Услуга за услугу

      На причале Мондштатда почти никогда не бывает людей, но почему-то всегда на ящике дальнего дока лежат яблоки. Люмин присмотрела это место пару недель назад, и теперь, когда ей хотелось побыть одной в спокойствии и тишине, она отправляла Паймон домой, приходила сюда, усаживалась на причале и наслаждалась видом заходящего солнца, уплывающего за горизонт ровно в промежутке между скалами.       Здесь тихо. Это ее секретное место под носом у всех: как и каждый раз до этого, сегодня она берет яблоко с ящика и устраивается на краю, свесив ноги. Солнце совсем близко к горизонту, и его лучи превращают водную гладь в жидкое золото, едва заметно волнующееся и покачивающееся, словно его недавно кто-то перемешивал огромной поварской ложкой.       — Знаешь, никогда бы не подумал, что наша Странница такой прекрасный переговорщик. Я бы даже сказал, дипломат. До сих пор под впечатлением.       Люмин вздрагивает и чуть не соскальзывает с причала в воду, неловко покачнувшись, но все же удерживается на месте. Кэйа усмехается криво и присаживается рядом, свесив одну ногу и подтянув колено другой под подбородок.       — Тебя не учили, что подкрадываться из-за спины и так бессовестно пугать — совершенно неприлично? — Люмин сводит светлые брови к переносице и прижимает кулачок к своей груди, пытаясь унять зашедшееся от испуга сердце. — Я чуть в воду не свалилась!       — Город стоит на теплых водах, — вскидывает бровь мужчина. Мелькнувшая на его губах усмешка быстро исчезает; офицер задумчиво рассматривает голубую гладь под досками причала.       — Спасибо, мне уже доводилось пробовать, — несколько ехидно отзывается девушка, после чего со вздохом укладывает руки на свои колени. — Я пару раз так чуть не обморозилась…       — Ну, я же не о Драконьем Хребте говорю, а о теплом романтичном Мондштадте, вообще-то. Хотя, должен признать, спасение Тейвата всегда связано с рисками, заметила?       Люмин тихонько фыркает и качает головой. Ей хочется сказать что-то слегка задевающее мужчину, что-то колкое, но в голову почему-то ничего не приходит, а язык и вовсе не поворачивается.       Кэйа скашивает взгляд на Странницу. Та опустила глаза в воду перед собой, расслабленно покачивая спущенными с причала ногами.       — Тем более, что я не дал бы тебе упасть.       Он замечает, как светлые глаза — Архонт его побери, он хотел бы назвать их схожими с кор ляписом, но нет, эти глаза чище и ярче, они словно светятся изнутри, и никакому кристаллу никогда не сравниться с этой красотой — удивленно расширяются, но девушка не отводит от воды взгляда. Только уголок ее губ едва заметно вздрагивает, приподнимается в смущенной, явно сдерживаемой улыбке:       — Вот как?       — В конце концов, я взялся тебя защищать. Какая разница: переохлаждение от магии слуг Бездны или спонтанного вечернего купания?       Люмин все же не сдерживается и смеется. Тихо, прикрыв глаза и легко, расслабленно улыбаясь. Наконец девушка поворачивает к нему лицо:       — Мне казалось, маги Крио не заточены на то, чтобы спасать от переохлаждения, а совсем даже наоборот?       — Ну… зависит от подхода, знаешь ли. Я вот думал пригласить тебя в таверну: согласись, там обычно заметно теплее, чем снаружи.       — О-о, кто я такая, чтобы спорить с этим?       Они смеются, но Кэйа практически сразу поджимает губы с тихим, едва слышным вздохом. Люмин снова переводит взгляд на водную поверхность: стоит оранжевым отблескам заходящего солнца начать исчезать, от нежно-голубого она постепенно переходит к более темным, синим оттенкам.       Удивительно, как хорошо вписывается в эту спокойную картину в холодных тонах Ольберич.       Кэйа сопровождал ее в путешествии в Ли Юэ, в частности — во время торговой заварушки вокруг кор ляписа. Желание купить в книжном магазинчике «путеводитель по Тейвату» привело их к долгой беготне по городу, крайне занятному молодому наследнику торговой гильдии «Фэйюнь» Син Цю и практике дипломатических переговоров. После того, как дело и книги Чана Девятого были спасены, они вернулись в Мондштадт, и с тех пор — уже неделю — они с Кэйей не виделись.       