Дружеская помощь, или как Эггзи решил в любви признаться.

Эггзи бесцеремонно врывается в кабинет Мерлина, чуть ли не с ноги распахивая дверь, которая с оглушительным стуком врезается в стену, от чего координатор давится своим кофе (или что он там ещё литрами хлебает, что, когда бы Эггзи ни зашёл к нему, он всегда на своём неизменном месте за многочисленным экранами). — Ой, — виновато произносит Эггзи, машинально вжимая голову в плечи и пятясь назад, ведь уже потому, что Мерлин скривил губы и сжал руку в кулак до побелевших костяшек, он понял, что ему от гнева координатора не спрятаться. —Анвин, чтоб тебя! — голосом, в котором отчетливо слышались колючие нотки раздражённости, сказал координатор, посмотрев огненным взглядом на Галахада-младшего. Тот, ещё больше желая уменьшиться в размерах и уйти сглаз долой, виноватым тихим голосом, опустив глаза и теребя полы пиджака, пробормотал: —Я, наверно, в другой раз зайду, — пролепетав это, Эггзи уже выскальзывал из дверного проёма, стараясь как можно быстрее скрыться за дверью, но его остановил непоколебимый и твёрдый голос Мерлина: —Стоять, я тебя никуда не отпускал, — стоя в полуобороте, исподлобья нечитаемым взглядом смотрел на него координатор. Анвина как ледяной водой окатило, и он в одно мгновение оказался перед координатором по стойке «смирно». Мерлин поднял одну бровь и вопросительно на него посмотрел, важно подбочась. Но в следующие же мгновенье принял свой обычный вид и дружелюбно похлопал парня по плечу. —Отставить панику, не на расстрел же пришёл, — координатор мастерски снял напряжение с лица Эггзи, который с облегчением выдохнул и улыбнулся своей фирменной улыбкой Мерлину в ответ. —Ну, как сказать, — Анвин отвёл взгляд в сторону и почесал затылок. —Садись, — понимающим тоном сказал Мерлин, кивком головы указывая на одинокий стул, стоящий немного дальше кресла координатора. Анвина удивляла способность координатора читать настроение агентов по их жестам и позам, по малейшим изменениям в лицах и движению беспокойных глаз. Анвин в серьез думал, что не просто так его нарекли волшебником, ведь он мог заставить почувствовать вину одним орлиным взглядом своих глаз, которые в такие моменты становились темными-тёмными, как океанные глубины, но были светлыми -светлыми, словно стекла, отражающие тёплые лучи солнца в летние деньки, когда он находился в хорошем расположении духа и всегда был готов стать их штатным психологом. Вот и сейчас Мерлин смотрел на него тёплыми глазами, сняв очки (благо, никого координировать сейчас не надо было), уже успев переместиться в своё кресло и держа руки в замке в ожидающей позе. Откинув все сомнения, Анвин плюхнулся на стул, совсем не по-джентельменски, и начал изливать душевные терзания координатору: —Ты знаешь, или не знаешь, в общем, не важно, факт в том, что я чертовски сильно влюблён в одного человека! Так, что стоит мне только о нем подумать, я улыбаюсь и забываю о реальности, мне безумно комфортно рядом с ним. Да мне, блин, кажется, что у меня над головой летают сердечки, стоит ему только появиться рядом! А когда он улыбается, то… то… — Эггзи погрузимся в свои мысли, пытаясь найти подходящие слова, сомкнув губы и неопределённо промычав. —То весь твой мир концентрируется в этом человеке, а ты как будто в космос улетаешь, я понял, — подсказал Мерлин, прожигая Анвина пытливым взглядом. Он давно заметил, что Эггзи, можно сказать, обо всем и обо всех забывает, когда рядом появляется этот человек. Именно его Галахад-Младший одаряет тёплым взглядом с искоркам восхищения и глубокой любви. Стараясь получить его уважение и одобрение, он вовсе не замечает, как объект его любви тепло улыбается и расслабляется, чувствуя душевное спокойствие и то, что обычно ощущают люди всеми клеточками своего тела, когда их сердца понимают, что рядом с ним тот человек, который является его личным солнцем. Они тянутся друг к другу, но им уже стало настолько привычно любить втихаря, довольствуясь только мечтаниями о большой и безграничной любви, стараясь всегда быть рядом и беззвучно дарить друг другу свою любовь, что они и забывают про такую вероятность, что их чувства взаимны. И именно на долю Мерлина выпала возможность помочь открыть этим двоим глаза. —Да как ты, черт побери, это делаешь?! — воскликнул парень с выражением искреннего удивления на лице. —Ты же не думаешь, что меня просто так назвали волшебником? А если без шуток, то… Ты реально думаешь, что по твоему поведению не заметно, что ты влюблён, как