Ты большой и очень мягкий. Ты – теплое покрывало, под которым хочется укрыться от скучных, безжизненных новостей, прозрачных дождей без запаха, монотонных календарных строчек. Обними меня, сожми в объятиях, убереги от того, что вне тебя, не отвечай на мою грусть словами «так бывает». Лучше поцелуй и замри, давай помолчим, соединившись губами. Будем смотреть одинаковые сны?
Вечер. Атмосферная пелена постепенно наступающей ночи, волшебным образом окутывает безлюдные улицы Стамбула, позволяя насладиться невероятным умиротворением души. Чувственно переплетённые ладони и запах ранней весны, распускающей цветы не только на позеленевших деревьях, но и в сердцах. Набережная, открывающая восхитительный вид на реку Босфор, сливающуюся воедино в мерцании плавных переливов света луны. Яркий свет янтарных фонарей и исключительное ощущение безмятежности и спокойствия, ощутимого до самых кончиков пальцев. — Невероятно. Какой по-настоящему завораживающий вид. — Восхищенно отзывается Эда, мечтательно прикрывая свои глаза, вдыхая свежий воздух глубоко в легкие, позволяя себя окунуться в миг умиротворенной свободы. Карамельные глаза, один в один схожие с пленительным омутом, распахиваются спустя несколько секунд, сверкая тем самым огоньком наполненным жизнью. — Небо такое красивое. На нем не появилось ещё ни одной звёзды, но оно по прежнему восхитительно. — Девушка не перестаёт по-детски удивляться, кажется такой обыкновенной вещи, как вечерняя прогулка по городской набережной. С любимым человеком. — Ты действительно невероятная девушка, Эда Йылдыз. — До этого не решающийся разрушать волшебный момент, Серкан, подаёт свой сдержанный голос. Эда в эту же минуту обращает на него взгляд своих карих омутов, сбавляя темп и желая получить ответ на безмолвно заданный вопрос, читающийся в сверкающих счастьем глазах. Сама того не подозревая, она продолжала пленить его. — Вид на вечерний Босфор, способен вызвать в тебе настоящие эмоции, каких никогда не вызовет украшение от самого известного ювелира. — Тёплая, немного смущенная улыбка на губах греет сердце. Её улыбка завораживала не хуже самого драгоценного бриллианта. Она была его бриллиантом. — Я никогда не перестану удивляться тому, насколько ты неповторимая. Никогда прежде, я не благодарил судьбу, но кажется, должен изменить свои принципы. — Немного загадочно начинает мужчина, невесомо очертив овал нежного лица, своей ладонью: — Я благодарен судьбе за то, что она предоставила мне шанс узнать тебя, девочка-фея. Смущённый румянец окрашивает щеки, Эда накрывает ладонь Серкана своей рукой, доверчиво прильнув к бережному прикосновению. — Не смущай меня. — Отвечает девушка, совсем невольно поморщив нос: — Откуда такая тяга к романтическим речам, Серкан Болат? Или же вид на вечерний Босфор открыл внутри тебя новые функции, скрытого в глубине души романтика? — Звонкий смех, мелодия для его ушей. — И раз уж ты затронул волнующую тему. Не только тебе стоит благодарить судьбу. Взгляд наполненный спутанными чувствами и может быть вечерняя атмосфера действует как-то иначе, но Серкан готов был поклясться, что видел в отражении карих глаз что-то намного большее, чем благодарность судьбе. Он видел в пленяющей глубине – любовь. — Не смотри на меня настолько красиво. Мысли путаются. — Единственное, на что хватает сил в неожиданном помутнении. Идеальный момент для поцелуя. — Прекращу, но взамен, ты перестанешь осыпать меня этими речами, навеивающими смущение. — Отвечает Эда, отводя свой помутневший от нахлынувших чувств взгляд, немного в сторону, тем самым обрывая невидимую связь. — Идём? — Голос наполняется невинным счастьем, после последующей фразы: — Хочу сахарную вату. Умоляю тебя, пойдём! — Сахарную вату? Эда, мы ведь не дети. — Вымученно выговаривает мужчина, но наперекор своим словам, идёт вслед за воодушевлённой девушкой, утягивающей его в сторону небольшой лавки со сладостями. Ради неподдельного счастья этой девушки, он готов был на любые поступки и испытания.***
