Самый дорогой человек

– Кибо!!! ... Слова со звоном отскаивали от стен ванной, создавая оглушительное эхо. Обращение казалось не таким уж и громким, но мертвая тишина создавала такую иллюзию. Испуганный, отчаяный вскрик оставался без ответа, и лишь тяжёлое дыхание и редкие капли воды из крана разбавляли отсутствие каких-либо звуков. Бам! О холодный жёсткий кафель ударилось что-то тяжёлое и металлическое, отзываясь оглушающим грохотом. – Кибо!!! – тот же самый, только куда более громкий, отчаянный возглас. Очень трудно осознавать, что вокруг звучит, когда твои уши, кажется, перестали работать. Гудящий мотор, безымоциональный гул, окружающий тебя, и лишь чей-то голос, звучащий словно с морского дна, возвращает тебя в реальность. Кибо открывает глаза. Тупая боль, очаг которой находился на макушке, распространялась по всему телу, словно текущая сверху вниз вода. С губ текла липкая жидкость с железным привкусом. Механическая рука была измазана в крови, от этого выглядела, как какое-нибудь хирургическое оборудование. Дыхание постепенно стабилизировалось, парень перестал захлёбываться собственной кровью, когда выплюнул остатки изо рта, пока кто-то заботливо придерживал его за плечо. Подняв благодарный взгляд, он встретился с серо-зеленых глазами своего возлюбленного – Шуичи, обеспокоенно смотрящего на него. – Кибо... – в какой уже раз подряд произнес Саихара дрожащим от нарывающихся слез голосом. В ту же секунду он притянул светловолосого, нежно прижимая к себе. Он мелко подрагивал, сдерживаясь, чтобы не разрыдаться, ведь сейчас именно он должен быть сильным. Было бы слишком эгоистично заставлять Кибо вновь успокаивать его, особенно когда именно он нуждается в утешении. Глаза Кибо опустились на пол, где только что лежал он. На когда-то белоснежном ковре теперь было огромное алое пятно крови, выглядещее инородно, как пролитая краска на холсте. – Прости, я испортил твой ковер... – виновато прохрипел Кибо, обессиленно кладя голову на плечо Шуичи. Кровь, все еще оставшаяся на его подбородке, тут же окрасила ткань футболки Саихары соответствующим цветом. – Глупенький... – ласково проговорил брюнет, – Как ты можешь сейчас говорить о каком-то ковре? Успокаивающие поглаживания по спине, теплое дыхание любимого, уткнувшегося ему носом в шею, нежные объятия постепенно успокаивали Кибо, заставляя его забыть о боли, живущей внутри него уже довольно долгое время. Кажется, даже его нестабильное сердце, которое все еще кое-как поддерживал имплант, решило не портить момент и успокоилось, разрешая своему хозяину насладиться этими мгновениями, когда его не окутывало физическое страдание. Он прикрыл глаза, вдыхая запах одежды Саихары. К сожалению, ничто не вечно. Сердце снова предательски екнуло, напоминая о себе. Поморщившись, Кибо вжался в тело возлюбленного, как в спасательный круг. Шуичи заметил резкое изменение в самочувствии парня, после чего тихо прошептал ему на ухо: – Д-давай дойдем до кровати. Он, помогая встать Кибо, медленно повел его прочь из ванной, поддерживая за плечи и бормоча: – Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не ходил самостоятельно никуда? – он усадил светловолосого на двуспальную кровать, – Если бы ты п-попросил, такого бы не случилось... Он не смог договорить. Его губы были накрыты губами Кибо, нежно целующим своего любимого. Не видя смысла сопротивляться, Шуичи прикрыл глаза, наслаждаясь теплым чувством, зарождающимся у него в груди. – Я не посмел бы беспокоить тебя из-за простого мытья рук... – слабым голосом произнес светловолосый, отстранившись, – ...