школьница? — усмехнулся Мерлин, видя, что попал в самое яблочко. Лицо Анвина залил алый румянец. —И сколько ты ещё думаешь все это держать в себе, Анвин, а? — координатор вопросительно смотрела на Эггзи, у которого беспорядочно забегали туда-сюда глаза. —Эм, а что я могу сделать?! — предпринял попытку защитится Галахад-Младший и вскочил со стула, но в итоге в состоянии безнадежности сел обратно и закрыл лицо руками, потому что Мерлин прав, а спорить с ним бесполезно —Ты не пробовал просто признаться? И нет, не надо мне тут говорить, что, мол, проще сказать, чем сделать. Разуй ты уже глаза и увидь ответные действия. И как бы сильно мне не хотелось сейчас назвать тебя «идиотом», я воздержусь, ибо твой ненаглядный Гарри не простит мне такую вольность, — Лицо Эггзи моментально вспыхнуло, Мерлин же победно заулыбался и подошёл к парню, который уже слышал своё беспощадно бьющееся сердце и только надеялся, что волшебник не заметит его учащённое дыхание. — Поверь мне, я вижу гораздо больше, чем ты, и если ты не соизволишь предпринять хоть какие-то действия, в следущий раз я буду выгонять тебя из кабинета метлой, — он похлопал Эггзи по плечу, наблюдая за его рассеянным взглядом. Анвин опустил голову и закусил губу, обдумывая все только что сказанное, пришлось понять, что надо бы предпринять какие-то действия, раз все зашло так далеко. Чувства в нем росли каждый день, он не мог контролировать их, а какие-то здравые мысли, что с этим сделать, с завидной постоянностью не хотели посещать. Да, он бы не отказался от помощи. Он не считал себя трусом и таковым никогда не являлся, но проще защищаться, когда сами обстоятельства вынуждали показать клыки судьбе, искать в себе силы, быть отважным, чтобы выйти победителем, тогда он может гордиться собой. А когда он почувствовал нечто, которое зародилось в нем и требовало помощи от других, он не нашёл стимула с этим бороться. Он привык все хранить в себе, с самого детства, быть хорошим для других, помогая им, тем самым заглушая боль в себе, ведь он кому-то нужен, значит, его проблемы не стоят его времени. И это всегда было что-то плохое, от чего порой ныло сердце, но спасала поддержка мамы и ангельская улыбка сестры. Всю злость и обиду он копил в себе, чтобы потом выплеснуть на тех, кто это заслужил. Он дал себе слово, что никогда не позволит семье упасть духом, сломаться, поникнуть. Тогда он жил ради них. А потом появился Гарри. Гарри, который показал ему другую жизнь. И, думая про это, подразумевал не работу секретного агента. Да, он бы счастлив её получить, он должен был. Он ни разу не винил Гарри в смерти отца. Анвин знал, что отец сам сделал этот выбор. Его отец стал героем, и Эггзи хотел донести до Гарри, что нет в этом его вины. Потому что такова жизнь, она забирает того, кого хочется, заставляет чувствовать вину, где её нет, и потом пытаться ее искупить. Но Гарри и сам не заметил, когда чувство вины, с которым он привык жить, сменилось совершенно другим. Он следил за Анвиным младшим, потому что мог им помочь. Помочь тогда, когда придётся время, когда самому Эггзи захочется все изменить, ведь все скопившееся в один момент не даст ему жить спокойно, натура потянется к большему результату, будучи не в силах терпеть все это. Он будет прикладывать все силы, но обстоятельства не захотят, чтобы все пошло по его плану. Потерять веру, чтобы потом с ещё большей силой и стремлением взлететь, — именно это случилось, когда Эггзи позвонил по номеру, указанному на медальоне. И с той поры все его старания были вознаграждены. Это был ещё более жестокий мир, где твоё значение, как личности, ценили, если ты заслуживал это. Тут смотрели на то, на что ты способен. И всем плевать, если ты споткнёшься или оступишься. А Анвин уже привык отвечать сам за себя. Так же, как и привязываться к людям, которым он дорог просто так. Вот они и подружились с Рокси. Так и сложилась их семья секретных агентов, когда остались те, кто смог прорваться через все испытания, кто остался жив, кто смысл жизни положил на эту работу. Они знают, ради чего сражаются с судьбой, ради кого и чего живут. Некоторые агенты стали друг другу ближе, стали друзьями, они видят в друг друге тех, кому можно доверить свои мысли, дав негласное обещание взамен хранить их секреты. Это их особый мир, где они могут почувствовать себя нужными. Потому что они знают, что заслужили это, что они прошли через многое, чтобы назвать себя семьей, друзьями. И это не всё. Гарри, кроме этого, позволял быть с собой