Дрожащая серёжка в форме половинки сердца

Машина ловко поскакивала по ухабистой дороге. Из-под колес летел песок. Горячий душный воздух обдувал наших путешественников. В то время, как Жан вёл внедорожник, Джозеф Джостар, сидя в кресле штурмана, давал ему указания, куда именно надо ехать. По прогнозам они должны приехать в ближайший небольшой городишко, где они смогут остановиться переночевать, уже меньше, чем через час. Солнце медленно, но неумолимо катилось к закату и сейчас, где-то слева, за окном, всё небо словно охватил пожар, который с каждой минутой разгорался всё сильнее. Всё-таки хорошо, что фонд Спидвагона выделил им такой внедорожник! У Жан-Пьера было на удивление просто замечательное настроение. Он радостно постукивал пальцами по рулю и что-то мурлыкал себе под нос. В какой-то момент он глянул в зеркало заднего вида на пассажиров сзади и улыбаясь сказал: — Выше нос, вы чего все такие кислые? До замка Дио ещё ехать и ехать, а вы уже как на похороны собрались! — он заулыбался и на его острых скулах появились ямочки. — У нас сегодня роскошный ужин, состоящий из походного чая, консервов и сухарей! — поддержал Польнареффа Джозеф, полностью поворачиваясь к Джотаро, Какёину и Абдулу. Джотаро лишь сильнее надвинул фуражку на глаза и не издал ни звука, стараясь игнорировать этих неунывающих оптимистов. Сейчас явно не время для ребяческого лепета. Абдул смотрел в окно внедорожника, но был увлечëн не быстро сменяющимся пейзажем, а мрачными думами. Они поглотили его настолько, что он немного выпал из реальности. Осознав, что вокруг него кипит жизнь и ведутся разговоры, он аккуратно убрал со своего плеча дремавшего Какеина и, размяв затëкшую руку, промолвил: — Я очень рад, что вы сохраняете позитивный настрой. Это поможет нам в будущем, я уверен, — периодически провидец любил говорить загадками, — Но у меня есть вопрос. Мистер Джостар, почему мы сегодня опять ужинаем сухим пайком, если едем в город? Неужели там не будет ни одного, даже самого маленького, ресторана? — живот Абдула издал негромкое, но заметное урчание, схожее с приветствием кита— Ох, я бы сейчас точно не отказался от плотного горячего ужина, — На лице его засияла еле заметная улыбка, — Я вспоминаю, какой прекрасный люля-кебаб готовила моя мама… — Кебаб… Что за… Кебаб? — простонал во сне Какëин. — Вот о чëм я и говорю! У нас тут школьники некормленые, да и думаю, ты, Польнарефф, не отказался бы от хорошего ужина, да, под бокальчик хорошего местного вина, верно? Абдул прикрыл глаза, издавая монотонные звуки и делая плавные взмахи руками. — У-у-у-у-у… Да. Да, — открыв глаза, он продолжил — Решено! Даже судьба благоволит нам сегодня вечером отдохнуть и хорошо провести время! Несмотря на то, что живот Джотаро тоже негромко урчал, как бы обращаясь с просьбой поесть, но школьник внезапно приподнял фуражку и бросил на Абдула быстрый взгляд своих синих глаз. — А если окажется, что один из работников ресторана — один из врагов? Мы поляжем все разом. — Ой, да ладно тебе, ДжоДжо! — прервал его Польнарефф, — Ты со своей безопасностью скоро вообще станешь худым, как щепка! А что, Абдул прав, я тоже считаю, что хватит питаться сухпайками. Мистер Джостар, нет возражений поужинать в ресторане? — Есть только соглашения! — Джозеф довольно потирал руки, довольный предложением Абдула, — Когда мы остановимся у гостиницы, вы пойдете в номера наводить порядок и проверять на наличие вражеских стендов. А я с Абдулом прочешем местность и найдём ресторанчик перекусить. Джотаро лишь молча опустил глаза в пол, понимая, что спорить с дедом и своими попутчиками абсолютно бесполезно. — Яре-яре… Устроившись поудобнее на сиденье, Абдул скрестил руки, опустил голову, дабы немного подремать, и скоротать время до прибытия. Глаза его слипались, но сон никак не хотел приходить. В последнее время, он всë больше был молчаливым и задумчивым, что даже Джотаро на его фоне казался общительным собеседником. Что-то тревожило его душу, и нет, не предстоящая схватка с Дио, а настолько непривычная всем его убеждениям назойливая мысль, что он сам не мог ей поверить и отказывался до конца осознавать. Отказавшись от идеи призвать сон, он поднял глаза и засмотрелся на мерно раскачивавшуюся серëжку Жан Пьера. Тяжело вздохнув, он отвëл взгляд, чтобы ещë больше не тревожить свои чувства, и снова начал смотреть в окно. Дорога стала ровнее и за окном начали появляться одиночные захудалые домишки. Абдул аккуратно растормошил Какëина: — Нориаки, просыпайся, похоже, мы уже подъезжаем к месту назначения. Машину они припарковали нарочно подальше от гостиницы. Джозеф вышел из машины и блаженно потянулся. — Наконец-то разомну старые косточки! — следом за Джозефом из машины вылез Польнарефф, а затем подошёл к багажнику и достал из него баул с вещами. — Итак, слушайте план действий. Абдул, мы с тобой идём направо, чтобы найти кафе. По дороге в гостиницу ни кафешек, ни забегаловок нет. А вы, Польнарефф, Джотаро и Какёин, идёте налево в гостиницу. Не забудьте паспорта! Пока Джозеф объяснял Польнареффу, как пройти к гостинице, Джотаро аккуратно помог Какёину покинуть внедорожник. И вот школьники уже стояли вдвоём, ожидая команды идти к гостинице. — Да, мистер Джостар, вас понял! Всё будет сделано в лучшем виде! — отчеканил Польнарефф, поворачиваясь к Джотаро и Какёину. Не сказать, что Абдул был сильно недоволен вождением Польнареффа, но точно, после такого долгого заезда, был рад оказаться на твëрдой Земле. На самом деле, после их первой поездки с Жан Пьером, он готов был, во время высадки целовать землю, но похоже, француз набирался опыта в вождении по мере их продвижения в сторону Египта. Хорошо потянувшись, Абдул подставил своë лицо и ладони солнцу, которое уже планировало скрываться за горизонтом. Солнечные ванны он любил, но для загара сейчас точно было неподходящее время, желательно, до темна успеть бы найти хоть какое-то кафе. — Мистер Джостар, я думаю, стоит поторопиться. Скоро уже потемнеет, — И они побрели направо, следуя плану, в поисках изысков местной кухни. — Вперёд, ДжоДжо и Какёин, нас ждут тёплые постели, душ, чистый туалет и электричество! — Закинув баул себе на плечо Польнарефф гордо зашагал вперёд, следуя указаниям мистера Джостара, — Так, нам прямо, теперь направо… Теперь по диагонали… Или постойте, идти до упора… Нет, надо по диагонали… Или всё же так… Короче говоря, спустя пять минут прогулки дворами и узкими улочками Жан понял, что зашёл куда-то совсем не туда, и в конечном итоге они все втроём заблудились. Благо, Джотаро, который шёл близ Какёина, помог найти выход из ситуации. Спасибо его внимательному слуху и хорошей ориентировки на местности. — Идёмте за мной. Яре-яре дазе…- ещё через минут семь они уже подходили к двухэтажной постройке, снаружи покрытой белой известью. — И это