Счёт времени сбивается. Вечер сменяется ночью, но эти двое, поглощенны исключительно друг другом и по-настоящему волшебным моментом, не желая, чтобы эта абсолютно прекрасная ночь когда-либо заканчивалась. Сердце замирало от вида счастливой Эды. В последнее время, она редко позволяла себе отпустить страхи и сомнения, полностью расслабляясь, но в эту ночь всё было иначе. Серкан видел в глазах девушки, проблески прежней Эды Йылдыз. Постепенно она возвращалась к жизни. — Посмотри! Вон там. Сириус! — Эмоционально вскрикивает девушка, легко толкнув Серкана в бок, привлекая его внимание: — Невероятно. Со звёздами, небо ещё более завораживающе! Могу смотреть на них бесконечно. — Настоящий восторг. И даже спустя несколько часов прогулки, эти искренние эмоции в перемешку с восхищением не прекращались и на секунду. Серкан не наблюдал за звёздным небом, за всю свою жизнь он достаточно увлекался изучением астрономии, успел практически наизусть выучить расположение каждой звезды. Его внимание привлекала счастливая девушка, по-детски увлечённая созвездиями, горящими в небе. Смотреть на её улыбку и светящиеся глаза, было сравнимо с одной из вещей, приносящих покой и умиротворенность. Он признался в своих чувствах самому себе. Пришло время признаться и ей. — Попробуй! Невероятно вкусно! — Эда отрывает небольшой кусок сладкой розоватой ваты от огромного комка и подносит к губам Серкана, рассматривая его недовольство своими проницательными глазками, невинно хлопая длинными ресницами: — Нельзя за всю свою жизнь не попробовать сладкую вату, Серкан! Ничего не случится, давай, попробуй немного! — Эда! Нет. Убери от меня этот сладкий яд. Ни за что не стану пробовать. Убери. — Мужчина мягко уворачивается, в воздухе удерживая напористую ладонь Эды, звонко посмеивающейся с недовольного выражения лица, исказившегося в одну секунду, стоило воздушной сладости оказаться в близости с его устами. — Ты упускаешь вкус жизни, Серкан! Немного отпусти свои предрассудки. — Йылдыз передергивает плечами и не дождавшись от мужчины положительной реакции, закидывает вату к себе в рот, с мнимой обидой надувая пухлые губы: — Расстроил меня. Серкан звучно усмехается, выразительно взглянув на насупившееся личико. Взгляд непроизвольно опустился к манящим губам, но вместо желанного соприкосновения губ, которого, кажется взаимно желали оба, он лишь невесомо задел край алых губ большим пальцем, смахивая остатки сахарной ваты. Дыхание сбилось от невероятной близости. Взгляды пересечены. Одно движение и пути назад не будет. Одно соприкосновение и душа разлетится на миллионы атомов. — Ты запачкалась. — Серкан слишком резко разряжает обстановку и полностью прислонив тёплую ладонь к прохладной щеке, твёрдо заключает: — И кажется, замёрзла. На сегодня достаточно вечернего Босфора со звёздным небом. — Мужчина поднимается с удобной скамьи и стянув со своего тела пальто, бережно накидывает его на плечи Эды, плотнее укутывая со обеих сторон. — Идём. — Нет! Не хочу возвращаться. — Протестует девушка, игнорируя протянутую ладонь, она негодующе взмахивает руками, не предпринимая попыток встать вслед за Серканом: — Я совсем не замёрзла. Погуляем ещё немного! Прошу тебя. Мне совсем не хочется возвращаться в запертое пространство. — Бездонные глаза становятся еще более чарующими. — Не выйдет, убери этот взгляд. — Серкан не поддаётся, уверенно перехватив девушку за предплечье, усиленно, но в то же время аккуратно, он поднимает её с гладкой поверхности скамейки: — И мы не возвращаемся домой. Этот вечер не закончится одной скупой прогулкой по вечерней набережной. — Невозмутимо дополняет мужчина, встречаясь с заинтересованным взглядом в ответ. Он переплетает свою ладонь с тонкими пальчиками Эды, посылая по её телу волну окутывающего тепла и сделав шаг, недоуменно останавливается, замечая, что девушка стоит на месте, явно что-то осмысливая. Его взгляд становится привычно взволнованным, но последующие действия вынуждают расслаблено выдохнуть. Эда кидается на его плечи с самыми искренними объятиями, утыкаясь холодным носом в изгиб мужской шеи. Шёпот обжигает оголенные участки кожи, осыпая приятными мурашками: — Я не верю, что ты настоящий. — Признаётся девушка, продолжая кутаться в родные объятия. — Я благодарна тебе за всё, но в первую очередь, за то, что ты всегда рядом со мной. — Небольшая пауза и взволнованное: — Не оставляй меня никогда, иначе я сойду с ума. Серкан чувствует неконтролируемый пульс. Он сильнее сжимает хрупкое тело Эды в прочном кольце из своих рук и горячими губами прислоняется к её виску: — Никогда не оставлю.***
