Ещё ни одна нация не оставалась в выигрыше от участия в затяжной войне.
Система Скаро. Планета Айур. Оборонительный округ Кор-Шакала. Провинция Антиох. Город Кор-Шакал. 18.05.7802 Эры Кхалы. По заваленной руинами и обломками улице, зажатой между остатками некогда величественных строений, медленно продвигалась колонна из четырёх танков. Все четыре машины, входящие в эту группу, принадлежали к основным боевым танкам типа «Скантид» — наиболее современным бронированным единицам в составе танковых гильдий Имперской Армии. Покрытые золотистыми прямоугольными блоками динамической защиты продолговатые корпуса танков, парящие почти над самой поверхностью дороги, поблескивали в редких лучах Скаро, с трудом пробивающихся сквозь тяжёлые облака и дым от пожаров. А иногда в воздухе рядом с машинами можно было заметить и голубые всполохи инертной плазмы, покоящейся в невидимых ячейках защитного поля. Предпоследний «Скантид» в колонне, на первый взгляд, ничем не отличался от своих «собратьев» — тот же вытянутый золотистый корпус, та же приземистая башня с продолговатым позитронным орудием, такие же тёмно-красные полосы на бронепоясе, символизирующие принадлежность машины к подразделению, входящему в состав группы армий «Астал». Но, в отличии от остальных танков во взводе, этот контролировался не стандартным для имперских ОБТ блоком искусственного интеллекта. «Скантидом» управлял Феникс экс Венатир, трибун Преторианской Стражи и командующий офицер танковой когорты «Серпентин». В роли типичной имперской боевой машины Феникс провел не так уж и долго — его сознание было помещено в «Хранитель» лишь тридцать имер назад. Но сам трибун не собирался позволять таким малозначительным факторам, как биологическая смерть тела и пожизненное заключение в холодном корпусе основного боевого танка, хоть как-то повлиять на его верную службу Империи. Припомнив всё, что он знал о псионических интерфейсах управления, Феникс ежеимерно тренировался в управлении своим новым «телом». Попытка военного переворота, учинённая Конклавом по возвращении Кайзера Тассадара из его экспедиции в терранское пространство, дала тамплиеру возможность испытать новоприобретённые навыки в деле. Феникс стремился достичь такого же безупречного контроля над системами «Скантида», какой он когда-то имел над собственными руками и ногами. Боестолкновения с войсками предателей на улицах Керисана и дальнейшие операции на фронте показали, что до совершенства ему ещё далеко, но времени на подготовку уже не оставалось — Пентархия отдала приказ о развертывании на Кор-Шакальском направлении пяти дополнительных гильдий из резерва Преторианской Стражи, и когорта «Серпентин» попала в перечень задействованных подразделений. Любому старшему офицеру было очевидно, что подобное распоряжение может означать только две вещи — коллапс линии фронта или же подготовку к масштабной контратаке. Поскольку Феникса и его солдат не бросили в бой сразу же по прибытию на передовую базу, он склонялся ко второму предположению. Но с чего бы Пентархии планировать контратаку сейчас, посреди затянувшегося сезона дождей, парализующего сети снабжения и превращающего даже простейшие тактические маневры в сложную операцию, требующую постоянного контроля? — «Судья-Цесси» к «Стражу-Итера», — ожила бортовая радиостанция, заговорив, судя по позывному, голосом оператора одного из командных звездолётов «Арбитр», непрерывно барражирующих над городом и обеспечивающих подразделения на земле актуальной стратегической информацией. — «Страж-Итера», — в ответ Феникс отправил свой позывной, давая понять, что готов к приему передачи. — «Страж-Итера», будьте внимательны — на радаре неопознанный групповой контакт прямо по курсу, дистанция легас-легас, отклонение нема. — «Страж-Итера» принял, — подтвердил получение сообщения трибун. — Потребуется поддержка с воздуха в нашем квадрате. — «Судья-Цесси» принял, ожидайте, — отозвался оператор, сразу после этого покинув радиоканал — скорее всего, чтобы отдать соответствующие распоряжения одному из незадействованных звеньев тактических бомбардировщиков. Феникс скомандовал сопровождающим его танкам перестроиться в боевой порядок. Обращаться с роботизированной техникой было несложно — стоило лишь командиру сформировать необходимый образ в своем разуме, и «Скантиды» уже начали смещаться в стороны, образуя равносторонний треугольник, обращённый основанием вперёд, вокруг машины трибуна. Сам же преторианец направил