всё-о-о-о? — обиженно протянул Польнарефф, комично надувая губы, — А я ожидал большой и красивый отель. А не эту… Польнарефф не смог подобрать эпитет настолько незаметной и скучной постройке. Какëин вздохнул в ответ: — А что ты здесь ожидал? Польнареффлэнд? Всë лучше, чем впятером в одной палатке, как сегодня ночью. Да, конечно, у нас была вторая палатка, но унесло ветром, которую, кстати, устанавливал ты, — Какëин начал заводиться не на шутку, — Я всю ночь глаз не мог сомкнуть, потому что Абдул-сан храпел как паровоз, а Джостар-сан закидывал на меня ногу и называл Сьюзи Кью, бррр. — Идёмте на стойку регистрации, — негромко прервал их Куджо. Выслушивать перепалки этих двоих, словно на базаре, это было явно то, что он бы хотел слышать меньше всего, — Какёин, паспорта у тебя? Вздрогнув, Какëин запустил руку в карман, хмыкнул, засунул вторую руку в другой карман, хмыкнул ещë раз… — Так, а точно паспорта мне отдавали? А вот Джозеф и Абдул, в отличие от Польнареффа без каких-либо либо помех смогли найти небольшой рыбный ресторанчик. И решили привести голодных попутчиков сюда. — Мистер Джостар, мне кажется, что лучше мы ничего не найдëм. Занимайте столик, а я вернусь за остальными. Быстро развернувшись на каблуках сапог, Абдул покинул ресторан и направился в сторону гостиницы. Путь его лежал сквозь небольшой торговый ряд. Решив, что время ещë есть, он остановился у одного из прилавков. На нëм было выставлено великое множество ароматических масел. Решив, что можно себя и порадовать, он решил приобрести небольшой бутылëк сандалового масла. Может, ему повезëт вечером, номеров будет достаточно, он проведëт время наедине с собой, займëтся дыхательными упражнениями, зажжëт аромалампу… В поисках денег, в одном из своих многочисленных карманов он обнаружил паспорта всех Крестоносцев Звëздной Пыли. Как можно скорее расплатившись, он побежал в сторону гостиницы, загодя слыша крики своих товарищей, доносящихся со стороны главного входа. — Какёин, у тебя нет паспортов?.. — Джотаро похлопал себя по карманам, но ничего кроме пачки сигарет, блокнота и ручки он не обнаружил, — Хм. У меня точно их нет. Польнарефф, остаёшься только ты. — Я? Да их не может быть у меня! — Польнарефф начал испуганно оправдываться. Он и так в последнее время много раз оказывался в глупом положении. Не хватало ещё сейчас так по-крупному опозориться. Жан-Пьер хлопал себя по карманам, даже выворачивал их наизнанку, но на асфальт сыпались лишь бумажки и мелкий мусор. Он испуганно скинул с себя баул и начал при школьниках рыться в своих вещах. Зубные принадлежности, пакет с нижним бельём, какая-то сувенирная книга, швейцарский ножик, две ручки, смятый бумажник. Но никак не паспорта. Польнарефф чувствовал, как от страха и стыда у него сосёт под ложечкой, а колени мелко дрожат. Наблюдавший за этим Джотаро с такой силой сжал кулак, что ногти врезались в кожу, и бросил на Жана взгляд, полный презрения. — Только не говори, что потерял наши паспорта… В ответ на это Жан совсем растерялся. Он совсем не хотел, чтобы с его попутчиками в этом опасном путешествии случались неприятности, а в последнее время они шли от Польнареффа одна за другой. Слишком неприятно и так обидно. — Н-нет, я же видел их своими глазами в руках мистера Джостара… Ну не-е-ет… — его голос дрожал от испуга. Жан даже поднял свой баул и начал вытряхивать вещи на асфальт. Паспортов не было. За спиной Джотаро неспеша возник Стар Платинум. Его взгляд был преисполнен раздражения и презрения так же, что и у своего хозяина. А Нориаки Какёин, всё это время наблюдавший за разборками своих попутчиков, не выдержал и разразился громким, заливистым смехом. — Ты жалок, — сухо ответил Джотаро. Абдул со всех ног бежал к союзникам и, уже издалека, его глазам предстала невиданная прежде сцена: Стар Платинум одной рукой крепко держал Польнареффа, прижав затылок того к груди, а другой рукой, безбожно поганя шевелюру, кулаком тëр его макушку, как какой нибудь задира из американских фильмов про школу. Абдул издалека кричал, чтобы те прекратили этот хаос, но его крики заглушал безумный смех Какëина. Да, этот парень точно был не в себе, возможно сказался постоянный недосып. — Ребята, ребята, прекратите, что вы делаете? — пытался остановить их Абдул. Сквозь истеричный смех Какëин пытался объяснить: — Этот… А-ха-ха! Этот чëрт потерял наши паспорта! Я не буду больше спать в одной палатке со всеми вами, это невыносимо… — Какëйн, успокойся — прервал его Абдул, — они у меня — с этими словами он достал паспорта из кармана. — Ора? — Стар Платинум отпустил несчастного француза, наспех поправил его причëску и, с нескрываемым стыдом на лице, расстворился в воздухе. — Прости нас, Польнарефф — произнëс Какëин, стирая с лица проступившие от смеха слëзы, в то время, как Джотаро просто прикрыл глаза козырьком кепки. Было ли Нориаки жалко Жан Пьера? Да. Но зато это было чертовски уморительно. — Раз паспорта мы нашли, предлагаю пойти забронировать номера и потом пойдëм в ресторан, мистер Джостар уже должен был занять нам столик. Жан был буквально всей душой благодарен Мохаммеду за то, что он так вовремя появился. Ещё бы немного и Джотаро выплеснул свой беззвучный гнев, а Польнарефф был бы опозорен окончательно. Хоть он старше и Джотаро, и Какёина, а хлопот от него больше, чем от маленького ребёнка. Польнарефф начал наскоро собирать свои вещи с земли и класть их обратно в баул. Его глаза, прикрытые белыми ресницами, часто вздрагивали, и казалось, что Жан сейчас расплачется от накопившейся обиды. — Да, идёмте уже на стойку регистрации, а потом в ресторан, — сухо ответил он, встав с земли и отряхивая колени от грязи. — Извините, у нас свободны только два двухместных номера. Но за дополнительную плату в один номер можно принести раскладную кровать, — вежливо ответил юноша на стойке регистрации. — Да чтож такое! — Польнарефф несильно топнул ногой от злости. А Джотаро раздражённо опустил глаза в пол. Что ж, им опять придётся делить место ночлега. Только кто с кем? — Какёин, раз ты говорил, что тебя бесит храп Абдула, то я буду делить с ним номер. А ты с Джотаро поспите с в одном номере с мистером Джостаром. Уверен, при Джотаро никто не станет называть тебя Сьюзи Кью и закидывать на тебя ноги. Польнарефф не хотел язвить или портить настроение друзьям, но прозвучало это именно так. «Я уже не могу с ними находится, только Абдул понимает и поддерживает меня. Ну почему, что я ни делаю, получается во вред ребятам?!» — с досадой думал про себя Польнарефф, пока юноша на ресепшене выдавал им ключи от номеров. Абдул хмуро кивнул, согласившись с распределением номеров. Очень жаль, что наедине остаться не получится, но с другой стороны, компания Жан Пьера ему была приятна, возможно, он составит ему компанию в духовных практиках. На душе ему