Признаться. Прекратить скрывать свои чувства, когда они самостоятельно рвутся наружу, прозрачной нитью соединяя между собой два заблудившихся сердца. Эда Йылдыз. Эта абсолютно непредсказуемая по своей натуре девушка мгновенно пленила его ещё в первую встречу, вытеснив для себя укромное место в каменном сердце, но тогда запрограммированный разум не умел распознавать настоящую любовь, списывая любые чувства как ненужный файл, усложняющий устоявшиеся принципы жизни. Он хотел видеть Эду рядом, полюбил её искреннюю улыбку, желал с каждым днём узнавать её лучше, свыкся с непривычной эмоциональностью, бьющей через край из глубины чистой души, зачастую чувствуя какую-то ощутимую пустоту в те моменты, когда девушки не оказалось рядом, и далеко не сразу осознал, что совокупность всех этих чувств и есть та самая любовь. До встречи с Эдой Йылдыз, Серкан не верил в чепуху вроде любви с первого взгляда, списывая подобные вымыслы в кучу к романтизированным рассказам, не имеющих и каплю схожести с настоящей жизнью. Она прикоснулась к его сердцу своей ладонью, растопив холодный айсберг и сама того не осознавая, стала смыслом его жизни. И эта ночь снимет маски. — Надеюсь, подобным образом, ты не решил избавиться от меня, Серкан Болат. — С заметной издевкой поддевает девушка, ведомая исключительно тёплыми ладонями мужчины, направляющими на верный путь. Обозрение тщательно скрыто непроглядной тканью, не позволяя увидеть лишнего, из-за чего легкое волнение даёт о себе знать: — Когда я смогу снять повязку? — Нетерпеливо интересуется следом, вслушиваясь в вымученный вздох над ухом. — Немного терпения, Эда. Мы практически на месте. — Сдержанно отвечает Серкан, продолжая мягко направлять девушку по неровностям грунтовой дорожки. Эда повинуется, взволновано терзая пухлую губу своими зубами, чувствуя как интерес постепенно становился усиленным, отгоняя волнение на задний план. Она могла не волноваться, когда рядом был он. — Готова? Снимаю повязку. — Информирует Серкан, оказываясь за женской спиной непозволительно близко. Эда старается сконцентрироваться исключительно на том, что через какую-то считанную секунду предстанет перед её глазами, но её тело слишком явно реагирует на невесомые прикосновения и горячее дыхание в области шеи, покрываясь ощутимыми атомами электрического тока. Казалось, их и без того прочная связь не могла стать более тесной, но сегодняшний вечер показал обратное. Темная ткань исчезает с глаз. Свет янтарных фонарей застилает пеленой. На восстановление зрения, отвыкшего от яркого света уходит несколько минут, и увиденное приносит несколько спутанных эмоций. Недопонимание. Шок. Осознание. Эда невинно хлопает длинными ресницами, безмолвно открывая рот, в попытке сказать хотя бы единое слово, но из-за переполняющих чувств, ничего не выходит, кроме сдавленного выдоха. Çiçekçi "Yıldız" Вывеска отражается в стеклянных глазах, в уголках которых, постепенно собирались солёные слёзы. — Сохранить семейный магазин не вышло. Возникли некоторые проблемы с документацией, из-за чего мои связи не помогли. — Голос Серкана, с ноткой заметного разочарования, разрушает наваждение. — И тогда я приложил усилия лучших флористов Италии и Франции, для воссоздания этого места. — Неловкая пауза, мужчина передергивает плечами, протянув свою ладонь к прохладным пальчикам Эды, трепетно сжимая и встречаясь взглядом с проницательным карим омутом, осторожно продолжает: — Сад, в почтении памяти твоих родителей, Эда. Место не является магазином, как гласит вывеска, территория закрытая. Девушка чувствует дрожь в ладонях от неконтролируемых ощущений. Слёзы непроизвольно скатываются с красивых глаз. Картинки прошлого, связанного с этим местом, невероятно дорогим сердцу, мелькают в подсознании, окутывая тёплыми воспоминаниями. — Серкан. Я во сне? Я не верю своим глазам. — Всхлипывает Эда, выдавливая по-настоящему искреннюю улыбку сквозь слёзы счастья. Не сдерживая эмоций, девушка кидается на плечи мужчины, обнимая невероятно трепетно, спрятав заплаканное лицо в изгибе его шеи: — Спасибо тебе. Ты вернул мне часть того, что я любила, и думала, что потеряла навсегда. Серкан отвечает взаимным теплом, опаляя мочку уха своим признанием: — Если потребуется, я достану для тебя звезду с неба, Эда Йылдыз. — Мужчина бережно отстраняет хрупкую фигуру от своего тела, проницательно заглядывая в карамельные глаза: — Сюрпризы на этом не заканчиваются. Как ты могла заметить, к саду прилагается дом. — Растерянно распахнутые глаза от услышанного, служат причиной для незамедлительного объяснения во избежании лишних споров: — Заранее предотвращая вопросы, он оформлен на меня, ты знаешь цену деньгам, ценишь исключительно внимание и никогда не приняла бы от меня подобного подарка. — Заключает Серкан, подбирая наиболее правильные слова для дальнейшего объявления, что очевидно станет для Эды очередным шоком. Несмотря на бушующие