слабым. С ним он мог ощущать, что частичка счастья принадлежит исключительно ему. А теперь хочется быть ближе. Сейчас, слушая и смотря на Мерлина, он понимает, что надо дать шанс себе. — Если ты так в этом уверен, то не подскажешь ли случаем, как я могу ему признаться? -Эггзи понимал, что Мерлин говорит то, что не понимает его одурманенное сознание, и поэтому все его чувства уже полыхали в предвкушении чего-то. — Не знаю, может, попробуешь сказать? Тебе сейчас в лоб говорят, что как бы не все так безнадёжно, как думает твоя безбашенная башка, — Эггзи на секунду застыл под пристальным взглядом Мерлина, но потом в его глазах появился огонёк, а внутри была какая-то свобода и приятная надежда. — Раз ты так говоришь… Я попробую это делать! — с сияющими глазами провозгласил Анвин и победно вскинул руку в воздух. — Наконец-то! Проще было взломать защиту Пентагона, чем объяснить тебе эту элементарную вещь! — он развёл руки и посмотрел куда-то в потолок, — Изволь рассказать, что же ты собрался сделать? — Я попрошу Рокси, чтоб она якобы случайно толкнула меня, и я якобы случайно упал на Гарри с лестницы, когда он бы поднимался ко мне на встречу? Или попрошу запереть нас в какой-нибудь кладовке, типо замок заклинило. И чтоб там света не было! Да, точно! — парень активно жестикулировал руками и носился по кабинета координатора, придумывая эти безумные идеи. А сам координатор уже начал думать, что сейчас у него начнётся дёргаться глаз. — Ты ещё серенаду ему под окном спой, — закатив глаза, сказал координатор. — Марлин! Ты на самом деле гений! — это идея показалась Эггзи самой гениальной в этот момент, поэтому он резко развернулся и накинулся на Мерлина с объятиями. Координатор немного опешил от таких порывистых действий Галахада-младшего. — Я пошёл, спасибо! — напоследок крикнул Анвин и выбежал из кабинета, а координатор проводил его глазами, искренне удивляясь перемене его настроения, и возвратился на своё привычное рабочее место. Ладно, главное, что его миссия сделана. Он надеется, что ему хватит ума не совершать глупости, которые настойчиво предлагает сделать сердце. Выйдя из координаторской, он подумал, что, может, был слишком эмоционален, но главное, что теперь он готов вступить в ещё неизведанный мир под названием «Любовь». Он посмотрел на наручные часы и невольно вспомнил, как Гарри рассказывал механизм их действия. Губы расплылись в робкой улыбке. — Блин, опять не о том думаю, — сам себя вытащил из мечтаний парень и обратил внимания на время, что хотелось ещё понежить себя такими ценными воспоминаниями. — Отлично, уже можно идти домой. — Уже устал, Эггзи, а? — послышался голос за спиной, от которого Эггзи вздрогнул и резко развернулся. — Рокси, это ты, — с облегчением сказал Эггзи. На долю секунды в голове пронеслась мысль, а что бы он делал, если здесь сейчас оказался бы Гарри. Но нет, перед ним стояла агент Ланселот, игриво улыбаясь. — Ожидал кого-то другого? — спросила Мортон, и по смущенной улыбке поняла, о ком в это мгновение думал её друг, — ну что, ты так и будешь страдать? — Рокс, ты даже не представляешь, как ошибаешься! — парень подмигнул Рокси и лучезарно улыбнулся. Девушка в непонимании подняла брови, но все продолжала улыбаться. — Неужели ты решил собрать всю волю в кулак и признаться, бро? — Решил! Я спою ему оду любви под окнами! — сейчас он уже не рассматривал эту идею в серьёз, но заучила она уж очень забавно. — Подожди, стоп, что?! Кто тебя на такое надоумил? Только не говори, что ты серьёзно собираешься это сделать! — Мерлин! Его лысина точно наделена силами свыше! — друзья вместе засмеялись. — Так, допустим. И как же ты собираешься это сделать? — Подожди-подожди, — по взгляду девушки он понял, что она не сомневалась в вероятности того, что эту идею он может воплотить, — Я не собираюсь уже петь под окнами! Я просто спою, наверно. Чтобы он ни сказал, я думаю, он поймёт меня. Всегда ведь понимал и поддерживал… — внутри зарождался сгусток страха. А если он разочарует его? Если он испортит все? Он же не может себе простить, что потерял их хотя бы дружеские отношения. Или в их действиях уже давно был не дружеский подтекст? — Эй, не переживай. Ты слишком дорог для него. В любом случае, скажи ему правду. Я никогда не была в подобных ситуациях, но вас связывает уже гораздо больше, поэтому просто сделай это, отбросив все сомнения. Я верю в тебя, я верю в ваши чувства, — Роксана обняла друга, он чувствовал её поддержку. Она, словно ветер перемен, прогнала всякие