одну из своих камер в указанном «Судьёй-Цесси» направлении и переключился на тепловизор, пытаясь установить визуальный контакт с предполагаемой угрозой — к сожалению, безуспешно. Оставалось уповать лишь на то, что у неопознанного противника будут такие же трудности с обнаружением взвода основных боевых танков — сенсорные органы зергов не отличались ни точностью, ни дальностью действия, и за счет этого в большинстве боестолкновений инициатива обычно оставалась за имперскими войсками… С характерным хрустом и шипением из-за ближайшего полуразрушенного строения выскользнули три костяные ракеты, сразу же устремившиеся к одному из головных «Скантидов». Ячейки защитного поля отработали штатно, образовав в воздухе заслон из голубых плазменных разрывов, уничтоживших снаряды на безопасном расстоянии от танка, но сам щит при этом угрожающе замерцал, пытаясь перераспределить остатки плазмы для успешного противодействия следующему залпу, уже начинающему свой полет с той же позиции, что и предыдущий. ИИ боевой машины, впрочем, испытывать судьбу не стал, и быстро сместился в сторону, позволяя реактивным снарядам пронестись мимо своей цели и разорваться где-то вдалеке, среди оставшихся позади городских руин. «Хистриксы», — сделал вывод Феникс. Конечно, ему повезло нарваться на ту самую боевую единицу Роя, что была специально выведена для борьбы с имперской бронетехникой при помощи высокоскоростных ракет с кинетическими боеголовками. Трибун знал, что противник не станет задерживаться на своей текущей позиции после залпа, но его тепловизор по-прежнему отказывался обнаруживать какое-либо движение среди обломков — зерги прекрасно понимали, что скрытность и мобильность являются их основными преимуществами против танкового взвода в городской среде. Позволять им и дальше эксплуатировать выгодную позицию было бы непозволительно. Повинуясь мысленному распоряжению Феникса, три из четырёх «Скантидов», не нарушая построения, сместились на левую сторону улицы, прижимаясь к основанию высокого небоскреба, непостижимым образом пережившего бесконечные бомбардировки. Во время движения оба танка, находящихся на переднем фланге, задействовали маскировочные поля — из-за колоссального энергопотребления их действие будет весьма кратковременным, но в течение этих драгоценных скоп не обладающие продвинутыми средствами обнаружения хистриксы не смогут отслеживать перемещения имперских машин. Четвёртый танк, ранее прикрывавший заднюю полусферу взвода на марше, начал двигаться в противоположную сторону от остальных, одновременно открыв огонь из малого позитронного излучателя, размещенного в турели на башне. Небольшие разрывы, появляющиеся тут и там среди руин, из-за которых и был произведён первый залп, быстро дестабилизировали и без того шаткую структуру, которая тотчас начала разрушаться. Разумеется, хистриксов там давно уже не было — Феникс на это и не рассчитывал. Но низшие зерги редко отклонялись от поведенческих шаблонов, заложенных в них то ли природой, то ли ассимиляционным вирусом — зная, как они реагируют на те или иные условия, можно было легко предугадывать индивидуальные действия конкретных солдат Роя. Вот и сейчас чудовища не устояли перед соблазном, выпустив очередную тройку костяных ракет сквозь обвалившуюся крышу двухэтажного здания, расположенного по правую сторону от их изначальной позиции. Приблизительно определив местоположение противника, преторианец довернул основное орудие, наводя его на фасад полуразрушенного строения. С громким хлопком позитронный ускоритель выплюнул сгусток чистой антиматерии, почти сразу же врезавшийся в обугленную металлическую стену. Прогремевший взрыв вырвал из фасада солидный кусок, а ударная волна, лишь слегка покачнувшая парящие над поверхностью «Скантиды», отбросила теперь уже легко различимых на фоне холодного металла зергов в дальний конец усыпанного обломками зала, вскрытого выстрелом. Внешне хистриксы больше всего напоминали хищных ласерт, населяющих окрестности Сэшалы — покрытое чешуей продолговатое тело, острая и широкая морда, четыре когтистые лапы, спаренный костяной гребень от затылка до кончика длинного хвоста. Конечно, существенным отличием от дикого животного была органическая установка вертикального пуска, расположенная сразу за головой существа. Кроме того, как и у любых других солдат Роя, тело хистриксов было покрыто металлическими пластинами, слегка улучшающими защищённость от легкого вооружения. От