Саламандра 2. Новые горизонты.

- И как вы тут? В проеме двери появился Сканд. - Спит, - Лекс поправил слипшиеся от пота завитушки волос на лице подростка и сам устало зевнул, - легче самому перелинять, чем видеть, как родной ребенок мучается. - В первый раз всегда и больнее, и тяжелее, - Сканд вытащил из-за спины маленькую рыбку и потряс в воздухе, довольно улыбаясь, - это Мальчик сегодня принес! Как видимо, вспомнив, как ты любишь золотистую жареную рыбку. Принес полведра рыбки, сколько в пасть убралось. Вывалил перед шатром горкой. Пока благодарил Мальчика, пройдоха Аши сожрал почти все. Я успел вот ухватить практически перед пастью. Ладно, хоть пальцы не откусил! - С несси разобрались? - Лекс устало потянулся. - Что тут было, пока нас не было? - Все хорошо, - Сканд отдал кому-то рыбешку и, зайдя внутрь, сел на кровать, - с несси срезали и увезли все, что съедобно. И мясо, и жир с брюшек. Армия прожорливей стада личей. Вчера отогнали туда всех ящеров, чтобы пожрали, сколько влезет. Это рыбаки из требухи умеют делать еду, а здесь времени на это нет. Так что ящерам вчера было сытно. Повар очень вкусно запек несси с травками, я там для тебя велел припрятать кусочек. Будешь вставать или поспишь? - Посплю, - Лекс устало моргнул, - даже не верится, что все закончилось. Устал так, что говорить тяжело. - Отдыхай… Сканд поправил покрывало на осунувшемся рыжике и тихо вышел из комнаты. Сразу послышалось шиканье и тихие перешептывания. После этого что-то тяжелое куда-то поволокли. Лекс прикинул, что бы это могло быть, и улыбнулся. По всей видимости, это был массивный стол (потому что несколько переносных моделей темпераментные супруги растрахивали в щепки), который потащили на улицу. Значит, Сканд будет заниматься делами на улице. Ну и ладно. Ламиль всхлипнул во сне, Лекс сразу насторожился и пощупал, все ли в порядке, но ребенку, скорее всего, что-то снилось. Так что можно расслабиться и отдохнуть. Он так и поступил, подгреб под бок костлявое тельце и наконец вырубился. Проснулся Лекс от того, что кто-то всхлипывал под боком, тихо подвывал и хлюпал носом. Лекс разлепил один глаз и пригляделся. Рядом сидело тощее недоразумение. Ах, да… это же теперь так Ламиль выглядит. Лекс, не просыпаясь окончательно, пригреб плаксу к себе под бок и, закинув ногу на костлявое тельце, попытался уснуть дальше. Последние два дня он не то, что не спал, перенервничал как незнамо что… даже когда у Теланири реки взрывали или когда пираты напали, и то было легче. Тогда был азарт и адреналин, а последние два дня – ужас и отчаяние. Когда родного человечка на твоих глазах крючит и ломает, как в фильмах про экзорцистов, когда он кричит от боли, то это такая мука, что кажется, что ты собственные жилы откуда-то из души тянешь… Ламиль развернулся лицом и свернулся клубочком, но стоило Лексу почти заснуть, как Звезда окончательно разнюнился и туника на груди рыжика вымокла моментально. Пришлось просыпаться. Лекс развернулся на спину и уложил рыдающего подростка себе на грудь. Ламиль до сих пор был голый. Линька продолжалась два дня и закончилась пару часов назад, и Лекс надеялся, что теперь сможет поспать. По крайней мере, Зи и Зу совсем недавно вышли из хозяйской спальни и, перекусив, похрапывали в соседней комнате. Лекс им сейчас искренне завидовал. - Чего плачешь? - Лекс погладил голую спинку и пересчитал выпирающие ребра, - что-то болит? Или вспомнил, как было больно, и решил, что уже можно поплакать? Не плачь, все уже закончилось и вторая линька не будет такой болезненной, обещаю. - Лучше бы я умер, - Ламиль теперь подвывал в голос, - у-у, я такой страшный! Теперь меня никто любить не будет! У-у-у, и Дай от меня откажется! Никому не нужен такой страшный, как я! У-у-у, давай, ты меня убьешь и мне не придется позориться таким страшилищем! Родители как увидят меня, так и скажут – ФУ, нам такой урод не нужен! Нет, я сам перережу себе горло, чтобы никто не увидел, какой я стал! Если ты меня любишь, то спрячь мой труп!! У-у-у, пусть все запомнят, какой я был красивый… - Звездочка, мальчик мой, что за глупости ты говоришь? - Лекс пошарил по кровати и, нащупав покрывало, накрыл Ламиля с головой, а потом согнул ноги в коленях и практически усадил подростка к себе на живот, - ты самый красивый! Просто похудел. Но это и понятно, ты