Свет, пробивающий тьму

            Они такие красивые, нежные и наполненные самым ярким светом, что исходит изнутри человека. Смотря на эти снимки, моё сердце наполняется теплом. Рука легонько прикоснулась к стеклянной поверхности. Под ними бережно хранились несколько старых красивых фото. Девушка, что там была запечатлена, такая прекрасная. Её глаза и этот взгляд, в котором всегда читалось счастье и такая неземная нежность. Многие были с её театральных выступлений. Где только она не выступала. Я стремилась быть похожей не неё. Каждый раз глядя на эти фотографии, хоть и чёрно-белые, но такие важные мне, в голову всегда закрадывались различные мысли. Ведь это была моя мама, которую я видела лишь на фотографиях. И мне так хотелось знать: любила бы она меня? Обнимала бы? Сколько было бы хороших моментов, если бы она была рядом? Как жаль, что эти вопросы навсегда останутся без ответа. Я грустно смотрела на снимки и улыбалась. Улыбалась и представляла, что она меня видит, что находится рядом, что она всегда была рядом. Ласково улыбается в ответ и крепко обнимает. Это приносило счастье где-то внутри. Мне всегда говорили, что у меня её глаза, такие же светлые волосы и такая же яркая улыбка. «Ну прям вылитая Екатерина, ты посмотри, вся в маму пошла» — сказала как-то соседка, которая знала нашу семью очень давно. И я радовалась этому.             Но когда-то и таким радостям должен прийти конец. В какой-то момент всему приходит конец. Памяти о маме у меня совсем не было, ведь её не стало рано, когда мне едва было два. Я не могла точно сказать, что хорошо знаю, какой она была, но с удовольствием слушала рассказы бабушки, у которой долго жила. Я слушала и на сердце становилось теплее, как будто мама в те моменты была там, со мной. Всё и дальше шло бы вот так и я жила бы в том прекрасном домике, где всегда было так хорошо, но, к сожалению, однажды заявился мой отец с серьезным, даже несколько агрессивным намерением забрать меня. «С отцом ей будет лучше жить, даже суд с этим согласится» — очень хищно, резко, сквозь зубы сказал он моей бабушке на все наши возражения. И как только он победил этот спор, а я переехала жить в его дом, вот тогда всё хорошее стало умирать. Вокруг было много света, а меня окружала широкая сцена. Движения, которые мне сейчас пришлось здесь исполнять, выглядели отточено, но очень безэмоционально, я пыталась проникнуться музыкой, легкостью, но никак не выходило. Давно не выходит. Места для зрителей, что расходились по большому пространству помещения, были пусты кроме одного, оттуда показался недовольный, пронзающий злобой взгляд. — Всё неправильно, — чуть ли не зарычал довольно взрослый мужчина — ты делаешь всё отвратительно, разве так я тебе говорил? В его голосе хорошо слышались очень жёсткие нотки, да и смотрел он на меня с нескрываемым желанием порвать и покарать. Этот мужчина, хоть и был моим отцом, но никогда не проявлял ко мне хоть капельку доброты. Почти всё время было убито на то, чтобы воссоздать из меня ту прекрасную, ту единственную, которой так не хватало. Мою замечательную маму. Только переступив порог его дома, он дал мне это понять. И в достижении своей цели все средства хороши, не следовало чего-то стесняться, пренебрегать какими-то методами, поэтому за недостаточные старания, за то, что делаю не то, что надо, мог обходится очень жестоко. Я была всегда на неё похожа. Такие же глаза, нежные черты лица, как мне всегда говорили, но вот только исходящий изнутри свет, что озаряет всё вокруг, он всегда был у мамы... Но во мне давно уже был убит и от него ничего не осталось. И не только от него, от той сияющей, радостной девочки уже не было и капли. Только внешность и больше ничего. Над этим уж он постарался. Дверной замок щёлкнул. Ноги едва смогли донести меня до дома. Сегодня он опять будет не в настроении. В который раз. Он хотел от меня только становления её копией и всё остальное должно быть пресечено. Копией того прекрасного и до сих пор несущего мне со снимков только хорошие эмоции человека. Я чувствовала её рядом. С его агрессивными попытками, фотографиями, которыми он чуть ли не забрасывал меня с ног до головы, рассказами, которым он заставлял меня следовать — всем, что было связано с ней, я могла бы давно возненавидеть её, могла бы... И я была почти близка к этому, но разве это правильно?