эмоции в глубине души, подталкивающие немедленно вмешаться в сдержанный монолог, девушка покорно дожидалась окончания речи, подчиняющейся для мужчины совсем не легко. Сердце всё ещё грела мысль, что он пошёл на подобный шаг, ради её счастья. — На самом деле, ещё до знакомства с тобой я планировал сменить место жительства, мой дом, немного держит меня взаперти, не даёт возможности дышать свободно. — Небольшое вступление, приближающие к основной новости и тяжёлый выдох: — Когда ты появилась в моей жизни, всё для меня изменило смысл. И я пришёл к осознанию, что этот дом станет новым началом для меня, но впервую очередь для нас, Эда. — Уверенно заверяет Серкан, заглядывая в светящиеся надеждой глаза. Сердце Эды взволнованно трепыхается, она не перебивает, ожидая от мужчины признания? Она ведь не ошибалась, он действительно подводит речь к чему-то важному в их дальнейших судьбах? Надежда сверкала в отражении темных омутов, в то время как в душе Серкана воедино смешивались несоизмеримые чувства спутанности. Она чувствовала к нему то же самое, не так ли? Он умел читать её мысли безмолвно, понимая по одному проницательному взгляду, но в этот момент, не смог найти в этих самых карамельных омутах, ответа на свой самый интригующий и волнующий вопрос. — Мы переедем в этот дом. — Признаётся, моментально дополняя: — Ничего не подумай, на время до твоей окончательной реабилитации. Я подумал, привычная обстановка, пойдёт тебе на пользу. Не решился. В очередной раз не решился. Аллах-Аллах! Искренняя улыбка слетает. Эда растерянно хлопает длинными ресницами, её реакция абсолютно сбитая. Она ожидала от него совсем другого, но возвращая себе уже привычную улыбку, подбирает наиболее правильную реакцию, не показавшую настоящих чувств. Неужели она ошибалась? — Конечно. Пойдёт на пользу. — Соглашается девушка, ощущая как скулы сводило от вынужденной улыбки, тщательно скрывающей разбитую в дребезги надежду. — Пойдём внутрь? Мне не терпится осмотреть сад и наш новый дом. — И всё же не сдерживая колкого замечания, Эда твёрдо дополняет, как-то нервно вскидывая подбородок: — Для реабилитации. — Серкан хмурит густые брови, окончательно пытаясь в происходящем. Темнота ночи скрывает вынужденные слёзы, непроизвольно наполняющие уголки глаз. Нежная ладонь переплетается с пальцами мужчины, делая первый шаг по направлению к их новому началу.***
— Завораживает. — На одном вдохе признаётся Эда, мелькая восхищенным взглядом по необыкновенно волшебной территории сада, поселившегося в самой глубине сердца, с первой секунды, стоило шагнуть вглубь цветочных зарослей. Ладонь девушки невесомо очертила ветки молодого дерева синей ели, высаженной вокруг небольшой тропинки, ведущей к не менее чарующим сознание кустарникам роз: — Моя мама любила розы. — Неожиданно признаётся Эда, тепло улыбаясь от приятных воспоминаний. Нахлынувшая эйфория заставляла открыться: — Её жизнь была прочно связана с цветами, она не могла жить без них, а в каждой комнате нашего дома, обязательно должно было присутствовать живое растение и каждый этот цветок, она любила по-своему. Иногда, мне казалось, она находила с ними общий язык, её связь с растениями всегда была для меня интригующей, будто она чувствовала их, могла понять. — Эда не сдерживает эмоций, всхлипывая сквозь поток речи. Она боится своих эмоций, в особенности коснувшихся родных людей, опасаясь в очередной раз потерять власть над разумом, из-за чего торопливо стирает прозрачные дорожки с порозовевших щёк: — Извини. Воспоминания нахлынули. Ты не обязан слушать. — Наоборот, Эда. — Протестует Серкан, коснувшись заплаканного личика горячими ладонями, бережно помогая избавиться от слёз: — Ты никогда прежде не рассказывала о своих родителях. И мне было бы интересно узнать о них немного. — Признается мужчина, завидев в глазах загоревшуюся искорку неподдельного счастья. Он нежно прижимает Эду к своей груди, носом зарываясь в водопад вьющихся волос, излучающих запах дурманящих цветов: — Я не успел с ними познакомиться, но будь у меня такая возможность, я поблагодарил бы их за то, что мне был предоставлен шанс узнать тебя, Эда Йылдыз. — Я много рассказывала им о тебе. — В ответ признаётся девушка, обдавая изгиб мужской шеи своим сбитым дыханием. — В самом деле, после нашей первой встречи в том парке, кажется, я и на секунду не переставала говорить им о тебе. — Эда старается быть честной, но в одном она всё же не признаётся. Ему совсем не обязательно знать, что она до беспамятства влюбилась