О пользе алкоголя и запрещенных словах

Лёша изначально знал, что это была наихуевейшая идея из всех предложенных. Но Татьяна упорно зазывала их в какой-то новомодный, охрененный и вообще самый лучший бар, в котором должен побывать сквад. Или часть сквада. Можно без сквада, конечно, но чтобы Гаечка и Хесус непременно были вместе. Маниакальная идея, засевшая в голове стримерши в какой-то степени пугала, но Лёша старался не обращать внимания на такие мелочи. Подумаешь, много кого шипперят. Вон, например, их с Вовой. И ничего, никто не умер. На предложение согласилась всего пара человек, среди которых был Братишкин. Именно это напрягало больше всего. Лёша не был зожником, запросто мог выпить за компанию, но Вова определенно превращался в алкоголика. За последний месяц не было, кажется, ни дня, чтобы Семенюк мог обойтись без алкоголя. Он неизменно выпивал пиво уже с утра, аргументируя это тем, что настроение поднимается, а здоровье улучшается - одна польза. А к вечеру начинал рейд по барам, напиваясь до состояния овоща, который названивал всем знакомым. Все сообщения Вовы сводились к одному - бухлу. «дядь может бахнем по стопке-другой расслабимся?» «лех я купил егер приходи». Губанову было страшно заходить в телеграмм, Вова в своём желании надраться был страшен. Лёша злился. Злился на Вову, который никак не пытался выбираться из алкогольной ямы, злился на друзей и знакомых, которые переводили все в шутку. В конце концов, Лёша злился даже на себя. Он тоже ничего не делал, только изредка приезжал на ночные звонки и заказывал такси. Хотелось встряхнуть Братишкина, дать ему по ебалу и объяснить понятным языком, что эти запои до добра не доведут. Но после этого по ебалу получит скорее всего Алексей Губанов, при этом не раз. Бар Синди выбрала хуевый. Людей, казалось, было больше, чем столов. Но радостная Татьяна протаскивала их к центру помещения, вереща что-то о невероятных напитках и живой музыке. — Вот здесь, — она указала на небольшой столик в углу, — мы будем сидеть. Я уже заказала. Лёша хмыкнул. Удивительная женщина, предложила сегодня, а заказала заранее. Но завидев как Вова уверенно направляется к барной стойке, резко становится не до веселья. Хотя на что он надеялся? В это время Семенюк обычно валяется у ног бармена, протягивая ему телефон, чтобы тот набрал кого-то из друзей. Музыка в баре действительно была живая, умелые исполнители заводили толпу посетителей, настраивая на правильную волну. Стоит отдать им должное, хотелось танцевать, пить и веселиться. И не думать ни о каких Вовах. Но не думать о нем не получилось. — Будешь вино? — перед глазами появляется сначала рука с бокалом, а затем и сам Братишкин. — Я напиваться не планировал, Вов. — Да ладно, один бокал можно! — не дожидаясь ответа, Вова впихивает ему в руку алкоголь. — И харе сидеть тут, пошли к стойке, там та-а-акие девочки, охуеешь! Лёша хотел напомнить непутевому другу про недавнее расставание с Алиной, но заткнулся. Читать нотации не было ни желания, ни сил. Тем более, кто он такой, чтобы лезть в чужие отношения? Братишкин с другого конца помещения махал ему руками, подзывая к себе. Выглядело это максимально ебануто. На стримера оглядывались стоящие рядом люди, пытаясь понять, умственно отсталый ли он, или просто ебанутый? А когда Вова открыл рот, чтобы заорать, он не выдержал. Лишних взглядов не хотелось, а пронзительные вовины крики привлекли бы внимание. — Ну чего? — Я уже думал твоё имя заорать, — довольно заулыбался Вова, подталкивая его к барному стулу. — Я заметил. — Ну и чё это? — он ткнул пальцем во все еще наполненный бокал. — Пей давай, я же не отъебусь просто так. — Я же сказал, не буду пить. Вова угрожающе наклонился к нему. И чуть не наебнулся, не рассчитав высоту стула, едва не заваливаясь на Губанова. — Дядь, давай. А потом тебе найдем кого-нибудь, — глаза у него пьяно сверкнули. И когда успел? Хесус вздохнул, делая глоток терпкого напитка. Если Вова что-то решил - его уже не переубедить. Лучше