Глава 18
1 января 2022 г. в 09:00
Утро застало Сокджина в спальне на первом этаже. На кровати лежат медальон, нож и большой чёрный кот, глаза которого из-за испуга приобрели зелёный оттенок. Он смотрит немного правее от некромага, прижимает уши к голове и не отрывает взгляд от своего хозяина. Джихо отчаянно тянется к коту, а Уфир дёргает за ниточку, притягивая душу к себе, и просит Сокджина разъединить их.
Опыт над человеком провалился, Уфир грустит, тяжело вздыхает и вспоминает юную Сон, её мягкую грудь и обещанную другому демону душу. В конечном итоге Уфир плохо развлёкся. Он вернулся к людям после долгих лет разлуки, а человечество не изменилось и, соответственно, играть с ним всё так же скучно. Не радует некромаг, которого всё больше поглощает некромагия и увлекает вечная жизнь в Намджуне. Кажется, Уфир вдоволь наигрался, готов вернуться в Ад и заглянуть в гости к Намджуну через двадцать четыре года, чтобы забрать свой инструмент. Быть может, даже не задержится на чаепитие, чтобы старый вид Альтаии вновь не толкнул разочароваться в людях.
Джихо вытянул руки к фамильяру, попросил Сокджина сказать что-то, лишь бы окружающие поняли, как долго им осталось сидеть в тишине. Уфир потребовал его заткнуться, потому что некромаг наконец-то увидел первоначальный замысел демонов и его окончание. Фамильяр заглянул в лицо Сокджина и заметил смесь обиды и отчаянья. Ад посмеялся над альтаийцами, пристроил проблемного Чонгука в мире людей и проверил пригодность человека к некромагии. Сокджину стыдно за человечество, за людей и их слабость перед демонами. Явное превосходство адских существ не победить, сколько бы лет не исполнилось человеку. Какой толк от возраста Намджуна и Тэхёна, если они не увидели обман демонов? И какая польза от некромагии, если она не помогла раскрыть замысел Демонов Власти? Даже Чонгук не догадался, что в действиях Ада таится подвох. Чонгук, безусловно, сто раз повторял, что демоны — существа подлые, но в силу молодости тоже попался в ловушку. Да и как ему не попасться, если не в его силах подавить в себе влюбчивость?
«Например, Сермион в последнее время тоже пользуется услугами демонов» — Сокджин в десятый раз вспомнил слова Чонгука. Что для демона, которому шесть с четвертью веков, «последнее время»? Сокджин не придал короткой фразе значения, в тот момент понятия не имел, сколько лет Чонгуку, и очень удивился, узнав, что он — подросток. Для демона сто лет — недолгий срок. И кто бы мог предположить, что Чонгук говорил про один месяц. А Сокджин пропустил слова мимо ушей, потому что интересовался Адом и родословной линией Чонгука. Если бы он тогда знал, что важнее сосредоточиться на короле, принце и Сермионе, раньше бы раскрыл обман.
Война — повод посмотреть на некромага в действии. Слишком долго Ад не порождал некромагов, поэтому демоны затеяли вражду Сермиона, зная, что Тэхён обязательно отреагирует на тревожное сообщение про агрессивного соседа, потому что когда-то давно дал сестре клятву защищать Альтаию. Демоны предугадали поведение людей, но не Чонгука. Непредсказуемая пешка в игре даёт демонам больше азарта, поэтому за его поведением следил Астарот.
Но думать о действиях демонов как о простой шалости мешает возраст Чонгука, подходящий исключительно для необдуманных поступков. Ему шестьсот двадцать четыре года, чем он перед людьми хвастается, но Демоны Власти намного старше, поэтому в их поведении скрывается больший смысл, чем невинная ложь Чонгука. Сокджин сожалеет, что не прислушался к его словам, не слышал в них тревожный звоночек для себя и мало интересовался жизнью Чонгука в Аду и на земле.
Вопль на улице прервал цепочку мыслей Сокджина, следом раздался звонкий смех — Кан издевается над Ли. Вчера после ритуала Соджун напился с Ханом, на четвереньках приполз в замок и встретил короля. Пока Намджун с брезгливостью на лице рассматривал свинское поведение знати, Со с наслаждением целовал королевский замшевый башмак, клялся в верности и обещал служить верой и правдой, но попозже. Сопоставляя услышанное и увиденное, Намджун сделал вывод: Со вновь в теле. Намджуну плевать на судьбу знати, и он рад вернуть Со в качестве посыльного, а вина в Альтаии хватит, чтобы каждый день поить им одного алкаша.
Единственное, что Намджун попросил Сокджина сделать — отправить ведьму в ряды армии некромага. От неё нет пользы среди людей. Когда Соён находилась в своём теле, ей поручали ответственную работу, а теперь с ней можно только поговорить. Для разговоров у Намджуна есть брат, и он, в отличие от ведьмы, не преследует его. Ведьме всегда мало присутствия Намджуна рядом, и, пока она находится в теле колдуна, из замка и двора её не выгнать.
На улице ссора переросла в скандал, из которого Сокджин узнал, что душа Кан умудрилась отомстить душе Ли. Кан не отстанет от Ли, и Сокджину это не нравится, как и шум, который мешает сосредоточиться на учёбе и работе. Оставив комнату, он выбежал в коридор, перелез через окно и во дворе сориентировался на голоса. Чем ближе он подходил к домам слуг и рыцарей, тем больше погружался в проблему Ли.
Две души скандалят на пустой тренировочной площадке, изредка размахивают руками, словно способны причинить друг другу боль, и ругаются, как два пьяных сапожника. Приближение некромага обоих порадовало, и они наперебой пожаловались ему. Тот их слышит, понимает и обещает себе впредь не связываться договорами с мёртвыми.
С ночи Сокджин занимался вещами чернокнижников и фамильяром Джихо, поэтому не интересовался делами замка и двора. Да и какие могут появиться проблемы, когда не осталось незавершённых дел с людьми? Оказалось, что переживать надо не за людей, а за души, и спасать следует не жертву, а преступника. Ли кричит, что Кан жизни не даст ни его телу, ни душе. Та довольно улыбается и обещает устроить Ад для Ли, даже после возвращения тела.
Ли рассказал, что Кан во время ритуала отвела Хана в сторону и соврала рыцарю, сказав, что его дочь умерла из-за злости Ли на самого себя. Но причина внезапной ненависти назвала не егильет, а латентную гомосексуальность. По её легенде, Ли не смог заняться сексом с Тэджу, потому что всё чаще засматривался на парней. И вот с утра, когда Соджун проспался и побрёл опохмеляться, встретился с таким же чумовым Ханом, они выпили, залезли в одну бочку мыться и опять напились вина. Хан помнил слова Кан, внимательнее присматривался к парню и активно думал. Перед ним не Ли, поэтому за порочную связь с ним на эшафот не поведут. Как собеседник, Со замечательный, собутыльник — неповторимый, королю предан, короне — верен, а в дружбе — помощник. Когда умерла Тэджу, Хан на своей жизни поставил крест, поэтому решил, что нет ничего плохого в том, чтобы в придачу сделать Со своим любовником. Умом он зрелый, телом очень красив, юн и гибок, а мысль о том, что оно некогда принадлежало убийце Тэджу добавило адреналин, который для рыцарей является наркотиком. Тэхён подал пример подчинённым, взяв в любовники демона, поэтому Хан, долго не думая, пригласил Соджуна в гости. И вот оба только час назад легли спать, предварительно вступив в интимную близость. Ли негодует, Кан радуется, а Сокджин опешил. Соджун жаловался на тело колдуна, потому что оно легко возбуждалось от женского внимания, а тело Ли вовсе понравилось рыцарю-мужчине, но Со это нисколько не смутило.
— Довольна? — Сокджин спросил Кан, и та кивнула. — Если ты в состоянии лично мстить Ли, зачем меня и Уфира просила о помощи? Я верну души в их тела и продолжай самостоятельно портить жизнь Ли.
Кан резко сменила радость на тревогу и что-то быстро пробормотала в своё оправдание. Сокджину её слова не интересны. Она понимает, что свою часть договора некромаг и демон выполнили, а о сроках не договаривались, поэтому Сокджин без препятствий способен вытащить кинжал и спираль из тела Ли, чему душа Ли обрадуется. Кан защебетала, что больше не влезет в работу некромага, но тот объяснил проблему:
— Дело не в моей работе, а в том, что ты вмешалась в жизнь человека. Со мной у тебя договор, поэтому я отобрал тело у Ли, а теперь покажи мне договор, который даёт тебе право лезть в жизнь Хана? У него была возможность морально отойти от смерти дочери и задуматься над новой семьёй, но ты воспользовалась его пьяным состоянием и толкнула думать над связью с Соджуном. Ты знала, что он не откажется затащить в постель убийцу своей дочери и использовала это ради одной минуты веселья. Соджун для него удобен, но не полезен. Полезны для него жена и ребёнок, которым бы он отдал смысл своего существования. А что может дать Соджун?
Кан не сожалеет о своём поступке, ведь при жизни она была ничем не хуже людей в Альтаии, так почему бы им тоже не страдать, как страдала она? Она молчит, не решаясь вступить в спор с некромагом, однако молчание ей не помогло остаться во дворе замка. Сокджин посмотрел на её нежелание раскаиваться и сказал давно не использованное слово «тинорамоса». Пусть душа посидит в Аду и подумает над своим поведением, а Ли Сокджин предупредил, что если он будет шуметь, отправится следом за Кан. Мёртвые не решают судьбу живых, а свои проблемы могут высказать некромагу — посреднику между тремя мирами.