попадания из танкового орудия, однако, спасти эта броня не могла. Сопровождавшим Феникса машинам дополнительные распоряжения не требовались — где-то позади рявкнула позитронная пушка, и переднюю половину тела одного из лежащих на полу чудовищ разорвало на части, обдав его соратников потоком тёмно-красной крови и осколков защитного панциря. Второй твари повезло ещё меньше — летящие на высокой скорости кусочки металла поразили начавшего было подниматься на ноги зерга в голову, после чего тот упал и больше не поднимался. А вот третий хистрикс оказался проворнее своих собратьев — с необычайной для существа такого размера ловкостью он перекатился по полу, уклоняясь от выстрела танка, вскочил на лапы и бросился в сторону укрытия, на бегу выпуская две ракеты по «Скантиду», ранее выполнявшему роль приманки. Снаряды прорвались сквозь и без того ослабленное защитное поле, но были почти сразу уничтожены плазменным взрывом, вызванным срабатыванием блоков динамической защиты на корпусе машины. ОБТ ответил огнём из малого излучателя — турель вспомогательного орудия поворачивалась намного быстрее, чем башня основного. Аннигиляционный разрыв настиг тварь в прыжке, и та, выписав в воздухе невообразимый пируэт, скрылась за обугленным краем проделанного в металлической стене отверстия. Следовало бы удостовериться в том, что пытавшийся сбежать зерг убит, и Феникс даже успел направить соответствующее распоряжение одному из оставшихся в построении «Скантидов». Но стоило машине сдвинуться с места, как её искусственный интеллект оповестил командира о присутствии дополнительных контактов в зоне столкновения — среди тех же руин, за которыми в начале боя скрывались хистриксы. Трибун направил одну из своих камер в нужную сторону, переключившись на режим визуального обнаружения и пытаясь опознать новую угрозу… И всего лишь скопу спустя он рванулся в сторону ближайшего переулка, пытаясь как можно быстрее разорвать визуальный контакт с противником. У невысокой тёмной фигуры, стоящей среди руин разрушенного городского здания, было очень мало общего с протоссом, от которого это существо произошло. Массивный чёрный панцирь, отдаленно напоминавший устаревший тактический доспех модели «Скутум», покрывал все тело солдата Роя, оставляя открытыми лишь глаза, что светились неестественным красным светом. Гордо выпрямившись во весь рост, перед Фениксом стоял падший — протосс, ассимилированный зергами и превращённый в верного слугу Сверхразума. Падший вытянул левую руку вперед, указав ею на танк-приманку. С его пальцев сорвалась фиолетовая псионическая молния, легко пробившая начавшие было восстанавливаться щиты «Скантида» и ударившая в левую часть корпуса, срывая с неё пластины брони и блоки динамической защиты. Машина накренилась, задевая поверхность дороги поврежденной стороной антиграва, и попыталась произвести ответный выстрел из основного орудия; позитронный снаряд, однако, свою цель не нашёл, промахнувшись мимо вражеского псионика и безвредно разорвавшись в воздухе. Феникс продолжал удерживать противника в объективе одной из камер, а потому не пропустил появление второго падшего — ну разумеется, падших было двое, на меньшее рассчитывать и не приходилось — который, встав за спиной первого бойца, сразу же выпустил ещё одну псионическую молнию, поразившую подбитый танк точно в башенный погон. За этим последовал мощный взрыв, подбросивший турель в воздух и разорвавший верхнюю часть корпуса машины — похоже, разряд задел генераторы сдерживающего поля позитронного реактора, и его содержимое аннигилировало с рванувшимся в камеру воздухом. За время войны с зергами командование Имперской Армии разработало множество стандартных тактик, позволяющих тем или иным родам войск уничтожать противника с минимальными потерями и расходом боеприпасов. К сожалению, ни одна из этих тактик не подходила для уничтожения ассимилированных протоссов силами бронетанкового взвода — у «Скантидов» попросту не было подходящего вооружения для противодействия падшим. Псионические щиты этих тварей легко выдерживали прямые попадания из основного позитронного орудия, динамическая защита и терракотиумная композитная броня не спасали от разрушительных пси-способностей, и даже маскировочное поле не могло скрыть танки Феникса от взора самых опасных солдат армии Роя. Единственными подразделениями, которые могли бы бороться с падшими на равных, были отделения псионической поддержки имперской механизированной