согласиться, чем выслушивать тонны мата и недовольств в последующие недели. А то и месяцы. В конце концов, он не так часто пил. Можно и расслабиться, тем более компания была более чем подходящая. Правда, Даша и Татьяна затерялись в недрах бара, а их зарезервированный столик был пуст... Но допустить Братишкина к выпивке одного он не решался, уж лучше они вдвоём, по чуть-чуть. По чуть-чуть ожидаемо не получилось. Братишкин то и дело подзывал порядком заебавшегося бармена, заказывая новые ядрёные коктейли. Лёша растёкся по барной стойке, выслушивая монотонное бормотание Вовы, прерываясь лишь на опрокидывание в себя очередных предложенных напитков. Было хорошо и очень-очень пьяно. Вова, закончив поток философской пьяной речи, неожиданно улёгся рядом, стеклянными глазами смотря прямо на Губанова. Он даже не моргал. Может уснул? Бывают же такие люди, которые с открытыми глазами спят? Стремное зрелище. Решив проверить свою догадку, Лёша осторожно коснулся лица Вовы. — Хес. Лёша испуганно отшатнулся, быстро убирая руку. Семенюк удивленно пялился на него, ощупывая место, докуда дотронулся Хесус. — Ты чё? Тактильный голод? Лёша сдавленно хихикнул, снова тыкая пальцем в щёку Вовы. Выражение его лица было бесценно. А кожа оказалась на удивление мягкой и приятной. — Ну все, бля, харе! Но Губанов не прекращает, только тычки сменяет мягкими касаниями. Вова уже не просит остановиться, наоборот, льнет к руке. И прикрывает глаза. — Нравится? — наклоняясь, спрашивает стример. Но тот не отвечает. Мерно дышит, медленно засыпая под приятные прикосновения. Лёша не сразу замечает резкую перемену. Секунда - и он практически падает на сонного Вову. Семенюк распахивает глаза, зло пялясь за его спину. — Гомосек, клеится тут ко всем, — произносит озлобленной голос позади. — Понаехали, бляди. Губанов даже не сразу понимает, что это сказали именно ему. Все выпитые коктейли пагубно влияют на мыслительную деятельность, поэтому доходит до него долго. А вот Семенюк соображает гораздо быстрее. Он усаживает Лёшу на стул, а затем молниеносно вскакивает. Для выпившего как минимум половину бара Вова стоит на ногах довольно твёрдо. Инстинкт самосохранения, по всей видимости, у него отключился. — Ты че только что спизданул? Он дёргает мужика, заставляя его повернуться. Одет вполне прилично, на вид лет тридцать пять. И откуда столько желчи? — Ты вообще кто? Че надо? Братишкин зло сверкает глазами, подходя к обидчику ещё ближе. Вероятность того, что Вове сейчас пизданут, крайне высока. Вероятность того, что пизданет Вова - ещё больше. И что из этого страшнее - неизвестно. — Ты кого гомосеком назвал, сучара? — Вон того, — мужик кивает головой в сторону притихшего Леши, — а ты типа ебырь его? — он противно ухмыляется. — А ты типа по ебалу давно не получал? Лёша не выдерживает. Если Вова сейчас не перестанет нарываться, их обоих отхуярят, предварительно опозорив на весь бар. Получить компрометирующие снимки в личные сообщения не хотелось, поэтому он пошатываясь поднимается, вставая рядом с Братишкиным. — А вы походу реально два пидораса, — выплевывает мужик. Вова дергается, намереваясь вступить в драку, но Хесус крепко хватает его за руку, оттягивая в сторону. — Вов, забей хуй.. Мало ли ебанутых, — шепчет Лёша прямо в ухо. — Слушайся свою течную суку, а то реально схлопочешь, — довольно бормочет мужик, отворачиваясь к стойке. В этот раз Лёша не успевает среагировать. Братишкин вырывается из его рук, а затем кулаком бьет обидчика в лицо. Вову шатает, несмотря на всю напыщенную смелость, он пьяный в днище, а значит, долго простоять не сможет. Мужик хватается за окровавленный нос, неразборчиво матерясь. — Кто теперь течная сука? Утри водопад из носа, хуйло! — победно ухмыляется Вова, перегибаясь через стулья. И Вове все-таки переебали, разбив нос лбом. Семенюк растерянно смотрит на капающую кровь, не соображая, как это вообще произошло. К месту происшествия подходят зеваки, и Хесус понимает, что пора давать по