«Помните, что защита друг друга для вас – самое главное. Вы – всё, что есть друг у друга. Берегите себя. Что бы ни случилось, не смейте бросать друг друга. Вы – семья, причём такая, какой никто не смог стать до вас».
***
Маки в который раз кинула задумчивый взгляд на заснувших пирамидкой первогодок. На Юджи как ни в чём не бывало лежал Мегуми, на котором в свою очередь по-хозяйски устроилась, сладко посапывая, Нобара. Всё бы ничего, но те бессознательно столь сильно сплелись руками и ногами, что казалось, будто стоит подождать ещё чуть-чуть, и они срастутся. Подошедший Панда с любопытством проследил за взглядом однокурсницы и, поняв в чём дело, понимающе хмыкнул. Далеко не в первый раз техникум наблюдал такую картину, а объяснить её, казалось, было проще простого. Они являлись учениками Годжо Сатору – самого тактильного человека на свете. Нет ничего удивительного в том, что с его подачи они со временем переняли эту черту. С дивана донеслись звуки возни. Кугисаки заворочалась и спрятала лицо, уткнувшись в грудь Мегуми, а тот даже во сне заботливо приобнял её, перед этим отпустив тёплую ладонь Юджи. Итадори протестующе начал шарить рукой по телам друзей, но, так и не найдя искомого, смешно сморщил нос. Нобара, будто что-то поняв, притянула беспокойную руку и едва ли не обняла её, прижимая к себе и Фушигуро. — Что, удивительно? Они такие с тех самых пор, как Итадори-кун вернулся, – Панда без малейшей заинтересованности пожал плечами и продолжил смотреть на первогодок. — Разве это нормально? – нахмурилась Маки, бросив быстрый взгляд на однокурсника. — Всё хорошо. Это ещё Годжо-сенсея здесь нет, – отметил Панда. — Ты о чём? — А разве ты не замечала? Они все просто ужасающе близки. Вот это, –Панда вздохнул и махнул в сторону спящих первогодок, – ещё вершина айсберга. Не так ли, Тоге? Беззвучно подошедший Инумаки слабо кивнул. — Лосось.***
— О, мороженое! – Итадори, мгновенно позабыв о тяжести в теле после тренировки, прицепился к Кугисаки, когда та опустилась на лавочку, чтобы раздать холодные сладости. Мегуми тоже взял перерыв и без лишних вопросов или разговоров сел рядом с Юджи, опустив свою голову на плечо друга. Тот забавно дёрнулся и хихикнул, когда непослушные тёмные волосы, торчащие во все стороны, пощекотали шею. Нобара в это время вытащила первое мороженое, после чего осторожно открыла и передала его Итадори, а потом проделала всё то же самое и со вторым, вручив его усталому Фушигуро, что растёкся по скамейке и сидящему рядом другу. — Как же тут душно! – пожаловалась девушка, после чего она, проигнорировав свой уже распакованный сорбет, наклонилась и откусила кусочек от рожка Юджи. — Дай попробовать, – пробурчал Мегуми, а потом приоткрыл рот, ожидая. Кугисаки, хихикнув, вычерпнула сорбет ложечкой и начала поддразнивающе водить им перед носом однокурсника. Эта небольшая заминка и стала причиной того, что сладость оказывалась во рту появившегося рядом Годжо. — Было вкусно, Нобара-чан! – ехидно протянул Сатору, перебивая страдальческое ворчание Мегуми. — Конечно, я ведь успела купить последний вишневый! – поддразнила опоздавшего сенсея девушка, а после щедро вычерпнула ещё, чтобы дать попробовать друзьям. Заметившие издалека это студенты из Киото, удивлённо переглянувшись меж собой, разом посмотрели на второгодок из Токио, но те лишь пожали плечами.***
— Опять они за своё, – устало выдохнула Маки, когда увидела, как Юджи, Нобара и Мегуми в очередной раз беззастенчиво сплелись в какой-то непонятный комок посреди техникума. Итадори, обнимающий Мегуми, удобно устроил подбородок на плече друга. Он с мягкой улыбкой продолжал говорить что-то о своей проклятой силе, при этом нежно удерживая руку Кугисаки в своей, тогда как Мегуми, оказавшийся зажатым меж двух тел, на удивление чувствовал себя вполне комфортно. Появившийся Сатору по-хозяйски нагло прижался к ним, загребая всех учеников в крепкие объятья. Удивлённая Нобара что-то пискнула, а Юджи, которого нещадно вжало в Мегуми, забавно ойкнул. Маки, наблюдавшей за всем этим со стороны, показалось, что такое поведение уже более чем выходит за рамки дозволенного, но от вмешательства её предостерегло на миг появившееся давление со стороны Годжо. Мужчина что-то активно и громко рассказывал своим ученикам, но его глаза под повязкой явно едва ли не сверлили дыру в Зенин. В этом не было никакой угрозы, а лишь весьма щадящее предостережение, почти что просьба не вмешиваться в то, что она не в силах понять. Маки чуть кивнула, после чего это тяжёлое ощущение давления постепенно пропало.***
Все привыкли к тому, что первогодки словно связаны между собой, и эта их связь, кажется, становилась всё сильнее и сильнее. Она разрасталась, становилась теснее. От быстрых ненавязчивых прикосновений до крепких объятий, от крепких объятий до поцелуев. Всё столь недопустимое и порицаемое в обществе для них давно было чем-то обыденным. К примеру, когда Нобара поцелуем заткнула возмущающегося Итадори после того, как она языком сняла рисинку с губ Мегуми. Всё ближе и ближе друг к другу, сливаясь в одно целое. Со стороны могло казаться, что с каждым днём и без того хрупкие границы между ними пропадают. Но для них они уже давно были стёрты. Бывало, что кто-то иногда замечал, как Годжо с несвойственной для него трепетностью касается губами тыльной стороны ладони Кугисаки после длительных, изнуряющих тренировок. Замечали и то, как Юджи мог сесть своему сенсею на колени, едва ли не улечься на него, а после удобно устроиться в объятьях длиннющих рук и доверительным шёпотом что-то говорить. Но удивительнее всего было поведение Фушигуро, когда тот без лишних слов устало ложился на колени Сатору, а после засыпал, доверчиво расслабившись. — Мегуми, кем ты считаешь сенсея, Нобару и Юджи? – однажды всё же осмелился задать этот вопрос Панда. Фушигуро как-то странно посмотрел на старшего, словно тот спросил у него самую очевидную вещь на свете, сцепил руки в замок и твёрдо ответил: — Семья. Они – моя жизнь. Точно такой же ответ Панда получил от всех первогодок.