Сокджин направился к комнате Хана, разозлился на Кан и для успокоения эмоций повторил себе, что ситуацию не повернуть вспять. На месте Хана Сокджин тоже выбрал бы жизнь с Соджуном, потому что это самый простой вариант дальнейшего существования. Несколько недель назад Сокджин отказался искать понимания с людьми, наслаждаться их живой энергией, впитывать тепло живых тел и чувствовать себя таким же. Вместо долгого пути, он выбрал Намджуна, потому что так проще и меньше хлопот, суеты и проблем. С одним Намджуном легче найти взаимопонимание, чем с населением Альтаии. Со временем Сокджин подстроится под Намджуна, который сам разберётся с народом, вынудит проявить терпение к наличию в стране некромага, а самых непокорных отправит в Ад. Если с ним вести себя осторожно, выгода от союза с ним будет стоить терпения и уступков, а далее присутствовать рядом с ним войдёт в привычку. Именно её не хватает Намджуну. Он не смог привыкнуть к однотипности своей жизни в Альтаии, поэтому его душа медленно угасала. Теперь же он, как наркоман, зависим от мёртвой магии и выбрал некромага спутником жизни, потому что рядом с ним быстрее получает холодную энергию, и не надо долго изучать свитки и книги, которые помогут найти аналог чувству могильного спокойствия.
Заглянув через окно в комнату, Сокджин тяжело вздохнул. На кровати валяются голые Соджун и Хан, на полу стоят кувшины с вином, а скомканное одеяло повисло на спинке кровати и затоптано ногами. Сокджин поднял из земли скелета и направил его к Со. Надо разобраться в ситуации, пока Хан не проснулся. Соджуну достаточно тихо уйти из комнаты, а Хану при встрече сказать, что любовь ему приснилась.
Скелет отвесил Соджуну пощёчину, тот резко вскочил на ноги и сразу сел. Сонно осматривая комнату, он вспомнил прошедший день, проанализировал поступки, сопоставил короткие обрывки жизни и зажмурился. Кажется, цепочка воспоминаний привела его из бочки в кровать, потому что Со оглянулся, увидел Хана и схватился за голову. К его счастью, Сокджин всё ещё стоит возле окна.
— Видимо, — Сокджин приподнял одну бровь, — с Ханом во время секса можно выпить и поговорить.
Со поднял с пола штаны и направился к окну, прошептав, что с Ханом во время секса нет желания пить и говорить.
— Это ведьма виновата, — он лихо свалил вину на Соён. — Она прокляла.
Для себя Сокджин уяснил, что ошибкой свою связь с Ханом Со не считает, ответственность за неё перекинул на ведьму, которая некогда сказала, что «будешь просить оставить тебя в теле», и останавливаться не намерен. Два одиночества встретились в бочке за кувшином вина, выпили, переспали и остались довольные. Со, испытывая очередное похмелье, взглядом поймал выпивку на полу.
— Послушай, — Сокджин понизил тон и предупредил: — если ты намерен дальше водиться с Ханом, стань его семьёй, иначе я вытащу из тебя кинжал. Хан поплачет сутки и вернётся на работу, а рядом с тобой он пьяный каждую минуту. И ты настраивайся служить королю. Я скоро отправлюсь в Сермион, поэтому возле Намджуна кто-то должен остаться.
Соджун кивнул, помешкал, подбирая слова, и спросил:
— Ты вернёшься? Я не переживаю, просто привык к тебе. Без тебя страна демонов потеряет полноценность.
Сокджин приказал не распускать сопли и поговорить с Ханом про отношения. Пока слуги не знают, что в теле Ли находится Соджун, следует определиться, по какому расписанию жить: пирата или знати. Наверняка Джухёк рассказал слугам, как рыцарь Хань весело плескался в бочке с Ли. Кто-то мог видеть их бурный секс, и теперь к Хану выстроится очередь за расспросами.
День оканчивается паршиво. Отправляя кости обратно в землю, Сокджин подумал, что до Сермиона он доберётся быстро, но некромагия, которую почувствуют мёртвые, способна задержать его в гостях у вражеского короля. Именно король Сермиона, отобрав власть у своего отца, пожелал захватить Альтаию и войти в историю как правитель, которому удалось свергнуть Намджуна. Если бы не его жажда славы, демоны не заключили с ним договор, Чонгук не влез бы в своё человеческое тело, не попал бы в Альтаию и не было бы нужды создавать некромага. Сокджин понимает, что убийством не вернуть себе человеческую жизнь, но это единственный вариант предотвратить битву на берегу Альтаии. Заодно мысли прекратят постоянно возвращаться к моменту жертвоприношения в лесу.
Возле угла замка Сокджин остановился и наблюдал, как под покровом сумерек знать спешит покинуть дом короля. Люди бегут от некромага, забыв, за чем приехали к Намджуну. Его Величество и Его Высочество попрежнему холостяки, но представители знатных родов жить хотят больше, чем носить корону и купаться в богатстве. Какими бы подлыми ни являлись демоны, они не продадут им вечную жизнь, которая людям необходима для попытки получения сердца короля. Люциферу в первую очередь нужны Намджун и Тэхён, а не Альтаия и души людей. Пока у него есть титулованные двойняшки, будут существовать страна демонов и их поклонники, а вдобавок Владыка Ада имеет площадку для развлечений. Сокджин упрекнул себя за невнимательность, напомнил поучительные слова Астарота и настроился прочитать всю литературу в Башне, иначе так и останется слепым в делах демонов.
Последней из замка вышла заплаканная госпожа Сон. Её под локти поддерживают слуги, а она бормочет имя дочери и просит найти её тело, чтобы похоронить. Сокджин знает, где закопана девушка, но не скажет, потому что его не касаются общие дела людей и демонов. У него хватает забот с королём, Альтаией и Чонгуком, ещё и Соджун поддался мужеложству и смекнул, что любовник-собутыльник — отличный партнёр по жизни. Кто знает, как протекали его будни на корабле. Может, не пророчество Соён и не молодое тело Ли толкнуло Со ответить на ласку рыцаря, а ностальгия и воспоминания про пьяные дни пиратов.
Прошмыгнув в замок, Сокджин направился в тронный зал. Король гостей не провожает и не встречает, занимается личными делами и не делает исключения. Когда стража открыла двери перед Сокджином, Тэхён рассказывал план защиты берега. Он намеревается собрать мужчин из ближайших к водам городов и встретить вражеские корабли залпами из пушек. Первыми стрелять сермионцы не станут, чтобы не выдавать своё местоположение, а у Тэхёна в армии есть демон, зрение которого позволит найти скрытое магией судно.
— Поберегите население, — перебил его Сокджин и привычно встал возле окна. — Я сам разберусь с Сермионом. Убив того, кто заключил договор с Адом, я освобожу Люцифера от обязанностей выполнения обещания.
Чонгук ушам не верит. Он посмотрел на Тэхёна так, словно попросил забыть про родство с Сокджином. Если представить, что Чонгук не говорил Тэхёну правду, тогда у демона нет причин открывать рот и высказывать её Намджуну. Сокджин решит проблему с Сермионом, возьмёт на себя ответственность за спокойствие Альтаии и сон короля, поэтому войны не будет и приказ Вельзевула не стоит внимания. Но Тэхён возразил:
— Пока ты доберёшься до Сермиона, его корабли приблизятся к берегу.
Сокджин частично с ним согласился и попросил не спешить убивать сермионцев. Враг будет отдан демону, поэтому Сокджин сам найдёт метод, как вынудить корабли отступить, однако он дал добро на присутствие на берегу армии Альтаии. Во-первых, Тэхён не сможет спокойно отсиживаться в замке, зная, что рядом со страной ошивается флот Сермиона. Во-вторых, лучше позволить армии охранять границу, чтобы быть в курсе действий некромага. Если Тэхён встретится с демоном из Ада, может неправильно понять его присутствие в водах Альтаии, приняв за союзника врага, а Сокджин отказался вдаваться в подробности своего плана. Ему могут верить или не доверять, но он всё равно доберётся до короля Сермиона.
Он подошёл к Соён возле трона и огорчил её:
— Твоё время вышло.
Взгляд ведьмы полыхнул гневом, привычно отвергая приказы, и быстро потупился к полу, не смея прожигать злостью некромага. Она попросила вытащить нож в спальне, дальше от чужих глаз, и Сокджин не противился воле женской души, однако приказал уступить тело Джихо немедленно. Он не позволит ведьме долгое прощание, приторно-сладкие признания и последнее слово. На длительные разговоры нет времени. Сокджин обязан в максимально короткие сроки вернуться обратно в Морфурт. Нет ни одного договора, в котором указывается, что Сокджин должен большую часть жизни проводить рядом с Намджуном, однако он сам себя обязал не задерживаться в Сермионе. Даже глупые причины этому нашёл: отчитаться о проделанной работе перед Тэхёном, контролировать полутрезвость Соджуна и читать книги в Башне. Глупо искать оправдания своим желаниям, прятать истинную причину принятого решения и стесняться правды. Сокджин попросту хочет быстрей вернуть привычный ритм жизни в замке. До того, как начались в тронном зале ежедневные обсуждения поступка Сермиона, в здании царил уют и комфорт. Король находил развлечения с Сокджином, знакомил его со своими буднями, настоящим и прошлым, оба сближались и стирались различия «живой» и «мёртвый». Сокджин скучает по этим дням, поэтому придумал избавить мир от короля Сермиона.