пехоты, но они практически никогда не действовали в связке с основными танками. В условиях отсутствия поблизости высших тамплиеров, при столкновении с ассимилированными псиониками имперской бронетехнике приходилось уповать лишь на… — «Звезда-Астал» к «Стражу-Итера», ВДЦ — цесси-ромал. …На очень кстати объявившуюся воздушную поддержку, которую трибун запрашивал ранее. Впрочем, девяносто скоп ещё предстояло продержаться. Первый падший спрыгнул с груды обломков на улицу и пошел вперёд, преследуя спешно отступающие в переулок танки; его рука указывала прямо на Феникса. Защитное поле замерцало и заискрилось, ионизируя плазму в отдельных ячейках в попытке рассеять бьющий в них поток псионической энергии. Щиты не были предназначены для противостояния атакам такого рода, но все же, практически полностью истощив свой ресурс, с молнией они справились. Второй зерг тоже атаковал, выбрав в качестве своей цели тот «Скантид», что был обстрелян хистриксами ещё в самом начале боестолкновения. Так и не успевшее восстановиться полностью защитное поле схлопнулось, но танк всё ещё находился в движении, и молния лишь сорвала кормовые блоки динамической защиты, не причинив вреда основным системам. Следующий залп падшие начать уже не успевали — Феникс и две оставшихся в его распоряжении машины, наконец, добрались до переулка и скрылись за углом основания небоскреба, разрывая визуальный контакт с вражескими псиониками. Трибун, однако, понимал, что он выиграл всего несколько скоп и солдаты Роя скоро догонят его. Единственное, на что его хватило за это время — это собрать свои танки в плотное построение треугольником, где две автономные машины защищали своими щитами и корпусом командира — учитывая предупреждение о низком запасе плазмы в защитном поле, мерцающем где-то на грани восприятия, рисковать своим уже вторым по счёту «телом» Феникс не планировал — но при этом все три «Скантида» могли свободно вести огонь. Появившийся в переулке тёмный силуэт, заботливо подсвеченный прицельным компьютером, был встречен синхронным залпом всех трёх позитронных орудий. Псионический щит, закрывающий падшего, замерцал чёрно-фиолетовыми всполохами, но все же не выдержал тройной аннигиляции и разрушился с громким хлопком. Зерг, однако, не собирался дожидаться, пока его противники перезарядят накопители антиматерии и добьют его — он уже начал формировать очередную пси-молнию. «Скантид» на правом фланге предпринял маневр уклонения, но это не спасло машину от гнева осквернённого протосса — разряд пробил плазменный щит, броню и переборки корпуса, пронзая имперский танк навылет. Заваленную обломками улицу Кор-Шакала сотряс очередной взрыв. Феникс понимал, что у него стремительно заканчиваются варианты действий, а потому, когда его разум посетила неожиданная, граничащая с неоправданной глупостью идея, он не отбросил её, а решил довериться собственным инстинктам. Трибун наклонил корпус своего «Скантида» вперёд настолько, насколько это вообще можно было сделать, не жертвуя при этом стабильностью антигравитационного потока; за счет этого танк резко рванулся вперёд, устремившись прямо на противника. Отреагировать падший, разумеется, не успел. Обогнув единственную оставшуюся в строю бронемашину, Феникс преодолел расстояние до вражеского псионика за полторы скопы и на полном ходу врезался в него, а затем, не сбавляя скорости, протащил его через весь переулок и пригвоздил к основанию небоскрёба. Передняя часть корпуса, в котором хранился разум имперского офицера, слегка погнулась от столкновения, но солдату Роя пришлось гораздо хуже — прижав его к металлической стене, острая кромка внешнего бронепояса «Скантида» буквально разрезала тело, которое некогда принадлежало протоссу, на две части. Неестественная тёмно-фиолетовая кровь обильно пролилась на золотистую композитную броню, а в псионическом эфире прозвучал искажённый крик. Любой Перворождённый скончался бы от такого ранения, даже имперская медицина не справилась бы со столь обширными повреждениями — но падший, разумеется, был все ещё жив. Феникс направил малый позитронный ускоритель на верхнюю половину тела своего противника и трижды произвёл выстрел. Искажённый вопль оборвался. А сменил его далекий, гулкий звук, похожий на тот, что издают звездолёты при полетах в атмосфере. — «Звезда-Астал», начинаю атаку. Трибун направил одну из камер вверх и почти сразу обнаружил среди облаков тактический бомбардировщик класса «Звёздный