Is my/your/our madness – the evil?

Разве моё безумие – это зло? Безумие – это лишь эмоции, живущие в глубине каждого сердца. (с) манга «Soul Eater», Кишин Асура.

      Все начиналось с уличной банды – мелкие грабежи ради веселья, испорченные стены зданий и разбитые стекла дорогих машин, и посмотрите, где они сейчас. Сидят в дорогих костюмах в окружении охранников, которых завалить легче-легкого, но почему-то их присутствие веселит, и пьют свои коктейли. Неторопливо играют в карты на жизни других людей, решают, кого бы убрать первым, будто бы выбирая следующую жвачку, которую украдут в круглосуточном.       Всё началось с криков родителей, со смеха окружающих, с повторяющиеся дней, со смерти родных и с расцветающих на коже синяков, а потом понеслось – вот почему они сейчас стреляют без раздумий и смеются после, без опаски глядя в свое отражение. Вот почему Эррор целует Найтмера, у которого все волосы и лицо в крови, с настоящим наслаждением. Вот почему Кросс утягивает Фелла в свою спальню после убийства и отпускать не собирается. Вот почему Киллер поддается Хоррору в карты и идёт грабить с ним магазин гуччи, танцуя вальс между запуганными лежащими на полу продавцами.       Все начиналось с красных снов: беспокойных, страшных, пугающих, безумных, а привело к моменту, когда Эррор шутки ради избивает своего же телохранителя после того, как он "плохо" выполнил свои обязанности. Руки в крови, лицо у мужчины тоже, но он знал, на что шел, а значит, все нормально. Жив – пусть уже за это говорит спасибо. В конце концов, кровь на лице бывшего телохранителя такая же плач и пугающая, как ночные кошмары когда-то давно, и этого Эррору достаточно, чтобы подсесть. Как и им всем, собственно.       Все начиналось с того, что шестеро беспризорников, лузеров, отбросов общества, которых все ненавидели, сошлись на общей почве. Сначала веселились, тайно наслаждались компанией и громко ругались просто так. Потом поставили себе определенные цели: убрать вон тех, добыть вон то. А в итоге забили на это – все говорят, что да, мы это и ищем, но на самом деле это ведь лишь повод. Бесконечная горка того, что люди называют безумием, завлекает, и не хочется, чтобы она кончалась – цель уходит на второй план. Она даёт им существовать в таких реалиях, но ничего не определяет, ничем не обязывает, она просто есть, забытая где-то на задворках сознания и на первых страницах старых, потёртых кожаных ежедневников.       А сейчас им плевать, потому что по большей части все это стало рутиной. Держать в страхе улицу – рутина. Держать в страхе район – рутина. Держать в страхе город – рутина. Держать в страхе целую страну это тоже, тоже обыденная рутина! А вот каково держать в страхе материки, острова и моря, да даже весь мир... Им ещё предстоит узнать. Это тоже, вроде как, цель, но никто не стремится ее осуществить – она тоже просто есть, просто существует, и хотя какие-то действия ее приближают, причем весьма активно, никто к этому не стремится.       Они не ищут друг в друге тепло, не ищут замену того, чего не хватало в детстве. Они ищут друг в друге того, кто поймет, и находят. Даже делиться ничем уже не надо – у них все и без того делится, и без того все общее. Общие деньги, общая слава, хоть и дурная. Общая власть, общая злость. Только пушки у них не общие, но пушки это другое, пушки это совсем другое, вы же понимаете?       У них все начиналось с определенных людей, которые были слишком глупы и алчны, чтобы относиться к другим хотя бы со снисхождением. И они все хотят с этими людьми покончить – не из-за того, что это жить мешает, не из-за того, что травма и правда осталась, а из-за этого, что это кажется неплохой идеей. И все в один голос повторяют: «безумец, злодей, чтоб ты сдох». – А вопрос остаётся открыт, между тем.       Хором в разных местах. – А разве мое безумие – зло? Неужели ты правда так думаешь...       Они снимают пистолет с предохранителя. – А разве это мое безумие? Это ведь ты был тем, кто подарил мне его. Ты был тем, кто дал мне его сполна. Ты просто поделился им со мной, своим безумием, а теперь скидываешь на меня всю вину.       Чистые лакированные ботинки едва блестят в тусклом свете. – Так давай по-другому зададим вопрос. Разве твоё безумие – зло? Разве наше безумие – само зло?       В ответ – молчание. – Я так и знал.       Пуля во лбу окрашивает кожу в алый.