— Как дела в Аду? — Намджун, сидя во главе стола, рассматривает в руках корону и не бросает прощальный взгляд на уходящую из комнаты Соён.
Его поведение поставило окончательную точку в их отношениях. Ни слов благодарности за долгие годы службы, ни просьбы отпустить ведьму в Ад от короля не прозвучали, что обидело её, и она поспешила уйти прочь от равнодушия к её чувствам. Она заслужила холодное отношение к себе и едва не стрелой ворвалась в спальню, где её ждут душа Джихо и Уфир.
— Нормально, — коротко ответил Чонгук и сделал два шага в сторону, словно Тэхён спасёт его от расспросов короля.
Ответ Намджуну не понравился. Нахмурив брови, он сдержанно попросил рассказать в подробностях положение Ада в предстоящем столкновении армий Альтаии и Сермиона. Чонгук от волнения задержал дыхание и посмотрел на Тэхёна, после чего Намджун заподозрил неладное. Хорошо, что Тэхён и Чонгук знают что-то про Ад или сражение, однако Намджун тоже пожелал быть в курсе последних событий. У Тэхёна нет от него секретов, поэтому он расскажет то, о чём Чонгук не хочет говорить, но днём ранее в Ад целенаправленно посылали именно Чонгука, поэтому ему и отчитываться перед королём. Единственный вариант заставить его заговорить — скандал. Чонгук не любит оставаться в проигрыше, когда идёт дуэль на словах, поэтому обязательно выскажет все аргументы, лишь бы ткнуть в грязь оппонента.
В общение влез Сокджин. Чтобы обсуждение возможной битвы не зашло в тупик, он заявил:
— Ад и Сермион подписали договор. Уверен, что про защиту короля пункта нет, поэтому я отправлюсь в Сермион и убью правителя, а вы, Ваше Величество, перепишите свой договор с Люцифером.
Намджун с лёгким прищуром всмотрелся в Чонгука, обозвал его болваном, сказал, что ничего преступного в информации нет, даже если Чонгук предал Альтаию и Тэхёна.
— Вырос в Аду балбес! — Намджун давит морально, замечая плотно сжатые губы Чонгука. — Под два с половиной метра ростом, а храбрости рот открыть нет! Что ты вообще в состоянии сделать? Сексом заниматься? Дурное дело нехитрое! Ум же отключается, когда за дело берутся инстинкты, а для разговоров надо думать, но ты не дорос до мыслительного процесса.
Провокация сработала. Чонгук вспылил, удерживая в мыслях неприятную для Намджуна новость, поэтому, кроме неё, ничего путного сказать не придумал.
— Зато я не сплю со своим внуком! — выкрикнул Чонгук, перебивая пламенную речь Намджуна, и сразу замолчал.
На душе легче стало, потому что Намджун притих, но новая волна тревоги не заставила себя ждать. Намджун попросил повторить, не совсем понимая обвинение. Как и Тэхён, он сначала подумал, что Чонгук клевещет. Намджун посмотрел на брата, и тот кивнул, подтверждая, что слова — правда. Затем Тэхён толкнул локтем Чонгука, без слов указывая, что надо договорить, пока Намджун относительно спокоен. Если сейчас ему не показать ситуацию в целом, потом у него вопросов соберётся слишком много и на каждый придётся отвечать.
Чонгук краток:
— Джин — внук Люции.
Далее он отказался продолжать и окончательно притих, когда ощутил присутствие Демона Власти в зале. Вельзевул пришёл лично посмотреть на реакцию Намджуна. Сокджин его не интересует, потому что ещё находится на стадии принятия себя. Ему больно слышать многие факты о себе, невыносимо тяжело видеть отношение людей и мерзко на сердце от мысли, что он родственник Намджуна. Изо дня в день Сокджин получает болезненные удары судьбы, но набирается терпения и ждёт, когда они окончатся, чтобы с облегчением выдохнуть и залечить раны. Сокджин не проявит эмоции, чтобы сдержать весь натиск чувств, а не выплеснуть их на Вельзевула, показаться истеричкой и потом, кутаясь в одеяло, тихо себя ненавидеть за детское поведение. Ему неприятно знать историю своего рода, противно думать о Намджуне, как о родственнике, и тошно воспринимать поступок Ада, однако он сдержит наплыв злости. Скандалом предков не заменить, а демонам любой негатив в радость.
Вельзевул встал возле Сокджина, поймал на себе взгляд Намджуна и довольно улыбнулся, после чего приветливо помахал рукой и весело проговорил:
— Приветик! Как жизнь молодая?
Намджун хотел привычно швырнуть на пол корону, но в ней покоится душа. Намджун намеревался отказаться от трона в пользу прямого наследника, но единственный потомок стал личем и пристанищем для некромагии. Чтобы освободиться от тягот правления, Намджун может сказать, что разрывает договор с Адом. Тогда Люцифер заберёт его к себе, а про Альтаию Намджун более никогда не услышит и никогда не увидит ни одного своего родственника. Тэхён опустил взгляд к полу, после того, как увидел, что брат не хочет покидать трон. Он не выскажет Вельзевулу череду пустых угроз, потому что тот воспримет каждое слово как правду и назло выполнит. Даже ради того, чтобы обидеть Вельзевула, Намджун более не попросит забрать его в Ад, потому что тот способен ради развлечения утащить его душу. Намджун не покинет Сокджина и знает ценность словам. Раньше он мог позволить себе обмен колкими выражениями с Вельзевулом, а тот в ответ повторял «модные» выражения Чонгука. Некоторым демонам пришлось шагать в ногу с человечеством, потому что Чонгук, после долгого пребывания на земле, говорил на непонятном языке. Прошли века, а Вельзевул запомнил оскорбительные слова Чонгука. Иногда Намджун не понимал Вельзевула, бывало и наоборот, но сейчас, когда в зале собралась королевская семья в полном составе, Вельзевул играть в слова не намеревается. Он ожидает услышать про отречение от трона, а Намджун терпит натиск эмоций, чтобы не сожалеть о несдержанности.
Ему страшно вспоминать смерть Люции и ещё больший ужас наводит мысль о том, что она упрекнула бы брата за связь с внуком.
— Вот именно, — влез в разговор Сокджин, прерывая цепочку тревоги в глазах Намджуна, — что жизнь молодая, — он посмотрел на Вельзевула и поинтересовался: — Сколько раз я должен сказать «пра», чтобы быть точным в поколениях?
Вельзевул сложил руки на груди, демонстрируя недовольство, но ответил:
— Тринадцать.
Сокджин медленно подошел к Намджуну и объяснил, что Вельзевул специально убрал уточнения в родстве, чтобы навеять лишней паники.
— Ваше Величество, — встал перед ним уставший от новостей Сокджин, — вы не меняетесь, а мир и люди вокруг вас успели сменить четырнадцать поколений. Между смертью вашей сестры и моим рождением — почти три с половиной века, триста двадцать восемь лет. Может, я потомок вашей сестры, но не первенец и не наследник. Ваш очень далёкий внук, Ваше Величество, умер пару месяцев назад в лесу. Его рыцарь Чонсок убил и передал его душу в Ад.
По глазам видит, что Намджуну от его слов на сердце легче не становится. Пока он жил долгие века, контролировал знать и редко покидал замок, линия рода Люции не прерывалась и оставалась уязвимой для бед и несчастий. Намджун не смог обезопасить потомков сестры от мира Альтаии, не дал им лучшей жизни и в конце концов погубил. Он искал племянника, Тэхён на его поиски направлял армию, но они не принесли результата. Через несколько лет, Намджун призвал Бельфегора и попросил помочь найти мальчишку, но демон, как и многие другие, сказал, что парень умер. Чувство вины перед сестрой возросло. Она доверила братьям самое ценное в жизни, а они его не уберегли. Вина разросталась, паразитировала в душе, доводила до сумасшествия, и однажды Намджун придумал, как очистить совесть: были ли дети у племянника? Демоны на вопрос не отвечали, называя его параноиком, и потребовали успокоиться, ведь Люция давно мертва и несколько раз переродилась, а Намджун и Тэхён продолжают её оплакивать, словно она умерла только вчера. Оказалось, не зря Намджун донимал демонов. Теперь он видит далёкого родственника, прямого потомка Люции, у которого в память о принадлежности к королевскому роду сохранилась фамилия.
— Ваше Величество, — Сокджин не сдаётся в попытках достучаться до его разума, — ваша сестра несколько раз уходила на реинкарнацию и никогда не возвращалась в Альтаию. Чистые души в эту страну редко попадают, а вольно живут в ней грешники. Разве мог я, альтаиец, остаться верен Богу? Может, я потомок вашей сестры, но точно её не достоин. А она давно забыла вас, ваши обещания и Альтаию. Отпустите память о сестре и живите для себя.