молот», заходящий в пологое пике. Встроенная в нос аппарата многоствольная автопушка начала неспешно вращаться вокруг центральной оси, и в сторону невидимой с позиции Феникса наземной цели устремился плотный поток терракотиумных игл, под завязку наполненных антиматерией. Игнорируя оглушительную для любого протосса канонаду, преторианец сдвинулся в сторону, чтобы установить визуальный контакт с помеченным тактической сетью противником, которого обстреливала «Звезда-Астал». Им, разумеется, оказался второй падший — его щит все ещё держался, но сам псионик быстро отступал в сторону руин, делая один шаг назад за другим. Впрочем, продолжалось это не долго — спустя несколько скоп псионическое защитное поле, наконец, схлопнулось, и ассимилированный протосс попросту испарился, превратившись в голубоватый туман. — «Страж-Итера» к «Звезде-Астал», подтверждаю поражение цели, — проинформировал Феникс пилота «Звёздного молота». В большинстве своем именно так и выглядело взаимодействие между Имперской Армией и Золотой Армадой, в состав которой, судя по позывному, и входил пришедший на помощь аппарат — планетарные войска давали целеуказание, бомбардировщики стирали противника в порошок, планетарные войска продолжали выполнение задания. Некоторые пехотинцы недолюбливали лётчиков за то, что ударным звездолётам доставалась ведущая роль в каждом сражении. Вместе с тем, однако, всем было понятно, что превосходство аэрокосмической армады — это объективная реальность современных боевых действий. Именно бомбардировщики каждую имеру обрушивали шквал огня на позиции Роя, уничтожая сотни тысяч зергов и не позволяя церебралам собрать критическую массу, которая могла бы превратиться в неостановимую волну, способную прорвать даже эшелонированную имперскую оборону; именно пилоты Золотой Армады бесстрашно бросались в мясорубку орбитальных сражений, не давая космическим гигантам стаи Даггота разбомбить подразделения Имперской Армии с орбиты. Иногда трибун задумывался о том, что было бы, живи он во времена ранней экспансии Империи Протоссов, тогда ещё известной как Империя Айура; как долго продержались бы тамплиеры той эпохи против такого врага, как Сверхразум. Стал бы сам Феникс одним из тех безбашенных фанатиков, которых в хрониках того времени называли «великими воинами Кайзера»? Вынес бы он из Гимназии своей касты что-либо кроме великого множества способов подороже продать свою жизнь при помощи примитивного оружия вроде наручного пси-клинка? Оказался бы он заточен в одной из тех уродливых четвероногих машин с непроизносимым названием, что застревали на каждой неровности и подходили разве что для элегантного самоубийства? — «Страж-Итера» к «Судье-Цесси», — обратился преторианец, откладывая размышления о прошлом до лучших времен. — Доложите «Надзору» — подвергся нападению, уничтожил цесси хистриксов, бехат падших, утрачено бехат единиц. Запрашиваю ВНБ. Конечно, тамплиеры ранней Золотой Эры не выстояли бы против зергов — дело было даже не в развитии технологий, а в непонимании того, как их следует использовать, незнании искусства войны. Но это было несущественно. У современной Имперской Армии были все средства для того, чтобы разгромить Рой, отбросить его с Айура, вытеснить его из сектора Копрулу, стереть его с лица этой галактики. У Перворождённых есть всё, чтобы победить в этой войне. Об альтернативных исходах Фениксу задумываться не хотелось.***
Оборонительный округ Керрисана. Провинция Сцион. Военная база «Форт Мазарес». Обычно обстановка планетарных баз Имперской Армии действовала на неё успокаивающе. Марширующие прямо перед нексусом идеально ровные «коробочки» закованных в черно-золотую броню солдат, периодически прибывающие через варп-врата подкрепления, снующие между приземистыми боевыми машинами и звездолётами инженеры и зонды — всё это укрепляло уверенность в том, что Империя с честью выдержит и преодолеет каждое из многочисленных испытаний, выпавших на её долю. Разгромленные гильдии перегруппировывались и вновь отправлялись на фронт, повреждённая техника в спешном порядке ремонтировалась, лёгкие звездолёты постоянно вылетали в рейды на позиции ненавистных зергов. Но сегодня ежеимерная рутина Форта Мазарес не производила должного эффекта на разум Селендис из племени Аурига, вершителя Имперской Армии. Мысли о произошедшем в эндшпиле штурма цитадели Сверхразума на Чаре не давали женщине покоя. Раз за разом она прогоняла в голове последние лепты