сомнений. Искренность их дружбы и ее вера в счастливый финал помогли ему не убивать себя мыслью о том, что таким образом он мог бы сделать Гарри больно. И выселяющие сомнения мысли, такие как: «А вдруг все это лишь кажется и Гарри ничего подобного не чувствует к нему?» и «А вдруг это просто отеческая любовь, вдруг он просто чувствует ответственность? И своим признаем он бы оттолкнул Галахада-старшего от себя, заставил бы чувствовать вину за то, что позволил этим чувствам зародиться в юноше?» были изгнаны из головы парня. Эггзи было плевать на все предрассудки. Почему люди не могу быть вместе, если они любят друг друга, когда они чувствуют себя в безопасности рядом со своим избранником, когда хочется просто быть рядом, чтобы ощущать себя счастливым? Рядом с Гарри Эггзи ощущал, что нашёл своё место в мире. Он знал это точно, он это чувствовал, потому что когда его окутывала грусть, ему хотелось оказаться рядом с Гарри, посмотреть ему в глаза и понять, что все обязательно пройдёт, ведь они вместе, а это самое главное. Эти чувства его окрыляли, внутри как будто бурлил водопад эмоций, позволяя ощущать свободу и легкость, а в голове были сладостные мысли, хотелось смотреть на солнце и улыбаться, блаженно закрыв глаза. И он готов за это бороться. Если нужно будет, он готов доказать, что для настоящей любви не важно мнение остальных. Это уже они сами себе что-то там напридумывали, а им любить никто не запрещал. И близким они смогут доказать и показать, что они на самом деле нашли свою судьбу, они уже живут жизнями друг друга. А любить — это и значит жить жизнью своего возлюбленного, стать его душой. Эггзи готов рассказать это хоть всему миру, как он преображается рядом с Гарри — Да, ты права… Спасибо, — стало легче, — но все же есть одна проблемка: я не знаю никаких подходящих песен! Рокси несколько секунда смотрела на него, приподняв одну бровь, ибо была уверена, что Эггзи уже знает все предпочтения Харта «от» и «до» и у него не будет проблем с выбором романтической песни. К тому же, всегда есть Мерлин! Внезапно они услышали шаги, и из-за поворота показался агент Персиваль. — Дядя Перси, ты-то мне и нужен! — воскликнула Роксана. Агент остановился, удивился и, подбочась, облокотился о стену. — Весь к твоим услугам! — по -театральному важно сказал Роберт и раскланялся. — Ты же недавно закончил миссию в России? Так вот, как я слышала от Мерлина, там достаточно много слезливых песенок о любви! Поэтому кое-кому нужна твоя консультация! — Роксана прибывала в воодушевлении, а Эггзи попятился назад. Его явно настораживал хитрый огонёк в глазах старшего агента. — Что ж, вы обратились по адресу, господа! Кому из вас нужна консультация по любовным делам? — Персиваль прищурился и обвёл ребят заинтересованным взглядом. — Ему! — агент Ланселот притянула за руку друга, потянула на себя и поставила перед Робертом. Он лишь неловко улыбнулся, предчувствуя, что всякие дороги к отступления отрезаны. А он, собственно отступать не хотел. — Пошли со мной! Роберт воодушевлённо повёл своего юного коллегу за собой. А Эггзи уже жалел, что не остановил это вовремя. Ибо теперь шуток от Рокси и её дяди ему не избежать. По дороге в кабинет они никого не встретили, и тишину коридоров разбавляли только резкие звуки ударов каблуков их Оксфордов, которые отскакивали от стен и отдавались эхом по всему периметру. Через несколько мгновений они вошли в кабинет старшего агента. На улице уже начинал властвовать вечер, солнце кидало последние приглушённые лучи через оконное стекло в кабинет агента и отдавало постепенно свои права луне. Персиваль включил свет, и вечерняя атмосфера дремоты покинула в одну секунду кабинет. Взгляд парня зацепился за закат, который, будто бы краски, хорошо смешанные с водой, разливался и смешивался на холсте-небосклоне. Юноша улыбнулся своим мыслям, из которых его выдернул звук удара стеклянной бутылки о массивный дубовый стол. — Неужели наша школьница решила наконец признаться? Когда он улыбается, ноги подгибаются, да, Гэри? — Персиваль не мог упустить такой шанс по-доброму подколоть младшего агента. Он давно видел неподдельную химическую реакцию между двумя Галахадами, но каждый раз сталкивался с тупостью этих двоих, которые не видели очевидного. Роберт всегда мог помочь справиться своим друзьям- агентам с невесёлым настроем. Он был их самым главным оптимистом, который в самый ужасной ситуации мог вытащить из моря грусти своими шутками и не дать упасть духом. Поэтому те, кому это было