было неспокойно, идя во главе, ведя ребят к ресторану, он обернулся. Сразу за ним, шли Какëин с Джотаро, рассматривая прилавки и о чëм-то тихо беседуя на японском. За ними поодаль, смурнее тучи, плëлся Польнарефф. Мохаммед почувствовал тяжесть в груди. Абдул корил себя за то, что товарищу, по сути, досталось из-за него. Нужно поднять ему настроение. — Джотаро, никуда не сворачивайте, как прилавки закончатся, сразу же справа будет ресторан, там на вывеске огромная рыба, не пропустите. Я вас догоню. Уверенными шагами Абдул вернулся, стал идти плечом у плечу с Жан Пьером и понял, что не знает как начать разговор. Почему он каждый раз собирался с мыслями, перед тем, как заговорить с ним? Почему каждый раз сбивался с мысли и краснел, когда встречался с ним взглядом? Не, ну это же полный бред… Или нет? — Польнарефф… У тебя тут грязь на брюках осталась. — Немного помолчав, он продолжил. — ты извини, что тебе из-за меня досталось. Я совсем не подумал, что забрал с собой документы. Давай сегодня забудем все проблемы и хорошо проведëм время, договорились? Улыбнувшись, он похлопал товарища по плечу. — Да ничего, я не злюсь. Да и вообще, лучше перед тем, как разлучаться, нужно было всем вместе договориться, у кого должны быть паспорта. Ну ничего, как говорите вы, прорицатели, прошлое не изменить! Польнарефф почувствовал, как его уши слегка горят. — Mon cher ami… Мне так приятно это слышать! Хоть кто-то не считает меня обузой, — он вытер выступившие с глаз слезинки и улыбнулся так, что на его скулах вновь появились ямочки. Практически у самого входа в ресторан, Абдул, сам удивляясь тому, что сейчас делает, схватил Польнареффа за руки, и, смотря ему в глаза, произнëс: " Ты — не обуза, ты — очень важный член нашей команды. Пожалуйста, не принижай свои успехи, — отпустив руки товарища, он продолжил, — ну всë, идëм, я уже готов не кебаб съесть, а целого верблюда». Польнарефф от комплимента Абдула был готов провалиться сквозь землю от умиления. Польнарефф чувствовал, что находится вместе с Абдулом ему куда легче, спокойнее и приятнее, чем с кем-либо из команды. Джотаро молчаливее камня, Какёина он ещё недостаточно хорошо знал и просто не знал, о чём с ним поговорить, а Джозеф был слишком странным даже для Жана. Но с Абдулом… Было в этом прорицателе что-то такое, что заставляло невольно улыбаться, а плохие мысли уйти прочь. Сейчас, заходя в рыбный ресторанчик, он в глубине души хотел, чтобы они были сейчас только вдвоём. Просто посидели, поговорили по душам, вместе выпили вина, поели свежей рыбы… Но, видимо, это не сейчас и не сегодня. — Да, идём скорее, а то всё без нас съедят. А тем временем Джотаро и Какёин без проблем зашли в рыбный ресторан, где их ждал Джозеф, сидя у столика возле окна. — Хо-хо! Вот вы где, мальчишки! Я вас заждался. А где Абдул и Польнарефф? — Они сейчас придут, — негромко ответил Джотаро и тут же вздёрнул брови в немом шоке, — ДжиДжи, что ты делаешь? Юноши не сразу заметили, чем занимался Джозеф, пока ждал попутчиков. Из стаканов, бокалов и вилок, которые ему выдали при посадке за столик, он сложил эдакую небольшую башенку, которая смирно стояла на одной из тарелок. Какëин грациозным движением взял верхний комплект посуды и поставил перед собой на стол. Дождавшись официанта и получив меню, он заинтересованно разглядывал страницы. Выбор осложнялся тем, что меню было написанно на одном из языков, который был незнаком юноше. Видимо, город не был туристической Меккой, потому что английский официанта оставлял желать лучшего. Какëин показывал ему пальцем на любую строчку, а официант каждый раз отвечал «fish», кто бы мог подумать, в рыбном-то ресторане. Поняв, что каши с ним не сваришь, Какëин осмотрелся по сторонам и увидел аквариум, полный лобстеров. Тыкнув пальцем на самого крупного, он сказал: «I need this» и, с видом победителя, откинулся на спинку стула. Победоносное выражение лица сменилось кислой миной в тот момент, когда официант стал принимать заказ у Джостаров на японском языке. Джотаро, конечно, была забавна ситуация, в которой оказался Какёин, но внешне ни один мускул на его лице не дрогнул. В такой ситуации мог оказаться каждый. Себе Джотаро взял просто газированную воду и салат с креветками. От большего он отказался. — Что? Даже десерт не возьмёшь? — Джозеф был несколько удивлён такому скромному ужину внука, — А я думал, вы, школьники, без ума от сладостей. — Старик, я не ребёнок, отвали, — негромко, чтобы только дедушка слышал, огрызнулся Джотаро, а затем сложил руки на груди, прикрыл глаза тяжёлыми веками и погрузился в свои мысли. — Мистер Джостар, а вот и мы с Абдулом! Подождите нас, мы тоже сделаем заказ! Польнарефф слегка повысил голос, когда они преступили порог ресторана, чтобы их попутчики подняли на них глаза. — Мне дораду с лимоном! А ещё круассан с ягодами! — загибал пальцы Польнарефф, пока он и Мохаммед шли к столику с Крестоносцами, — а ещё красное полусухое. А ты что будешь, Абдул? Как ты сказал, целого верблюда? — Жан слегка усмехнулся своей шутке. Абдул усмехнулся в ответ. — Ну, с верблюдом я явно погорячился, да и вряд ли его здесь подают. Пожалуй, ознакомлюсь с меню. Усевшись за стол, заняв место между Жан Пьером и Джозефом, и разобрав остатки башни из посуды, Абдул уткнулся в меню. Его желудок снова раздал китовую трель и провидец быстро определился с выбором. — Я понял, что никогда не ел форель. Пожалуй, попробую еë, а на десерт — кусок клубничного торта. И, самое главное, я тоже буду красное полусухое. Отдав меню официанту, он стал барабанить пальцами по столу в нетерпении. К счастью, для всей оголодавшей группы, вскоре блюда принесли и трапеза началась. Абдул отрезал небольшой кусок рыбного стейка и внимательно его рассмотрел. Розовый цвет филе и проступавший на нëм сок доставляли эстетическое наслаждение. Он просто не мог поверить своему счастью, что наконец то сидит в уютном месте и ест, наконец то, не сухари или пересушенную вяленную говядину. На вкус рыба была ещë лучше, чем выглядела и Абдул готов был застонать от удовольствия, ничего вкуснее этого он уже давно не ел. Но, вместо этого, налил бокал вина и привлëк внимание остальных: — Друзья, я хотел бы сказать вам огромное спасибо. Я очень рад проводить время с вами и, будем надеяться, наша миссия окончится без проишествий и мы все благополучно вернулись домой. Вернись я назад во времени и если бы передо мной снова стоял выбор, отправляться с вами или нет, я бы нераздумывая, согласился бы снова. Ещë раз вам большое спасибо. — Прекрасный тост, Абдул! — весело поддержал Польнарефф, прекратив тиранить свою рыбу, — Выпьем же за это! Польнарефф, Абдул и Джозеф со своими бокалами с алкоголем, а Джотаро и Какёин со стаканами с газировкой дружно чокнулись. Даже абсолютно невозмутимый Джотаро слегка улыбнулся. — Стоит