в него с первого взгляда, в тот самый момент, столкнувший их в парке в тот вечер, ставший судьбоносным. И единственным человеком, знающим о данных чувствах, была её мать, безмолвно заметившая в светящихся глазах дочери зародившуюся любовь. Первую настоящую любовь. — Никто в этом мире не сталкивается случайно. Сама судьба свела вас, никогда не упускай человека, данного тебе свыше, Эда. — Тёплое соприкосновение ладоней: — Ты влюбилась, мой ягнёнок. Материнское сердце не обманешь. Небольшая заминка служит встревоженным взглядом от мужчины, из-за чего непринуждённая улыбка украшает губы Эды, она отводит свои мысли в сторону и проницательно заглянув в заинтересованные глаза, мягко дополняет: — Уверена, они бы полюбили тебя, узнав лично. Иначе быть не может. — Сверкнувшие слезинки в карамельных глазах, в последствии смахиваются легкой ладонью: — Аллах-Аллах. Я совсем расчувствовалась! — Замечает девушка, скрепляя свою руку с пальцами Серкана, продолжая прогулку по цветущему саду, освещаемому исключительно светом янтарных фонарей. Невысокие кустарники диких роз, усаженные по обеим сторонам узкой тропинки, излучали едва уловимый аромат, возвращающий Эду в те самые времена, окутывая чувством тёплой ностальгии. Девушка останавливается напротив алых роз, кончиками пальцев прикоснувшись к нежным лепесткам, прикрывая глаза, она вдыхает свежий воздух полной грудью, наполняй легкие. — Мама любила каждый цветок по своему, однако, к розам её любовь была иной. Абсолютно необъятной. — Тихо произносит Эда, не прекращая ощущать новые чувства, для которых не находилось объяснения. Находиться в этом саду, с самым дорогим сердцу человеком, чувствовать себя иначе. Ощущать свободу и умиротворённость. — Должно быть, необъятная любовь твоей матери к розам, имеет предысторию. Не поделишься? — Подаёт своё слово Серкан, нежно порхая по ладони Эды касанием своих пальцев: — Конечно, если хочешь. Я ни в коем случае не настаиваю. Эда усмехается, искренне улыбаясь в ответ. Он желал больше знать о её жизни, что не могло не распускать цветы на душе, окутывая самыми непередаваемыми чувствами. — На самом деле, нет ничего необычного. — Заинтересовано начинает девушка, детально возвращаясь к воспоминаниям. — Розы, стали символом любви для моих родителей. Они узнали друг друга благодаря этим цветам. В молодости мой отец занимался их поставкой, привозил самые лучшие отростки прямиком из других стран, в то время мама только начала увлекаться флористикой, они встретились совсем случайно, но никогда больше не смогли расстаться. Они считали встречу друг с другом подарком самой судьбы. И со временем, розы стали символом их бесконечной любви. — С обрывистым вздохом выговаривает Эда, поднимая взор карих омутов к тёмному небу, сгущающему тучи, порывы ветра усиливались, неизбежно предвещая о приближении урагана. — Думаю, самое время осмотреть дом. И я не отказалась бы от горячего чая. — Как пожелаете, г-жа. — Усмехнувшись, Серкан меняет направление, не спеша выходя на грунтовую дорожку, ведущую прямиком к двухэтажному коттеджу, находившемуся немного удалённо от сада. И мельком взглянув на счастливое лицо восхищённой девушки, он подаёт свой сдержанный голос: — История любви твоих родителей красивая. Уверен, однажды и тебе удасться воссоздать свою собственную, о которой в будущем, твои дети будут вспоминать с восхищением. Эда ничего не отвечает, безмолвным ответом служит смущённая улыбка и проявившийся румянец на щеках. Мысли были об одном. Её собственная история любви уже имеет своё место в самой глубине сердца. Символом их любви, были звёзды.***
Она прогоняла его холод, а он охлаждал её жар
Поленья в камине приятно потрескивали, горячий чай согревал прохладные ладони, на душе ощущалась умиротворенность, лёгкая усталость клонила в сон, но девушка упрямо отгоняла отголоски сонливости. Она не желала, чтобы эта ночь прекращалась. Та самая ночь, срывающая маски, окутывающая трепетным осознанием любви, в которой она так и не осмелилась признаться. Из-за страха потерять. Из-за страха разрушить ту невесомую связь между ними. И потерять ещё одного человека, безумного важного для неё, казалось, жизнь без которого в один миг могла потерять краски. Серкан Болат. Её сердце принадлежало этому мужчине с первой минуты их знакомства. Сам того не подозревая, он украл его, пленив без шанса на спасение. Сдержанный, непроницательный и отстранённый от всего мира, казалось, абсолютная противоположность эмоциональной, и невероятно страстной