— Это невозможно, — прохаживался по залу Вельзевул. — Люция — начало истории Альтаии, поэтому Намджун никогда не отпустит её. Но он устал от мыслей про сестру, от ответственности перед обещанием брату, от хлопот со страной и от самого себя, поэтому воспоминания про Люцию не помогают ему двигаться вперёд и не дают мотивацию жить. Теперь у него есть ты. И ты продолжишь то, что некогда началось со смертью твоей бабки, — он подошёл к Чонгуку и протянул ему вытянутую руку ладонью вверх. — Ты отлично справился! Дай пятюню.
Чонгук поймал на себе осуждающий взгляд Намджуна и виновато опустил голову. Его считают предателем, врагом королевской семьи и слугой Ада. Встревоженную демоническую душу успокаивает только мягкий взгляд Тэхёна, который понимает, что Чонгук не сдержал едкую фразу и жалеет об этом, а Вельзевул напакостил тому, кто всё своё детство шкодил в Аду. Чонгук пятьсот лет донимал Вельзевула пятюней, и настала очередь Вельзевулу напомнить ему про ошибки детства. Маленькому Чонгуку было сложно что-то объяснить, да и с возрастом ничего не поменялось, зато теперь сполна наберётся жизненного опыта и в будущем избежит ошибок.
Ударив ладонью по ладони Вельзевула, он пробубнил, что в Ад не скоро вернётся, потому что обиделся. Астарот и Асмодей не уговорят его наведаться в гости. А кто желает повидаться с Чонгуком, сам пусть приходит в замок короля Кима.
Тэхён заметил пристальный взгляд Сокджина, обращённый на Намджуна, и решил оставить их наедине. Сообщив, что дел на сегодня почти не осталось и можно снять доспехи, он пожелал Вельзевулу хорошего пути в Ад и направился к выходу. Чонгука он с собой не забрал, потому что переодеваться не стремится. Раз союз с Адом не нарушен, Тэхён задумал призвать Асмодея и потребовать перенести часть войска ближе к берегу. Сокджин рассказал, где прячутся вражеские корабли, и Тэхён с малой армией встретит их возле воды, если первоначальный план провалится. Сокджин убьёт короля Сермиона, потратив на это одно мгновение, но новость про смерть монарха должна достигнуть капитанов кораблей, а на это требуется время.
У Тэхёна поменялось мнение о Сокджине. Как бы он не стремился держать с ним нейтральные отношения, дальнее родство их разрушило. Тэхён хранит государство, обещанное Люции, но она никогда не вернётся в Альтаию. Зато в стране жил её род, а значит, все труды Тэхёна не прошли напрасно. Демонов за подлость он не осуждает. Если судить трезво, на Сокджине в любом случае оборвалась бы ветвь Люции, потому что у него никогда бы не было детей. Астарот одновременно убил его и сохранил последнего внука Люции. В его лице Тэхён видит свою сестру. И хоть она бы никогда не связалась с демонами, потомки не обязаны быть точными копиями своих предков. Сокджин стал в глазах Тэхёна ожившей памятью про сестру, и ради его комфорта он постарается удержать Альтаию в процветании. Но об этом Тэхён никогда не скажет. Его «второе дыхание» останется в тайне, а шумное присутствие Чонгука рядом скроет большую радость в жизни.
Сокджин в поклоне попрощался с Вельзевулом и вернул внимание Намджуну. Указав на корону, он попросил взять её в Сермион. Лич не может уйти далеко от своей филактерии, а для создания новой нет времени. Он пообещал быстро справиться с делами в соседнем государстве и добавил:
— Меня Чонгук отнесёт в замок Сермиона.
Чонгук поинтересовался, почему он об этом не знает. У него в планах Тэхён, а не доставка некромага от замка к замку. Тэхён, возможно, переодевается, а Чонгук, как назло, этого не видит. В полёте он будет сожалеть о выборе, воображать, как Тэхён неспешно снимает с себя тяжёлые доспехи, и кусать локти от допущения, что мог лично его раздеть.
— Назови мне хоть одну причину, почему я должен согласиться, — Чонгук сложил руки на груди и состроил на лице недовольную гримасу.
Сокджин пожал плечами, намереваясь сказать, что может доверить корону, свои тело и душу только проверенному демону, но высказался иначе:
— Меня попросили прийти со своим фамильяром.
Эмоции Чонгука вспыхнули негодованием. Он выдал длинную речь про то, что он не фамильяр, и почему не может им быть. Мало того, что в Аду его называют полукровкой, так ещё и Сокджин посмел опустить до уровня фамильяра. Чонгук — не дух, в животное не превращается и не намерен быть вечным спутником некромага. Свобода для него превыше всего, тем более, в период, когда у него наладились отношения с Тэхёном. Они поговорили по душам и объяснились друг перед другом. Слыша, что Тэхёну нужен в постели демон, а не человек, для Чонгука весь мир прекратил иметь хоть какое-то значение. Главное — Тэхён, а остальное — такое же незаметное явление, как пыль на дороге.
— Вот и помоги не допустить битву, — Сокджин нахмурил брови, намекая, что Чонгук не смеет отказывать. — Если она случится, министру Киму придётся сражаться.
Он дал две минуты на размышление. Намджун покрутил корону в руках, оценил риск и вспомнил договор с Сокджином, после чего напомнил:
— Ты обещал не подчиняться мне, когда я сойду с ума.
Сокджин кивнул. Выполнять прихоти сумасшедшего короля — подвергнуть Альтаию опасности. Когда Намджун тронется рассудком, лучше сразу потребовать Люцифера забрать его душу. Ни Намджун, ни Сокджин не знают, сходят ли с ума те, у кого есть в распоряжении вечность, однако подстраховались на случай, если сумасшествие всё же настигнет.
— Я вас прошу одолжить мне корону, а не вы приказываете её забрать, — возразил Сокджин, — поэтому вы в праве отказать.
Намджун усмехнулся, показывая ямочки на щеках, и протянул золотую филактерию, после чего тяжело вздохнул и объяснил:
— Разве королю отдать кому-то символ власти — не признак сумасшествия?
Он не сказал вслух о своих чувствах, но, когда Сокджин в поклоне принял из его рук золотые кедровые листья, ощутил облегчение. В конце концов Намджун отдал корону законному наследнику, как и мечтал последние десятки лет. Когда-то он просил Тэхёна занять трон, но тот до мозга костей предан военному делу и не видит своё будущее без Намджуна.
Чонгук согласился перенести некромага в соседнюю страну и потребовал себе защиту от нападков чернокнижников. Если кусок магии прилетит в крылья, Чонгуку придётся просить Вепара отнести на себе двух утопающих, а потом пешком идти в замок и по пути умирать от рук сермионцев и воскрешаться. Сокджин дал слово, что ничего подобного не случится, и Намджун с Чонгуком переглянулись, подозревая, что смерть короля — не единственная причина полёта в Сермион. Скрытность Сокджина очень похожа на описание некромагов в старых свитках, и Намджун опасается, что когда-нибудь его некромаг навсегда уйдёт в горы или леса, лишь бы не объясняться перед людьми за каждое действие.
— Ваше Величество, — Сокджин потоптался на месте, не сразу решаясь просить маленькое одолжение: — можете отдать мне свиток Вельзевула? На нём стоит печать демона.
Он прекратил говорить, когда лицо Намджуна от удивления вытянулось. Сокджин хотел добавить, что этот свиток король долгое время не отдаёт Вельзевулу, но по глазам Намджуна прочёл, что никакого свитка в Башне нет, а значит, договор между Сокджином и Вельзевулом выполнится, когда последний этого пожелает. Астарот предупреждал, что, имея общее дело с демонами, надо проверять каждый пункт до мелочей, но у Сокджина нет даже письменного договора с Вельзевулом. Пару месяцев назад он умом не отличался от юной Сон. У неё хоть свидетель Уфир, а Сокджин вслепую согласился стать личем-некромагом и теперь вынужден ждать, когда в Башне появится свиток Вельзевула, чтобы вернуть его.
— Вельзевул, — чесал затылок Намджун, вспоминая далёкое прошлое, — забрал все свои вещи из замка и Башни. Я лично их выкидывал из окон, поэтому у меня остались общие свитки и книги Демонов Власти, но лично Вельзевула — нет.
Сокджин перевёл разговор в шутку, с улыбкой сказав, что хотел почитать мемуары строптивого демона, однако печальный взгляд Чонгука оповестил Намджуна, что Вельзевул обманул Сокджина, чтобы завлечь в замок.
Чонгук, ворча на лень, перелез через окно и позвал за собой Сокджина. Вечер встречает тёплым ветром, что радует слуг во дворе, дождь не намечается, а люди с воплями разбежались по домам от вида двух разных крыльев. Сокджин посоветовал Чонгуку не злиться, потому что у слуг своя жизнь, и она не всегда спокойная и размеренная. Смерти посыльного, его жены, любовницы и проклятие Юджон — самое невинное, что происходило во дворе. О некоторых убийствах не знает даже король. Кто слуг считает? Правильно — никто. Тэхён знает рыцарей и солдатов, которые работают при дворе и в замке, а Намджун равнодушен к слугам. Старых не помнит, не считая приближённых, а новых вычисляет по страху в глазах. Между слугами случаются ссоры, конфликты иногда заканчиваются травмами, реже — смертью, и не всех хоронят на кладбище — закапывают во дворе. Сокджин узнал это от мёртвых, не рассказал Намджуну, которому до этого нет дела, и взял на вооружение следить за слугами. Быть может, наличие в замке некромага сплотит людей и убийства прекратятся. Всё же есть положительное влияние Сокджина на людей.