нужно, могли излить ему душу, хоть и не получив, возможно, дельного совета, но уж точно получив заряд позитивной энергии. Только была такая вероятность, что им придется столкнуться с тем, что он ещё будет подшучивать над ними некоторое время. Но он точно не будет открыто кричать об этом во всеуслышание. Поэтому все точно знали, что он никогда не будет издеваться, а лишь поддержит тёплым дружеским юмором. — Напомни мне сказать Мерлину, чтоб некогда не отправлял меня на миссии в Россию. Особенно с тобой, — ответил Эггзи, наблюдая, как Персиваль сквозь смех пытается налить им тот самый правильный Мартини. О да, если Роберт наливал именно этот напиток, то разговор представлял долгий и такой, что сам захочешь ему все рассказать. В такие моменты он особенно напоминал Рокси. Или Рокси напоминала дядю Роберта. Эггзи вообще уже начинал путаться, кто на кого из них больше похож. — Персиваль, черт! И это ещё мне Мерлин говорил, что у меня руки из жопы растут! — закричал Эггзи, увидев, как Персиваль очень не вовремя чихнул, непонятно от чего, и мартини пролилось, но, к счастью, не сумев-таки добраться до документов, которые, как будто бы предчувствуя это, аккуратненькой стопочкой приютились на краю стола. — Так, Анвин, будешь так выражаться, все твоему Гарри расскажу, — из подобных ситуаций Роберт всегда выходил победителем, -И вообще, не называй меня Персивалем сегодня. Кстати, где те хваленые манеры, которым тебя обучал твой Гарри у себя дома? Или вы там не манерами занимались? Впрочем, не мое дело, — и вот не поймешь, всерьёз это говорил Персиваль или прикалывался, но вскоре улыбка и смешинка в его глазах развеяли всякое сомнение, — Просто Роберт, сегодня просто Роберт, — добавил агент, искавший в завале ящиков стола тряпку, чтобы убрать этот непозволительный джентельмену беспорядок. — И вовсе Гарри не мой! И вообще, он просто… доверяет мне и принимает таким, какой я есть, ему не за чем на меня кричать. А ещё ты не крыса, чтоб сдавать меня Гарри. Роберт. — Эггзи лукаво улыбнулся, хотя сначала немного стушевался от такого уверенного, но свободного тона Персиваля. Все сказанное здесь и сейчас останется в стенах этого кабинета, объятого вечерними сумерками, растворяющимся в свете ламп, поэтому парень быстро собрался, а Роберт про себя подумал: « а про то, что они там вовсе не манерами занимаются, он внимания не обратил, значит». — Ну-ну, можешь врать самому себе, сколь тебе будет угодно, но нас ты не обманешь, — он подал ему бокал и знаком головы предложил сесть на кресло, стоявшее поодаль от его рабочего места. Анвин таким же кивком головы отблагодарил старшего агента за любезно поданный бокал. — Значит, ты решил собрать яйца в кулак и признаться? И что же поспособствовало этому решению? — Роберт, вальяжно развалившись на своём удобном кожаном кресле, отпил немного переливающийся янтарной жидкости, бросив на Эггзи дружеский взгляд, и Анвин, чего и следовало ожидать, полностью раскрепостился. — Ты не поверишь, это был Мерлин — Мерлин! Я всегда знал, что его лысина обладает сверхъестественной силой убеждения! Выпьем же за это! — и с этими словами они чокнулись стаканами со воздухом, ибо вставать никому не хотелось, чтобы сделать это, как подобает всем джентельменам. — Итак, что ты хочешь делать? — перешёл, наконец, к теме разговора Персиваль — Ну, я бы хотел… А вообще, я не знаю. Когда-то в начальной школе занимался музыкой, сестре перед сном часто пел. Ну, маме с Дейзи нравится, да. Преподаватель говорил, что у меня есть способности, но как-то не срослось, знаешь. Как бы то ни было, меня зацепила идея Мерлина, что, ну… Короче, почему бы мне не спеть для Гарри что-нибудь? Бредово, наверно, звучит… — парень отвёл глаза куда-то вниз, одну руку в смущении заводя за затылок, а другой теребя ткань брюк. — Святая лысина Мерлина! Анвин, какого Харта ты так волнуешься?! Не перед трибуналом же отвечаешь! — ну нет, Персиваль тут не для того открыл бутылку этого обалденного Мартини, чтобы смотреть, как Анвин тут волнуется! — Да не волнуюсь я! — младший агент тут же весь вспыхнул, но его пыл быстро сошёл на «нет» под ироничным взглядом Роберта. — Ну-ну, именно поэтому у тебя бешено бегают глаза, что я не успеваю за ними уследить, и ты безжалостно насилуешь полы пиджака? Гэри, или, как бы сказал твой ненаглядный, Эггзи, я вижу, я чувствую, что ты волнуешься. Если об этом знает Мерлин и ты все ещё жив, значит, бояться нечего. Гарри… он не причинит тебе боль ни в коем случае. А если ты любишь — это