по своей натуре, Эды, наперекор всему, он стал её необходимой потребностью, той самой любовью, о которой говорят с замиранием сердца. И эта ночь была шансом. Тем самым шансом открыться, признаться в своих чувствах, постепенно сводящих с ума, неконтролируемо рвущихся наружу. На плечи опускается тёплый плед. — Ты устала. — Серкан констатирует очевидный факт, плавно опускаясь рядом с девушкой и делая глоток дымящегося облаком пара чая, окутывает Эду нежным взглядом, осторожно прикасаясь к острым скулам, очерчивая невесомым касанием: — День был трудным. Как ты себя чувствуешь? Эда доверчиво льнет к тёплой ладони, расслабленно улыбаясь и на выдохе признаётся: — День был невероятным. Благодаря тебе, Серкан. — Сверкающие счастьем глаза. — Спасибо. За встречу с девочками, за прогулку по вечернему Босфору, а в особенности за этот сад. Он невероятен. — Очередное признание слетает с алых губ: — Не будь тебя рядом, на всю свою жизнь я осталась бы подавленной и разбитой. Не смогла бы собрать себя воедино после той трагедии. И я благодарна судьбе, за твоё присутствие. — Эда опускает голову на плечо мужчины, вдыхая родной аромат, холодным носом утыкаясь в изгиб шеи. Рядом с ним, она чувствовала себя на своём месте, в любом уголке этого мира. — В детстве, мама любила рассказывать мне мифы древней Греции, перед сном. — Негромко отзывается девушка, опаляя оголенный участок кожи разгоряченным дыханием. — Со временем, я выучила наизусть практически каждый, но продолжала уговаривать маму пересказывать мне их. Я закрывала глаза и окуналась в ту атмосферу, представляя себя одной из древнегреческих богинь, жертвующих собой ради настоящей любви. — Размеренное биение сердец, сливалось воедино. Серкан внимательно слушал, перебирая непослушные прядки темных волос и безустанно наслаждаясь присутствием этой девушки. — Их истории завораживали. До сих пор я не прекращаю прокручивать полюбившиеся из них в своей голове перед сном. Они звучат голосом моей матери и я на миг возвращаюсь в то самое время, когда она была рядом. — Девушка всхлипывает, намокая домашнюю майку Серкана отчаянными слезами. — Расскажешь мне? Ту, что полюбила сильнее прочих. — Интересуется мужчина, прижимая хрупкую фигуру Эды ближе к своему телу, плотнее укутывая пушистым пледом. Ему не приходится настаивать или просить дважды, безмолвная усмешка служит положительным ответом и выдержав короткую задумчивую паузу, девушка произносит: — Когда-то в давние времена темно-красные ягоды шелковицы имели совсем иной цвет. Они были белыми как снег. Свой цвет они изменили по удивительной и печальной причине. Этой причиной была смерть двух юных влюбленных. Существует легенда любви о двух смертных – Пираме и Фисбе, живших в Вавилоне. — Начинает Эда, мечтательно прикрывая карие омуты, удобнее устраивая голову на плече Серкана. — Пирам с Фисбой любили друг друга и мечтали пожениться, чему всячески препятствовали их родители. — Мелодичный голос пленил. — Когда разлука стала невыносимой, дождавшись ночи, влюблённые условились встретиться у ручья, под усыпанной белоснежными ягодами шелковицей. Первой пришла Фисба и, увидев у ручья Львицу с окровавленной пастью, убежала, на ходу потеряв накидку. Пирам, придя на место встречи и обнаружив там перепачканную кровью накидку любимой, в отчаянии решил, что она мертва и заколол себя мечом. Его кровь окрасила ягоды шелковицы в багряный цвет. Тем временем к ручью вернулась Фисба и нашла на берегу истекающего кровью Пирама. Тогда девушка вонзила в своё сердце меч и соединилась с любимым в царстве мертвых. — Эда прекращает рассказ, выдерживая небольшую паузу, она ощущает сбитое дыхание над ухом и неконтролируемое притяжение вынуждает несмело обернуться, оставляя между их губами считанные миллиметры. Сдавленный выдох, от неожиданной близости, распаляющий накалённый воздух, атомы электрической разрядки проходят по телу, до самых кончиков пальцев. Притяжение. Эда повинуется своим тайным желаниям, поддаваясь вперёд, томно выдыхая в самые губы: — Багряные ягоды шелковицы по сей день напоминают о любви Пирама и Фисбы. — Она уклоняется от приоткрытых губ, замерших в ожидании, касаясь своей щекой, щетинистой скулы в невесомом соприкосновении. Горячее дыхание обжигает шею. Он находится невозможно близко, дурманит рассудок. Дыхание становится сбитым, оголенные участки кожи, пылают огнём от невесомых прикосновений. Она хочет поцеловать его. Трепетно, нежно, до закончившегося воздуха в легких. Он, хочет властно прижать её к