сражения, силясь понять, где именно она допустила ошибку, как ей следовало поступить, чтобы предотвратить катастрофу, унесшую жизнь Кайзера. Стратегии, которая позволила бы объединённым силам терранов и протоссов прорваться к подземному логову чудовища до появления стаи Горна, не существовало — в собственных навыках тактического анализа Селендис была уверена — но ведь должен был быть другой способ расправиться с повелителем Роя, не допускающий при этом гибели верховного правителя Империи… — …На данный момент зерги так и не возобновили своё наступление, за счет чего мы смогли увеличить количество стратегических бомбардировок почти в бехат раз, — той частью разума, что не была погружена в размышления и все ещё воспринимала окружающий мир, вершитель уловила слова Уруна, описывающего обстановку на фронте для присутствующих в командном центре офицеров. Конечно, этого прагматика до мозга костей смерть последнего наследника Адуна совершенно не волновала. — За последнюю имеру наши звездолёты использовали около пентаб-тетраба снарядов, уничтожив не менее пентаци вражеских целей. Наши потери составляют поссел «Кайзеров» и легас «Звёздных Молотов», ещё ци-ромал кораблей получили повреждения различной степени тяжести. — «Не возобновили своё наступление»? — судя по нескрываемому сарказму в голосе, на вершителя Имперской Армии Кизраха соотношение в миллион поражённых целей против двадцати восьми утраченных и девяноста подлежащих ремонту аппаратов впечатления не произвела. — Вам с высоты полета ваших бомбардировщиков совсем не видно происходящего в самом сердце Кор-Шакала? — С начала менсиса эта волна вторжения продвинулась всего на астал сектор, — возразил Урун, игнорируя очевидную провокацию. — Это не должно оказать существенного влияния на нашу стратегию. Недовольство Кизраха понять было можно — почти с самого начала вторжения подчинённая ему группа армий «Дрогос» вела непрекращающиеся бои за Кор-Шакал, столичный город Империи. Помимо очевидного культурно-исторического подтекста, метроплекс имел и существенное стратегическое значение — практически вся транспортная инфраструктура провинций Антиох и Велари была завязана на Великий Форум, а ракетные батареи береговой обороны, ранее располагавшиеся в городском порту, были способны простреливать Сеншельский залив на всю его протяжённость. Удержать Кор-Шакал нужно было любой ценой, и платить эту цену приходилось именно солдатам Кизраха — безвозвратные потери на этом фронте составляли почти треть от общих потерь Имперской Армии за всю войну. «Дрогос» сражалась с зергами за каждый дом и за каждый перекрёсток. — Вершители, прошу вас, — в начавший было разгораться скандал вмешался Алдарис экс Ара, Арбитр Конклава и действующий Хранитель Империи. — Сейчас не время и не место выяснять, кому из нас пришлось тяжелее на полях сражений. Своим самопожертвованием наш великий Кайзер — вечная слава его имени — нанес серьезный удар в самое сердце Роя, но положение наше остается незавидным. Мы должны определиться с курсом дальнейших действий, и мы должны сделать это сейчас. — Твой талант превращать джейдус скоп полезной информации в театральное выступление на захав лепт поистине восхитителен, судья, — насмешливо ответил Алдарису тёмный прелат Зератул, командовавший приблизительно когортой неразимской мотопехоты, пришедшей на помощь защитникам Айура, — но, к моему сожалению, ты во многом прав. Я не могу знать, насколько Рой ослабила гибель Сверхразума, но наш враг очень хорошо адаптируется к неблагоприятным обстоятельствам. Как только сезон дождей закончится и установятся холода, зерги вновь перейдут в наступление, и я не верю, что мы сможем их остановить. Возможно, пришла пора рассмотреть более… радикальные меры. — Что именно ты предлагаешь, Зератул? — поинтересовался генерал Джеймс Рейнор — первый и, вероятно, последний представитель расы терранов, допущенный к обсуждению в составе Пентархии. Произошло это по личному распоряжению Кайзера, а потому желающих оспорить право чужака говорить с вершителями и судьями на равных не находилось. Сама Селендис до сих пор не понимала, что именно верховный правитель увидел в терране за время их совместного пребывания на Чаре. Впрочем, стоило признать, что за последние несколько имер генерал Рейнор проявил намного большую проницательность, чем весь высший командный состав Имперской Армии вместе взятый. В частности, он оставался единственным участником экспедиции на Чар, не