— Иди ко мне! — Чонгук расплылся в улыбке и раскрыл объятия. — Понюхаем друг друга!
Сокджин обозвал его несносным и подошёл ближе, отдаваясь в его руки, и Чонгук подхватил его за подмышки, прижал к себе и велел обнять за шею. Схватив Сокджина под зад, он убедился, что не выпадет, взмахнул крыльями и взлетел. Чонгук ощутил прилив хорошего настроения, взял курс на Родину и весело защебетал о пустяках. Летать со скоростью демонов, у которых одинаковые крылья, не получилось, однако Сокджин не пожелал заменить Чонгука на другого демона. Он точно знает, что Чонгуку нет дела до филактерии, а его собратья из Ада поддадутся искушению завязать новую игру с некромагом и королём, и начнут искать лазейки, как отобрать корону. Потом Сокджину придётся вновь становиться их марионеткой, пытаться исправить ситуацию и проклинать себя за ещё один необдуманный поступок.
Пахнет Чонгук Адом. Сокджин понюхал его шею и волосы, повис на нём и с высоты наблюдал за Альтаией. Сложно вдолбить себе факт того, что при падении кости сломаются, но смерть не наступит. Лёгкий страх зашевелился в груди, его уловил Чонгук и успокоил:
— Я поймаю тебя раньше, чем ты коснёшься земли. Вперёд я летаю не очень быстро, но падать — не взлетать, поэтому поймаю. Лучше подумай, как от чернокнижников отмахаться.
Сокджин немного отпрянул и посмотрел ему в лицо, размышляя, стоит ли говорить правду, после чего попросил:
— Лети к кораблям. У меня есть отличный план, а за чернокнижников и колдунов не переживай — они нам не угроза.
Чонгук миновал горы, послал им гневный взгляд и поднялся выше, чтобы остаться незаметным для пиратских судов. С высоты Альтаия выглядит белой пеленой из-за туманов, словно облака с небес опустились на небольшой остров посреди синевы воды. Вечерний отблеск луны в океане придаёт мистическую красоту природе, и Чонгуку приходится повторить вопрос, чтобы вывести Сокджина из мыслей:
— Что ты узнал от фамильяра Джихо?
Тот, наблюдая, как Альтаия постепенно удаляется, рассказал, что сермионцы попались на ту же ловушку, что и он. Только у Сокджина есть демон-полукровка и король Альтаии, а колдунам и магам Сермиона некому указать правильный путь. Люцифер не предал Намджуна, следует договору и согласился на авантюру, потому что она выгодна всему Аду.
— Ты как-то сказал, что Сермион с недавних пор пользуется услугами демонов, — он удобно положил голову на плечо Чонгука и почувствовал нежелание рассказывать слишком длинную историю, но Чонгук требовал продолжения. — Люди из Сермиона много веков отказывались быть такими же, как альтаийцы, то есть жить под началом демонов, поэтому, как и я, понятия не имеют про их характер.
Чонгук довольно улыбнулся, слыша, что демонам вновь удалось подсунуть «свинью» людям. Сокджин добавил, что чернокнижники и колдуны Сермиона, получили силы магии, но, как и некромаг в начале своего пути, не умеют ею пользоваться. Сокджину повезло — способность Чонгука усиливать любой магический процесс, ускорила понимание некромагии. Затем Сокджин втихаря пользовался Чонгуком, а свитки, отданные Намджуном, помогли ему получить представление о некромагах, некромагии и дали возможность сравнить и сопоставить себя с некромагами в прошлом. В помощниках ходили мёртвые, терпели неудачи Сокджина и рассказывали о себе, своей сущности и возможностях. А также рядом находился Астарот. Каким бы плохим словом Сокджин его не поминал, его нравоучения очень помогли в самые морально сложные дни. У сермионцев нет ни книг, ни поддержки рядом, а обещания демонов помочь им в борьбе против Альтаии — лишь повод встряхнуть Намджуна и Тэхёна, толкнуть их быстрее принять сущности Сокджина и Чонгука, а также отличный способ проверить некромагию в деле.
— Ты постарайся не опозориться, — Чонгук продолжает улыбаться, чувствуя, что не зря связался с личем, ведь теперь может украшать скучные земные будни увлекательными приключениями. — Я вижу корабли.
Он повис в воздухе, повернулся спиной к врагам, чтобы Сокджин смог сосредоточиться на них, и напряг слух. Любопытство — не порок, а метод обучения на собственных ошибках. Вот и Чонгук из любопытства подслушивает заклинание, различая знакомую речь, и уловил слово «Уфир». Сокджин взгромоздил на голову Чонгука корону, чтобы она не мешала, почти ничего не видит из-за крыльев, но на моменте, когда они плавно опускаются, он всматривается в неровные волны — корабли выстроились в ряд и плавно двигаются вперёд. Сермионцы всё же решили выдвинуться к берегам Альтаии под покровом ночи, а Сокджин в очередной раз балует Уфира жертвами.
Чонгук возгордился собой, ощущая тяжесть золота, немного попозировал, будто он унаследовал престол, затем услышал страшные слова в заклинании. И всё же он не остался в стороне, посильно помогая в борьбе против врага, — воспользовался своей способностью и усилил некромагию. Для Уфира, чем страшнее наказание для людей, тем он счастливее, а Сокджин отдаёт ему целое войско для опыта и Вепару скармливает души тех, кто плывёт на кораблях. В своём заклинании он упомянул последующих жертв, которых отдаёт на потеху Уфиру.
— Подумай дважды! — лихорадочно прошептал Чонгук, прижимая к себе Сокджина, и лёгкая паника пощекотала душу.
Сокджин слишком долго думал над предстоящей битвой и всё больше склонялся к тому, что хочет жить в Альтаии. Для её спокойствия мало убить короля. На его место придёт другой, и кто знает, быть может, он окажется умней предыдущего и учтёт ошибки. Надо на корню отбить охоту нападать на Альтаию, показать последствия войны с ней и остаться незамеченным для сермионцев.
Словно ответ на просьбу Чонгука, океан всколыхнулся, несколько узких воронок взбудоражили воду, быстро её прокрутили, и внезапно настал штиль. Сокджин не видит, что происходит на кораблях, громче читает заклинание, и на зов из глубин океана поднимается высокая волна, отталкивая корабли и плавно растекаясь по глади.
— Могу ли я считать, что Уфир в деле? — бормочет Чонгук. — И не ори мне на ухо.
Сокджин улыбнулся, замечая, что полосы на воде возобновились — корабли продолжили путь.
— Полетели в замок! — Сокджин забрал корону. — Дальше Уфир и Вепар справятся без заклинания.
— Чокнутые, — рванул вперёд Чонгук и опустил взгляд к океану, предполагая, что буйство воды сермионцы приняли за шалости Вепара. — Ты понимаешь, что навёл на людей чуму? Через пару часов начнётся эпидемия. Поверь, Уфир медлить не станет.
— Он умеет не только лечить, но и калечить. Я это понял, когда увидел его горящие страстью глаза от слова «опыт».
Чонгук не спорит. В любой болезни Уфиру равных нет, однако не он, а Сокджин, навёл чуму на людей, которые плывут на кораблях. Как только появятся первые признаки болезни, капитаны поймут, что воевать солдаты не смогут, и развернут корабли обратно в Сермион. Когда больные высадятся в порту, чума распространится по всему королевству. Король умрёт раньше, договор между ним и Люцифером автоматически прекратится, обе стороны не получат выгоду, чернокнижники и колдуны потеряют данные Адом силы и станут жертвами Пифона, поэтому не смогут лечить, а от местных врачей толк малый. Брать на себя ответственность за страну с больным населением откажется даже наследник трона, беженцы сядут на корабли, попытаются найти пристанище и помощь у союзных государств, но Сокджин позаботится о том, чтобы слух про чуму в Сермионе быстро распространился. Никто не захочет принимать корабли с сермионцами. Кто выживет, тот создаст новое государство и, быть может, оно подружится с Альтаией ради экономического роста.
— Что с людьми в замке делать будем? — Чонгук стремительно приближается к берегам Сермиона и относится к заданию, как к общему, чтобы приложить свою руку к смерти короля.
— Усыпим, — буркнул Сокджин. — Ты же поделишься своей магией?
Отказать Чонгук не сможет, парит над страной, ищет пятиэтажный синий замок, богато украшенный золотом и жемчугом, и вспоминает прошлое. Когда-то его тут создали Астарот и Асмодей, для этого погибли люди, и с того момента прошло шестьсот двадцать четыре года. Упоминают ли люди в книгах про массовое убийство в церквях? Чонгук сомневается, что население без подсказки вспомнит старую историю, и стало обидно, ведь в тот день он появился на свет. Он единственный демон, рождённый на земле, а не в небе, но о нём люди никогда не слышали.
Он миновал крышу широкого монастыря, пролетел над рынком и разрешил Сокджину читать заклинание. Кружа вокруг замка, он контролирует постовых. Никто не поднимет взгляд к небу, а зря люди не любят смотреть на звёзды. Безусловно, стража должна охранять окрестности, но нельзя исключать появление врага с неба. Хотя враги над Сермионом никогда не летали, Чонгук считает, что недопустимо сохранять беспечность, имея на руках договор с Адом. Люди не подозревают про опасность, полагаясь на демонов, и суетятся во дворе. Сокджин, глядя на них, делает вывод: слуги ничем не отличаются от слуг Намджуна. Обязанности у них одни, дела идентичные, а работать почти круглые сутки никому не хочется, поэтому лица у них уставшие и с тенью лени.