отметить, — сказал Жан, возвращаясь к рыбе, — что рыбка тут — пальчики оближешь. Особенно после сухарей и тушёнки! И вино неплохое! Конечно, до моей родной Франции здесь ещё ой как далеко, но мне всё равно нравится. Пока Польнарефф продолжал нахваливать еду и напитки, Джостары ели абсолютно спокойно, словно ужинали в ресторане каждый божий день. Польнарефф закончил с рыбой, аккуратно сложил вилку и ножик на тарелку, протёр губы салфеткой и начал ждать десерта. — Мы даже добрались без проблем, это ли не круто! — радостно подытожил Жан, но тут же на него кинули свои возмущённые взгляды Джотаро и Какёин, словно говоря, что тот явно завирается и про случаи с заблуждением и паспортами он напрочь забыл. Данное мероприятие действительно шло Абдулу на пользу. Хоть этого никто не видел, он всегда был погружëн в свои переживания, и даже умение считывать предсказания не спасало его от страха неопределëнности будущего. Но плотный ужин и терпкий напиток уносили прочь его тяжëлые думы. Опять выпав из колеи разговора, он подпëр рукой подбородок и замурлыкал под нос какую то песню, мотив которой помнил, но названия не знал. Ничего не предвещало, но в нëм проснулся дух приключений и авантюризма. Хотелось попробовать чего то нового. Такого… Бунтарского. Наклонившись к Польнареффу, он, горячим дыханием обжигая ухо француза, прошептал: — Польнарефф… Жан Пьер… Польнарефф… пошли покурим? — Ай, — Польнарефф вздрогнул от неожиданности и посмотрел на Абдула, а затем на пустую салфетку, где ранее стояла тарелка с рыбой. Его ждал десерт, который почему-то ещё не принесли. Нет, во время еды как-то не было желания курить, поэтому Польнарефф вежливо ответил, — Премного благодарю за такое предложение, Абдул, но перед десертом как-то совсем табак в горло не идёт. Абдул понимающе кивнул головой, аккуратно встал из-за стола и вышел из ресторана, желая сейчас немного покурить. Наконец, через две минуты принесли круассан Жана. Тот с наслаждением сделал первый укус… и тут же разочаровался, что взял десерт. — Ну что за круассан?! Мало ягод, да и те горькие, тесто сухое и чёрствое. Рыба отличная, вино тоже, а десерт всё впечатление испортил, — Польнарефф хоть и доел свой невкусный десерт, но удовольствия от приёма пищи не получил, — Давайте не будем им на чай оставлять. — То, что ты прогадал с десертом, не причина, чтобы страдали работники ресторана, — наконец раздраженно подал голос Джотаро. — Я согласен с ДжоДжо, — поддержал внука Джозеф, — оставим им 25 евро за вкуснейшую рыбу. Официант, принесите счёт! Польнарефф понял, что опять попал в просак. Он снова слегка надулся, скрестил руки на груди и глубоко внутри пожалел, что не пошёл на перекур с Абдулом. Стоя на улице, обдуваемый ночной прохладой Абдул был благодарен судьбе за то, что этот город был мелким и не было в нëм столько искусственного света, как в Каире, поэтому он мог видеть целую россыпь звëзд на ночном небе. Найдя пару знакомых для себя созвездий, он удовлетворëнно кивнул и залез в потайной карман. Там всегда лежала пачка сигарет на случай крайней необходимости. Эта крайняя необходимость, прошлый раз, наступала около полугода назад, поэтому вкус сигарет был достаточно прогорклый и словно с привкусом пыли. Зажигалка огненному магу не требовалась. Как оказалось, в одиночестве стоять было не так уж и интересно, особенно когда до тебя доносится разговор твоих товарищей, оставшихся в тепле и с вином, а что именно они обсуждают — ты разобрать не можешь. Прикрыв глаза, Абдул увидел перед собой расскачивающуюся сережку, в виде половины сердца. Встряхнул головой, попытавшись избавиться от наваждения, он принял решение думать о чëм нибудь другом. Вспомнил, что Чарли Чаплин завещал всë своë состояние тому, кто сможет выпустить четыре кольца дыма, и чтобы пятое прошло сквозь них. До сих пор так никто и не сорвал куш, поэтому Абдул решил попробовать свои силы. Попытавшись пустить колечки дыма, Абдул закашлялся, чертыхнулся и, не скурив и половины сигареты, элегантным щелчком сбил уголëк, выбросил бычок в урну и поплëлся обратно в ресторан. Товарищи уже закончили с ужином, и продолжали обсуждать насущные дела. Абдул в разговор не вслушивался, потому что перед ним стоял кусок клубничного торта. На самом деле, сладкое всегда было его слабостью, и иногда приходилось себя ограничивать, чтобы оставаться в форме. Но сегодняшний вечер он уже назвал бунтарским, да и сладкое — самый лучший способ сбить противный вкус во рту, поэтому он не пожалел, что взял этот торт. Закончив трапезу, Абдул заметил, что все уже уставшие, а Какëин вообще уже сидел клевал носом. — Ну что, пойдëм отдыхать? — Да, я с тобой согласен, — Джозеф широко зевнул, прикрывая рот рукой, и как раз сейчас принесли счёт в деревянной коробочке. До этого сидевший надувшийся Польнарефф увидел, как Абдул доел свой тортик, и надулся ещё больше. Жан выглядел так, словно именно этот несчастный круассан весь вечер испортил. — Выше нос, Польнарефф, как ты говорил днём! — снова подал голос Джотаро, — На обиженных воду возят. А на дутых — кирпичи. Куджо не сдержался и издал звук, который любой в команде мог приравнять к ехидной насмешке. — А тебе-то легко говорить! — капризно поспорил Польнарефф, — Ты ж всем остался доволен. Джотаро не стал вступать в пререкания с Жаном, а просто решил не обращать внимания на него. Наконец Джозеф расплатился за ужин и вся команда могла идти в отель хорошенько выспаться. — Пусть только Абдул-сан ведёт нас, — опять подал голос Джотаро (видимо, вкусный ужин и уютная обстановка повлияла на его разговорчивость), — Не хочу, чтобы Польнарефф опять заблудился, — с этими словами он отошёл в сторону и закурил свои сигареты, толстые и ужасно терпкие на вкус и запах. Жан раздражённо сплюнул, отошёл в другую сторону и тоже закурил. Только в отличие от расслабленного Джотаро Жан курил нервно, делая мелкие частые затяжки и давясь дымом. Какëин, выйдя из помещения ресторана, потянулся, разминая затекшую от долгого сидения спину. За ним должен был идти Абдул, но он где-то подзадержался, выйдя через пару минут с небольшой коробкой в руке. Он негромко спросил у своих попутчиков: «Ну что, идëм, дорогу помните? А то я забыл, — но увидев четыре пары глаз, смотрящих на него с немым вопросом «Да какого чëрта?!», он даже растерялся, — Ребята, я пошутил, идëм за мной». И они пошли, так же мимо торговых рядов, но уже с пустыми лавками. Видимо, с заходом Солнца, торговля здесь прекращалась. Обернувшись, он снова увидел ту же картинку, что и по пути в ресторан, когда за ним шли стардасты (не считая Джозефа), а за ними снова плëлся расстроенный Польнарефф. — Джотаро, воооон видишь та крыша белая вдалеке? Да, это наша гостиница, к ней и направляйтесь, я сейчас приду. Какеин с подозрением посмотрел на постоянно отбегающего куда то