Малфой, нет! - Грейнджер, да!

Они собирали прежнюю жизнь по осколкам, по крупицам, что находились порой в самых неожиданных местах, у самых неподходящих людей. На седьмом курсе — настоящем седьмом курсе, а не том, что закончился битвой за Хогвартс — вещи уже не могли вернуться к привычному укладу. Казалось, все сущее причудливо переломалось (перемололось жерновами войны), перемешалось, и реальность преобразилась в калейдоскоп, местами весьма уродливый, но игнорировать новое положение дел было нельзя. Запершись в Малфой-мэнор, пожалуй, еще возможно. Но не в Хогвартсе. Не на седьмом курсе. Не когда ты единственная наследница переметнувшихся в последний момент сторонников Темного Лорда. Не дочь Пожирателя смерти. Не, в конце концов, сама носящая на предплечье метку. Ныне бесполезную, а оттого еще более безобразную, чем когда в ней теплилась чужая магия. — ..Корнер, фу, он же встречался с подружкой Поттера! — воскликнула Пэнси. — Это было на шестом курсе, — возразила Дафна. — На пятом, — поправила Милисента. — Все равно, я бы не стала мараться об него. Дракс не принимала участия в обсуждении, да ее и не приглашали, чтобы она не испортила неуместной колкостью атмосферу девичьей спальни и разговора о парнях. Поэтому она делала вид, что читает, якобы наложив заглушающее заклятие, но на деле ловя каждое слово. Оказавшись на седьмом курсе в некотором подобии социальной изоляции, когда сплоченность растерянных слизеринцев была поставлена под сомнение, и они будто не знали, с кем им можно и с кем они хотят на самом деле дружить, никто не стремился рьяно поддерживать прежние приятельские отношения. Дракс по этой же причине держалась от всех подальше, учтивая и холодная, как ее мать в дни, когда злится на отца. Треп об отношениях и обо всех сопутствующих их волнующих открытиях был практически единственным, что объединяло всех в женской спальне выпускного курса. К сожалению или к счастью, Дракс на этот праздник жизни приглашать не торопились: у нее не было ни желания обсуждать свою личную жизнь с этими треплами, ни предмета для обсуждения. Больше нет. Да и кто будет теперь смотреть на нее полными обожания глазами, как делали это бестолковые Крэбб и Гойл? Крэбб погиб в Выручай-комнате, Гойл нынче переосмысливает свою жизнь, ходит задумчив и подавлен, тише воды ниже травы, и больше не рвется быть ее верным рыцарем. Забини всегда был умен и хитер, как его матушка, и если Дракс и случалось с ним флиртовать, то это больше напоминало фехтование: укол, контратака, ответный удар, туше — утомительно, как ни посмотри. Нотт слишком насмешлив, хоть и привлекателен… — Ну а Поттер? — хихикнула Дафна. Дракс оторвала взгляд от строчек, которых всего равно не видела и поглядела поверх книги на подружек. Пэнси фыркнула, Милисента загоготала, и обе они бросили взгляды на Дракс, которая была поймана с поличным. — Ну так и что там с Поттером? — поинтересовалась она, понимая, что теперь ей не откреститься от обсуждения. — Мы думали, ты по нему сохнешь, — сконфуженно призналась Дафна. Глаза Пэнси горели от возбуждения, Милисента готова была уронить свою тяжелую челюсть. Дракс хмыкнула. Это было катастрофически далеко от истины. — И с чего бы мне по нему сохнуть? У словоохотливой Дафны и тут было готово объяснение. — Он же теперь герой, выглядит потрясно, не знаю, как эта Уизли терпит. Все эти взгляды обожания. Я бы давно удавилась. Дракс лениво перевернула страницу. — Тогда я не буду претендовать на героя. Зачем мне эти муки, еще и с Уизли придется сражаться за его внимание. — Да-а-а, а она еще как сглазит тебя! — Вообще-то, я брата имела ввиду, — добавила Дракс как бы между делом, и девчонки прыснули со смеху. — Рон, — пренебрежительно обронила Пэнси, — невероятный олух. — Соглашусь, — продолжала лениво транслировать свою точку зрения Дракс, и через минуту тишины обнаружила, что все смотрят на нее. Все ждали Речи. Это был слабый проблеск старой, довоенной жизни, когда она могла часами с чувством поносить Золотое трио, а Крэбб и Гойл ловили каждое ее слово. Дракс вздохнула, перекатила голову по подушке и легла набок. Девочки в своих кроватях подались вперед. — С чего начать? — С Поттера! Ты не можешь отрицать, что он невероятен! Дракс презрительно фыркнула. — Все дело в славе. Она сияет как новенький галеон, но имеет свойство быстро тускнеть. Он не будет таким привлекательным, когда станет средней руки мракоборцем, обзаведется заурядным домом и подженится на той же Уизли. Подумайте об этом. — Но когда я его вижу… Ах! Так хочется прикоснуться к его волосам. — О, эти