Мёртвые уловили присутствие некромага и умоляют его поднять их из глубин земли, но тот игнорирует просьбу. Если кости когда-то встречали некромага, то это случилось до объединения Альтаии, потому что после Кровавой войны Сермион отказался быть похожим на страну демонопоклонников и запретил тёмную магию. С тех пор прошло более трёх веков, за время которых кости и души ждут свою судьбу: отправиться в Ад или пополнить ряды некромага. Сегодня Сокджин пришёл не за мертвецами. Ему нечисть Альтаии девать некуда, поэтому от чужих отказался, и наблюдал, как люди слабеют, стоя засыпают и замирают в одной позе.
Чонгук сообщил, что не видит ни одного мага в замке.
— Видимо, стоят на острове, — предположил Сокджин. — Пифон не плыл к нему, поэтому я не знаю, что там происходит.
— Кто же их с острова заберёт? — Чонгук плавно опустился к окну на пятом этаже и заглянул в комнату.
Покои Его Величества располагаются на верхних этажах. Учитывая, что король не соизволит спуститься с пятого этажа к гостям, Чонгук опустился на третий, подлетел к открытому окну и предложил спешиться. Искать изнутри здания проще и быстрее, а с помощью нечисти — моментально.
Сокджин залез через окно в пустую комнату, осмотрелся и присвистнул. Его Величество любит роскошь. На его фоне Намджун — «свободный человек». Чонгук встал на защиту Намджуна и напомнил его возраст. Он попросту устал от богатой обстановки вокруг. Ему примелькался блеск золота и серебра, от ярких огоньков драгоценных камней появилась рябь в глазах и мозг потребовал тёмные и спокойные тона. Зато у Намджуна висят старинные картины и в комнатах стоят раритетные вещи. В замке короля Сермиона стены украшают золотые канделябры и портреты предыдущих правителей, а в Альтаии король всегда один и тот же. Сокджин мельком осмотрел королевский род сермионцев, призвал блуждающую по окрестностям душу, и она метнулась вперёд, услышав задание. Чонгук и Сокджин побежали за ней, душа пожилой женщины повернула налево, миновала спящую стражу и скрылась в комнате с дубовой дверью. Чонгук потянул за ручку, тяжёлое дерево легко поддалось движению, и в нос ударил запах зажжённой свечи и эфирных масел. Пламя свечи, стоящей на тумбочке возле кровати, плавно покачивается, в окружении подушек спит немолодой король, и Чонгук предлагает придушить его спящим.
— Так нельзя, — Сокджин вошёл в комнату и изучил обстановку, затем передал Чонгуку корону и попросил не входить, чтобы не пугать короля и избежать распространения новости про разнокрылого демона.
Чонгук кивнул, закрыл дверь, дожидаясь Сокджина в коридоре, и от скуки начал рассматривать портреты, вспоминая правителей и их деяния. Удерживая корону Намджуна, Чонгук предчувствует беду. Пока он в Сермионе картинки рассматривает, Тэхён точно занялся самодеятельностью. Не может он спокойно сидеть на месте, когда враг близко. В то же время Тэхён не знает, что захватывать вражеские корабли нельзя, поэтому не исключается шанс заражения чумой жителей Альтаии.
Сокджин потряс короля за худое плечо, попросил проснуться и не нервничать. Паниковать рано, а отменять нападение — поздно. Прежде, чем заключать договор с демонами, надо сто раз подумать и отказаться, потому что мир людей должен жить по своим правилам, а не вмешивать в свой естественный ход жизни другие миры, где совсем чужие устои. Сокджин надеется, что Альтаия навсегда останется единственной страной, в которой людьми управляют демоны. Её население попросту не знает, как существовать без продажи души и жертвоприношений, которые помогают легко добиться желаемого. Альтаийцы разучились прикладывать усилия для достижения цели, и, потеряв поддержку Ада, превратятся в беспомощных щенков.
— Ты кто? — попятился на кровати сонный король, теряя белый, как пижама, ночной колпак. — Стража!
Сокджин подошёл к тумбочке, набрал в чашку воду и, взяв её в руки, присел на край кровати. Он попросил короля не волноваться, а выслушать. Вспоминая красочные речи Чонгука, он старался говорить так же убедительно.
— Стража не придёт, — причину он не указал, чтобы напуганный король не узнал, что перед ним сидит некромаг. — У меня, Ваше Величество, тоже договор с демоном. Согласно пунктам, я должен вас убить.
Король выскочил из постели, побежал к двери, стучал в неё и звал стражу, пытаясь сбежать от страха перед незнакомцем. В коридоре Чонгук подпирает дверь плечом и подслушивает. Слух улавливает ложь в словах Сокджина, но король в панике, поэтому не замечает обман.
— Не хочу марать руки, — Сокджин вытащил из рукава тёмный флакон и показал её королю, — поэтому предлагаю вам выпить яд. Вы умрёте спокойно во сне.
Тот взревел, метнулся к кровати, достал из-под подушки нож и напал со спины. Сокджин позволил себя ударить, вспоминая нападение слуг и уговаривая себя не равнять по кучке людей всё человечество. Где-то в мире точно живут люди, которые не испугаются некромага и воспримут его так же, как он относится к Чонгуку. Нож не полностью вошёл в шею, король возликовал успеху и отскочил в сторону, наблюдая за тонкими потёками крови на светлой коже.
— Вас всё равно убьют, — Сокджин обхватил рукой рукоять и рывком вытащил нож, не ощущая боли и дискомфорта. — Вы не просили у Люцифера сохранность армии и своей жизни, поэтому он вас легко обманул.
Король оторопел при виде живого человека с тяжёлым ранением, попятился в угол комнаты и покосился на открытое окно, увидев в нём спасение. Прыгать — самоубийство. Сокджин не против любого метода смерти короля и начал сожалеть, что не убил его во сне. А хотел как лучше, стремился, чтобы король успел написать завещание, но благие намерения обернулись подлым ударом со спины.
— Я попросил у Люцифера бессмертие, — он продолжил врать, — поэтому, чтобы его сохранить, мне надо много смертей, и ваша тоже указана в списке. Ваше Величество, ваши корабли не провели битву и скоро вернутся в Сермион. Вы же просили победу над Альтаией? Без битвы не будет поддержки Ада. Без поддержки Ада вам не одержать победу. Ваши воины принесут в Сермион чуму, люди будут требовать от вас лекарства, а вам нечего им дать, поэтому они вас убьют.
Как Сокджин предполагал, король ему не верит. В полутьме прижимаясь к стене, он боится ночного гостя, дрожит и продолжает бегло смотреть на окно. Сокджин попросил поговорить, но страх сковал короля и мешает думать трезво. Невольно Сокджин подумал, что, наверное, стоя перед Вельзевулом, тоже выглядел смешно. Глупый человек, который ищет спасение исключительно в знакомых ему методах, не умеет думать нестандартно. Он напомнил королю, что, если бы хотел его убить, то сделал бы это сразу, однако разбудил и просит высказаться.
Ко всему необъяснимому сермионцы относятся не с любопытством, а с паникой. Возможно, за три века в них выработался инстинкт враждебности при слове «демон», или они опасаются бессмертных. Сокджин не нашёл ответ ни в поведении, ни во взгляде короля. Да и говорить «Ваше Величество» не Намджуну непривычно и с чувством предательства. Королей в мире много, а «Ваше Величество» у Сокджина один. Он вкладывает в эти два слова больше смысла, чем в простое обращение к монарху. Для него это граничит с чем-то очень личным, почти интимным в полустоне, поэтому смотрит на напуганного короля Сермиона с ощущением измены. Преданность в Сокджине выработала церковь посредством страха не угодить Богу, и привычка быть верным кому-то одному осталась, поэтому он посмотрел на короля как на того, кто мешает хранить верность Намджуну.
Он отвернулся, чтобы поставить чашку на место и дать возможность человеку вылезти в окно. После глухого удара тела о землю, как бы Сокджин ни отказывался от помощи мёртвых, пришлось поднимать их из земли, чтобы они расправились с королём.
— Зачем тебе знать, кому трон перейдёт? — Чонгук приоткрыл дверь и заметил, как Сокджин возвращает пробку во флакон.
— Ты же не вернёшься в Ад, чтобы узнать, кто станет правителем Сермиона, — он резко оборвал предложение, слыша возню костей под окнами.
Чонгук напомнил, что душа короля может вернуться в замок, поэтому лучше поспешить покинуть королевство. Вслух он не высказал всё, что думает, но по его глазам и немного наморщенному носу Сокджин понял, что тот осуждает поступок. Раз пришёл убивать, то убивай, а не разговоры устраивай. Придушил бы на месте короля и не пришлось бы костями двор перекапывать. Только словами Сокджина не обучить. Он учится на своих ошибках, а они порой жестокие, поэтому Чонгук вместо красивой речи раскрыл объятия и предложил возвращаться домой.