Абдула, но виду не подал, хотя был явно заинтригован. Якобы смотря по сторонам, краем глаза он наблюдал, как Абдул поровнялся с Польнареффом и тыкнул того в плечо. — Эй, Польнарефф, ты сегодня сам не свой. Кто тебя обидел, я всем жару задам, в прямом смысле, — щелкнув пальцами, чтобы между ними вспыхнул небольшой огонëк, и усмехнулся. Другой рукой он протянул товарищу коробку. — держи, это тебе. Может хоть это тебя взбодрит. Потушив пламя и другой рукой приоткрыв крышку, Абдул продемонстрировал другу кусочек клубничного торта. Польнарефф устало посмотрел на Абдула. При виде клубничного тортика Жан слегка улыбнулся, но на этом его эмоции радости закончились. Сейчас, в таком паршивом настроении, он хотел побыть один, но и портить настроение товарищу тоже не хотелось. — Абдул, прошу меня извинить. Я хочу побыть один. Давай поговорим уже в номере, ладно? С этими словами он аккуратно взял коробочку с тортиком и отошёл в сторону. Жан держал её крайне бережно, а про себя думал: «Oh mon Dieu, он так старается ради меня, мне не хватает слов, чтобы описать все чувства, которые бушуют во мне!» И вот уже спустя пять минут они дошли до отеля. Юноша с ресепшена поприветствовал прибывших, выдал каждому по паре белых упакованных тапочек и попросил входить. Джотаро сразу отправился в свой номер, чтобы принять душ. От него слишком сильно пахло табаком. — Какёин, ты наверное, уже пойдёшь спать, а вы, Польнарефф и Абдул, можете идти в свой номер. Я сам немного погуляю перед отелем, подышу свежим воздухом, — сказал Джозеф перед прогулкой. С этими словами путники разошлись. Жан-Пьер был настолько не в духе, что не стал даже обращать на порядок и чистоту в номере внимания. Скинув с себя тапочки, которые им выдали на ресепшене, он аккуратно поставил тортик на тумбу и плюхнулся на одну из двух кроватей, которая жалобно под ним скрипнула. — Ты, кажется, хотел поговорить…- робко начал Жан. Абдул стоял у двери, переминаясь с ноги на ногу. Его сердце стучало так сильно, что заглушало все окружающие звуки и даже мысли. Голова отказывалась работать. Если честно, он был готов бежать ещë быстрее, ещë дальше, чем когда бежал от Дио. Закрыв глаза, глубоко выдохнув и разувшись, прошëл в комнату. Сев на кровать, так, что видел профиль Польнареффа на фоне окна, усеянного звëздами, он заставил себя говорить. Этот разговор, пока они шли до гостиницы, он успел прокрутить в голове наверное, тысячу раз. Здравый смысл говорил, что это может оказаться плохой идеей, но стоит ли всю жизнь прожить рациональным, но несчастным? Он думал, что скажет другу о том, насколько тот прекрасен и как сильно он поменял его жизнь в лучшую сторону, что он ни о чëм больше думать не может, и ни с кем в жизни у него не было такого взаимопонимания, но это всë не складывалось в красивые слова. «Эх, был бы я сам французом, они же с рождения умеют говорить красиво, не зря же говорят, что французский — это язык лю…» Неожиданно для самого себя, Абдул прошептал, но так, что это эхом отразилось по полупустому номеру: — Je t'aime, mon cheri… С этими словами, он опустил глаза, ожидая самого худшего. Польнарефф дёрнулся всем телом и внезапно подскочил, при чём так резко, что чуть не стукнул Абдула. В нём сейчас бушевал ураган из смешанных чувств, и радость, и удивление, и обида. Не зная, с чего начать, и какую эмоцию сейчас выражать, он вдруг… заплакал. Он смеялся и плакал, стоя напротив Абдула. Жан опять улыбался так, что на его скулах опять прорезались ямочки. Слёзы продолжали быстро катиться по щекам. — Demander pardon… — наконец он смог более-менее успокоиться и вытер тыльной стороной ладони слёзы, — Я просто хотел сказать, что… У меня такие же… тёплые чувства к тебе, — Польнарефф смотрел в красивые темные глаза Абдула и чувствовал, как ему становится легче, — Ты такой храбрый, благородный… Жану ужасно хотелось выговориться, но сейчас он опять боялся накосячить, поэтому он просто плюхнулся обратно на кровать, . И тут же поморщился. — Чёрт! После вождения спина болит, а на такой кровати особенно разболелась… Абдула как молнией ударило. Он был готов ко всему: что Жан Пьер примет это за неудачную шутку, или то ударит его по лицу, выгонит спать в коридор. Конечно, он надеялся, что чувства его взаимны, но, как оказалось был совершенно к этому не готов. Мозг отчаянно кричал: «А что дальше???? Скажи что нибудь!!!» Смотря на жалующегося на боль в спине товарища… или же возлюбленного, Абдул, с долгими паузами, предложил: — Польна… Жан-Пьер. Я… Я умею делать массаж. Это должно помочь, — Порывшись в карманах, он нашëл, приобретëнный заранее, бутылëк с сандаловым маслом. Набрав немного в руку, растирая его между пальцами, он подошëл к кровати Польнареффа, — Доверься мне. Раздевайс…а… то есть, майку снимай и ложись на живот.  — Ой, правда! Merci beaucoup… Польнарефф посмотрел на Абдула, без смущения скинул с себя майку и перевернулся на живот. У Жана была красивая рельефная спина с чётко выраженными мускулами, словно вырезанными ловкой рукой скульптора. — Надеюсь, хоть потом спина перестанет болеть… — Польнарефф подложил под грудь подушку и устало опустил голову. Его раньше высокая причёска сбилась и из неё выбивались несколько прядок. — Я хотел спросить тебя, Абдул… То есть, Мохаммед, — Жан уложил голову на бок, вполглаза глядя на Абдула, — Я постоянно делаю что-то не так. Я всех раздражаю, это и по Джотаро с Какёином заметно, и по мистеру Джостару. Я постоянно глупо косячу и выгляжу как ребёнок. Что такого я делаю не так?.. Абдул сел сбоку от кровати, наклонился и начал разглаживать плечи и спину Польнареффа. Руки двигались уверенно и чëтко, разогревая каждую мышцу товарища. Пальцы разминали все зажимы, они уходили, забирая с собой всю негативную энергетику. Внимательно выслушав Жан Пьера, он ответил: — Я понимаю твоë беспокойство. Ты действительно вносишь сумбур в наше приключение, но знаешь, ты приносишь столько позитива. Мне кажется, без тебя, я бы уже давно умер бы от скуки. При этом ты умный, находишь выход из любой, даже самой сложной ситуации. Так, здесь у тебя зажим, немного потерпи, может быть неприятно (в это момент Польнарефф негромко айкнул, когда почувствовал колющую боль в спине). Кхм, так вот.