знаменитые поттеровские лохмы! — И глаза… — И очки! — тут же побила аргумент Дракс. — Никогда бы не подумала, что мы однажды докатимся до подобного обсуждения, — фыркнула Пэнси и Дракс улыбнулась ей, якобы разделяя иронию. Однако обсуждать было волнующе и приятно, хотя бы потому что никто из них не рассматривал Золотое трио всерьез. — Рон! — воскликнула Милисента и заржала. Здесь не нужно было лишних слов. Одного только имени было достаточно, чтобы понять, клиент скорее мертв. Рон. Дракс скривилась. Скопище комплексов. Долговязое, рыжее, невнятное нечто. Будь он хоть трижды лучшим вратарем Хогвартса (с чем она, как ловец Слизерина, была не согласна), героем, другом самого Гарри Поттера, ни одной живой душе не удастся убедить ее, что там есть что-то заслуживающее внимания. Рон хорошо сочетался с продавленными креслами, плотным обедом, состоящим из пюре, курицы и тыквенного сока, а также с безобразными свитерами, в которых расхаживал в свободное от учебы время. И если Поттер по большей части бесил своей честностью и запредельной удачей, то Рон Уизли вызывал сдержанное отвращение, какое вызывает вид дырок на носках у мальчиков. Все это, растягивая слова, Дракс и озвучила соседкам, чем заслужила бурные овации и не менее бурные взрывы хохота. — Ну а Грейнджер? Пэнси сказала это и позволила эффектной паузе и выразительному взгляду все сказать за нее. За Грейнджером тянулась вереница догадок, которым так и не суждено было превратиться в слухи, потому что для слухов требуется хоть какое-то, если и не доказательство, то хотя бы логическое умозаключение. А таковых не было. Но Грейнджер явно ходил по тонкому льду, и стоит случиться хоть чему-то, что могло бы подтвердить одну из этих догадок, он тут же окажется в эпицентре сплетен. — Говорят он того… — Дафна посмотрела на девчонок еще выразительнее, предлагая додумать. — Чего? — не поняла Милисента. — Гомосексуалист, — прошептала Пэнси. — А это кто? — Это мужчина, которого влечет к другим мужчинам. Все скривились, но по-разному. Милисента как сельская дура, Дафна, затаив дыхание, а Пэнси с явным предвкушением. — Занятно, — протянула Дракс. — И с чего вы взяли? Пэнси сверкнула глазами. Эта стерва любила поспорить. — Виктор Крам. Помните? Виктор ни с одной девчонкой не познакомился, а сколько за ним бегало. А потом вдруг — лучший друг Грейнджера. Разве не подозрительно? Крепкая мужская дружба — как же! — Ты не веришь в крепкую мужскую дружбу? — Дракс делала вид, что разговор навевает скуку, а сама следила за каждым выражением лица, движением глаз, ловила каждый вздох в этой затененной девичьей комнате, полной откровений и секретов. Книгу она давно сунула под подушку. — Пфф, чего бы не верить? Но одно дело наблюдать, как Поттер и Уизли из года в год носятся друг с другом, а другое видеть как Крам и Грейнджер, которые словоохотливостью и дружелюбием не отличаются, часами разговаривают на берегу Черного озера. — Грейнджер дружит с Уизли и Поттером вообще-то, — прогундела Милисента. — Пфф! Они в нем нуждаются. Они сразу смекнули, что не учиться им в Хогвартсе, если кто-то не будет делать за них всю работу. — Я не думаю, что он гомо… как там его, — проворчала Милисента. — Ты вообще мало думаешь, — вставила Дафна и хихикнула. — Мне кажется, что он именно такой. Маглорожденые — известные извращенцы. — Уверена, что так и есть! — слова Пэнси были полны потаенной страсти. — Легко могу представить этого ханжу, вытворяющим непотребства похлеще. То-то он все штрафовал нас с Забини. Говорю вам… — И все же, — Дракс намеренно перебила Пэнси, она ее утомила. — Я не думаю, что Грейнджер сохнет по парням. Непохоже на то. — Ты что, влюбилась? — остро поддела уязвленная Пэнси. — Отнюдь, — спокойно возразила Дракс, больше интересуясь своими тонкими кольцами, чем собеседницей. — Это с твоих уст его имя срывается сегодня подозрительно часто, так что возможно мы чего-то о тебе не знаем, дорогая Пэнси? — Что за нелепица! — лицо Пэнси тут же пошло пятнами, она определенно оправдывалась, а потому выпалила как на духу: — Мне просто интересно, как это у них происходит! — Как происходит? — не поняла Милисента. — Да! Как они это делают? Мужчина с мужчиной. И разговор буквально обрел вторую жизнь: столько живости, столько фантазий… но Дракс ими уже не интересовалась. Даже если Грейнджер и был извращенцем, то что с того? Она его не осуждала: человек, который внутри скорее мертв, чем жив, неспособен на стоящее осуждение. Только на равнодушие. Дракс опустила полог и, не пожелав никому спокойной ночи, уснула сном без сновидений.