Люмин прекрасно знает, что у него как у офицера Ордо Фавониус довольно дел, чтобы постоянно пропадать на работе: по крайней мере, девушка не смогла найти его в таверне или на месте в родном ордене — значит, скорее всего, он снова занимался орденом Бездны.       Но почему-то, чем больше они выполняли поручений вместе, тем реже и меньше проводили времени между ними. И Странница начала постепенно ощущать, что она сильно скучает по эксцентричному офицеру с холодным взглядом и теплой улыбкой.       Такой теплой, что сердце неожиданно пропускает удар, когда Люмин замечает ее на чужом лице, а также внимательный, задумчивый взгляд, направленный на нее.       — Как дела в ордене? Я заходила, но… — приглушенно начинает она, но осекается из-за прерывающего Ольберича:       — Так что ты скажешь на предложение посидеть сегодня в «Доле ангелов»?       Они оба замирают: Люмин — пораженно, Кэйа — с не до конца ей ясной тоской в глазу цвета потемневшей к ночи воды.       — Я перебил тебя, прости.       — Ты сейчас… серьезно спросил?       Девушка медленно, заметно удивленно приподнимает светлые брови, непроизвольно сжимает ладони на своих коленях в кулачки и сразу же разжимает. Кэйа, заметив чужое замешательство, спешит отвернуть лицо и, направив взгляд на другой берег, произносит холоднее и тверже:       — Это вовсе необязательно, не беспокойся. Ты можешь отказаться, если нет желания, я…       — А почему у тебя рукав в крови?       Мужчина хмурится. Непонимающе оглядывается на Странницу: та подносит руку к его плечу, внимательно его осматривает, но не касается надорванного края, испачканного кровью.       Кэйа что-то недовольно бурчит себе под нос и устало вздыхает.       — Мне доложили несколько дней назад, что по дороге из Спрингвейла видели отряд хиличурлов. Эти паршивцы решили устроить под скалой лагерь, поближе к городу, чтобы позже напасть, так что я решил заняться этим. Я даже не заметил, что меня задели, хм…       — Один?       — Ну… возможно, отряд был и не один… никакой разницы, собственно, в этом нет, я ведь…       — Ты пошел один? — строго прерывает его девушка. Кэйа удивленно поднимает взгляд: глаза Люмин неожиданно потемнели, а тон стал таким серьезным, что мужчина не может сдержать улыбки:       — Ты вздумала обо мне беспокоиться? Это же так, царапина.       — Не паясничай, Кэйа, поднимайся.       — Не стоит, Люмин, просто я прекрасно понимаю, что дергать Спасительницу от Бури по каждому замеченному хиличурлу как минимум нечестно. Тебе тоже нужен отдых.       Люмин вспыхивает, смотрит на него несколько долгих секунд, после чего рвано вздыхает:       — Тебе сейчас же нужно обработать рану, — Странница старательно не реагирует на выпад, но даже в сумраке близящейся ночи, в слабом свете одинокого фонаря над их головами становится заметно, как сильно заалели ее щеки. Она поднимается на ноги и упирает руки в бока, и что-то в груди у офицера тянет болезненным, но таким приятным теплом, когда это маленькое, но такое прекрасное в своей грозности создание теперь нависает над ним.       Ольберич смеется, низко опустив голову и прикрыв глаза: со стороны могло бы показаться, что он с готовностью подставляет шею под гневный меч взор девушки. Однако Люмин теперь уже непонимающе смотрит на него и растерянно опускает руки.       — Прости, Люмин, — тихо смеется он, после чего поднимается на ноги, в свою очередь возвышаясь над девушкой, так что ей приходится задрать голову, чтобы посмотреть ему в не прикрытый повязкой глаз: офицер оказался почему-то очень близко и теперь с улыбкой смотрел на нее сверху вниз, поводя раненным плечом:       — Но с такого ракурса на тебя смотреть мне гораздо привычнее.       Казалось бы, сильнее краснеть уже некуда, но у Люмин получилось. Она отводит взгляд и неловко потирает горящую щеку.       — Еще одно слово, и в таверну мы не идем.       — О, так ты все же согласна? — Кэйа вскидывает бровь и тихо, очень мягко смеется. Девушка отвечает улыбкой, после чего берет его за здоровую руку и тянет за собой.       — Сначала рана. А после можно и поужинать. Я теперь чувствую себя просто обязанной это сделать.       Люмин ощущает, как и без того прохладная рука мужчины резко холодеет, обдает морозом ее теплую ладошку, много меньшую его. Странница смотрит на мужчину через плечо и спешно отпускает руку, но Кэйа перехватывает ее сам. Сжимает мягко: Люмин замечает усмешку на его лице и едва заметное в движениях усилие: он старательно сдерживает вырвавшийся почему-то из-под контроля зачаток магического потока, чтобы не заморозить ей конечность.       — Что ты делаешь? — вопрос у Люмин выходит сам собой необъяснимо мягким, так что напрягшийся было Ольберич лишь хмыкает насмешливо:       — Боюсь потеряться один. Ты слишком быстро бегаешь, Люмин, так что есть риск за тобой не угнаться.       Девушка заметно замедляет шаг, так что идет теперь бок о бок с офицером, а не тянет его за собой. И либо жар с щек передается ей в руку, либо рука Кэйи постепенно становится такой же теплой как ее.       — Как ты меня нашел? — она поднимает взгляд и внимательно вглядывается в чужое лицо. Мужчина улыбается коротко:       — Просто во всех остальных местах в городе тебя не оказалось.       — Хочешь сказать, что ты обегал весь Мондштатд, чтобы меня найти?       Офицер кивает. Странница щурится, присматривается к его выражению лица, взгляду, усмешке, после чего фыркает и вскидывает лицо:       — Врешь. Ты ведь спросил у Паймон, да?       Кэйа смеется. Прикрывает глаз, покачивает головой неясно и после паузы лишь отзывается:       — Конечно, Люмин. Я просто спросил у Паймон.       И конечно же Паймон об этом ничего не знала. Паймон уже давно спала на втором этаже таверны «Доли ангелов», объевшись вкусной еды, и даже, не спи она сейчас, Ольберичу не нужно было спрашивать ее о том, где искать Люмин.       Ведь если Кэйе понадобится найти Люмин, в родном городе или на краю самой высокой точки Ли Юэ, он найдет ее. Всегда найдет.       — Пойди я с тобой, тебя бы не ранили, — тихо отзывается Странница, и мужчина не сразу осознает из-за собственных расшумевшихся мыслей, что она говорит. После лишь хмурится и, уже подойдя к воротам в город, выпускает ее руку, спешно складывая свои на груди.       — Послушай, Люмин, — тон его снова изменился, на недавнюю теплоту в голосе словно кто-то вылил холодную воду, так что сверху образовалась болезненная ледяная корочка. — Если ты чувствуешь себя обязанной, то не стоит, я не… хотел бы, чтобы ты так себя ощущала.       Девушка неловко прижимает руки к груди и растерянно смотрит на офицера снизу вверх. Она выглядит настолько потерянной и несчастной, что у Ольберича снова тянет под ребрами, но на этот раз это вовсе не приятное сердцу тепло.       Он прикрывает на несколько секунд глаз, после чего со вздохом говорит глухо:       — Давай не будем превращать наши отношения в «услугу за услугу».       — Давай, — тихо отзывается Люмин, опустив голову, но после сразу вскидывая ее, глядя серьезно снизу вверх:       — Я хочу пойти посидеть с тобой в таверне и закончить этот вечер намного лучше, чем если мы сейчас разойдемся каждый своей дорогой. Не потому что ты устроил мне своим самовольным… спасительством внеплановые выходные, а потому что я хочу. Но сначала обработаем твою руку, пока нам будут готовить вкусный ужин.       Ольбрич вдыхает, широко раскрыв не спрятанный повязкой глаз, и замирает, несколько долгих секунд не зная, что лучше сказать.       — Строго, — наконец с растерянным смешком произносит он, потирая холку. — Но справедливо. Раз уж так…       Он не успевает ничего сказать: Люмин обнимает его здоровую руку, берет под нее и снова тянет за собой, насколько ей позволяет ее рост.       — Что ты делаешь?       — Боюсь, что ты сбежишь к своим делам от меня, Кэйа, — несколько ехидно отвечает Странница, после улыбаясь. — Ты быстро бегаешь, с твоим-то ростом, поэтому я не хочу рисковать и пытаться за тобой гоняться.       Офицер улыбается и ровняется с девушкой, кивком приветствуя удивленного стражника на воротах.       — Тебе и не придется, Люмин. Не беспокойся об этом.