Ненавидеть здесь можно только его. «Тварь» — пронеслось низкое рычание в моей голове. Воспоминание, просто очередное воспоминание... Он никогда не называл меня по имени или как другие родители хотя бы «дочь», только обзывал, очень злился, рычал какие-то ужасные вещи и ничего больше. Я была для него кем-то безликим, кто должен был возродить ему ту Екатерину, в которую он влюбился без памяти и, видимо, уже озверел от этого, потерял себя с её смертью. Как говорила мне бабушка: «он всегда был таким, но твоя мама смогла что-то в нём разглядеть и даже сделать лучше». И всё это теперь просто растворилось. Я быстро забежала в свою комнату и, закрыв дверь, упёрлась в неё спиной. Внутри всё ходило ходуном, было очень сложно успокоить быстро бьющееся сердце. От всего вокруг мне было очень тошно, очень обидно и больно. По щеке невольно скатилось что-то прохладное. Я провела рукой, вытирая это. Мои глаза заозирались по комнате. Медленно я подошла к зеркалу. Разве в нём отражалось что-то неправильное? Что-то за что жизнь так может наказывать? Очень похожа на маму. Я невольно грустно улыбнулась. Всегда восхищалась ею, всегда была горда этим. Всегда. И буду. Но иногда обстоятельства заставляют совершать ошибки. И этой ошибкой будет то, что я без остатка сотру с себя этот образ, расстанусь с ним, ведь внутри ничего подходящего не осталось. Моя рука неуверенно схватила ножницы и светлые пряди одна за другой стали падать на пол. Я обстригала их криво, резкими движениями и в конце концов в отражении оказалась девушка с очень неровным каре странной длины. Наверное, не так должны выглядеть девочки, которые хотят быть самыми-самыми, которые делают всё, чтобы быть красивыми. Но разве это значимо? Думаю, что нет. К тому же я не закончила. Мне нужно было больше отличатся от того, что я увидела, только подойдя к этой зеркальной поверхности. Из своей спрятанной сумки я достала флакон, на нем были изображены темно-каштановые волосы. На что же будет похожа после этого та, что отражается сейчас в зеркале? У меня было мало времени, он должен был через несколько часов вернутся, поэтому аккуратно и долго красится у меня не было возможности. «Да» — пролетело в голове мрачно — «схожести с эталонами красоты даже близко никакой не было». А было ли важно, как я выгляжу? Возможно, я совершенно неправильно красилась, но волосы приобрели какой-никакой оттенок и я, быстро собравшись, выскочила на улицу. Теперь всё точно кончено. Либо я уйду, либо это так легко мне не обойдется. В голове беспорядочно появлялись мысли. Все мои внутренние шрамы всплывали очень болезненно. Крики, темнота, избиения. Было очень плохо и с каждой секундой я чувствовала, что отвратительное чувство охватывает сильнее. Но я продолжала идти по улице, постепенно ускоряясь почти на бег, мне было необходимо убраться оттуда. Убежать, чтобы больше никогда... Никогда так не было. Через примерно двадцать минут вокруг оказался какой-то перекресток. Дыхание совсем сбилось и я остановилась, быстро оглядываясь по сторонам. Многие люди только и делали, что странно смотрели на меня во время моего побега. Мне было страшно, в ушах шумно долбило сердце, а в голове вспыхивали ужасные картинки. Если он найдет то, где я, если всё-таки сможет... Даже думать, что может случится, не хочется. Воспоминания больно отозвались на мои мысли. В них были избитые до сильных покраснений руки, синяки, было больно и была моя комната в полной кромешной темноте, дверь в неё заперли на замок. Меня заперли тогда. Заперли там со страхом, с мучениями и сколько не вырывайся, не выйдет, будет только хуже. А что было в тот день? Да, точно... Я