Ты и так работаешь день и ночь, лишь чтобы купить мне ещё больше обезболивающего и жаропонижающего, пока я, словно кукла, часами бесполезно валяюсь в постели, – он сделал паузу и опустил взгляд, боясь заглянуть Саихаре в глаза, чтобы не видеть той жалости, – Ты можешь потратить эти деньги на себя, ведь эти препараты не спасут... Не желая дослушивать эти слова, которые разбивали сердце, Шуичи снова обнял Кибо, придерживая его голову: – Н-не говори! Это неправда! Ты не умрешь! – истерично воскликнул парень, уже не в силах сдерживать поток слез, которые сейчас стекали по его щекам ручьями. Его спины коснулась механическая рука, прошлась вдоль и остановилась на уровне талии. – Шуичи, не надо плакать, – голос Кибо звучал твердо, и лишь иногда там можно было услышать срывающийся на плач голос, – Я куда больше хочу видеть твою улыбку... Всхлипывая, Саихара попытался улыбнуться. Улыбка выглядела скорее пугающей, чем доброй, и, слава богу, Кибо не видел ее. Неожиданно, но это и правда подействовало – спустя минут пять слезы высохли, а в душе Шуичи поселилась надежда на светлое будущее. Казалось, еще чуть-чуть, и он поверит в идею полного выздоровления своего возлюбленного. Это то, ради чего он был готов на все. Кибо был для него всем – другом, любовью, смыслом жизни. Для него он был готов работать без выходных, чтобы накопить на лекарства, дающие иллюзию выздоровления, был готов бросить все и примчаться на первый же зов, был готов держать за руку, когда выдавалась особо болезненная ночь. Когда он узнал, что имплант Кибо вот-вот остановится, он был в полнейшем отчаянии. Он не знал, что делать, как помочь. В тот момент он готов был убить себя... Но понял, что так он никогда не поможет возлюбленному, не увидит его счастливой улыбки, не обнимет... Он решил во что бы то ни стало сделать все, чтобы помочь. Чтобы он выжил. Чтобы он пожил чуть больше. Чтобы он смог насладиться жизнью. Чтобы он смог дожить до утра... Кибо чувствовал несдержимую боль, рвущую его изнутри. Казалось, сейчас его тело будет рассечено напополам изнутри. Ему так хотелось поскорее прекратить эти мучения... Он желал, чтобы его страдания прекратились. Но он улыбался. Улыбался для него. Чтобы он думал, что все хорошо, чтобы он не волновался, чтобы он мог спокойно жить, не зная о страданиях... Зачем он вообще влюбился? Он знал, что это в итоге причинит ему боль. Они оба будут страдать, никто из них не сможет быть счастлив, если они будут вместе... Но он не мог не влюбиться. Шуичи был единственным, кто был к нему добр, единственным, кто делал для него все, кто жил ради него... В какой-то момент он просто стал для него единственным. Единственным, кто важен, единственным, для кого он все еще был жив. Он был всем. И было невероятна мучительна мысль, что однажды ему придется оставить все. Тогда Шуичи должен будет найти себе другую жизнь, найти вторую половинку и прожить с ней долгую и счастливую жизнь без Кибо... Это именно то, что он хочет?.. – Хочешь, я принесу тебе что-нибудь поесть? – спросил Шуичи, слегка отстраняясь. Кибо, вновь мягко улыбаясь, еле-еле кивнул головой. Саихара медленно поднялся, прошёлся рукой по мягким белым волосам и вышел из комнаты. Кибо обессиленно упал на кровать. Мучительная боль прожигала его изнутри, заставляя его съежиться и сдерживать крик. Его лицо, покрытое потом и нездорово-бледное, повернулось в сторону двери. Одними губами он с трудом произнес слова, которые были адресованы его возлюбленному: – Шуичи... Я люблю тебя... – он произнес это угасающим голосом, больше похожим на хрип. Слова, в которые он вложил больше всего души, любви, смысла так и не были услышаны его любимым. На глазах выступили слезы, которые бесшумно стекали по бледной коже и оставляли следы на подушке. Он закрыл глаза, чувствуя, что больше не сможет их держать открытыми. Он закрыл глаза, чтобы больше никогда не увидеть света. Он закрыл глаза, чтобы не видеть печального лица Шуичи. Имплант остановил работу. Кибо перестал дышать.