прекрасно. Ваше любовь будет счастливой, можешь верить на слово. Сколько я знаю Гарри? Не так долго как Мерлин, конечно, но и слепой бы увидел, как Гарри с тобой меняется. Мне перечислять все? Ну, например, он стал чаще улыбаться, стал более открытым, а не как какой-то бесчувственный робот, думающий только о работе, и про тебя он говорит гораздо чаще, чем о ком бы то ни было… — Так, окей, я понял! Да, мне, черт подери, страшно! Ладно, мне было страшно. Мне казалось, что он не поймёт, но вы все сегодня как будто сговорились, и у меня нет больше шансов на какие-либо сомнения. Я просто сделаю это, просто скажу. А если что-то пойдёт не так, Гарри хотя бы будет знать, насколько сильно я им дорожу, — Эггзи закрыл глаза и откинулся на спинку стула. Он почувствовал уверенность. Он ощущал то сладостное чувство, когда понимаешь, что все обязательно получится. Персиваль с облегчением улыбнулся. Наконец-то, он понял! — Итак, начнём! Значит, песни. Ну, смотри, есть тут пару произведений, которые должны подойти… *** Когда Эггзи вышел из кабинета Персиваля, на улице властвовал вечер, а парень все думал о том, что он не хочет терять ни минуты и к Гарри стоит пойти прямо сейчас. Он был уверен, что Харт усердно работает над отчетами. Может быть, он ещё даже не покинул пределы штаба. В голове у Анвина творился полный бардак из-за всех музыкальный произведений, который Персиваль ему предоставил как « это будет лучший вариант, хотя нет, стой, давай лучше это!». Эггзи хотел бы что-то такое, что прошло проверку временем и, если довериться Персивалю, до сих пор бы радовала русских слушателей. Но из головы до сих пор не выходили песни новоиспечённых исполнителей! Эггзи решил, что, если все получится, будет просто часто посвящать Гарри песни и споёт ему абсолютно все. А для сегодняшнего мероприятия он решил, что будет произносить то, что первое придёт в голову. Осталось этого самого Гарри найти. А как? Позвонить и сказать ему « Привет, а я тут тебе в любви хочу по средствам песни признаться, поэтому, зайка моя, не мог ты сказать, где находишься?». Нет, точно не вариант. Он шёл, погрузившись в свои размышления и не следя за дорогой, поэтому не заметил, как пошёл не в том направлении. И вдруг он увидел, что в библиотеке, до которой сам не понял как дошел, горит свет. Что-то ему подсказывало, что надо обязательно узнать, кто же этот полуночный посетитель. Пойдя ко входу в библиотеку, Анвин понял, что не прогадал. На диване, над которым красовалось круглое окошко, сидел Гарри, увлечённо что-то читая. На него падали первые лучи лунного света, и в голове Эггзи незамедлительно пронеслось: « ты красивый, как июль… Это мой шанс!». Выдохнув и собравшись с мыслями, он аккуратно вошёл в зал библиотеки, не отводя взгляд от Гарри. — Здравствуй, Эггзи, — Харт поднял взгляд и мягко улыбнулся — Привет, как дела? Как же давно я тебя не видел, — сказал Эггзи, смотря в эти глаза, в которых тонул. Да, мозг у него определено уже отключился. А выпил-то всего пару бокальчиков! Ну, ладно, может не два, а три. А может и не три… — Спасибо за беспокойство, Эггзи, все в порядке, но я думаю, ты немного преувеличиваешь, мы виделись сегодня утром, — Эггзи уловил момент, когда Гарри мимолетно нахмурился. Анвин ценил каждый взгляд Харт, и сейчас под действием алкоголя он готов на любое безумие, лишь бы Гарри наделял его тёплыми и внимательными взглядами. А лучше было бы, если б и не только взглядом — Разлука — насилие, если слышишь, знай, я… — Эггзи хотел бы продолжить, но… « я полное ссыкло, которое не может признаться в своих чувствах!» — подумал он про себя. А пауза затягивалась, парню стало невыносимо жарко, глава забегали по стеллажам с книгами, ведь «о, какая интересная книга, надо будет её прочитать», а руки непроизвольно сжали карманы брюк. Гарри понял, что надо спасать ситуацию, ибо видел замешательство его любимого мальчика. Харт давно признался себе, что это отнюдь не отеческие чувства играют в нем. И сейчас, когда Эггзи так странно себя ведёт, неужели он тоже… — Эггзи, все в порядке? Мне льстят твои слова, но ты выглядишь встревоженным, — Харт встал с кресла и подошёл ближе к Анвину. Их взгляды встретились. Мужчине было интересно, что же задумал Эггзи, ибо его горящие глаза красноречиво говорили о том, что он хочет что-то сказать. Его губы немного подрагивали, словно с них вот-вот должны слететь заветные слова, но он лишь продолжал смотреть, проникая взглядом все глубже и глубже в самое сердце. — Выпьешь? — предложил