себе, изучая изгибы идеального тела, целовать шею до появления мелких мурашек, до несдержанных стонов, мелодично срывающихся с алых губ. Воздух между ними накалён до предела, её коленки дрожат от желания ощутить на своём теле его прикосновения. Его губы манят. И он в очередной раз читает безмолвную просьбу в карамельных глазах. Сознание уплывает окончательно, при ощущении горячей ладони, нашедшей место на изгибах изящной талии. Рывок. И звучный вздох. Эда оказывается удобно усажена на мужские колени. Крепкие руки продолжают изучать хрупкую фигуру, в данный момент, полностью отдавшуюся в его власть. Ладони проникают под свободную ткань домашней кофты. — Эда. Попроси меня остановиться, иначе я перейду черту. — Шепчет в самые губы, выдерживая минимальное расстояние, не позволяя прикоснуться. Девушка непроизвольно двигает своими бёдрами немного вперёд, усиливая давление наиболее чувствительных зон, ей движет исключительно желание и страсть, не удержавшаяся под замком, удерживаемая в оковах слишком долго. — Не останавливайся. Не смей. — Сбито шепчет в ответ, самостоятельно врываясь в притягательные губы с долгожданным поцелуем. В один момент мир вокруг замирает. Сил противостоять необъяснимому притяжению не остаётся. Кажется, они оба взаимно мечтали об этом духовном соединении душ, с первой минуты знакомства, лишь оттягивая неизбежное столкновение. Поцелуй углублялся, сменяясь от абсолютно невинного соприкосновения губ до упрямой борьбы за главенство, однако не становился менее нежным и чувственным, передавая весь спектр желанных ощущений. Серкан с наслаждением изучал её губы, упиваясь их невероятной мягкостью, наслаждаясь покорностью с которой девушка отвечала на его манипуляции, позволяя языкам сплетаться в сумасшедшем ритме. Дыхание учащалось, воздух в легких вынуждал оторваться от истерзанных неумолимыми поцелуями губ, переключая внимания на изящную шею. Нежные поцелуи, выводящие дорожку от мочки до ключицы, пускали по телу волнующие мурашки, сбитые вздохи, сменялись тихими стонами в самое ухо. Мелодия для его слуха. Его звёздная девочка, сейчас она находилась в его власти и эта трепетная близость, казалась невероятно правильной. Для них двоих. Сердца выбивали нещадный пульс. Нежная ладонь невесомо коснулась края домашней майки, позволяя прохладным пальчикам очертить кубики нижнего пресса. Его тело обдавало приятной дрожью от этих прикосновений, придавая недостающей решительности для Эды. Реакция его тела, без слов давала понять о заветных желаниях. — Будь со мной этой ночью, Серкан Болат. — Томно произносит девушка в самое ухо, прижимаясь ближе, исключая любое пространство между их разгоряченными телами, усиливая напор своих бёдер в нужном направлении, ощутив тугой узел внизу живота, уволакивающий сознание. Его губы выводили незамысловатые узоры на пылающих участках смуглой кожи. Эда прикусывает губу, приглушая очередной стон, вырывающийся наружу, её дрожащие руки путаются в ткани хлопковой футболки, в немедленном желании освободить мужчину от лишних слоев одежды, но Серкан решительно перехватывает тонкое запястье в воздухе, карие глаза распахиваются с недоумением задаваясь безмолвным вопросом. — Не торопись. Не делай то, в чём не уверена, о чём можешь пожалеть в итоге. — Сдержанно объясняется мужчина, своей ладонью бережно поглаживая раскрасневшиеся щеки, утопая в плену полюбившихся омутов. — Выслушай меня. Он чуть наклоняется вперёд, всё под тем же воздействием притяжения, оставляя на алых приоткрытых губах невесомый поцелуй. Подходящий момент. Другого шанса может не быть, он вновь не разрушит возможности до конца раскрыть душу. — С тех пор как я познакомился с тобой, все что я когда-то считал правильным, оказалось неправильным. — Разрушив затянувшуюся тишину выговаривает Серкан, уловив зрительный контакт со сверкающими карими глазами. Эда растерянно хлопает длинными ресницами, но не допускает попыток перебить речь, очевидно дающуюся мужчине с неким трудом. Сердце замирает в ожидании и кажется, в этот раз, оно получит ту самую важную деталь. — Ты показала мне совсем другие горизонты. Ты перевернула мою жизнь. Годами я искал звезды на небе, а когда ты появилась в моей жизни, я понял, что самая яркая звезда, которую я искал – оказалась прямо передо мной. — Скреплённые между собой ладони и слёзы, скопившиеся в уголках глаз. Те самые слова, заставляющие сердце замереть окончательно: — Я влюбился в тебя как сумасшедший, Эда Йылдыз. Для меня, ты дороже всего мира и никогда