Сокджин бросил взгляд на окно, передумал смотреть на тело короля и вернул кости в землю. Чонгук прав — нечего делать в чужом доме, когда в родном — ждут и встретят с пирогами. Спрятав яд обратно в рукав, он подошёл к окну и сообщил, что готов уходить. Чонгук сунул ему в руку корону и подхватил под зад, при этом попросив держаться крепче, потому что лететь намеревается быстро и не жалея крыльев. Плохое предчувствие гонит его к горам. Он уверен, что Тэхён обманул — ушёл готовить армию, а не снимать доспех. Соврал так, что слух Чонгука не распознал ложь. Видимо, Тэхёну очень понадобилось попасть на гору.
Чонгук вышел в коридор и спустился на первый этаж, удерживая Сокджина как ребёнка. Возле дверей он попросил открыть их и спросил:
— Ты не злишься на Ад?
Он вышел на улицу, бросил мимолётный взгляд на застывших слуг, взмахнул крыльями и поднялся в небо, а Сокджин, сжимая в руке корону, сказал, что злиться на Ад равносильно биться головой о стену. На Ад, как на Сермион, злость не обрушить, демоны смеются над амбициями человека, как и над всеми людьми. Человек никогда не обрушит гнев на демонов, поэтому негативное чувство останется внутри него, морально разъест и погубит, а душа попадёт в Ад. Но даже при близком контакте с демонами душа человека слишком слаба, чтобы навредить Аду. Какой толк долгие годы убивать себя изнутри на потеху демонам? Сокджин отпустил от себя гнев. Раньше он злился на себя, но понимал, что люди учатся на протяжении всей жизни и поздно пытаться исправить ситуацию. Его в Аду дважды преподнесли в подарок, чем Сокджин в шутку похвастался.
— Кто ещё может сказать, что его душа побывала в руках всех Демонов Власти? — Сокджин посмотрел на Чонгука и улыбнулся. — Астарот отдал меня Вельзевулу, а Вельзевул — Люциферу, — он тяжело вздохнул, улыбка сошла с лица, и, изучив свои чувства, ответил: — Наверное, я устал злиться. После смерти у меня жизнь только начинается, я испытал эмоциональное потрясение и не в состоянии проявить злость. Скорее всего, мне больно и обидно, но я должен растворить эти чувства в прошлом, чтобы трезво смотреть на своё положение как некромага и лича.
Он добавил, что ему неприятно быть потомком Люции, потому что она запомнилась Намджуну светлой, почти безгрешной женщиной, любимой и заботливой сестрой, и ради неё он и Тэхён построили Альтаию. А у Сокджина не осталось ничего святого. Он себе не принадлежит: душа отдана Люциферу, тело — некромагии, магия — мёртвым, чувства — Намджуну. Сокджин не хочет делить любовь Намджуна с Люцией, а, зная, что она — его далёкая бабка, не получится даже обидеться, потому что Сокджин любил всех своих родственников. Получается, что ему придётся сражаться за сердце Намджуна, вытесняя из него Люцию. Возможно, цель эгоистична, но Ким Люция давно умерла, а одна из задач некромага — наводить порядок в мёртвых рядах. Людям, включая Намджуна, заботиться надо в первую очередь о живых, и хотя Сокджин является личем, он живее Люции, поэтому она должна остаться в памяти, а не в сердце.
— У тебя есть заклинание Астарота? — вопрос от Чонгука прозвучал неожиданно.
Сокджин погряз в свои мысли и не сразу сообразил, что Чонгук действительно спрашивает про призыв своего создателя. Астарот для него отец родной, двери Ада для Чонгука всегда открыты, однако ему нужно заклинание. Сокджин попросил повторить вопрос, позволяя себе ещё немного подумать над полученной информацией и одновременно не создавать тишину.
Крылья с тихим шорохом делают взмахи, плавно двигаются и не привлекают внимания ночных птиц, летучих мышей и людей на кораблях Сермиона. Они плывут к берегу Альтаии, Уфир звенит приборами в волосах и мечется от человека к человеку, чтобы усугубить болезнь. Сермионцы не знают, что существует всезнающий врач в Аду, вернутся в страну к своим врачам, а она уже овдовела. Тот, кто займёт трон, получит чумное государство, а торговые и пиратские суда быстро разнесут по миру весть про болезнь Сермиона.
— Не хочу возвращаться в Ад, — с нотами стыда в голосе заговорил Чонгук. — Мне нравится любить, а в Аду я стану равнодушным и, наверное, не вернусь к Тэхёну. У меня с ним больше нет договора и нерешённых дел.
Чонгук со скрипом души от осознания слабости признался, что нуждается в Астароте как в учителе для толкования видений. Чонгуку от него частично досталась способность и надо учиться её понимать, расшифровывать и знать, к чему готовиться в будущем. Астарот редко видит будущее Чонгука, но способен толковать увиденные символы, знаки или обрывки ситуаций, а сам Чонгук устал от одного видения, которое морально его истощило и осталось загадкой. Он надеется, что Чонсок соскучился по работе и вернётся наводить порядки на тренировочной площадке. Но в Ад Чонгук не рискнёт спуститься. Учёба в Аду поглотит на долгие годы, Тэхён забудется, приобретёт черты пыльного воспоминания и не найдёт отклика в некогда любившем его сердце. Чонгук видит в его глазах потребность в демоне, поэтому охраняет от беды в первую очередь Тэхёна, который обязан остаться с удобным для него любовником, иначе его душа вновь заболеет, Альтаия опять попадёт под угрозу остаться без монарха и Демоны Власти придумают новую игру с людьми. А ещё Чонгук опасается, что Люцифер заберёт в Ад Сокджина. Зачем некромаг стране, которая катится в пропасть? Если Намджун и Тэхён болеют, то болеет и Альтаия, и некромаг её не спасёт, поэтому Владыка заберёт его себе. Вероятность маленькая, потому что Люцифер не прибрал к рукам болеющих Тэхёна и Намджуна, а снабдил их «лекарствами».
— Какой ты мерзкий, — прошептал Сокджин, — как я. Это же надо быть таким эгоистом, что становится тошно от самого себя, но сопротивляться соблазну нет сил. Вот отдай тебе Астарота, несмотря на то, что он совсем недавно воссоединился с Асмодеем, а до этого они пятьсот лет жили редкими встречами.
В ответ Чонгук привычно изрёк тысячу слов в минуту, объясняя, что Астарот может прибыть вместе с Асмодеем. Тэхёну пригодится опытный вояка, а Астарот сможет вдоволь коротать ночи с возлюбленным. Достаточно их комнату перенести поближе к Хану, чтобы соседи соответствовали друг другу и не мешали слугам отдыхать. Да и у Чонгука таятся проблемы не только с видениями. Его влюбчивость тоже осталась для него загадкой, а разгадать её способен Астарот. У Асмодея Чонгук намеревается расспросить про чувства и мысли того, кто любит демона с тягой к рыцарям. Надо знать состояние обеих сторон, чтобы лучше понимать Тэхёна.
— И все твои действия крутятся вокруг Тэхёна, — Сокджин упёрся лбом в плечо Чонгука и рассмеялся.
Тэхён — движущая сила жизни Чонгука. Без него он устанет от видений, которые не в состоянии контролировать, а с Тэхёном под боком он стремится лучше узнать себя, чтобы принести больше пользы в любовные отношения. У Астарота дела обстоят так же, но намного труднее, ведь его сознание — хранилище информации и память самой Вселенной. Асмодей для него — отдушина жизни, которая успокаивает и мотивирует интересоваться тайнами, секретами и жизнью всего живого. Сокджин не сомневается — Чонсок вернётся. Ради Чонгука Астарот терпел худшие условия проживания, а для сближения с сыном вовсе готов на безумства.
— Тебе действительно нужно заклинание, чтобы позвать Астарота? — Сокджин улыбнулся и напомнил: — Твою жизнь он видит нечасто, но мою — регулярно, поэтому, скорее всего, знает, о чём я тут с тобой разговариваю.
Чонгук поморщил нос, упрекнул себя в потере бдительности и предположил, что Астарот сидит в Аду и ждёт, когда Чонгук позовёт его и опять, как все шестьсот лет подряд, попросит помощи у старших демонов. И так продолжается из века в век. Чонгук слишком молод и неопытен, но уже устал ничего не уметь, кроме любви и лжи.
— Что ты будешь делать, когда вернёмся в замок? — пробормотал Чонгук, скрывая планы на ночь.
Отвлекать некромага от дел не хочется, но и скуку разогнать с кем-то надо, а Тэхён весь отдался кораблям Сермиона. Пока угроза Альтаии не исчезнет, он будет уделять мало времени Чонгуку.
Сокджин посмотрел на лунный блеск короны и предположил, что вернёт её Намджуну, затем — уйдёт в комнату, где наверняка его ждёт Джихо с фамильяром. Надо объяснить, что им более никто не угрожает, а силы чернокнижников — временное явление. Потом Сокджин проводит его до ворот, попрощается и закроется в комнате. Он будет до утра общаться с мёртвыми и ждать, когда Намджун полностью освободится от волнения за Альтаию, затем попросит книги и свитки из Башни.
— А у тебя есть идея лучше? — он покосился на Чонгука, зная, что ничего путного ему в голову не приходит.
Чонгук пробормотал, что книги и свитки не понадобятся, если некромаг попросит помощи у Демона Власти. Вдобавок он напомнил, что личей люди видели, но не изучили их, а значит, для понимания себя Сокджину нужен демон.
