Легче

Итэр много чего чувствует. Симпатия, злость, раздражение, удивление — он чувствует всё. Он умеет сортировать свои эмоции и прятать их в глубину души. Бой? Показывай храбрость, прячь эмоции. Помощь жителям? Проявляй милосердие и помогай, прячь эмоции. Вот только Итэр не умеет жить без боли. Теперь. Когда её больше нет с ним. Больно. Он знает, что к кому чувствует. Он умеет распознавать свои эмоции и правильно их использовать. Например, К Джинн — уважение, к Дилюку — сочувствие и понимание, к Паймон — раздражение и любопытство. Он понимает свои чувства ко всем. Но разобраться в себе он не может: времени нет. Но стыдно признавать — страшно. Не хочется лезть в себя: в свои воспоминания, в свою боль, в свои раны. Пусть это останется так, внутри. Казалось, что боль заглушает чувства. Физическая, моральная — неважно. Просто боль. И сейчас, сидя на крыше банка в Ли Юэ, Итэр вздыхает. Больно. Праздник морских фонарей — важное событие для каждого жителя Ли Юэ. И, конечно же, Итэра пригласили с честью, надеясь, что тот не пропустит это событие. И он пришёл. Но идти в толпу не хотелось: люди стали тревожить его, а хотелось обрести покой. Было действительно красиво: небо было тёмно-синим, а улица гудела. Все держали фонари в своих руках, ожидая час-пик. Парень усмехнулся. — Ты сидишь здесь. Почему? — голос сзади заставил Итэра вздрогнуть. Он обернулся и замер. Сяо. В последний раз они виделись в бою на нефритовом дворце: адепт спас его от смерти, чуть сжимая тело путешественника. Воспоминания нахлынули с головой, заставляя что-то внутри напрячься. Парень вздохнул и посмотрел в сторону. — Не люблю толпу. — кратко и просто. Как любит Сяо. Адепт посмотрел на парня и сел рядом. — Я каждый год наблюдаю за праздником отсюда. Не думал, что кто-то тоже хочет обрести покой в такое время. — Я в принципе хочу обрести покой — уныло пробормотал Итэр, смотря в ноги. Здесь было спокойно. Сяо молчал. Он смотрел на небо, думая о чём-то. Тишина была убаюкивающей. Она обволакивала спокойствием и не была напряженной. Итэр прикрыл глаза, но через пять минут открыл их из за нарастающего шума снизу.На вопросительные взгляды путешественника Сяо тихо выдохнул: — Фонари зажигают. И желания загадывают. Итэр грустно вздохнул и посмотрел на девочку, которая что-то усердно писала на фонарике. Закончив писать, мама взяла фонарик и зажгла, держа его в руках. Семейная атмосфера скрипом отзывалась в сердце. Семья. Итэру больно. — На фонариках пишут ведь желания, так ведь? — тихо хмыкнул Итэр. Сяо посмотрел на парня. — Да. — Хотел бы я зажечь фонарь, просто ради желания. — Можно и просто так загадать. Разницы нет, всё равно один праздник. Итэр горько улыбнулся и посмотрел на фонарики, поднимающиеся в небо. «Хочу найти тебя, Люмин. Хочу обнять. Только ты знаешь, как унять мою боль. Я скучаю....» Словно что-то почувствовав, Сяо вздрогнул и перенёс свой взгляд с неба на парня. — Ты испытываешь сильную боль. Снова вопросительный взгляд. Адепту трудно говорить: он не привык быть многословным. — От тебя веет отрицательными порывами стихии. Я чувствую это. — А.... — Итэр промолчал, словно обдумывая что-то. Вздох. — Я потерял сестру. Может быть полгода назад, а может и три месяца назад.. Я не помню. Я даже не знаю: жива она, или нет — горько высказался путешественник. Сяо молчал. Он ощущал боль парня на себе. Ещё ни один человек не имел такую чистую и роковую боль, как этот таинственный парень. «Итэр, что же ты за человек?» — Ты найдёшь её — адепт тихо проговорил три слова. — ты найдёшь её, ведь искренне хочешь этого и терпеливо ждёшь. За твоё терпение ты будешь вознаграждён. Итэр посмотрел на адепта, чуть улыбаясь. Стало легче.