ведь вырос и все мышцы растянулись и стали тоненькие. Ты помнишь, как Ниюли перелиняла в прошлом году? Помнишь, какая она была худая? Это все из-за того, что косточки выросли, а мышцы за ними не успевают. Ты очень красивый! - Ты меня обманываешь! - Ламиль закутался в покрывало с головой, - никакой красоты нет! Одни кости остались! Где мои нежные ножки и славные пальчики? Где мой мягенький животик? Ламиль распахнул покрывало и показал обтянутые кожей ребра. Он был похож на модельку, жертву анорексии. Худой и нескладный, как щенок дога. Лекс в очередной раз задумался о продолжительности жизни здешних людей-ящеров. Новорожденные здесь выглядят, как трехмесячные дети, а в течение суток начинают если не связно говорить, то понятно объясняться, а через месяц ходят и разговаривают, как годовалые дети. Ламилю, по факту, было года три, и если до линьки он выглядел как семи-девятилетний ребенок, то теперь на его животе сидел, навскидку, четырнадцатилетний подросток. Пусть худой просто до слез, но пропорции тела и лица у него были уже не детские. Если прикинуть рост, то Качшени был таким после второй линьки. Ламиль подрос сантиметров на двадцать и теперь был Лексу по плечо. Да, худой, но тут, как говорится, были бы кости, а мясо нарастет. Волосы раньше у него были до пояса, а теперь едва прикрывали лопатки. Он теперь очень сильно походил на Киреля. Такой же тонкий костяк и андрогинность фигуры. Добавь ему пару сисечек, и из него получилась бы хорошенькая девушка. У Ламиля после линьки даже лицо удлинилось, из-за того, что кожа натянулась, глаза стали больше и скулы стали более выразительные, а нос из задорного курносого вытянулся и стал тонким и породистым. - Ты очень красивый, - Лекс довольно улыбнулся, - просто худой. Вот поешь – и пузико опять округлится. Ты ведь за два дня ни крошки не съел и глоточка не выпил, откуда животику взяться? А по поводу того, что ножки-ручки тощенькие, то можно широкие штанишки надеть и рубашку с длинными рукавами. А там и не заметишь, как мяско на косточках нарастет и все будет, как прежде. Ты такой же красивый, как папа Кирель, и скажу честно, красивее его я никого не видел. А ты его сынок, так что и ты будешь красавцем! - Обещаешь? - Обещаю. - Поклянись любимым мечом Ска! - Клянусь его стальным двуручником! Чтоб он заржавел, если я вру! - Тем, на котором ты цветы нарисовал? - уточнил ребенок и, увидев утвердительный кивок, наконец успокоился, - ну ладно… а что же мне надеть? - Я думаю, что те одежки из сундука Качшени теперь будут тебе впору. Я был такого же роста, когда меня привезли в империю. - Но ты ведь был после второй линьки? - заволновался Ламиль, - а у меня только первая! Я уже взрослый? - Нет, ты все еще маленький, хоть и высокий, как взрослый. Просто ты ел, как положено, и двигался много, поэтому и вырос, а обычно младшие едят только фрукты, молоко кормилицы и сладкую медовую водичку. Их первый год на руках носят, а ты с самого начала бегал ножками. И ел и мясо, и рыбку, а обычно младшим только после первой линьки начинают давать отварную рыбу, да и та слишком тяжела для их желудков. - Бедные, - насупился подросток, - их, наверное, не любят, раз не кормят. Разве можно не кормить того, кого любишь? - В этом мире к младшим отношение, как к вещи. Они рождены, чтобы радовать мужей. Они должны быть слабыми, глупыми и беззащитными, чтобы старшие могли ими командовать, а у них даже мысли не возникало, что они могут дать отпор. Их растят, как домашних додо, они должны сидеть в уголочке, радоваться, когда мужу (в лучшем случае) или господину придет желание приласкать, и не вздумать сопротивляться, если у старшего будет плохое настроение и он решит выместить на нем свою злобу. Он должен покорно принять все пинки и щипки и не плакать громко, чтобы не потревожить сон господина. Ламиль тяжело задумался, а потом с интересом выдал: - Но ты не такой. Сканд на тебя не кричит, даже когда злится, а вот ты на него кричишь. И папа Кирель не такой. Отец всегда заглядывает в глаза папе, чтобы быть уверенным, что он всем доволен. - Потому что папа Кирель не просто младший, - Лекс улыбнулся, - он Первосвященник и Хранитель материнской кладки. У него власти в империи не меньше, чем у императора Шарпа, и я даже сказал бы, что больше. Он не только младший супруг императора, он первый