съебам. — Вова, поднимайся, — шипит он, пытаясь как можно скорее ретироваться. Вова плетётся следом за ним, руками прикрывая кровоточащий нос. — Хес! Шеф! Вы чего... Вы, блять, совсем? — послышался истеричный возглас Татьяны. — Ты где была? И Даша где? — спросил Лёша, не особо интересуясь ответом. Сейчас приоритетнее было остановить кровь из носа Семенюка, а потом выяснить, нужно ли ехать в травмпункт. В туалете Вова предсказуемо блюет. Такая встряска не прошла бесследно, да Лёша и сам на самом деле не против очистить желудок. Но Вова важнее. Кровь, по крайней мере, практически остановилась, но Лёша все равно сворачивает салфетку трубочкой, протягивая Братишкину. И только сейчас замечает, как у него трясутся руки. — Ты чё, испугался что ли? Этого мудака? Сука, так и знал, мало я ему... — зло произносит Вова, сжимая чужую ладонь. — Я больше за тебя испугался, Вов, — шепчет Лёша, утыкаясь Семенюку в плечо. — Ты пиздец Рэмбо, даже в таком состоянии человеку ебало снес. — Это я умею, да, — ухмыляется Вова. Он не отпускает его ладонь, продолжая мягко поглаживать. — Слушай, ты это... Прости меня, не надо было нажираться так. — Мы оба хороши, я вообще собирался за тобой присмотреть, — Хесус слабо улыбается. — Присмотрел же, если бы не этот уёбок, все было бы нормально. С-с-сука, он тебя обозвал! — снова закипал Братишкин. Лёша нежно проводит по его волосам, пытаясь хоть как-то успокоить. — Вов, всё в порядке. Ты вообще герой этого вечера. — Правда? — Семенюк поднимает голову, улыбаясь уголками губ. — Ага. Ну мой герой уж точно, защитил доброе имя деда. Настроение у Вовы явно поднимается, он широко улыбается, крепко сжимая Лёшу в объятиях. И все проблемы как-то отходят на второй план. Неконтролируемая трясучка прекращается, а тревожное состояние отступает. Все хорошо. Братишкин живой, хоть и хорошенько отпизженный. — Пойдём, а то чё-то стремно в туалете обжиматься, — Вова тянет его за руку к двери. На выходе их предсказуемо перехватывают испуганные и пьяные Даша с Таней. — Блять, мы вас на пару часов оставили, а вы успели бар разнести! — возмущается Синди, осматривая пострадавший нос Вовы. — Тань, ну я чё.. Я вообще ничё.. — оправдывается Вова, постоянно оглядываясь в сторону Лёши, будто тот мог куда-то исчезнуть. — Да не пропадет никуда твой Хуес..хесус! Стой спокойно!

***

Губанов окончательно успокаивается лишь тогда, когда Вова утыкается ему в плечо, стоя где-то позади, пока они дожидаются такси. Лёша не задумывается о последствиях, когда аккуратно и нежно целует чужие губы. Он даже не рассчитывает на ответ, ссылаясь на то, что это скорее благодарность за сегодняшние события. А когда Вова вдруг отвечает, Хесус дуреет. Братишкин целует напористо, прижимает к себе, языком залезает чуть ли не до самых гланд, параллельно оглаживая чужую талию. — Я.. тебя набухал, потому что.. — Вова отстраняется, тихо бормоча. — Волновался, знаешь? Типа, ты бухой меня не оттолкнешь. Лёша непонимающе смотрит на него. — А до этого принять пытался.. Что я..что ты..нравишься мне. Забывался. — Ты поэтому пил? — тихо спрашивает Лёша. — Угу. Блять, забудь, хорошо? Ничё я не говорил, — Вова устало потирает глаза, явно собираясь уходить. — Вова. — Ну что? Давай уже по домам. — Вова, ты мне тоже нравишься. И не надо было для этого меня спаивать. Я в тебя по уши влюблен, еблан, — Хесус улыбается, заключая стримера в объятия. — Не шутишь? — промычал Вова, утыкаясь Лёше в шею. — Я бы точно не стал шутить над этим. Ты мне нравишься. — Ты не умеешь шутить, от тебя можно ожидать чего угодно, — пьяно хмыкнул Братишкин, опаляя шею горячим дыханием. — Спасибо что напомнил, буду шутить чаще, — обиженно пробормотал Губанов, но руками все равно потянулся к Вове. — С удовольствием выслушаю все твои попытки стать великим стендапером, — Вова зевнул, — даже прокомментирую глубокомысленным "ого", но уже завтра. Давай такси ждать. Этот жуткий вечер закончился, все определенно будет хорошо. С Вовой по другому и не бывает.