мужчина, улыбаясь так, как улыбается только для Эггзи, и рукой указал на столик рядом с креслом, на котором гордо стояла элегантная стеклянная бутылка какого-то хорошего алкогольного напитка. Видимо, это настоящая судьба, раз Мерлин незадолго до прихода Эггзи зашёл в библиотеку якобы обсудить с Гарри что-то и захватил с собой ещё один бокал, но к напитку не притронулся. Однако парень был уже опьянен. « Если не сейчас, то никогда! Зря я переслушал половину русских песен, что ли? Сделай шаг, поверь в мечту…», — всё это пронеслось в долю секунды в его мыслях, на самом же деле он произнес, вернее, пропел: — Напитки покрепче, слова покороче. Так проще, так легче стираются ночи, — Эггзи неловко рассмеялся, потому что с Гарри был так легко, так комфортно, не надо было строить образ кого угодно, но не самого себя, а самое удивительное для Эггзи было, что именно понимание этого заставляло его работать над собой. И не только ради Гарри, а ради них. — Знаешь, пожалуй, соглашусь с этим, — Гарри чувствовал то же, что и Эггзи. И он не мог унять ритм сердца, которое, как птица в клетке, пыталось вырваться и навсегда остаться у Эггзи. — Гарри, мы, как ни крути, близкие люди… близкие люди я и ты! — Как никогда близкие, Эггзи, мальчик мой… На лице Эггзи вспыхнул румянец, а Гарри, заметив эффект от своих слов, поспешил налить им тёмной жидкости в изящные хрустальные бокалы и подал один парню. — Выпьем за любовь, Гарри, — эти слова уже давно томились где-то внутри, но вот наконец они могли вырваться наружу. Анвин сам удивился тому, насколько нежным звучал его голос. А Гарри, кажется, подавился. — Ох, Эггзи, я не ожидал такого тоста от тебя, просто… — Харт не успел заговорить, ибо Анвин прочитал в его взгляде больше, чем он мог бы сказать. — Просто такая сильная любовь, ты ещё не знаешь, — Эггзи делает шаг навстречу Гарри, бокалы синхронно отправятся в полет, чтобы потом столкнутся с паркетом, их взгляды прикованы друг другу, руки тянутся в неутолимом желание прикоснуться, воздуха как будто не хватает, легкие заполнены искрами предвкушения, внутри запорхали бабочки, щекотя каждую клеточку тела, сознание окрашивало все вокруг будоражащими красками возбуждения, к друг другу тянутся сердца, как два разных полюса, и искра, буря, безумие… — Гарри, я давно хотел сказать… Ты мой краш! Либо я, либо никто — это шантаж! — но тут же после этих слов Эггзи подумал: «кажется, я должен был сказать что-то другое». Взгляд Гарри замер на лице Эггзи, он остановился. — В смысле, я хотел сказать, что я люблю тебя до слез! — и, не секунды не раздумывая, кинулся к Гарри, отдавшись власти своих чувств. Харт поймал его в кольцо рук, нежно прижимая к себе. Казалось, что все вокруг померкло. Луна, проникая своим светом сквозь стекла окон, окутывала их своим таинственным полупрозрачным светом. Эггзи привстал на носочки, не разрывая поцелуй, желая ещё больше его углубить, не обращайся внимания, что они несколько раз столкнулись зубами, а в голове играло мелодией чувств: « Целуй меня — я стану твоим первым, любовью первой». А что думал Гарри? А думал он о том, что невозможное возможно, что любовь не измеряется возрастом и положением, что он настолько счастлив от этой любви, решившей связать их сердца навсегда, что становилось невыносимо тяжело держать все в себе, хотелось отдать без остатка. И ситуация ему казалась донельзя правильной. Эггзи должен был сам принять свои чувства и показать, что это на самом деле та вечная любовь, которая будет пламенеть в нем всю жизнь. Если бы Гарри только знал, чего Эггзи так долго боялся, он бы подтолкнул его в правильном направлении, хотя всеми реальными и нереальными способами старался показывать свою привязанность и исключительное расположение именно к нему. Конечно, от этого было немного больно, что сам вовремя не распознал сознательные и несознательные жесты парня, но в то же время был счастлив, что он смог пройти через это. Он всегда верил в него. А сейчас им пришлось оторваться от желанных губ друг друга, чтобы посмотреть в глаза напротив, в которых сейчас плескалась целая вселенная. Эггзи часто дышал, одной рукой обняв Гарри за шею, а другой поглаживая тыльной стороной щёку, покрытую нежным румянцем. — Эггзи, я тоже люблю, даже больше, чем можно себе представить. Прости, прости, что молчал, что боялся раскрыть тебе свои чувства, хотя видел, что… — Гарри бы хотел сказать, что лежало камнем на сердце, забыв про свою маску непобедимого и непоколебимого рыцаря Галахада, ведь