среди священников и говорит от имени богов. Но это не тот разговор, который следует вести на пустой желудок. Надо переодеться и поесть. А потом я бы поспал и тебе тоже советую отдохнуть. Завтра отправимся в путь. Сканд должен возглавить войско, а мы его задерживаем. Вначале я его задержал в городе брата, а теперь ты со своей линькой. Так что надо набраться сил для дальнего пути. Ну что ты глазками клипаешь? У нас война, между прочим. Спрашивай уже и давай поторопимся. - А ты? - Ламиль грациозно изогнул шею, - ты не священник, но Сканд смотрит на тебя влюбленными глазами и делает все, что ты захочешь. И при этом ты совсем не используешь чары… - Что? - удивился рыжик. - Ну, «ча-ары», - Ламиль манерно захлопал глазами и изящно крутанул в воздухе костлявой лапкой, - мне Титус объяснял, что чары для каждого младшего – это самое главное оружие, чтобы выжить. Надо очаровывать, чтобы старший терял голову и делал все, что захочешь. Но я никогда не замечал, чтобы ты очаровывал Ска. Ты с ним или ругаешься, или целуешься. - На Сканда эти самые ЧАРЫ, - Лекс выделил голосом и покрутил в воздухе рукой, изображая что-то воздушное, - не действуют. Он, может, и сын своих родителей, но вырос в казарме, и все эти манерные хлопанья глазками у него ничего, кроме зубовного скрежета, не вызовут. Так что, не все младшие одинаковые и не все старшие идиоты. Кирель разрешил вырастить из тебя сильного и умного бойца, и пусть твое оружие не меч, но поверь, мозги могут защитить получше любой стали. Но это опять не тот разговор, который следует вести впопыхах. Дорога длинная, теперь, когда ты вырос, мы с тобой будем говорить о разных вещах. Я, правда, надеялся, что твоей учебой займется твой папа, но Кирель далеко, а тебе надо многому научиться. - Не спите? - Сканд влетел в комнату и уставился на Ламиля, закутанного в покрывало, - как ты, маленький? Что-нибудь болит? У тебя запах изменился. Раньше ты пах сладким молоком, а теперь добавился цветочный аромат. - Сканд показательно принюхался, - после второй линьки запах молока совсем пропадет, но уже даже сейчас понятно, что у тебя будет цветочный запах, а не фруктовый. И это хорошо. Терпеть не могу, когда пахнет съедобным. - Ламиль, встань с меня, - Лекс попытался спихнуть подростка, - ты мне весь живот своей костлявой попкой отсидел. Прямо дырки будут в пустом животе. Сканд, ты говорил, что еда есть? Распорядись, чтобы накрыли, а то я как Аши скулить от голода начну, и Звезде теперь надо питаться обильнее. Где-то за тряпичной стеной раздалось весьма узнаваемое поскуливание. Лекс и Ламиль сразу рассмеялись, а Сканд с улыбкой нахмурился. - Он такой прожорливый, как ты до третьей линьки был, - Сканд покачал головой, - вчера так потрохов наелся, что еле домой добежал. И пузо было такое круглое, как у беременной самки. И сегодня с утра сожрал всю рыбку, что тебе Мальчик притащил! И еще смеет жаловаться! За стеной послышалось недовольное сопение и возмущенное цоканье когтей, по всей видимости, Аши ушел куда-то дальше. - Сканд, будь лапочкой, пни слуг, пусть принесут в комнату Ламиля сундуки с одеждой, малышу надо одеться. Сканд протянул руку Ламилю, помогая подняться с Лекса и опуститься на пол. Он уже хотел уйти, но тот удержал его руку. - Ска, скажи, только честно, я красивый? - Ламиль взмахнул ресницами и по всей видимости, попытался выдать те самые «чары». - Да, - Сканд приподнял личико и вгляделся в глаза, потом окинул взглядом закутанную фигуру, - ты стал похож на Киреля. Как-то до этого ты больше напоминал Шарпа, ты был таким крепеньким и подвижным, а теперь, ну точно красавчик Кирель. Ты на удивление высок, как для первой линьки. Помню, Качшени был такого роста только накануне второй. Я Лекса вез, а он был вот такой маленький и худенький, как ты. - Вот такой худенький? - Ламиль показал Сканду тощую лапку. - Нет, - Сканд мягко улыбнулся, - после второй линьки такими худенькими не бывают. Он был беленький, нежненький и вкусно пахнущий. Не переживай, отъешься! - Сканд потрепал Ламиля по голове, как додо. - Сканд, а сколько мне… (Лекс хотел спросить лет, но здесь возраст считали по линькам, а не годам) годичных циклов? Нашему Ламилю три цикла, а сколько мне? - Одиннадцать, - Сканд прикинул в голове и кивнул головой, - да. Одиннадцать годовых циклов. Я как раз перелинял