Без тебя бы всë было совершенно не так, — устав отодвигать постоянно длинные рукава, Абдул скинул с себя накидку, оставшись в одной майке, и продолжил, — А ребятам стоит за собой следить, а не только твои косяки замечать. Абдул поправил торчашую прядь Жан Пьера и тут же пожалел о своëм поступке, потому что испачкал ему волосы маслом. Продолжив одной рукой массировать друга, он отвлëкся, чтобы, вздохнув, размять собственное плечо, которое заныло в такой неудобной позе. Польнарефф отлично расслабился после такого умелого массажа. Даже тогда, когда Абдул мял зажатые мышцы, Жан послушно терпел и не подавал признаков боли. Когда массаж прекратился, Жан перекатился с живота прямо на масляную спину. Теперь красивое покрывало на кровати будет в масляных пятнах. В красивых синих глазах Польнареффа читалась радость, удовольствие, расслабление… и нежность. Он медленно всматривался в черты лица Абдула. Нависшие черные брови, кожа приятного шоколадного цвета, блестящие карие глаза, нос округлой формы, щёки, блестевшие от пота и пухлые губы, как у других чистокровных арабов. Чем больше Жан всматривался, тем больше он чувствовал, как сильное тёплое чувство начинало разгораться в груди. Он опустил левую руку на грудную клетку и чувствовал одной только ладонью, как часто бьётся его сердце. — Мохаммед… Спасибо большое за слова. Мне гораздо легче стало. И за массаж спасибо. Я чувствую себя просто превосходно! Правда, у меня ещё не только спина болит, — Польнарефф преподнёс правую руку поближе к Абдулу, — У меня болит рука. Ушиб, наверное. Мелочь, но неприятно. Поцелуешь, чтобы по-быстрее заживало? — Сделаю всë, лишь бы тебе стало легче. Мохаммед не мог оторваться от красоты голубых глаз Польнареффа. Рассматривая его точëные черты лица, хорошо слаженное тело, ключицы, покрытые румянцем, он всë равно возвращался к этим бездонным глазам. Шум в ушах, биение сердца заглушали голос друга, но в тоже время симфония этих звуков обволакивала мозг Абдула. Взяв протянутую руку Жан Пьера, он нежно провëл пальцем по выспупающим костяшкам, практически не касаясь губами пальчиков, он вдохнул еле заметный запах рук товарища, почувствовав лëгкие нотки ягод от того злополучного круассана. Этот запах сводил его с ума, как и все происходящее. Наконец, он губами прикоснулся к руке. Забыв о больной спине, уставших ногах, он готов был вечно жить в этом моменте, чтобы раз за разом целовать бледные руки Жан Пьера. Жан слегка улыбнулся. У Абдула по ощущениям были мягкие и бархатистые губы. А ещё они были очень тёплыми. Это был всего лишь момент, меньше секунды. Но Жан хотел, чтобы повторился снова и снова. Так приятно, что он уделяет столько внимания одному только мягкому поцелую. Польнарефф расслабился и съехал на спине ниже по кровати. Внезапно он вспомнил тот случай на подводной лодке, когда находясь в пасти вражеского стенда путешественники пытались как-то задобрить Мидлер, хозяйку того стенда, осыпая её всевозможными комплиментами. Сейчас Жан хотел пересказать все слова Абдулу, которые он говорил той девушке, но сейчас уже искренне, от всей души. Но на лишние слова просто не было сил. Он аккуратно убрал руку Абдула из его тёплых пальцев и показал на место под ключицей, где заживала рана от последнего боя. — Видишь, я получил рану в бою. Она тоже болит, особенно когда вверх руки поднимаешь. Поцелуешь здесь, чтобы не так сильно болело? — Если ты не против, я устроюсь поудобнее, иначе не дотянусь. С этими словами, Абдул пристроился на кровать так, чтобы бëдра Польнареффа оказались между его ногами. Осторожно прикасаясь губами вокруг повреждëнного места, Абдул наслаждался прохладной и бархатной кожей Жан Пьера. Он даже мечтать о таком не мог, что будет вот так целовать его. Это было чем то невероятным. Всех Богов он благодарил за то, что в этой гостинице было мало свободных номеров и что Польнарефф предпочëл именно его компанию. Подняв глаза и подвинувшись ближе к лицу товарища, он поправил за ухо выпавшую у того прядку. — У тебя совсем волосы растрепались. Выглядишь так… Уютно — прямо как старый солдат, Абдул был слаб в комплиментах — тебе стало лучше? Может быть ещë что-то болит? — Какой ты догадливый, — по-доброму улыбнулся Польнарефф, оглаживая чёрные, как настоящая арабская ночь, волосы Абдула и глядя ему в глаза. Люди говорят, что глаза человека — это зеркало его души. Жан готов был поспорить, что глаза Абдула — это два глубоких тёмных колодца, в которых можно утонуть и познать невероятные тайны самой Вселенной, которые обычному человеку не дано узнать никогда в своей жизни… Жан прислонил палец к розоватым губам и слегка приоткрыл рот. Были видны аккуратные квадратики белых зубов. — Они болят, — томно произнёс Польнарефф, окончательно утопая в глазах Абдула, — Поцелуешь здесь?.. Абдул нервно сглотнул. Не веря, просто не веря своему счастью, он ещë ближе придвинулся к лицу товарища, настолько, что оно было в расфокусе, он пробормотал: — О-о-ой, тут я уже не помогу, тут нужно обратиться к стомато… Ааа… — тут до него, наконец-то, дошло. Посчитав, про себя, до трëх, он, немного резче, чем рассчитывал, впился в губы Польнареффа. Признаться честно, в поцелуях Абдул был не силëн, поэтому старался применить все те знания, что умел. Кончиком языка он провëл по аккуратному ряду белоснежных зубов. Очень нежно он переплетал свои губы с губами друга. Не зная, куда от волнения день руки, одной он поглаживал лицо товарища, другой опëрся на его грудь. Остатки масла на них придавали дополнительное скольжение и делали прикосновения ещë нежнее. Польнарефф пристроился поудобнее под Абдулом и тоже активно отвечал на поцелуй. Жана тоже было сложно назвать опытным любовником, поэтому он несколько раз случайно кусал губы Мохаммеда и даже пару раз стукался зубами. Он получал невероятное удовольствие, которой разливалось тёплой волной по всему телу. Наконец, ещё раз стукнувшись зубами с Абдулом, он мягко разорвал поцелуй. — Pardon… Мне не удаётся мастерски целоваться… Щёки Жана горели, а глаза блестели, словно желая получить большее. Польнарефф не стал слишком долго сокрушаться по поводу своей неопытности в поцелуях, а лишь притянул лицо Абдула к себе, затягивая в новый, наполненный ещё большими чувствами, поцелуй, пытаясь возместить свою неопытность хотя бы странием и искренними чувствами. Запустив одну руку в волосы Жан Пьера, до конца растрепав его причëску, Абдул продолжил целовать товарища. Всë тело его горело, ноги сжимали крепкие бëдра Польнареффа. Нехотя разорвав поцелуй, на последок аккуратно чмокнув губы, Абдул решил принести больше удовольствия другу, переключившись на его шею. аккуратно проводя языком по всем выемкам и впадинкам, он взглянул на лежащую на подушке серëжку, в виде половины сердца, сводившую его с ума все последние дни, усмехнулся и продолжил покрывать поцелуями шею и ключицы товарища, при сумрачном освещении выглядевшими, словно из камня. Жан негромко ахнул от тёплых губ Абдула на своей шее. Это такое сильное, приятное, жгучее чувство теперь не полыхало, а сжигало всё до тла в его груди. Польнарефф положил руки на его крупные плечи, гладя и вычерчивая на них замысловатые узоры ногтём. Все эти ласки, поцелуи, движения тёплым языком постепенно заставляли разум отключатся. Но когда Абдул поцеловал его особенно страстно в ключичную ямку, Польнарефф дёрнулся телом, издал негромкий стон блаженства и тут же прикрыл