захотела остаться жить в школе, схватилась за что-то, у меня тогда началась паника, я умоляла оставить меня там, спрятать. Но, к сожалению, этого не случилось. Я никому никогда не говорила, что происходит дома, знала, что скажу и он это так не оставит. Хотелось тогда просто избавиться от такого «дома». Но кто вообще получает то, что хочет? Я начала бегать взглядом вокруг, всматриваясь в людей проходящих мимо, мои мысли были где-то далеко, но глубоко в душе хотелось помощи, защиты, поэтому я неосознанно очень тихо начала шептать, словно умоляя людей вокруг: — Помогите. Пожалуйста. Ещё немного проходя по улицам, я вдруг почувствовала, как кто-то коснулся моего плеча и за этим действием последовал очень взволнованный вопрос: — У вас всё в порядке? — и я услышала такой ласковый, добрый голос. Я растерялась и медленно повернула голову, но ничего выдавить из себя в ответ не вышло, даже простое «да». Волосы перекрыли мне половину обзора, из-за чего я лишь немного увидела, что перед глазами стоит девушка. Её рука коснулась моего лица и осторожно убрала пряди волос, что мешались. И мне открылось что-то неземное, что-то невероятно светлое. Она выглядела как луч света, что пробился во тьму, чтобы дарить надежду. Я смотрела на неё и внутри разлилось какое-то знакомое теплое чувство и в этот момент где-то в голове крутились фотографии, там тоже был светлый, родной человек. Они были так похожи. Почему-то не зная эту девушку, я уже чувствовала что от неё исходит что-то хорошее, что-то, чего мне так давно не хватало. По моему лицу предательски скатилась солёная слеза. Мама. Она ведь всегда со мной? Я ведь так говорила, да? Я вспомнила её и всё то радостное, что было связано с ней: рассказы бабушки, соседей, фотки, на которых она всегда так тепло улыбалась, и видеозаписи, единственные видеозаписи, которые остались с каких-то её выступлений. Такая красивая, такая замечательная, такая... самая близкая сердцу. Девушка продолжила смотреть на меня и легонько тормошила плечо, что-то волнуясь спрашивая. — Вам точно не нужна помощь? У вас что-то произошло? — от этих слов снова вспомнилось, почему я тут, почему последние десять лет моей жизни были сущим адом. И вдруг так захотелось, чтобы кто-то помог мне, кто-то спас меня, спрятал где-нибудь далеко-далеко, где хорошо, где всё всегда будет хорошо. И не думая над своими действиями, лишь пролепетав тихое болезненное «да», я обняла эту неравнодушную прохожую, мне хотелось почувствовать тепло, почувствовать всё то, что с приходом одного человека стало невозможным, пусть она оттолкнет меня, возмутится или даже разозлится, но только один раз... Хотя бы один раз. Я ощутила, как меня обняли в ответ, на глазах навернулись блестящие капли. Больше так не могу. Не могу... Где-то в этот момент, когда меня обнимали, когда кто-то незнакомый так поддерживал меня, я поняла, что повстречала что-то невероятное. И ко мне вернулась вера, вернулось что-то дарящее счастье. И стало легче. Эта девушка, этот человек, как яркий луч в окне. Она стала вдруг для меня такой важной, эта случайная встреча спасла меня из тьмы и снова вернула к свету. Меня к свету вернула именно она. И осталась рядом. И теперь спустя огромное количество времени стоя с ней рядом, держа её за руку, я впервые пришла навестить, пришла вспомнить её. И пусть она больше не может быть со мной рядом, пусть на этом свете её больше нет, я знаю — моя самая лучшая мама всегда где-то там помогает мне, дарит мне силы, чтобы идти дальше. И теперь не только она. Я крепче сжала руку дорогой мне, всем сердцем любимой девушки. Мама, вот она та, которая будем помогать мне сохранять в этой жизни всё то, что подарила ты. Я надеюсь, что ты рядом и услышишь это. Ведь наконец лучи так похожие на твои пришли в мою жизнь снова. Я очень люблю тебя, мама. И вот у меня появился ещё один любимый человек. Я люблю её всем своим сердцем. Навсегда. Всё это теперь навсегда.

Спасибо вам. Спасибо за то, что дарите свой свет.