попытавшимся убедить Селендис в её непричастности к произошедшему — непричастности к смерти Кайзера. Трибун Феникс, вершители Урун и Кизрах, прелат Зератул, претор Карасс — каждый из них считал необходимым заверить командира Преторианской Стражи в том, что она никак не могла повлиять на роковой выбор, сделанный Тассадаром. Подобные заявления заставляли вершителя сомневаться в компетентности своих собратьев — непосредственная связь между действиями Селендис и гибелью Кайзера должна была быть очевидна любому тамплиеру, дослужившемуся до столь высоких званий. Именно она ослушалась прямого приказа сложить оружие, отданного властителем Империи; именно она, опьянённая успехами в гражданской войне и близостью победы над войсками Конклава, повела лояльные подразделения Преторианской Стражи на штурм Залов Конклава в осаждённом зергами Кор-Шакале. Гнев «спасенного» из добровольного плена Тассадара было бы сложно описать словами. Он заявил, что продолжая сражаться в братоубийственной войне под его знаменами, лоялисты сами стали ничем не лучше предателей, с которыми боролись; что он не желал обрести свободу ценой ещё больших потерь и с той, и с другой стороны конфликта; что если верность касты тамплиеров своему Кайзеру была столь выборочна, то, возможно, они не заслуживали чести стоять на страже протосской цивилизации. Высказав всё это собравшимся представителям Пентархии, Децемвирата и командования армии Манципиум, Тассадар разорвал сеанс связи и скрылся в неизвестном направлении на «Арбитре» Преторианской Стражи. Вновь же он объявился уже на Чаре, в сопровождении трёх гильдий Имперской Армии и одной эскадры Золотой Армады, которые оказали поддержку войскам Селендис, в это время штурмующим подземную цитадель Сверхразума. Вершитель была абсолютно уверена в том, что именно её предательство — а по-другому назвать её решение пойти наперекор приказам Кайзера было нельзя — стало основной причиной самоубийства последнего наследника Адуна. Свою роль сыграл и провал плана по уничтожению повелителя Роя, но, по крайней мере, во время самого сражения Селендис сделала все что могла — с командованием войсками, в отличии от решения политических дилемм, она справлялась безупречно. Вот только безупречности, по-видимому, было уже недостаточно — сколько бы соратники по Пентархии не пытались убедить вершителя в обратном. — …От Преторианской Стражи потребуется координировать эвакуацию и поддерживать порядок среди гражданских по мере их отправки, — упоминание имперской элиты вновь привлекло внимание Селендис к дискуссии. Вершитель Кизрах говорил об… Эвакуации с Айура? Это и было то самое «радикальное» предложение Зератула? — Кроме того, как верно отметил Урун, для этой операции нам придется использовать все военные варп-каналы — проще всего будет отправить с передовым отрядом зонды и телепортировать принимающие врата непосредственно на Шакурас. — Не знаю, вершитель… — с сомнением в голосе протянул Джеймс Рейнор. — Согласятся ли на это ваши люди? Мы столько сражались, стольким пожертвовали ради вашей родины, а теперь просто… Сбежим, поджав хвост? Сбежать с Айура? Позволить зергам вот так, без боя, завладеть сердцем Империи Протоссов? Это… Неприемлемо. Видимо, последняя мысль оказалась вплетена в исходящий поток, поскольку все разговоры в командном центре мгновенно стихли. Оперевшись пальцами рук о консоль центрального голографического проектора, на данный момент отображающего весьма реалистичную симуляцию пригородов Кор-Шакала, Селендис внимательно оглядела застывших вокруг стратегической карты офицеров. Бело-золотая парадная броня вершителя Кизраха — почти такую же носила и сама Селендис, но её личный дизайн включал инкрустированную кайдариновыми кристаллами диадему, широкие участки открытой кожи и длинный алый плащ — не скрывала выражения лица тамплиера, который смотрел на женщину так, будто только сейчас осознал, что она присутствует в помещении. Из-под капюшона достающей до пола красной мантии, наброшенной поверх легкого чёрного комбинезона, на преторианку взирал судья Алдарис — и хотя Арбитр Конклава никогда не позволил бы подобным мыслям ускользнуть в исходящий поток, во взгляде его оранжевых глаз ясно читался риторический вопрос: «зачем и почему мы приняли её в Преторианскую Стражу?» Тёмный прелат Зератул, выделявшийся на фоне черно-бело-золотой расцветки интерьера командного центра своей тёмно-синей, усиленной коричневыми пластинами легкой бронёй, короткой