживаю иметь титул хорошего человека? — А вдруг ты натолкнул мировую звезду на путь истинный? Почему ты рассматриваешь только ужасный исход событий? — девушка повысила интонацию, пытаясь заставить Хосока услышать. — Он приходил на репетицию? — Приходил. — Хосок высвободил руки, намереваясь поправить волосы и снова надеть панаму. — И что было? — Я исполнил песню The Beatles перед ним, — Чон вновь опустил взгляд. — Какая была реакция? Ему не понравилось? Он сбежал? — девушка всеми способами пыталась прояснить ситуацию. — Он попросил сыграть ещё раз, — парень проморгался, вспомнив последний сон. — Вот оно что, — Давон улыбнулась. — Не медли и сыграй ему что-нибудь, от чего он больше никогда не захочет хоть как-то усомниться в музыке. Не смей сомневаться в себе, мой дорогой братец, ты будешь самым лучшим учителем. — Спасибо, Давон, — ответил Хосок, всхлипнув и в очередной раз осознав, насколько сильно дорожит своей сестрой.