План Чонгука Сокджин раскусил и признался, что сначала прочтёт книги, а потом найдёт демона для дополнительной информации. Как минимум в книгах хранятся термины, которые демон будет использовать при обучении, и Сокджин должен знать их, а не постоянно перебивать учителя для разъяснений. Также он признался, что хочет написать свою книгу для некромагов и личей, которые появятся после него.
— Чонгук, — он заговорил бодрым голосом, отгоняя грусть с его лица, — ты справишься сам! Астарот любит тебя, просто проявляет любовь по-своему, и он никогда не отказывал тебе в помощи. Начни общение с ним, а я попрошу Асмодея первое время побыть третьим в вашем новом знакомстве, чтобы ты ощущал рядом с собой поддержку.
Чонгук опустил взгляд к воде, чувствуя себя неуютно от мысли, что Сокджин вновь угадал его намерения. Слишком сложно перестроить мышления с «это Демон Власти и зануда» на «этот зануда и Демон Власти — мой создатель». Чонгуку нужны близкие отношения с Астаротом, а обучение — отличный предлог, но он понятия не имеет, что в поведении можно себе позволить во время учёбы, а чего надо опасаться. Чонгук боится разрушить уже имеющиеся отношения, поэтому с трудом пересиливает себя, чтобы делать маленькие шаги к родственному сближению. Поддержка Сокджина оказалась неоценимой, хотя тот ничего полезного не сделал: Чонгук сам ранее говорил, что пригласит Астарота во двор Намджуна. Как ни крути, а Асмодей следом появится на службе Тэхёна, и не важно, кто его позовёт. Сложнее будет Тэхёну, ведь двух демонов связывают чувства, поэтому очень часто они будут подменять друг друга в поручениях, что запутает Тэхёна в утренней раздаче приказов. Но ради Чонгука он потерпит неудобства, да и наступят в жизни армии приятные изменения.
Чонгук опустился ниже к Альтаии, замедлился и всмотрелся в горы, изучая их каждый метр. Сокджин заметил, что они кружат над западной частью Альтаии и предложил Чонгуку избавиться от ноши, чтобы быстрее убедиться в отсутствии армии Тэхёна. Ничего страшного не случится, если некромаг посидит у подножия вулкана или на его вершине. Да и полёт ему надоел. Печаль колет сердце от ощущения пустоты под ногами. Мёртвых Сокджин чувствует, а тесного контакта через землю очень не хватает. Прохлада тела лича наверняка доставляет горячей крови демона неудобства, а Сокджин — груз лёгкий, но не компактный. Чонгуку приходилось выглядывать из-за его головы, изредка лететь параллельно земле, отчего Сокджин держался крепче и давал перевес на одну сторону. Однако оставлять друга на горе Чонгук отказался. Что он скажет Тэхёну, когда тот увидит его с пустыми руками? Улетали оба, а вернулся один. Тэхён назовёт его безответственным, выкрикнет, что он, принц с вечной жизнью, не стоит брошенного на холодной горе Сокджина. А затем прочтёт нравоучения про то, что друзей не бросают, а Сокджин не только друг — любовник короля, наделённый привилегиями в Альтаии, незаменимый помощник на войне и дальний родственник королевской семьи. Он не поймёт, что Чонгук готов бросить всё, от некромага до всего мира, ради любимого человека, которого учится понимать, учитывает его предпочтения и запоминает вкусы и привычки. Раз Тэхён не одобрит поступок, значит, надо таскать на себе Сокджина.
Среди тумана Чонгук различил тёмные палатки, и влюблённое сердце пропустило пару ударов, после чего с болью сжалось и облилось холодной кровью. Рванув вниз, Чонгук наглядно показал, как быстро достигает земли. Сокджин зажмурился от потока тёплого воздуха и уткнулся носом в шею. Ощущая чужой учащённый пульс, он предпочёл не спрашивать о дурных предчувствиях. Если бы Чонгук увидел беду, тараторил бы об этом без устали, но он молчит, значит, предполагает что-то тревожное, чему нет подтверждений. А постоять на земле Сокджину в радость. Когда Чонгук плавно опустился на твёрдую поверхность горы, Сокджин сам спрыгнул и присел, наслаждаясь приятным чувством прохлады и гулом мёртвых из-под земли. Они приветствуют хозяина, просят дать им волю, а Сокджин лёг на спину, улыбнулся и расслабился после скучного полёта.
— Ваше Высочество! — выкрикнул Чонгук, оглядываясь по сторонам.
Костёр потух, хаотично лежат мёртвые воины в доспехах Альтаии, а с одной из палаток слетело знамя. Ситуация почти идентично повторяется с той, которую Чонгук наблюдал в видении. Зная, что произойдёт дальше, он осторожно ступал возле мёртвых, и думал, что Сокджин способен поймать душу одного воина и выпытать у него о произошедшем. Чонгук не спешит строить план, посчитав, что души сами прилетят на некромагию, как осы на сладкое, и пожалуются на своё горе, затем — попросят отомстить.
Вновь позвав Тэхёна, Чонгук присмотрелся к палатке, перешагнул через флаг и принюхался. Из-за тумана пахнет сыростью, из-за костров — дымом, из палатки доносятся запахи масла и огня, а сзади веет могильной аурой некромага. В видении запахи не присутствовали, и Чонгук решил, что слишком мало знает о своей способности. Возможно, оно сравнимо со снами, а в них ароматы не уловить. Заглянув в палатку, он от ужаса подпрыгнул на месте — посередине стоит чаша, полная огня, слева — стол с картой и пешками, а справа на сером покрывале неподвижно лежит Тэхён.
— Ваше Высочество! — кинулся к нему Чонгук и следом громко позвал на помощь Сокджина.
Он не знает, чем некромаг поможет, однако вдвоём решать проблему проще, чем, как в видении, бесполезно стоять и выть от душевной боли. Приложив ладони к лицу Тэхёна, Чонгук осмотрел его — ни единой царапины. А кожа горячая, словно её обожги огнём.
— Почему ты орёшь? — Тэхён открыл глаза и тяжело вздохнул, ощутив острую головную боль.
От Чонгука не скрыться. Его присутствие нарушило план армии, потому что Чонгук большой, заметный, шумный, а небольшой отряд во главе с Тэхёном начал охоту на шпионов, даже костры потушили для неприметности и скрылись в тумане. Но Чонгук найдёт своё Высочество в воздухе, в воде, в огне или в земле. От этого очень приятное чувство окутывает душу, пропадает одиночество и в то же время смешно, ведь привязанность Чонгука к Тэхёну — враг стратегии.
— Вы живы, — он уткнулся носом в доспех и обнял Тэхёна, с дрожью в теле принимая тот факт, что не умеет толковать символы пророческих видений.
— У меня всего лишь высокая температура, — Тэхён погладил его по голове, успокаивая бурю его чувств, и вновь тяжело вздохнул. — Я помнил твой страх перед горами и вопли, что я не должен к ним подходить, поэтому попросил демонов перенести сюда меня и часть рыцарей. Тут мы обнаружили сермионцев, переодетых в доспехи Альтаии, перебили их. Воины отправились искать остальных, а я вот лежу, потею и сгораю от температуры.
Чонгук пообещал немедленно доставить Хвана, бормотал, что быстро слетает за ним в замок и Тэхёну надо только подождать, немного потерпеть и не переживать. Тэхён отказался, потому что у пожилого Хвана сердце не выдержит перелёт, а температура не повлечёт за собой смерть, потому что принц Ким Тэхён не умирает от болезней.
Сокджин остановился возле палатки, прислушался к разговору и решил не заходить. Отчитаться перед Тэхёном надо, но Сокджин стоит возле палатки и ждёт, когда либо Чонгук её покинет, либо Тэхён выйдет, а быть третьим в личной беседе — не дать двоим наговориться. Зачем отвлекаться от ощущения смерти в округе? Воины Альтаии отлично справляются с поставленной задачей, а Сокджин считает в округе умерших и при их приближении, бормочет заученное «тинорамоса».
Чонгук выкрикнул, что необходимо позвать на помощь Уфира и попятился к выходу нагружать Сокджина срочным заданием. Тэхён потянулся к нему, не успел схватить за руку, чтобы остановить, и упал лицом на землю. Следом белоснежное крыло зацепило чашу, перья опалились, чаша неуклюже рухнула на стол, с металлическим звуком очертила полукруг и упала на землю, разбрасывая вокруг себя огонь. Чонгук оторопел, наблюдал, как загорелась карта, вещи и палатка, а в воздухе запахло сожжёнными перьями. Схватив на руки Тэхёна, он выскочил на улицу и отбежал на безопасное расстояние, проклиная крылья. Он извинился за понесённые армией убытки и поклялся, что вражеские корабли не увидят большой костёр, потому что сермионцы раньше сменят курс обратно в свои порта. Тэхён молчит, представляя, как его отряд увидит огонь, бросит выслеживать врага и кинется на помощь, решив, что шпионы Сермиона группой напали на того, за чью голову назначена огромная награда. Но это, наверное, ерунда, ведь можно собрать больше людей и отправить их на поиски шпионов, за которыми уже не придут корабли.
Сокджин зачарованно посмотрел на рыжие языки пламени, на то, как они пожирают плотную ткань и плавят пешки на столе, и решил, что Намджун прав — судьбы давно предрешены, поэтому нет смысла им сопротивляться, будь ты человеком или демоном. Что должно произойти в жизни, обязательно случится, главное — уметь толковать знаки судьбы, чтобы быть готовым к её испытаниям.