этот человек смог нарушить его душевный покой, выработанный годами, и подарить новую жизнь, но его прервали: — Что угодно на свете возможно простить, как только ты сердцем захочешь, — Эггзи в эту секунду сиял изнутри, прогоняя из Гарри все ненужные и глупые мысли. И вот он уже тянется за втором поцелуем, как вдруг вся интимность и волшебство момента растворяется возгласом, заполнившим собой все пространство и библиотеке: — Да, а я говорил, что наш план сработает, говорил! — несомненно, это был голос Мерлина. Откуда? Ну, конечно, динамики, расположенные в углах на потолке и камеры, так что из координаторской все было прекрасно слышно и видно. — Мерлин, ты нажал на кнопку звука, — слаживая смех, сказал второй голос. Естественно, второй голос принадлежал Персивалю. Так они все спланировали! Гарри ещё как-то удавалось сдержать самообладание, когда Эггзи уже не мог устоять на месте, не находя слов. Ему было неловко, что их застукали, он, безусловно, хотел бы, чтобы этот вечер остался в памяти только у них. Немного не хотелось, чтобы кто-то видел его таким, кроме Гарри. Но Харт взял его за руку, выражая тем самым немую поддержку и показывая, что все нормально. Они бы не решились на признание без их помощи. Они должны были это увидеть, они тоже желали им помочь. — Мерлин, да что ты такое вообще? Как ты всегда оказываешься там, где происходит что-то важное?! — вспылил Эггзи. Парень никак не мог перестать удивляться способности Мерлина быть всегда в нужном месте в нужное время. Но это был Мерлин, ему бы все равно пришлось все рассказать. Анвин ему доверяет, поэтому насчёт и этого он точно был уверен, что запись останется только у них с Гарри. А Персиваль… Ну, если что, всегда есть Мерлин, который отправит его на два месяца в леса амазонки в Южной Америке, если он проболтается. — Кто такой Мерлин?! Хм… Получеловек, полубог, да для него тайфун — ветерок! — выразительно сказал Персиваль. Гарри с Эггзи переглянусь, а Мерлин, усмехнувшись, сказал: — Осколки, что остались от бедных бокалов, будете убирать сами, — и ни у кого не было сомнений, что он как всегда откинулся на спинку кресла и перекрестил руки на груди. Только он в такие момент мог говорит подобное. Но он был рад сейчас видеть своих друзей, которые наконец смогли признаться друг другу, а главное — самим себе, что их взаимная любовь не выдумка их воображения, а правда. Конечно, он бы и дальше мог хранить их тайну, их общую тайну, давать пенок под зад младшему и слушать душевные терзания старшего с бокалом скотча в руке. Но и время не резиновое, оно идёт, а они всё не хотели бы это признавать. И Мерлин не оставил бы себе никак других вариантов, кроме того, чтобы позвать этих двоих на откровенный разговор. Собственно, он это и сделал. Это должно было закончится, и закончиться хорошо, иначе бы они и дальше вяли изнутри, Мерлин не мог бы находить себе место, ибо не может не помогать близким людям. Он может быть весьма принципиальным в своих методах, однако прекрасно чувствует состояние близких и найдёт для них лучший способ помочь. Координатор точно знал, что они отплатят ему тем же. Ну, а пока Персиваль взади отплясывал что-то наподобие Хартбаса, радуясь, как ребёнок, что на двух счастливых людей стало больше, и он смог этому поспособствовал, Мерлин продолжал: — Гарри, а малый повзрослел, — усмехнулся и подумал, что так оно и есть. — Я потом тебе объясню, — поспешно добавил Эггзи, на что получил утвердительный кивок Гарри. Всё-таки ему надо будет получше узнать все песни, которые успел за сегодня услышать. — Я дико извиняюсь, что мешаю вашему вечеру, но взяли швабры и начали убирать осколки! А Вы, Персиваль, если сейчас же не успокоитесь, пойдёте сдавать тест на вменяемость! — Ну, Мерлин, тебе срочно надо стать немного подвижней! — Я тебе сейчас! Иди отчёт пиши! Чтоб завтра в семь часов был на столе! А вам, господа, продуктивной ночи, — и после этих слов Мерлин оставил их наедине. Эггзи обвил руками шею Гарри, а тот прижал его к себе — Я думаю, не стоит злить нашего волшебника, — прошептал Гарри своему мальчику на ушко, целуя куда-то в район шеи. Парень сладостно простонал. — Ммм, я думаю, стоит прямо сейчас начать исполнять пожелание Мерлина насчёт продуктивной ночи. И они, увлечённые поцелуем, растёгивая пиджаки и срывая друг с друга рубашки, держали курс к большому дивану, очень удобно устроившемуся посередине читательского зала. Сейчас они счастливы, и так будет всегда. А разбившиеся бокалы могут и до завтра подождать.