одной рукой себе рот, вновь возвращаясь к реальности. — Merde!.. — Жан нервно кусал свои губы, — Здесь же стены, как из картона. Стоит быть потише… — Тссс, не шуми — прошептал Абдул, приложив палец к губам Польнареффа. Ему была приятна такая реакция на его ласки, и, вообще, он больше получал удовольствия от того, что Жан Пьеру так приятно, но лучше не стоило дразнить чужие уши и любопытство. Спустившись ниже, он покрывал грудь товарища поцелуями, водил языком вокруг небольших сосков. Рука его спустилась ниже, к бедру, уверенно схватив его, он гладил рукой по внутренней стороне бедра, поднимаясь чуть выше и сразу же уводя руку обратно, дразня Польнареффа. Мозг уже подавал сигналы, чтобы он приступал дальше, но Абдул его не слушал, стараясь максимально растянуть удовольствие. Казалось, что он готов был вечно гладить и зацеловывать любимого. Польнарефф блаженно мычал от всех ласок. Разум вновь затуманивался, и оставалось лишь жгучее желание выплеснуть всю свою похоть. Бледная кожа Жана покрывалась мурашками и начинала неприятно колоться. Он продолжал гладить спину и плечи Абдула, тоже пытаясь доставить ему ласку. Когда тот начал поглаживать его бёдра, Польнарефф снова дёрнулся телом и плавно приподняв голову Абдула за подбородок и словно умоляя его: — Пожалуйста… Погладь меня руками…- дрожащими пальцами Жан расстегнул ремень на белых брюках и попытался спустить их ниже, но из-за вялости и дрожащих рук, ему не удалось это сделать. Абдул помог ему спустить брюки. Его взору открылось, налитое кровью, естество Польнареффа, просвечивавшее сквозь нижнее бельё. Аккуратно проводя по нему одними только кончиками пальцев, Абдул покрывал поцелуями шею француза. Жан извивался и словно сходил с ума. Неглядя Мохаммед в качестве смазки, добавил масла, чтобы наградить Жан Пьера бо́льшим удовольствием. Чтобы заглушить стоны, он целовал губы Польнареффа, аккуратно языком проникая в его нежный рот и соприкасаясь с его юрким языком. Сам находясь на пике, он освободил из брюк свой, уже вставший, член, прижал его к члену Польнареффа, и одной рукой начал их ласкать. Два разгоряченных тела достаточно сильно нагрели комнату, Абдулу было жарко и он давно хотел избавиться от всей одежды, сковывающей его и неприятно прилипающей к вспотевшему телу. Польнарефф блаженно запрокинул голову назад, словно подставляя шею для новых страстных поцелуев. Жан обхватил напряжёнными бёдрами бока Мохаммеда, словно ещё ближе прижимая к себе. Благодаря маслу тёплые руки Абдула гладко ходили по члену, принося невероятное удовольствие Жану. Польнарефф был безмерно благодарен всему происходящему, и тем едким замечанием Какёина и Джотаро, и тому ужину в ресторане, и этому скромному номеру в гостинице где-то у чёрта на куличках. Он был рад, что сейчас тот человек, который принял его, сейчас так страстно ублажает, целует его, прижимается к нему разгоряченным телом, ловко мастурбирует ему и себе, водит массивными крепкими руками по скользкой коже, обнажая и прикрывая головку, с которой начинает течь предсемя… — Ещё долго ты… Будешь просто ласкать? — внезапно выдавил из себя Жан, как бы намекая, что жаждет чего-то большего. Его бёдра ещё сильнее сжали тело Абдула, а тело подалось вперёд на встречу партнёру. Абдул шумно вдохнул. Ещë днëм он считал себя самым одиноким человеком во Вселенной, хоть он и был окружëн друзьями, но всю жизнь свою он ни с кем не мог разделить свою любовь. И вот, всего несколько часов спустя, он разделял постель со своим самым любимым человеком. Наклонившись к уху Жан Пьера, он прошептал, обжигая того дыханием: " Ты уверен? Тебе не кажется, что всë бы…» Столкнувшись со взглядом Жана, в котором читалось всë: и любовь, и нежность, и мольба, и капля раздражения, он прикусил губу, чтобы не сказать ничего лишнего. С такой кашей в голове от чувств слова были явно лишними. Рука Абдула спустилась ниже по промежности Польнареффа, начиная ласкать тугое колечко мышц. Масла было достаточно, чтобы один палец достаточно легко проник внутрь. Взяв небольшую паузу, целуя шею друга, чтобы отвлечь его от непривычных ощущений. — Всë в порядке? Ты себя хорошо чувствуешь? Скажи, когда я смогу продолжать. Нельзя сказать, что Польнареффу было нестерпимо больно. Благодаря обилию масла, умелым рукам и таким приятным ласкам, Жан довольно легко тянулся, не испытывая дискомфорт. От перевозбуждения он всё сильнее сжимал бёдрами бока Абдула, жмурился и изредка издавал негромкие стоны блаженства, прикрывая рот ладонью. — Mon amour… Не спрашивай меня, всё просто великолепно. Продолжай в том же духе. Хотя постой… — он приподнял от своей зацелованной шеи голову Абдула, влюблённо глядя в его тёмные глаза, и с наслаждением впился в чужие бархатистые губы, — Не томи, милый, действуй… Абдул был настолько взволнован, что забывал как дышать. Дыхание было сбивчивым, он кое-как держал себя в руках, боясь навредить Жан Пьеру. Поняв, что ждать он больше не может, да и Польнарефф под ним уже сходил с ума, Абдул, пристроившись по-удобнее, начал медленно входить. Для удобства, он схватил мощные бëдра Жан Пьера, и приподнял их, чтобы им обоим было удобно. Аккуратно, неспеша, без резких движений. «Всё ли в порядке, Жан? Я могу двигаться дальше? " — хотел было спросить Мохаммед, но слыша сладкие стоны любимого без единого намёка на боль или неприязнь, он аккуратно продолжил первые толчки. Абдул никуда не торопился, медленно, но уверенно, вставлял до самого конца, а потом, практически полностью, доставал. Двигался он медленно, но уверенно, подстать своему характеру. Нижнюю губу он прикусил, чтобы не издавать никаких звуков, потому что помнил о тонких стенах. Жан достал из-под головы подушку и впился в неё зубами, чтобы она заглушала его стоны. Сейчас им обоим безмерно хотелось, чтобы в мире не было никого, кроме них двоих, кроме этих разгоряченных вспотевших тел, чтобы не сдерживаться, чтобы Жан-Пьер не прикрывал своë чудесное белоснежное лицо ладонью, стонал настолько сильно, насколько считал бы нужным. Сейчас они вдвоём настолько сильно извелись, что разум полностью отключился. Наконец Жан расслабил ноги, перестав сжимать бока Абдула и придвинулся к нему поближе. Первое время надо было привыкнуть, поэтому Польнарефф не просил изменять темп. Через пару мгновений он отодвинул подушку от себя, и румяно-красное лицо, по которому стекали капельки пота, было прекрасно видно Абдулу. — Mon amour…- проговорил он голосом, полным любви и нежности, Жан приподнял корпус, плавно потянул Абдула на себя, желая вновь поцеловать. Слишком жарко, горячо, обжигающе, приятно. Абдул наклонился к Жан Пьеру и страстно впился в его губы. На одно мгновение он прервал поцелуй, чтобы заглянуть в глаза Польнареффу, влажные и светлые, как июньское небо, и прошептать: — Я люблю тебя. Я люблю тебя больше жизни