второй раз, когда ты родился. У тебя первая линька была через четыре годовых цикла, а еще через четыре сезона бурь вторая линька. Я в тот год как раз перелинял в третий раз, а Пушан сразу, как погода установилась, отправился в путь, чтобы забрать тебя, а я с ним не поехал, потому что линял. А когда брат приехал расстроенный и в слезах, то тут уже я взял войско и отправился за вредным Качшени, а привез Лекса… - Лекс сделал жест, чтобы Сканд не сболтнул лишнего, но тот, кажется, витал в воспоминаниях, - кто бы мне сказал тогда, что я привезу себе любимого младшего. Я тогда на него так злился, что был готов убить по дороге. Но мне хотелось привезти его к брату именно живым. - А сколько тебе циклов? Сканд задумался. Похоже, раньше никому в голову не приходило считать года. Он повел бровями, похмурился и наконец выдал: - Первый раз я перелинял в три, как и Ламиль, второй раз через четыре года, третий еще через восемь, и три года с тобой. Так что, мне восемнадцать. Кирелю, считай, – четыре и четыре, Кирель перелинял второй раз. Родители готовились породниться с соседом. Но была попытка переворота, их родителей убили и Шарп взял его в мужья. Потом восемь лет Шарп воевал, вначале вырезал часть своих аристократов, потом воевал с несостоявшейся родней бывшего жениха брата и шесть лет пытался договориться с Кирелем и поделить власть. Тут как раз родились мы с братом. Кирель разозлился, что я остался жив, и вырезал женский гарем. Полностью. Сам. В одну ночь. А потом исчез. Только через месяц пришло письмо из монастыря, что он жив и возвращаться не собирается. Там же он и перелинял через пару лет. Потом через десять лет перелинял еще раз. После пятой линьки младшие получают возможность выбрать, что они хотят делать дальше, и Кирель сообщил, что возвращаться к Шарпу не собирается. Отец покричал, но смирился. Монастыри в состоянии выдержать осаду даже нашей армии, так что, когда ты появился и он после своего заявления вдруг вернулся в столицу, то в шоке был не только Шарп, но и вся империя. И теперь три года императорская чета живет в мире и почти в согласии. Так что, Кирелю где-то тридцать семь. А Шарп старше его на пять лет. У них разные матери, но отец один. Дед, говорят, не ладил со своим младшим, считал его глупым и не разрешал иметь детей, а тот в отместку поддержал заговор, в котором его и зарезали. Так что, дед был прав, и младший у него был глупым. И так получилось, что Шарп и Кирель единокровные братья. Оба умные и красивые. - А почему я тогда перелинял третий раз так сразу и резко, - распереживался Лекс, - получается, через полгода где-то после второй линьки? - А тебя Тиро предупреждал, - Сканд подошел и мягко поцеловал встревоженного рыжика, - не увлекайся едой и физической нагрузкой. А ты упрямничал, вот и получил очередную перестройку организма раньше срока. Теперь следующей линьки неизвестно когда ждать. Обычно между второй и третьей восемь сезонов, но ты сам хотел измениться, вот боги тебе и помогли. - Вот и прекрасно, - Лекс довольно улыбнулся, - восемь лет в тощем тельце я бы не выдержал. Мне это тело больше нравится. Я хоть на мужчину похож, а не на малыша «вали и трахай». - А разве плохо быть малышом «вали и трахай»? - насторожился Ламиль, - Титус говорил, в слабости – сила! - Титус прав, - усмехнулся Лекс, - для младшего в этом мире в слабости есть своя сила. Но только, если за твоей спиной стоят родные, которые порвут горло любому, кто на твою слабость поведется. За твоей спиной стоят твои родные. А моей спиной, когда я в империи оказался, были наглость и желание выжить. А еще мозги и, конечно, помощь богов. Без нее у меня так просто бы не получилось. Хотя, боги помогают только тем, кто как Аши, нагл и упрям в желании подкрепиться! - Ладно, пойду переодеваться, - Ламиль еще раз посмотрел на свою костлявую руку, - как говорит Титус: всякую проблему можно решить при помощи красивой одежды и правильной прически, - а потом еще тише добавил, - а если и это не помогает, то есть вино и афродизиак… - Что?! - Лекс и Сканд одновременно уставились на закутанного в покрывало Ламиля. - Я говорю, я пошел одеваться, - Ламиль честно посмотрел на взрослых, поморгал глазами, поправил покрывало на плечах и вздохнул, - а потом поесть и отдыхать. Я послушный и мне надо многому учиться. Ну так, я пошел?