офицерской накидкой бирюзового цвета и массивной снайперской винтовкой, которую он не выпускал из рук, смотрел на Селендис с неодобрением — будто он уже знал, что она собирается сказать, и был с этим категорически не согласен. Даже генерал Рейнор, сменивший свой извечный тактический доспех — если защитный комплекс такой массы и размеров можно было назвать «тактическим» — на что-то, по-видимому являвшееся военной формой, был удивлен столь неожиданным проявлением поддержки. Если, конечно, вершитель правильно поняла это выражение лица. Разобраться в эмоциях террана было бы значительно проще, если бы Селендис могла воспользоваться своей псионикой, но элементарные правила приличия соблюдать было необходимо — тем более если собеседник не смог бы даже почувствовать вторжение. И только лишь вершитель Урун, закованный в штатную чёрно-серебряную броню офицера Золотой Армады, никак не отреагировал на вмешательство преторианки, продолжая изучать стратегическую карту с видом абсолютно непричастного к происходящему вокруг тамплиера. Вполне вероятно, что этот гений тактики и стратегии космического боя предсказал ход дискуссии с самого начала. — Я не могу поверить, — едко начала Селендис, — что величайшие из защитников Империи, на которых равняются целые поколения протоссов, готовы уподобиться неразимам и сбежать при первых признаках опасности. Я не могу поверить в то, что этот совет способен демонстрировать такую степень трусости и лицемерия. Мне следовало бы обвинить вас всех в ереси, но ваша ценность для Империи делает столь поспешное вынесение приговора неоправданным. — Вы забываетесь, вершитель!.. — начал было Алдарис, но женщина проигнорировала его: — Мы — тамплиеры, воины Кайзера. Мы сражаемся во тьме далеких миров, чтобы Айур процветал при свете Скаро. Когда мы покоряли Даннах-Герр, мы могли себе позволить массовое отступление. Когда мы вторгались на Клендагон, мы могли себе позволить массовое отступление. Теперь же агрессоры пришли в наш дом, в самое сердце нашей великой цивилизации — мы не имеем права отступить, не можем пожертвовать Айуром ради стратегической выгоды, ведь без нашей родины, без нашей Империи любая выгода была бы бессмысленна. Нет, мы не сбежим и не будем просить убежища на далеком Шакурасе — мы останемся, и мы дадим Рою Зергов последний, решающий бой. К этому моменту Селендис завладела вниманием всего персонала командного центра — операторы и офицеры отвлеклись от своих мониторов, прислушиваясь к становящейся всё более эмоциональной речи вершителя. Сама преторианка этого, казалось, не замечала. — Мы будем сражаться с ними в лесах и на равнинах, в храмах и на улицах Кор-Шакала, — продолжала она. — Мы будем обстреливать их ракетами, мы будем сбрасывать на них бомбы, мы будем убивать их из винтовок и игломётов, мы будем использовать пси-клинки, мы будем разрывать их голыми руками! Мы будем сражаться за Айур до последнего снаряда и до последнего солдата! Мы никогда не сдадимся! Мы вернём мир, что принадлежит нам по праву, или погибнем, пытаясь! Всё ради Империи! На несколько скоп в помещении наступила тишина, нарушаемая лишь приглушенными звуками работы оборудования. А затем… — Если нам и суждено потерять нашу родину, — неожиданно произнёс Урун, — то я предпочту погибнуть в бою прежде, чем это произойдет. Всё ради Империи. — Вазараса, — выругался Кизрах, — вы умеете убеждать, вершители. Все ради Империи. — Но что конкретно вы планируете делать? — спросил с недоумением генерал Рейнор. — У зергов все ещё остаётся преимущество на фронте, и у нас не так много времени на то, чтобы это исправить… — Подожди, терран, — прервал его Алдарис. — Наше сегодняшнее обсуждение, конечно, было крайне продуктивным, но дальше так продолжаться не может. Если Империи действительно предстоит сражаться и дальше, тамплиерам — а может, и всей нашей цивилизации в целом — потребуется новый лидер, новый Кайзер. — И этим лидером, конечно же, должен стать ты? — с неизменным сарказмом в голосе поинтересовался Кизрах. — Нет, — на удивление спокойно ответил Арбитр. — Как бы мне ни было больно это признавать, Конклав потерял доверие народа протоссов — отрицание этого лишь приведет к катастрофе. Империю должен возглавить потомок Тассадара — и хотя наш великий Кайзер не оставил для нас официального наследника, я думаю, все из нас знают, кого бы он хотел видеть на Вечном Престоле. Взгляды всех присутствующих вновь сошлись на одном-единственном тамплиере.