и всë сделаю, ради тебя. Снова целуя Польнареффа, он продолжил совершать неспешные и плавные движения. Зная, что всю свою любовь он никогда не сможет выразить словами, он хотел передать это языком тела, стараясь доставить Жан Пьеру максимальное удовольствие. Он схватил руку Польнареффа и позволил их пальцам сплестись между собой. Будь его воля, он бы провëл вечность, целуя эти прекрасные руки. " Я… тоже! Я тоже! — простонал в ответ Польнарефф, крепче прижимая дорогого к себе, — Я тоже всей душой люблю тебя! Я хочу, чтобы ты был со мной! Я хочу держать тебя за руку, ощущать твое дыхание слышать твой низкий и уверенный говор, какого нет ни у кого! Никогда, прошу, никогда не бросай меня, как тогда в Индии! Ах, mon amour!..» Он чувствовал, что с этим бешеным ураганом чувств в нём, Жан просто сходит с ума. Ну и плевать на это. Ни о чём не хотелось сейчас думать, только целовать этого драгоценного человека и говорить ему всё, что было на душе Жана. Шумно вздыхая, Абдул уже не беспокоился о том, что их может кто-то услышать. Ему было уже совершенно плевать, пусть даже кто осудит — это не интересовало Абдула, это их проблемы. А попробуют что сказать в лицо — в обиду ни себя, ни Жан-Пьера не даст. " Я никогда тебя не брошу, любовь моя. Я всегда буду с тобой, я тебе это обещаю. Мне очень стыдно и жаль за то, что произошло в Индии. Надеюсь, ты меня за это простишь… С этими словами, он сильнее сжал руку и бедро Польнареффа и ускорился. Он был почти на пределе. Ночную тишину разрывали только звуки шлепков, жалобный скрип кровати и стоны любовников. Жан настолько сильное удовольствие приносили движения Абдула и все предыдущие ласки, что он чувствовал, что кончит даже не касаясь членами руками. Чувствуя, что он уже на пике, он вцепился в плечи Абдула, слегка царапая кожу ногтями. — Ещё немного и я… И я…- Польнареффу не хватало сил договорить, он почувствовал, как тело приятно вздрогнуло, словно от удара током, от блаженного оргазма. С мокрого от пота живота теперь стекали капельки спермы. Жан блаженно запрокинул голову, пытаясь отдышаться. Было не передать словами, какое удовольствие он получил от этого секса. Особенно с тем человеком, который всё это время нравился ему до глубины души. Буквально совершив ещë несколько толчков, Абдул закусил губу и наконец со вздохом удовольствия излился внутрь Жан Пьера. От бессилия руки подкосились и он приземлился на грудь возлюбленного. Ему было плевать на то, что он весь испачкается или на то, что ему жарко и тело Жан Пьера согревало его ещë больше, он пытался отдышаться. Оба лежали уставшие, потные, но безумно довольно и по уши влюблённые. Повернув голову, рассматривая покрасневшее ухо Польнареффа, Абдул негромко прошептал:  — Пойдëм в душ? — Ах, mon amour, поскольку я принял всё в себя, то и в душевую я первый! — чуть отдышавшись ответил Жан, вытирая ладонью пот со лба. Даже несмотря на тяжесть тела Абдула, он расслаблялся и приводил дыхание в норму. Он погладил другой рукой его взмокшую спину, и когда полностью смог отдышаться, негромко ответил, — Да я уже простил тебе тот случай в Индии, не держи в голове, — он приподнял его уставшее лицо и чмокнул в губы. Абдул готов был умереть от счастья. Сколько раз он проматывал этот эпизод в голове. Пойдя на поводу у ребят, он всë скрывал от человека, к которому теперь был неравнодушен. Почувствовав укор совести, он слез с Жан Пьера: — Хорошо, иди первый. Смотря вслед удалявшемуся Жан Пьеру, он вздохнул, закинув руки за голову и в блаженной дрëме прикрыл глаза, мерные звуки капель из душевой убаюкивали его. Однако полноценно уснуть Абдул не смог, так как уже через пять минут он почувствовал лёгкий поцелуй в щёку и толчок в бок. — Эй, соня, ну-ка открывай глаза, ты же не будешь спать потным и грязным! — Жан опять улыбался так, что были видны ямочки на скулах. — Да уж, я был прав, когда сказал, что ты вносишь сумбур в наши опасные приключения, — негромко ответил Мохаммед, лениво поднимаясь с кровати. Он вновь окинул медленным и внимательным взглядом Польнареффа. Блестящие синие глаза, улыбка с ямочками на скулах, острые формы лица. Вот эти особенности, которые так притягивали в Жане. Абдул поцеловал Польнареффа в лоб и почувствовал ягодный запах, исходивший от мокрых волос после душа, — Ты действительно прекрасен. — Merci, mon amour, — прозвучал приятный с хрипотцой голос Польнареффа, который внезапно добавил, — И спасибо за тортик. Съедим его завтра на завтрак. С утра Польнарефф, когда выходил утром на общий балкон покурить, столкнулся с подозрительным взглядом Джотаро, который явно догадался, чем они занимались этой ночью. — Ой, ДжоДжо, не делай такое лицо, я тебя умоляю, ты уже не маленький мальчик, можешь понять, что это, а ещё это личное! — на это Польнарефф прикрыл рот рукой и засмеялся. И хотя Джотаро не издал ни единого звука, а выражение его лица было повседневно-безразличным, он решил вообще даже не поднимать эту тему с Жан-Пьером. — Собирайтесь на завтрак, мы выдвигаемся, — сухо ответил Куджо, поджигая свою сигарету, — Кстати, Польнарефф. Какёин ещё вчера жаловался на храп Абдул-сана. Готов поспорить, ты проснулся рано как я из-за невыносимого храпа? — послышался негромкий смешок. — Напротив, ДжоДжо, Абдул спал как убитый, я от него ни звука не слышал! Наверное, на новом месте ему так хорошо спалось. — В любом случае, — внезапно подытожил Джотаро, туша сигарету о стеклянную пепельницу, — Буди объект своего обожания, нам надо выдвигаться дальше. — ДжоДжо, не надо так называть Абдула… Слушай, я же могу рассчитывать на тебя, что не получу сплетни за спиной? — Польнарефф с надеждой взглянул на Куджо. — Про других не знаю. Я буду молчать. Ваши отношения — не моё личное дело, — бросил Джотаро, покидая балкон. — ДжоДжо, я твой должник! С меня пиво! Внедорожник покидал этот небольшой городок, который так любезно предоставил им ночлег. Последние дома и торговые лавки оставались где-то позади. Солнце быстро поднималось от горизонта, заливая голубое небо и землю светом, вперёди расстилалась бескрайняя пустыня. На этот раз автомобиль вёл Джозеф, который, как он сам сказал, отоспался на неделю вперёд. Сидение штурмана занял его верный внук Джотаро, который держа в руках карту, был погружен в свои собственные мысли. Какёин делал какие-то зарисовки ручкой в своём альбоме и был тоже полностью погружён в себя. Лишь Абдул и Польнарефф, опустивший голову на его широкое плечо, пусть и сидели в полной тишине, но тем не менее безмерно наслаждались друг дружкой. Крепко держа друг друга за руки, они понимали, что нашли друг в друге те самые родственные души. Возможно, к концу путешествия, если Крестоносцы Звёздной Пыли все впятером останутся живы, никто даже и не вспомнит этот скромный городишко. Но только не Мохаммед Абдул и Жан-Пьер Польнарефф.