не будет иначе. Эда всхлипывает, искренне улыбаясь сквозь непринуждённые слёзы, наполняющие глаза от неподдельного счастья. Происходящее всё ещё казалось наваждением, сном или же по обыкновению разыгравшимся воображением. И осознавать реальность помогали нежные прикосновения пальцев, стирающих прозрачные дорожки слез с розоватых щёк. Соприкосновение их лбов друг с другом и расслабленно прикрытые глаза. Эда выдыхает в практически в губы: — Наши чувства взаимны, Серкан Болат. И моё желание, быть с тобой этой ночью. — Невесомый поцелуй. Проворные пальчики, вернувшиеся под ткань домашней майки, томный шёпот на ухо: — Не заставляй меня становиться коварной интриганкой, склоняющей невинного мужчину к непозволительным действиям. — Зубы прикусывают мочку уха. — Ты уверена? — На сбитом выдохе уточняет Серкан, порхающими касаниями изучая округлые ягодицы, он готов был отступить, дать ей время, ждать сколько потребуется, но внутреннее желание сплетенное воедино с неподвластным контролю возбуждением, вынуждали трепетно выцеловывать выступающие ключицы, не в силах насладиться этой девушкой. — Никогда и ни в чём, я ещё не была уверена настолько, Серкан! — Эда наконец справляется с ненужной вещью вроде майки, в очередной попытке нервно срывая её с подтянутого тела мужчины. Вид на идеальные рельефы торса пленит рассудок, прохладные пальчики очерчивают нижний пресс, касаясь резинки пижамных штанов, после чего Эда соблазнительно прикусывает пухлую губу, продолжая усиливать давление своими бёдрами на чувствительный орган, укрепляющий узел внизу живота. — Кажется, мы не совсем внимательно осмотрели спальную комнату. — Шепчет, останавливаясь в миллиметре от манящих губ. — И мы могли бы детально оценить удобство той кровати. — Эда хмурит брови, не получая от Серкана ожидаемого эффекта и обидчиво толкнув того в плечо, договаривает: — Ради Аллаха! Я показала тебе новые горизонты, но не научила воспринимать намеков? — Недовольство сменяется стоном, от усиленного давления на внутреннюю сторону бедра. Вскинутая голова, прикрытые глаза от нахлынувшей эйфории и гортанный стон: — Плевать на намеки! — Развязный поцелуй, в который вкладываются все не озвученные желания и чувства, вышибает из легких оставшийся воздух. Рывок. Серкан поднимается с мягкого ковра, удобнее подхватывая девушку под ягодицы, удерживая на своих бёдрах. Её ноги обвивают напряженное мужское тело, не допуская и незначительных миллиметров расстояния. Размеренные шаги по направлению к удаленной комнате и чувственные поцелуи. Кровать прогибается под весом двух разгоряченных тел. Никто не успевает осознать, как ненужная одежда слетает с идеальной фигуры, оставляя девушку в нижнем белье, завораживая рассудок. Мог ли он признаться, что мечтал прикоснуться к изгибам этого тела, с первого дня их знакомства? Она пленила, не ослабляя своего воздействия на его мысли. И он совсем не был против оказаться в плену Эды Йылдыз. Серкан нависает над ней, продолжая трепетно целовать изящную шею, ладонь невесомо прикасается к плоскому животу, ощущая прошедшую дрожь после незатейливой манипуляции. — Я доверяю тебе. — Сбито шепчет Эда, откинув голову на пуховые подушки, удобнее устраиваясь на воздушном матрасе, в комнате освещаемой исключительно мягким светом небольшого торшера. Сердце учащает пульс. — Ты будешь первым, Серкан. — Она должна была признаться. Щеки набирают жар от смущения. Волнительный тон на самое ухо, приглушается нежным поцелуем, горячие ладони сжимают бёдра в неконтролируемом порыве страсти, мужчина плотнее нависает над хрупкой фигурой. Его голос охрипший от наваждения. — И впредь, никто не посмеет прикоснуться к тебе кроме меня, Эда Йылдыз. — Обжигающее дыхание, утверждение из его уст выходит требующим абсолютного повиновения. И Эда повинуется. — В таком случае, никто не смеет прикасаться к тебе кроме меня, Серкан Болат. — Очередная клятва, закреплённая несдержанным соприкосновением истерзанных поцелуями губ. Этой ночью, их сердца соединились, окончательно нашли друг друга спустя непреодолимые препятствия и преграды, подброшенные жизнью и собственными заблуждениями. Их незримая связь стала прочнее, а души нашли успокоение. Его звёздная девочка, подарок судьбы, его персональное успокоение. Её неподвластный робот, невероятно романтичный и нежный, исключительно по отношению к ней, способный пойти против всего мира, если она будет стоять за его спиной. Они никогда не отпустят друг друга.Можно я тебя не отдам? Никому, заслонив собою.